Психические и поведенческие нарушения у мирного населения региона, подвергшегося локальным военным действиям ¹¹

На протяжении всей истории, человечество ведет нескончаемые большие и малые войны, приводящие к массовой гибели и страданиям мирного населения, появлению большого числа беженцев и вынужденных переселенцев.

Неотъемлемой частью нашего времени являются локальные конфликты, нередко сопряженные с деятельностью радикально настроенных организаций. Исследования, проводившиеся в зонах различных локальных войн, показали, что гражданское население, подвергается значительной психической травматизации и, как следствие, развитию различных психических расстройств [1; 2; 9]. В группе высокого риска развития психических нарушений находятся также беженцы и насильственно перемещенные лица, количество которых, по данным Верховного комиссара Организации Объединенных Наций по делам беженцев (УВКБ), в мире превысило 68 миллионов, и продолжает расти [4]. Обстрелы, бомбардировки, захват заложников, насильственное удержание, связанные с непосредственной угрозой жизни и благополучию людей, относятся к наиболее значимым психотравмирующим факторам современной жизни. Негативное влияние дистресса, пережитого мирными жителями и беженцами, проявляется не только в острой ситуации, но и сказывается на последующей жизни людей, нередко приводя к снижению качества жизни, формированию патологических черт личности, социальной дезадаптации, возникновению коморбидных психических и соматических заболеваний [14; 15].

Проводившиеся в Боснии и Герцеговине исследования, в рамках проекта «Психосоциальные аспекты войны в БиГ», выявили, что количество обращений в больницы и амбулаторные медицинские учреждения, связанных с развитием стрессовых реакций и реактивных психозов в период войны, значительно увеличилось. Распространенность невротических расстройств выросла на 40%, а психотических — на 20%. Среди детей и подростков отмечалось увеличение невротических и психотических расстройств в самом начале первого года войны и уменьшение аналогичных диагнозов в течение второго года, что можно объяснить особой адаптацией молодежи к условиям войны. Однако, по мнению исследователей, эти цифры предварительные, поскольку ожидалось нарастание психических расстройств в отсроченном периоде из-за низкого уровня образования, очень низкого уровня жизни, безработицы, плохого состояния здоровья, особенно среди перемещенных лиц, подвергающихся дополнительному риску вследствие возникновения различных психосоциальных проблем [27].

Исследования, проводившиеся в Демократической Республике Конго, показали, что в ходе военного конфликта гражданские лица подвергались сильным стрессовым воздействиям, причем психотравмирующие переживания не только кумулятивно повышали риск развития психических отклонений, но и влияли на когнитивное и психосоциальное функционирование пострадавших. Обследование 323 конголезских беженцев (средний возраст: 31,3 года) в Уганде выявило наличие основных симптомов ПТСР и их связи с нарушениями когнитивного и психосоциального функционирования, что способствовало повышению риска бедности и отсутствия перспектив и еще большему усугублению последствий военного конфликта [17].

По данным исследований, проводившихся в Чечне [8], заболеваемость гражданских лиц психическими расстройствами, связанными с перенесенным стрессом, составляла 91,2%, из которых 58,2% приходилось на ПТСР. При этом, в течение 3 лет выздоровление наступило только у 9,2% обследуемых. В остальных случаях происходила трансформация ПТСР в аффективные расстройства (31,6%), соматоформные расстройства (35,7%) и хроническое изменение личности (11,3%).

При обследовании мирного гражданского населения в Чечне и Ингушетии (653 человека) в период с 1996 по 2001 г. ("первая" и "вторая" война) [2] было выявлено наличие у пострадавших значительных психических нарушений, возникших вследствие пережитых психотравмирующих военных событий. Постстрессовые психические расстройства классифицировались как ПТСР и Расстройство адаптации и представляли собой сочетание отчужденности, замкнутости, подозрительности, эмоциональной неустойчивости, высокой тревожности, фрустрированности, низкого самоконтроля, подчиненности, чувства вины, социальной робости а также, нередко, сверхценной идеи мести, что существенно снижало эффект от проводимой терапии и требовало особого внимания со стороны терапевта.

