Жертвы и обидчики в ситуации буллинга: кто они?

Введение

В результате множества исследований, проведенных в последние два десятилетия, буллинг был признан существенной проблемой, влияющей на физическое и психическое здоровье его участников [Bullying behaviors among, 2001; Olweus, 1973; Owens, 2004; Pellegrini, 2002; Pellegrini, 2000; Schott, 2014]. По данным исследования, проведенного в 39 странах, около 30% детей и подростков ежегодно подвергаются той или иной форме буллинга [Curries, 2012]. Буллинг также часто упоминается как одна из причин «стрельбы в школе» («schoolshooting») — массового убийства учащихся, производимого одним из учеников в своей же школе [Boatwright, 2000; Suicide risk factors, 2014; Menesini, 2009]. При этом отмечается, что более чем 65% нападавших ранее подвергались различным издевательствам со стороны сверстников [Boatwright, 2000]. Так, расследование инцидента с массовым расстрелом подростков в старшей школе «Колумбайн» (Columbine High School massacre) в 1999 г. показало, что над стрелявшими подростками систематически издевались одноклассники [Bullying victimization in, 2015].

В большинстве исследований отмечается, что жертвы буллинга зачастую страдают от депрессивных и тревожных расстройств, низкой самооценки и неуверенности, а также испытывают трудности в освоении школьной программы [Schott, 2014; Smith, 2003; Solberg, 2003]. Кроме того, повторяющиеся акты насилия могут приводить к негативному психологическому климату во всей школьной среде [Suicide risk factors, 2014].

Учитывая серьезные последствия для всех участников буллинга и его негативное влияние на школьную среду, следует считать изучение форм проявления и характеристик участников буллинга чрезвычайно актуальным для дальнейшей разработки мер по выявлению и превенции школьного насилия.

Буллинг: формы проявления

Буллинг представляет собой один из самых распространенных видов насилия в школе [Kim, 2004; Schott, 2014]. Формы его разнообразны, начиная от регулярных словесных угроз и заканчивая тяжким вредом здоровью и даже убийством [Boatwright, 2000; Espelage, 2003]. Так как ряд исследователей буллинга ограничивается описанием лишь открытых форм физической агрессии [Menesini, 2009; Оlweus, 2010], различные вербальные проявления агрессии, характерные для школьников, менее изучены и часто считаются вполне безобидной и типичной формой социального взаимодействия в школьной среде [Smith, 2003].

Отдельные исследования проблемы буллинга встречались в работах психологов еще в 70—е годы прошлого столетия, но началом систематического изучения данного явления послужила работа D. Olweus «Личность и агрессия» [Olweus, 1973], опубликованная в 1973 году. В данной работе впервые раскрывается понятие буллинга, который определяется как систематические издевательства, продолжающиеся в течение долгого времени, при этом обидчик использует свою власть над жертвой [Olweus, 1973].

С исторической точки зрения интересно, что даже после появления определения для школьного насилия, различные исследователи еще долгое время не уделяли внимания косвенным проявлениям буллинга, таким как остракизм, изоляция от группы, игнорирование, сосредотачивая свое внимание лишь на физических и вербальных воздействиях [Brank, 2015; Bullying victimization in, 2015; Owens, 2004].

В настоящее время хотя и существуют различные подходы к определению и пониманию буллинга, во всех исследованиях подчеркивается, что буллингом могут называться лишь систематические и продолжающиеся насильственные действия, которые его жертва не провоцирует [Оlweus, 2010]. Чаще всего в психологической литературе буллинг определяется как систематически повторяющиеся, умышленные действия, приводящие к вредным для физического и/или психологического здоровья человека последствиям [Dake, 2003; Оlweus, 2010; Schott, 2014; Srabstein, 2015].

Разные авторы выделяют различные формы бул­линга как воздействия: физические (удары, пинки), вербальные (присвоение прозвищ, оскорбления, унижения, угрозы) и косвенные (распространение слухов, игнорирование, изоляция, порча личных вещей жертвы), а также кибербуллинг — оскорбления, угрозы, клевета с помощью современных технических средств коммуникации [Оlweus, 2010; Pellegrini, 2002; Pellegrini, 2000; Schott, 2014].

Несмотря на то, что буллинг, как правило, не считается преступной деятельностью и не влечет за собой ответственности для обидчиков, он является формой утверждения власти путем проявления агрессии. У многих обидчиков в будущем возрастает риск быть осужденными за уголовные и административные преступления [Bostic, 2011; Indicators of school, 2000; Kim, 2004; Solberg, 2003].

Характеристики жертв — участников буллинга

Многие исследователи пытались определить факторы, увеличивающие риск стать жертвой школьного насилия. Проблема активно обсуждалась в публикациях авторов из США, Великобритации, Италии и др. Так, D. Olweus предположил, что жертвам буллинга может не хватать коммуникативных навыков и способности защитить себя в ситуации насилия. По его мнению, типичные характеристики жертвы буллинга — повышенная тревожность и заниженная самооценка [Olweus, 1973].Он также считал, что как мальчики, так и девочки в равной степени имеют риск стать жертвами школьного насилия [Оlweus, 2010].

Со своей стороны, A.Pellegrini, M. Bartini считают факторами риска физическую слабость и внешние характеристики жертв [Pellegrini, 2000]. Однако следует отметить, что в ситуации буллинга любой признак жертвы может стать причиной издевательств, будь то этническая принадлежность, пол или особенности внешности.

