Конфигурационные отношения лица как источник информации о личности человека

Под конфигурационными отношениями лица понимается взаимное расположение его элементов, которое конституирует то или иное выражение. Они разделяются на два вида: глобальные и локальные. Первые соотносятся с пространственной организацией лица в целом, связывая ключевые элементы: глаза, нос, рот, брови и др., вторые — с пространственной организацией самих элементов. На основе глобальной конфигурации складываются и получают развитие общие представления наблюдателя о состоянии и индивидуально-психологических свойствах коммуниканта. Локальные конфигурации, отличающиеся широким разнообразием собственных пространственных характеристик, специфицируют представление о человеке как уникальной личности (индивидуальности).

Хотя виды конфигурационных отношений сравнительно независимы, они взаимо- обуславливают и взаимоопределяют друг друга. Последнее объясняет, например, почему при исключении из рисунка контура лица его выражение воспринимается неизменным (McKohe, Martini, Nakayama, 2003), а абстрактные графические изображения приобретают значения частей лица, когда занимают соответствующие места на ограниченной поверхности (Palmer, 1975). Благодаря взаимосвязи конфигурационных отношений наблюдатель получает возможность по части лица реконструировать образ натурщика в целом (Peterson, Rhodes, 2003; Ulman, Sali, 2000). Личность может быть идентифицирована даже в тех случаях, когда внутренние элементы лица отсутствуют (Дивеев, 2009) или находятся на «чужих» местах (Барабанщиков, 2016).

При анализе идентификации личности особый интерес вызывает глобальная конфигурация лица. В качестве источника информации она проявляется не только наиболее часто, но и наиболее быстро, задавая общее направление формирования образа партнера по коммуникации (Барабанщиков, 2009, 2016). На сегодняшний день этот процесс исследован недостаточно полно и очень поверхностно. Остаются неясными логика его развертывания и формы протекания в реальном времени. Не всегда понятна связь конфигурационных отношений лица с психологическими характеристиками коммуниканта. Слабо изучено влияние морфотипа лица на оценку личности натурщика, как, впрочем, и роль в этом процессе характеристик личности наблюдателя.

В экспериментальной психологии роль конфигурационных отношений лица как источника информации о психологических характеристиках условного натурщика продемонстрировал Э. Брунсвик (Brunswik, 1956). Он предъявлял наблюдателям схематичные изображения лиц, составленные из простых геометрических фигур (рис. 1а), варьируя величину и относительное расположение условного носа, рта и глаз. От испытуемого требовалось оценить характеристики абстрактной личности по семи полярным шкалам: молодой—ста- рый, хороший—плохой, приятный—неприятный, радостный—печальный, прекрасный— безобразный, энергичный—лишенный сил, смышленый—несмышленый. Оказалось, что в зависимости от конфигурации «лица», наблюдателем по-разному воспринимаются состояние и черты личности. В частности, чем выше расположен «рот», тем радостней и моложе выглядит схематическое лицо. Похожий эффект создают широко расставленные «глаза» и короткий «нос». Длинный «нос» неизменно вызывает отрицательное отношение к «лицу». Позднее подобный результат был подтвержден в кросскультурных исследованиях (Gordon, Zukas, Chan, 1982).

Варьируя расположение элементов лица, не только схематического, но и реального, Д. Нет и А. Мартинец нашли, что независимо от вида изображения люди с вытянутым по вертикали лицом воспринимаются грустными, а со сплющенным по горизонтали — радостными (Neth, Martinez, 2009). Исследователи показали возможность конструирования на основе одних и тех же элементов кажущегося удивления и отвращения (Neth, Martinez, 2010).

В.А. Барабанщиков и Е.Г. Хозе провели верификацию результатов эксперимента Э. Брунсвика на материале восприятия фотопортретов реальных людей. Обнаружено, что наряду с впечатлениями радости и грусти в сходных условиях проявляются дополнительные экспрессии: страха, вины, презрения, стыда. Согласно данным корреляционного анализа, индуцированные экспрессии радости и грусти взаимосвязаны с расстояниями между зрачками и высотой рта, однако статистически значимые взаимосвязи «радости» с длинной носа и «грусти» с длинной носа и высотой рта отсутствуют. По сравнению с экспозицией схематических изображений спектр взаимосвязей индуцированных экспрессий реального лица более широк и подвижен (Барабанщиков, Хозе, 2012; 2015; Барабанщиков, 2016). Морфотип лица конкретного человека оказывается фактором избирательного восприятия эмоциональных экспрессий (Барабанщиков, 2017). Сами же индуцированные экспрессии, обнаруживаемые на реальных лицах, носят сложный, многозначный, меняющийся характер.