Исследования психического состояния женщин-беженцев, проводившиеся в США, показали высокий уровень дистресса, с наибольшим риском развития психических расстройств в возрасте от 19 до 25 лет и старше 50 лет. Причем психическая уязвимость женщин-беженцев увеличивалась в связи с воздействием дополнительных категорий стрессоров, таких как проблемы доступа к службам здравоохранения и психосоциальной поддержки, трудности с общением на иностранном языке и социальная изоляция [25].

В период обследования и специализированного лечения в Германии 1100 езидских женщин-беженцев из северного Ирака, подвергшихся насилию со стороны боевиков ИГИЛ, у пострадавших преимущественно отмечались расстройства сна (ночные кошмары и бессонница), нервозность, избегание связанных с травмой раздражителей, вялость и навязчивые воспоминания. К частым проявлениям относились также депрессивные симптомы, беспокойство и приступы паники. Помимо психических расстройств авторами отмечался высокий уровень сомато-вегетативных проявлений. Наиболее часто встречающимися жалобами соматического характера были боли различной локализации (особенно в спине), нарушения работы желудочно-кишечного тракта и головокружения. [31]. Выраженные признаки дистресса у них отмечались как сразу после приезда, так и в течение всего времени пребывания в Германии. Дополнительными факторами, оказывавшими негативное влияние на психическое состояние беженцев являлись беспокойство по поводу членов их семей, оставшихся в Ираке, и неопределенность в отношении будущего.

Чрезвычайные события оказывают негативное влияние на психику не только взрослых, но и детей. Многочисленные исследования свидетельствуют, что беззащитность и зависимость от взрослых, повышенная эмоциональность и психическая незрелость, а также резкая смена привычной среды способствуют развитию у детей психических и поведенческих нарушений [12; 16; 20; 24; 28; 30; 33].

Когда речь идет о «детях войны», основными травмирующими факторами становятся непосредственная угроза жизни и здоровью ребенка или его близких, смерть близких, физические травмы ребенка [12]. Для детей дошкольного возраста наиболее характерны такие постстрессовые проявления, как регрессивное поведение (энурез, страх разлуки с родителями, страх перед незнакомыми людьми, утрата имеющихся навыков), раздражительность. У детей школьного возраста появляются проблемы в учебе и общении, поведенческие нарушения от агрессии до депрессии с чувством «вины выжившего», различные соматические жалобы, не имеющие органической природы [6; 16].

Проводившиеся в Донецкой и Луганской областях исследования 286 детей в возрасте 7 - 18 лет (из них 209 из зоны антитеррористической операции и 77 детей-переселенцев) [10], выявили у большинства детей соматические и психосоматические жалобы. У 62,3% обследованных определялись астено-невротические расстройства с преобладанием в клинической структуре астении, эмоциональной лабильности, напряжения, повышенной умственной и физической утомляемости, периодической головной боли, головокружений.

При анализе данных, полученных при обследовании 605 чеченских детей (от 6 до 15 лет) — вынужденных переселенцев, переживших военные события дважды (1994-—1996 и 1999-—2000гг), у большинства были выявлены симптомы, характерные для ПТСР. Наиболее часто встречались расстройства депрессивного круга (60,6%), проявления психологического дистресса (54,9%) (возникавшие при столкновении с чем-то, напоминающим пережитое), гипербдительности с раздражительностью и вспышками гнева (56,5%), агрессивности (35,8%), неспособность испытывать положительные эмоции, сверхсерьезность, состояния оцепенения (31,9%), а также другие психические расстройства: энурез (психогенный) (10,7) %, тики (11,9 %), гиперактивность (21,8 %) [3,11].