В выполненных исследованиях полезно обратить внимание на следующие обстоятельства.

Во-первых, на методическую ценность схем лица при изучении восприятия эмо - циональных состояний. Использование абстракций в качестве стимульного материала позволяет моделировать вклад отдельных конфигурационных отношений в восприятие выражения лица как бы в чистом виде, безотносительно к личной истории и жизнен - ному пути натурщика. Систематически варьируя характеристики конфигурации, экс - периментатор получает возможность выявлять причины, вызывающие впечатление разнообразных эмоций, особенно в тех случаях, когда их собственные диагностические признаки выражены очень слабо либо отсутствуют, например, при восприятии так на - зываемого спокойного лица.

Во-вторых, важно дифференцировать сходство и различие в восприятии изображений схематического и реального лица. В данном случае общим является основной феномен: впечатления радости или грусти, индуцированные конфигурационными изменениями лица. Различия связаны с появлением дополнительных эмоциональных впечатлений при экспозиции фотопортретов. Обращение к восприятию альтернативных способов изображения человека и их отношений позволяет изучать универсальные закономерности межличностной перцепции, а также логику движения от абстрактного к конкретному, воплощенную в перцептогенезе выражений лица.

В-третьих, при экспозиции и схематического, и реального изображений лица наряду с индуцированными экспрессиями воспринимаются индивидуально-психологические особенности натурщика. Независимо от способов изображения, лицо наделяется атрибутивными характеристиками личности; с изменением конфигурационных отношений значения воспринимаемых черт могут меняться. Открывается возможность более глубокого анализа соотношения восприятия эмоций и черт на абстрактном и конкретном уровнях презентации лица. Появляются новые варианты общепсихологического изучения порождения впечатлений о личности незнакомого человека.

Взятые в совокупности рассмотренные работы подводят к целесообразности оформления еще одного метода экспериментального исследования межличностного восприятия, построенного на варьировании конфигурационных отношений лица и способов его изображения (видов): от абстрактного (схема) к конкретному (фотопортрет). Существенно, что этот же путь — от глобального и неопределенного к все более дифференцированному и содержательному представлению о личности — составляет важнейшую линию развития перцептивного процесса как такового (Барабанщиков, 2009; 2016).

Пытаясь разобраться в возможностях механизма получения информации о личности незнакомого человека при разных способах изображения лица, мы провели две серии экспериментов, построенных по одному и тому же плану, но отличающихся друг от друга
стимульным материалом: в первой серии наблюдателям демонстрировались лица реальных людей, во второй — схематичные изображени (Барабанщиков, Беспрозванная, Ананьева, 2017; Барабанщиков, Беспрозванная, Ананьева, Хозе, 2017; Барабанщиков, Беспрозванная, Ананьева, 2015; Барабанщиков, Беспрозванная, 2018; 2019). В основу исследования положена парадигма Э. Брунсвика, объективирующая устойчивую связь между организацией пространственных отношений лица и впечатлением об эмоциональном состоянии натурщика. Систематически варьировались: расстояние между зрачками глаз, длина носа, высота лба и рта, объединенные в три экспрессивных паттерна — Bo, Bf, Bt. В обеих сериях нормализованное лицо без признаков мимических изменений (Bo) виделось спокойным, при расширении внутренней структуры по горизонтали и ее сужении по вертикали (В£) казалось радостным, а при ортогональных трансформациях — сужении по горизонтали и расширению по вертикали (Вй.) — грустным. Экспериментальная парадигма позволяла непосредственно соотнести впечатления об эмоциональном состоянии и индивидуально-психологических особенностях одного и того же изображения лица.

Методика

В серии I испытуемым (N=103; 80 женщин, 23 мужчины, 28,4 ± 10,3 года) на ЖК- мониторе в случайном порядке экспонировались фотографии трех мужских и четырех женских лиц анфас в спокойном состоянии (Ekman,Friesen, 1976) — Bo и их трансформации — Bf и Bt. Преобразования внутренней структуры лица обеспечивались программой Fanta Morf путем варпинга (69%). В серии II другой группе испытуемых (N=49, 32 женщины, 17 мужчины, 23 ± 7,5 года) экспонировались в случайном порядке схема нейтрального лица, составленная из простых геометрических объектов (Bo) и ее трансформации в ортогональных направлениях — Bf и Bt (рис. 1). И в том и в другом случае требовалось оценить индивидуально-психологические свойства натурщиков по 21 шкале методики «Личностный дифференциал» (ЛД) (Бажин, Эткинд,1983; Карелин, 2007). Перед основной процедурой испытуемые оценивали собственные черты личности по шкалам ЛД. Анализировались профили оценок натурщиков и самооценок наблюдателей для каждого из трех конфигурационных паттернов лица и типов самооценки наблюдателей. Наряду с интегральными значениями оценок сопоставлялись факторы имплицитной структуры личности: «Оценка», «Сила», «Активность», характеризующие степень симпатии/антипатии, доминирования/ подчинения, интра/экстраверсии экспонируемого лица.

Полученные данные проходили предварительную обработку, сортировку и объединение в массив в среде Python 2.7.6. Пакет статистических программ — SPSS 21.0. Использовались непараметрические критерии: /2 Фридмана, U Манна—Уитни, Т Вилкоксона. Статистическая значимость эффектов фиксировалась на уровне p<0,05. Классификация типов самооценки наблюдателей опиралась на результаты кластерного анализа с использованием метода К-средних.

Основные результаты

I.     Оценка индивидуально-психологических особенностей реального и виртуального натурщиков

1. Экспозиция фотоизображений лица. Медианные оценки индивидуально-психологических особенностей натурщиков по фотоизображениям лиц с различными конфигурационными паттернами представлены на рис. 2.

Значимые различия оценок обнаружены лишь в 11 шкалах (52% всех оценок): по фактору «Активность» (А) — 5 шкал, «Сила» (С) и «Оценка» (0) — по три шкалы. При экспозиции выражений спокойного лица (Во) абсолютное большинство ответов стремится к положительному полюсу.

Обобщенный образ личности натурщика по естественному выражению лица описывается как обаятельный, сильный, добросовестный, открытый, деятельный, решительный, энергичный, уверенный в себе, общительный, честный человек. 73% ответов имеют высокие положительные значения, которые воспроизводятся по факторам имплицитной теории личности (рис. 3б).

Введение конфигурационных трансформаций почти на четверть (23%) смещает от - веты наблюдателей в сторону отрицательного полюса. Наибольшие изменения вызваны сжатием лица по вертикали (Bt), порождающим впечатление грусти (Рис. 3а). По фактору О имеет место резкое падение значений оценок Bf и Bt. Зарегистрирована тотальная инверсия ответов по шкале «Обаятельный—непривлекательный». Привлекательность теряют все изображения и мужских, и женских лиц (Барабанщиков, Беспрозванная, Ананьева, 2017). По фактору С наблюдается последовательное снижение значений: от экспозиции Bо к Bt. (рис. 3б). По фактору А оценки Bо и Bf совпадают, оставаясь кратно выше Bt. В последнем случае преобладают отрицательные значения. Динамика оценок Bo и Bf по факторам А и С частично синхронизирована. Согласно отчетам испытуемых, независимо от конфигурационных трансформаций, лицо на фотографии принадлежит одному и тому же человеку.

2. Экспозиция схематических изображений лица. Значимые различия в оценках индивидуально-психологических особенностей при экспозиции паттернов схематических лиц обнаружены в 19 шкалах ЛД (свыше 90% всех оценок): по факторам А — 6 шкал, С — 6 шкал, О — 7 шкал.

Характеристики личности виртуального натурщика, представляемые по исходной схеме лица (Bo), имеют широкий разнонаправленный разброс значений. Хотя количество условно отрицательных оценок почти в 2 раза больше, медианные значения позитивных ответов преобладают; базовый уровень совокупных значений близок к нулю.