В последнем десятилетии наибольший резонанс получила деятельность запрещенной в РФ террористической группировки Исламское государство Ирака и Леванта (ИГИЛ), приведшая, в том числе и к появлению особого рода жертв: детей и женщин — членов семей участников этой организации. Большинство боевиков вывезли (не всегда добровольно) с собой на территорию так называемого халифата своих жен и детей, которые были вынуждены проживать в условиях длительной локальной войны, не имея возможности покинуть опасную территорию. Женщины играли различные роли — от послушных жен и "джихадистских невест" до активных пропагандистов исламского радикализма и сборщиков средств для нужд "халифата". Дети подвергались специфическому воспитанию в духе шариата [21; 22; 26]. В ходе военных действий, предпринимаемых правительственными войсками и союзниками по анти-игиловской коалиции, многие семьи боевиков попали в плен. Женщины были осуждены за пособничество террористам и, на протяжении длительного времени (1,5 — 2 года) вместе со своими детьми находятся в тюрьмах на территории Сирии и сопредельных государств.

В настоящее время проводится работа по возвращению на родину детей российских женщин, осужденных за связь с ИГИЛ и отбывающих наказание в иракских и сирийских тюрьмах.

Дети, вывезенные из Ирака и Сирии, длительное время подвергались воздействию множественных стрессогенных факторов: проживание в зоне военных действий с артобстрелами и бомбежками, тяжелые утраты (гибель отца, братьев, сестер, близких друзей). Последние примерно 1,5 года они, независимо от пола и возраста, провели в общих тюремных камерах вместе с осужденными матерями. Ограничение свободы, отсутствие какого-либо обучения, прогулки один раз в неделю в закрытом дворе тюрьмы, сложности с удовлетворением естественных потребностей из-за постоянных очередей в туалет, крайне однообразное питание (чечевица, рис, редко — овощи), практически полный отказ от мяса (по религиозным соображениям), оказали негативное влияние на физическое и психическое состояние детей. При обследовании таких детей на первый план выступали возрастные, национальные и религиозные особенности. Поведенческие реакции были однотипны и обусловлены растерянностью, настороженностью, страхом нарушить религиозные заповеди и наказы родителей. Обращает на себя внимание выраженная задержка как психического, так и физического развития у детей до 6 лет (рожденных в зоне военного конфликта). У детей старше 6 лет отмечается значительная педагогическая запущенность, религиозная направленность полученных знаний и привитых умений [7].

Дополнительными факторами, оказывающими огромное негативное влияние на детскую психику также являются смена привычной обстановки и разлука с матерью. Многие психологи и психиатры, работавшие с детьми, пережившими военные действия [5; 9; 16], отмечали, что дети, находившиеся в стрессовых ситуациях вместе с родителями, переносят тяжелые испытания легче, чем те, которых отрывают от родителей и увозят в безопасное место. Длительная разлука с матерью провоцирует нарушение эмоционального фона (дети не улыбаются), депрессию, неспособность испытывать удовольствие.

Следует отметить, что тяжелый стресс, переживаемый детьми, вывезенными с территории Ирака и Сирии, обусловлен не только длительным пребыванием в зоне военных действий и в тюрьме. По сообщениям, звучавшим в пропагандистских заявлениях представителей ИГИЛ, а также в международных средствах массовой информации, многие дети жителей «халифата» (преимущественно мальчики старше 8 лет) проходили психологическую идеологическую обработку и специфическую физическую подготовку с последующим участием в актах насилия и жестокого обращения [9].

В ранее проводившихся исследованиях отмечалось, что дети 8 - 12 лет особенно восприимчивы к демонстрируемому насилию. Особенно это относится к детям, принадлежащим к слоям общества с низким социальным статусом, к которым, безусловно, можно отнести беженцев, вынужденных переселенцев, узников тюрем. Пропагандистские лозунги, демонстрация видеороликов террористических актов с героизацией террористов-смертников приводили к тому, что в процессе восприятия и переработки поступающей информации, у детей происходило формирование угрожающего образа окружающего мира и, как следствие, усиление агрессивных тенденций и склонности к проявлениям деструктивного поведения в дальнейшем [23].