Из числа компонентов этому уровню соответствуют оценки по фактору А, оценки по фактору О и С диаметрально противоположны (рис. 5б)

Конфигурационные трансформации содержательно меняют образ виртуальной личности. Около 90% изменений связано со схемой, вызывающей впечатление радости (Bf). В 8 из 19 шкал происходит смена модальности черт и/или достигаются наивысшие оценки. Возникает представление о какой-то другой личности, нежели той, которую презентирует нейтральное схематическое лицо (рис. 5б). При трансформации лица по типу грусти (Bt) радикальных изменений не происходит; медианы интегративных оценок Bo и Bt практически совпадают. Инверсия модальности касается всего трех шкал, а их значения синхронизированы с динамикой оценок Во. С точки зрения содержания, это разные проявления одного и того же виртуального натурщика. Дифференцированный анализ факторов имплицитной структуры личности подтвердил синхронизацию оценок Bо и Bt, с одной стороны, и альтернативную динамику оценок Bf — с другой. У первых позитивные оценки превалируют по фактору О, у вторых — по факторам С и А. Эффект удвоения личности виртуального натурщика проявляется на уровне как целого, так и его компонентов.

II. Самооценка наблюдателей

1. Экспозиция фотоизображений лица. При экспозиции изображений реальных лиц выделены три типа самооценок личности наблюдателей, различающиеся соотношением факторов О, С, А: S1 (55% выборки), S2 (25%) и S3 (23%). Каждый из типов реализует определенный способ восприятия личности. S1 характеризуется расширенной мерностью оценочного пространства (10 значимых измерений), построенного на позитивном отношении наблюдателя к самому себе по всем факторам. S2 и S3 плохо дифференцированы (1—2 значимых измерения), а факторы С и А имеют негативную направленность (рис. 6).
2. 

В зависимости от типа самооценки одно и то же изображение лица может представляться по-разному. Оценки наблюдателей S1 тяготеют к положительному полюсу шкал; у наблюдателей S2 и S3 уровень позитивных оценок снижается, хотя в отдельных случаях может достигать высоких положительные значений.

Влияние самооценки обусловлено типом конфигурации лица. Рассогласования оценок личностных черт, выполненных наблюдателями S1, S2 и S3 максимальны при экспозиции нормального (Во) лица. С введением конфигурационных трансформаций различия в оценках снижаются и при экспозиции Bf становятся минимальными (рис. 7).

Непривлекательность фотоизображения лица, вызванная трансформацией конфигурационных отношений при любом типе самооценки сохраняется.

2. Экспозиция схематических лиц. На схематическом материале выделены две группы испытуемых: с высокой (S+) и умеренной (S-) самооценкой социально одобряемых качеств. В первую группу вошли 57% участников, во вторую — 43%. Медианные значения S+ (стремление к положительному полюсу) в разы превышают соответствующие значения S-. Вместе с тем соотношения факторов О, С, А для S+ и S- остается одним и тем же

Наблюдатели S+ менее чувствительны к изменению структуры схематического лица, чем S- (14 значимых шкал против 18). Влияния типов самооценки на категоризацию черт нормализованного и трансформированного изображений в целом похожи: S+ и S- сохраняют дифференциацию оценок, выполненных при экспозиции схем «радости» (Bf), с одной стороны, и нейтральной (Bo) и «грустной» (Bt) схем — с другой. При любом типе схем в случае S- проявляется категория «обаятельный», сравнительно высокие оценки которой связаны с Bf, низкие — с Bt.

Независимо от типа самооценки схема радостного лица максимально наделяется положительными индивидуально-психологическими особенностями. Наблюдатели с S+ усиливают условно отрицательные качества нейтральной (Bo) и «грустной» (Bt) виртуальной личности, наблюдатели с S- усиливают положительные качества нейтрального и отрицательные качества грустного лица.

Наибольшие различия в оценках схем представителями S+ и S- (по пяти шкалам) показаны при экспозиции Bt. Оценки схем нейтрального (Bq) и «радостного» (Bf) лица различаются по одной—двум шкалам. На уровне факторов значимые различия касаются лишь О и А; оценки по фактору С от типа самооценки наблюдателей не зависят.

Наиболее общий результат исследований состоит в том, что разным конфигурациям одного и того же лица соответствуют разные представления наблюдателей о личности натурщика. Попытаемся понять, что объединяет и в чем различие восприятия реальных лиц и их схематических аналогов, построенных на одних и тех же конфигурационных отношениях.

Альтернативность исходных представлений о личности натурщиков. Первое, что обращает на себя внимание в ходе сравнения оценок разных видов лица — разная чувствительность наблюдателей к конфигурационным трансформациям. Если при экспозиции схематического лица значимы свыше 90% всех шкал, то при изображении реальных людей, их количество снижается почти вдвое. Схематические изображения в большей степени открыты восприятию конфигурационных изменений, чем фотографии реальных лиц. Меняется и количество шкал, соответствующих факторам имплицитной структуры личности: одинаково большое при экспозиции схем и разновеликое при экспозиции фотоизображений. Бедность графического содержания схематического лица оборачивается ростом числа ассоциативных рядов, а полнота и упорядоченность фотографий — минимизацией воспринимаемых качеств натурщика.

Своеобразие представлений наблюдателя о схематическом лице (Bo) проявляется в сбалансированности условно положительных и отрицательных ответов и близости медианных оценок к нулевому уровню. Обобщенный образ личности виртуального натурщика выступает как устойчивая констелляция разнообразных качеств, объединяющая, казалось бы, далекие черты, например, обаяние и эгоизм или добросовестность и неискренность. Представления о реальном натурщике (Во) более избирательны, содержат в основном положительные оценки (92%), причем с высокими баллами (базовый уровень стремится к 1). В первом случае совокупность ответов указывает на неопределенность личности натурщика, во втором — подчеркивает конкретность ее содержания, которая так или иначе прописывается в деталях фотоизображения.

Альтернативность исходных представлений воспроизводится на уровне компонентов. Если медианы оценок виртуального натурщика по основным факторам носят разнонаправленный характер: О — положительный, С — отрицательный, А — близкий к нулю, то соответствующие оценки реальных натурщиков имеют один и тот же положительный вектор с колебаниями значений около 0,8.

Согласно сказанному, радикальное различие в восприятии человека по схематическому лицу и фотоизображениям естественной конфигурации (Bo) проходит по линии определен- ности/неопределенности впечатлений. Исходные представления о личности оказываются диаметрально противоположными, а в каждом из видов изображений заложены собственные возможности и пути содержательного развития образа натурщика. В зависимости от вида изображения конфигурационные трансформации лица (Bf, Bt) инициируют встречные тенденции: воспринимаемые схемы приобретают содержательную определенность, тогда как воспринимаемые фотографии ее теряют. Вместе с тем внутри тенденций одни и те же изменения конфигурационных отношений лица приводят к сходным результатам.

Общие закономерности восприятия личности. Полученные данные позволяют сформулировать ряд общих закономерностей восприятия личностных черт, которые в условиях конфигурационных трансформаций не зависят от вида изображений лица.

1. Метрически одинаковые конфигурационные трансформации и схематического и реального изображений лица путем сжатия (Bt) или сплющивания (Bf) его структуры при­
водят к ассиметричным оценкам индивидуально-психологических качеств натурщиков — реальных либо воображаемых: значения совокупных оценок Bf превышают оценки Bt.

2.    Влияние конфигурационных трансформаций разной направленности на оценку личностных черт поляризовано. Лицо, сплющенное вдоль горизонтали, вызывает впечатление индуцированной радости и чаще ассоциируется с положительными полюсами шкал, сжатое вдоль вертикали — впечатление грусти, чаще связываемое с отрицательными полюсами. В зависимости от направления сжатия одного и того же лица порождаются конкурентные представления о личности натурщика.

3.    Основанием для выделения и дифференцировки значимо различных индивидуально-психологических особенностей является не только способ изображения лица как таковой, но и впечатление о состоянии натурщика. Воспринимаемая констелляция черт опосре­дуется восприятием констелляции состояний. Реализуется возможность сверхобобщения (Zebrowitz, 2011) — порождения представлений об индивидуально-психологических особенностях личности по слабым или едва заметным впечатлениям о состоянии человека при экспозиции и реального, и схематического лица.

Общие закономерности восприятия личности натурщика не переносятся автоматически на представления о компонентах имплицитной структуры и зависят от условий экспозиции лица. В частности, поляризация оценок Bf и Bt сохраняется только для компонентов С и А. Для компонента О соотношение оценок либо инвертируется (схематическое лицо) либо нивелируется (изображение реального лица).