В ходе анализа поведения и адаптации детей-беженцев в школьной среде, проводившегося британскими исследователями, было установлено, что помимо симптоматики, характерной для постстрессовых расстройств, у детей-беженцев на первый план выступают трудности социального плана. Дети младшего школьного возраста сообщали о большем количестве проблем со сверстниками, функциональных нарушениях физического здоровья и психосоматических проблемах по сравнению с контрольными детьми и более старшими группами детей-беженцев. С другой стороны, у детей-беженцев старшего возраста была более низкая академическая и социальная самооценка по сравнению с младшей группой [32].

Наличие комплекса психологических и социальных проблем может приводить к идентификации ребенка с членами реальных или виртуальных экстремистских групп, которые упрощают взгляд на окружающую действительность до «черно-белого» и воспринимаются как единственный источник эмоциональной поддержки [29]. Поэтому важная роль в процессе адаптации и ресоциализации детей-беженцев отводится характеру социального окружения. Риск агрессии и склонности к насилию возрастает в случае принадлежности к слоям с низким социальным статусом, где имеется расхождение между социальными стандартами и законными способами достижения потребностей, а также у подростков, которые испытывали на себе жестокое обращение или холодное отношение со стороны родственников, были отвергаемы сверстниками [19]. При этом отмечается, что позитивные социальные отношения со сверстниками (наличие приятельских и дружественных контактов, количество друзей и т. п.) играют важную защитную роль и способствуют более быстрой адаптации в новом социуме [13].

Французские исследователи обращают особое внимание на проблему подготовки педагогического, медицинского и вспомогательного персонала, работающего с женщинами и детьми, возвращенными из зоны, подконтрольной террористической группировке. Важным аспектом этой подготовки являются мероприятия, направленные на дестигматизацию и дерадикализацию как самих пострадавших, так и окружающего их микро- и макросоциума. [18].

Здоровье и социальное благополучие женщин и детей, зависят от целостного, культурно приемлемого подхода к оказанию помощи. Специалисты, работающие с пострадавшими, должны принимать во внимание не только имеющиеся у данной уязвимой группы населения значительные психологические травмы, но и культуральные особенности для оценки их конкретных потребностей. В то же время важно уделять внимание собственному психологическому состоянию и отношению к беженцам и вынужденным переселенцам в обществе [25].

Заключение

Таким образом, исследователи разных стран сходятся во мнении, что основными последствиями для психического здоровья взрослого мирного населения являются нарушения сна, аффективные нарушения, такие как кратковременные и пролонгированные депрессивные и тревожно-депрессивные реакции, психосоматические расстройства, нарушения социальной адаптации, усугубляющиеся проблемами, связанными с трудностями ресоциализации в новом обществе.

Последствия военных конфликтов тяжким бременем ложатся на плечи всего населения. Но особенно при этом страдают дети. Голод, потеря близких, отсутствие или прерывание образования, постоянное чувство незащищенности с развитием затяжных постстрессовых психических расстройств оказывают длительное негативное воздействие на психику ребенка.

Для детей, родившихся или с младенчества находившихся на территории военных действий, более характерны комплексные нарушения психического и соматического характера, выражающиеся в задержке психофизического развития. Более старшие дети имеют трудности с интеграцией в социум, в том числе в связи с радикальным религиозным воспитанием, педагогической запущенностью.

В целом, пострадавшим детям свойственно развитие функциональных нарушений физического здоровья и пострессовой психической симптоматики вплоть до развития ПТСР.

Во многих исследованиях делается акцент на том, что массивное отрицательное влияние на психику множественных психотравмирующих факторов приводит к тому, что долгосрочные последствия могут оказаться более разрушительными, чем моментальные. В связи с этим, приобретает чрезвычайно важное значение максимально раннее выявление у пострадавших психических и поведенческих нарушений, профилактика у них постстрессовых расстройств на отдаленных этапах психотравмы и их своевременная и полноценная реабилитация и реинтеграция в общество. Для реализации этих мероприятий необходимо проведение специальной подготовки медицинского, педагогического и вспомогательного персонала, важным аспектом которой являются знания культуральных и религиозных особенностей и направленность на дестигматизацию и дерадикализацию пострадавших.