Как было показано ранее, восприятие мимически нейтрального лица в сходных условиях не ограничивается впечатлениями радости/грусти и содержит информацию о дополнительных эмоциях (Барабанщиков, 2012; Барабанщиков, Хозе, 2015). Однако их прямое влияние на визуальную оценку индивидуально-психологических особенностей натурщиков не обнаруживается. В одной и той же стимульной ситуации оценка эмоционального состояния и личностных черт натурщика подчиняются разным закономерностям. То, что в системе базовых категорий эмоций распознается как радость и грусть, в системе категорий индивидуальности актуализируется как констелляция по-разному ориентированных черт.

Неспецифические феномены. Зависимость восприятия конфигурационных трансформаций от вида изображенного лица проявляется в двух неспецифических феноменах: инверсии привлекательности лица на фотографии и удвоении личности виртуального натурщика.

Полученные данные говорят об особой роли симпатии/антипатии наблюдателя к людям, изображенным на фотографиях. Оценка натурщика как симпатичного, привлекательного при экспозиции Bo с введением конфигурационных трансформаций более, чем в 80% случаев меняется на противоположную. Инверсия оценок не зависит ни от пола натурщика, ни от самооценки наблюдателя. Непривлекательность лица описывается участниками, как что-то ненастоящее, неправильное, иногда отталкивающее. Подобные впечатления возникают тогда, когда параметры варьируемых конфигурационных отношений приближаются к границам средневзвешенной нормы либо переходят их, вызывая диссонанс общего выражения (Valentine, Bruce, 1986; Valentine, 1991). В наших экспериментах наличие или отсутствие привлекательности фотоизображений играет роль критерия, разделяющего впечатления наблюдателей о естественности/искусственности воспринимаемых конфигураций. Критерий имеет объективные основания: варпинг изображенного лица при высоких значениях действует как искажающий фактор. Отсюда возникают два следствия: 1) невольная
дифференциация естественных и искусственных конфигураций может быть проинтерпре­тирована в терминах сверхгенерации нормальных и аномальных лиц (Zebrowitz et al., 2003; Lefevre et al., 2013) и 2) снижение значений в оценках лиц, сформированных компьютером согласно принципам линейного морфинга, соответствует проявлению негативной формы гало-эффекта: физически непривлекательные люди воспринимаются менее сообразительными, не очень способными и неумелыми (Eagly et al., 1991). В обоих случаях доля ответов, смещенных в сторону негативного полюса шкал, увеличивается, а позитивная структура оценок (Bo) размывается. Влияния и сверхобобщения, и гало-эффекта ограничиваются как типом конфигурационных трансформаций, так и содержанием категорий оцениваемых черт, сгруппированных в факторы О, С, А.

При экспозиции схематического лица описанный феномен не возникает. С введением конфигурационных трансформаций стремление оценок к положительному полюсу («обаятельный») не только не исчезает, но и может возрастать (Bf). В этом c.TV'iae медианы оценок нейтрального лица (Во) занимают промежуточное положение между оценками Bf и Bt, а общая структура оценок непосредственно сопоставима со структурой эмоциональных впечатлений (радость—грусть), возникающих в аналогичных условиях (Барабанщиков, 2016, 2017). Нечувствительность наблюдателей к процедурам пространственного морфинга схематического лица означает, что представление о норме организации естесственного лица либо не работает (схема по определению является искусственным образованием), либо имеет расширенные границы. И в том и в другом случае нет оснований обращаться к феномену сверхгенерации аномальных лиц либо к проявлениям гало-эффекта. Полученные результаты подчеркивают значение локальных конфигурационных отношений лица в межличностном восприятии.

Весьма неожиданным оказался тот факт, что при экспозиции схематических фигур Брунсвика личность виртуального натурщика удваивается. Одна обнаруживает себя в условиях индуцированной радости (Bf), другая — при экспозиции нейтральной схемы (Bo) и индуцированной грусти (Bt). Данные выполненного исследования показывают, что эффект удвоения является результатом неопределенности представлений о личности в условиях Bo и асимметричности влияний конфигурационных трансформаций разной направленности: оценки Bf в разы превышают оценки Bt. В итоге Bf порождает впечатление радости, на основе которого складывается устойчивая констелляция черт с выраженной позитивной направленностью, т. е. еще одно представление о виртуальной личности. Возникающие на основе Bt впечатления грусти и соответствующая им констелляция черт не выходят за пределы колебаний значений индивидуально-психологических особенностей неопределенной личности, соответствующей нейтральному состоянию лица (Bo).

При экспозиции фотоизображений наблюдатель имеет дело не с виртуальным, а с реальным натурщиком. Оценки Bo достаточно определенны, в условиях конфигурационных трансформаций (Bf, Bt) лицо на фотографии идентифицируется как одна и та же личность. Эффект удвоения не возникает.

Сравнительный анализ выполненных оценок показывает, что образы реальных и схематических лиц при экспозиции исходных состояний (Bo) обладают диаметрально противоположными свойствами. Первые регидны, устойчивы к внешним изменениям, вторые — пластичны и изменчивы, реализуют минимальные возможности для развертывания представлений о виртуальной личности, в том числе слабые признаки базовых эмоций. С введением конфигурационных трансформаций указанные свойства ослабевают и переходят в свою противоположность.

Роль самооценки наблюдателя. Несмотря на различия в составах участников экспериментов и видах изображений лица, особенности самооценок наблюдателей во многом совпадают. Они разделяются на основные и дополнительные. Основные (S1 — при восприятии фотоизображений, S+ — для схематического лица) охватывают большее число наблюдателей (55—57%), характеризуются многомерностью оценочного пространства и преобладанием позитивного отношения человека к самому себе. Дополнительные самооценки (S2, S3 — при восприятии фотоизображений, S— для схематического лица) плохо дифференцированы, имеют узкое оценочное пространство и сдвиг значений в сторону негативного полюса шкал. Медианы основных самооценок кратно превосходят дополнительные.

Самооценки наблюдателей так или иначе воспроизводятся в оценках личности натурщиков. В зависимости от типа самооценки одни и те же конфигурационные отношения лица могут восприниматься по-разному. Наибольшие различия в оценках фотоизображений (в шести шкалах) зарегистрированы при экспозиции нормального лица (Bo); в условиях конфигурационных трансформаций (Bf, Bt) эти различия минимальны (одна—две шкалы).

При экспозиции схем акценты самооценки меняются. Наибольшие различия (в пяти шкалах) зарегистрированы при конфигурационных трансформациях по типу грусти (Bt): различия в оценках нейтральной (Bo) и радостной (Bf) схем представлены в одной—двух шкалах. Типы самооценок способны как усиливать, так и ослаблять воспринимаемые качества личности, особенно входящие в фактор активности. При этом общие тенденции в оценках черт, описанные выше, остаются неизменными. В частности, феномены инверсии привлекательности фотографии лица и удвоения личности виртуального натурщика имеют место при любом типе самооценки. Включившись в восприятие натурщика, самооценка наблюдателей перестает быть инвариантным фактором, или личностной константой. Роль самооценки меняется в зависимости от вида изображенного лица (фотография/схема) и его конфигурационных трансформаций (Bo, Bf, Bt).

Влияние самооценки наблюдателя на оценку личности натурщика опосредуется видом изображения и типом конфигурационных отношений лица, также как и влияние вида лица и его конфигурации опосредуется типом самооценки. Оценки натурщика и самооценки наблюдателя при любом способе изображения лица вовлечены в единый цикл межличностной коммуникации. Оценка обеспечивает ориентировку наблюдателя в социальной ситуации, и прогнозирование ее развития, благодаря самооценке впечатления о личности партнера — реального либо виртуального, — встраивается в коммуникативный опыт наблюдателя. В функциональном плане оценка натурщика и самооценка наблюдателя не равнозначны. Самооценка включена в информационно более емкий и масштабный процесс оценивания другого, подчиняясь содержанию и требованиям выражений его лица. В актах межличностного восприятия обнаруживается взаимосвязь гало-эффекта и сверхобобще­ний с Я-концепцией воспринимающей личности.

Заключение

Сравнительный анализ возможностей визуальной оценки личности незнакомого человека по изображениям лица, построенных на разнонаправленных конфигурационных отношениях (фигур Брунсвика), приводит к следующим выводам.

• Представление о личности возникает в ответ на экспозицию не только фотографии, но и схемы лица, составленной из простых геометрических объектов. Хотя эти представления идентифицируются с разными людьми, а при демонстрации схематических изображений — с виртуальными натурщиками, благодаря сходству конфигурационных отношений воспринимаемые индивидуально-психологические особенности во многом совпадают.

•    В зависимости от типа конфигурации лица складывается соответствующий тип констелляции личностных черт. Сходство конфигурационных отношений является основой инвариантности восприятия индивидуально-психологических особенностей различных натурщиков, в том числе виртуальных.

•    Оценки личности по фотопортрету и схеме лица естественной (средне нормированной) конфигурации различаются степенью неопределенности. Воспринимаемая констелляция черт реального натурщика имеет характерный профиль, построенный на высоких положительных оценках. Профиль черт виртуального натурщика аморфен, проявляется в сбалансированности условно положительных и отрицательных ответов и близости медианных оценок к нулевому уровню. Введение конфигурационных трансформаций лица инициирует встречные тенденции: воспринимаемая схема приобретает личностную определенность, воспринимаемое фотоизображение ее теряет. Альтернативность исходных представлений сохраняется на уровне компонентов имплицитной структуры личности, таких как «Оценка», «Сила», «Активность».

•    Безотносительно к виду изображений лица в условиях конфигурационных трансформаций имеют место поляризация и асимметрия значений выполненных оценок. Сплющенная вдоль горизонтали структура лица производит впечатление радости и чаще ассоциируется с положительными полюсами шкал, сжатое вдоль вертикали — порождает впечатление грусти и более частые ассоциации с отрицательными полюсами. Воспринимаемая констелляция черт опосредуется восприятием констелляции состояний.

•    Зависимость восприятия конфигурационных трансформаций от вида изображенного лица проявляется в двух феноменах. Во-первых, в особой роли симпатии/антипатии наблюдателя к персонажам, изображенным на фотографиях. С введением любых конфигурационных преобразований привлекательность более чем в 80% случаев меняется на свою противоположность. Инверсия ответов не зависит ни от пола натурщика, ни от самооценки наблюдателя. Наличие либо отсутствие симпатии выполняет функцию критерия, разделяющего фотоизображения лица на естественные и искусственные. Во-вторых, при экспозиции схематических лиц личность виртуального натурщика удваивается. Это становится возможным в силу неоднородности влияний конфигурационных трансформаций разной направленности. Складываются две устойчивые констелляции черт: одна — на основе индуцированной радости, другая — на основе индуцированной грусти. Первая обладает яркой позитивной доминантой, вторая — индивидуально-психологическими особенностями неопределенной личности.

•    При всех тестируемых видах лица роли самооценок наблюдателей в целом совпадают. Тип самооценки влияет на восприятие конфигурационных отношений, усиливая либо ослабляя отдельные качества личности, но в узком диапазоне. Общие тенденции в оценках черт, а также неспецифические феномены восприятия — инверсия привлекательности реальных натурщиков и удвоение виртуальной личности — остаются неизменными. Более того, в зависимости от вида изображенного лица и его трансформаций влияние самооценки меняется. При любом способе изображения оценка натурщика и самооценка наблюдателя включены в единый цикл межличностной коммуникации («лицом к лицу»), в котором определяющая роль принадлежит конфигурационным отношениям.

•    Сравнительный анализ представлений о личности незнакомого человека, полученных при разных способах изображения лица, подтверждает методическую полезность использования схем в качестве стимульного материала. Конфигурационные отношения лица конкретного человека, «имплантированные» в абстрактные конструкции, способны презентировать наблюдателям заданные индивидуально-психологические свойства в формате, удобном для экспериментального исследования. Не менее полезной является обратная процедура — перенос конфигурационных отношений определенного типа на изображения лиц конкретных людей, так или иначе меняющий представления об их индивидуальности. Открываются широкие возможности моделирования вкладов разнообразных конфигураций лица в восприятие личности коммуниканта.

        Финансирование

Работа выполнена при поддержке Российского научного фонда (РНФ), проект №18-18-00350 «Восприятие в структуре невербальной коммуникации».