Последние исследования D. Olweus показывают, что в младшей школе жертвами буллинга чаще становятся физически слабые учащиеся и учащиеся, которые моложе своих сверстников. Также для учащихся младшего школьного возраста более характерны физические воздействия, в то время как старшеклассники чаще используют косвенные формы буллинга [Оlweus, 2010].

По данным ряда исследований жертвы буллинга характеризуются бедностью коммуникативных навыков, малым количеством или отсутствием друзей, низкой самооценкой. Жертвы, как правило, обладают повышенным чувством вины и страхом перед школой. Однако многие исследователи подчеркивают, что перечисленные признаки могут быть в равной степени как и причиной, так и последствием буллинга [Brank, 2015; Pellegrini, 2002; Smith, 2003; Bullying victimization in, 2015].

Характеристики обидчиков —
участников буллинга

Все исследования, направленные на выявление характеристик обидчиков в ситуации буллинга, преимущественно проводились на обучающихся мужского пола, в то время как характеристики девушек-обидчиков менее изучены [Оlweus, 2010].

Если обобщить проведенные исследования, то обидчики, как правило, старше своих жертв и позитивно относятся к насилию [Olweus, 1973]. Обидчики имеют низкий уровень тревожности и высокую самооценку [Kim, 2004; Menesini, 2009], они часто конфронтируют со взрослыми, нарушают школьные правила [Kim, 2004; Schott, 2014; Bullying victimization in, 2015]. Для обидчиков характерны импульсивность и потребность в доминировании, они вспыльчивы, чувствительны к критике, но равнодушны к чувствам других и неспособны к эмпатии [Curries, 2012]. Родители обидчиков, как правило, сами моделируют неадекватную реакцию своих детей на те или иные ситуации. Семьи обидчиков характеризуются патологическими типами семейного воспитания, наличием насилия в семье, наличием физических наказаний и эмоциональной отдаленностью членов семьи друг от друга [Suicide risk factors, 2014; Pellegrini, 2000].

Кроме традиционно выделяемых категорий участников буллинга — «обидчики» и «жертвы», в ряде исследований можно встретить отдельную особую категорию так называемых «агрессивных жертв» [Bullying behaviors among, 2001; Schott, 2014; Smith, 2003; Smith, 2014; Solberg, 2003; Bullying victimization and, 2015].

В то время как пассивные жертвы не защищаются от нападений сверстников и не предпринимают попыток разрешить ситуацию насилия, агрессивные жертвы импульсивны, склонны к эксплозивным гневным реакциям, а также особенно восприимчивы к провокациям обидчиков [Bullying behaviors among, 2001]. Агрессивные жертвы нередко сами становятся агрессорами и, в свою очередь, осознанно и организованно издеваются над сверстниками, при этом все их действия направлены на достижение одной цели — причинить жертве как можно больше страданий [Boatwright, 2000].

Некоторые исследователи выделяют агрессивных жертв как нечто среднее между жертвами и обидчиками в ситуации буллинга [Bullying behaviors among, 2001; Schott, 2014]. Отмечается, что многие агрессивные жертвы склонны проявлять насилие по отношению к более младшим и слабым сверстникам. Кроме того, агрессивные жертвы обладают нечувствительностью к переживаниям других и склонны сами провоцировать обидчиков [Bullying behaviors among, 2001].

Распространенность
и методы диагностики буллинга

Буллинг является самой распространенной формой насилия в школе. Исследования в США показывают, что каждый год около 4,8 млн. американских учащихся подвергаются буллингу [Menesini, 2009]. По другим данным, около 13% учащихся в возрасте от 12 до 18 лет испытывают оскорбления, связанные с их расовой или этнической принадлежностью, вероисповеданием, полом или сексуальной ориентацией. При этом девушки сообщают о словесных унижениях чаще, чем юноши, а темнокожие студенты чаще испытывают издевательства со стороны сверстников [Schott, 2014].

Ряд исследователей подчеркивают, что девушки реже являются обидчиками в ситуации буллинга [Indicators of school, 2000; Olweus, 1973; Schott, 2014], с другой стороны, юноши также чаще становятся его жертвами [Espelage, 2003; Schott, 2014]. Анализируя результаты масштабного исследования распространенности бул­линга, в котором приняло участие около 1600 подростков, следует отметить, что в ситуации буллинга оказались замешаны в среднем 30% обучающихся, при этом около 13% учащихся были обидчиками, 10% — жертвами, и около 6% — агрессивными жертвами, испытывающими нападки со стороны сверстников и, в свою очередь, издевающимися над другими обучающимися [Bullying behaviors among, 2001].

Несмотря на распространенность буллинга, в настоящее время существует не так много методов диагностики данного явления. Среди них стоит выделить опросник Д. Олвеуса (D. Olweus «The Olweus Bullying Questionnaire») и опросник «Ситуация буллинга в школе» С.Дж. Ким (S.J. Kim «The situation of bullying in school») как наиболее полные и валидные методики, направленные на всестороннее изучение ситуации буллинга в школьной образовательной среде [Bostic, 2011; Curries, 2012; Indicators of school, 2000; Bullying in the, 2014; Smith, 2003]. Из менее информативных методов можно выделить методы наблюдения, в том числе скрытого и с применением технических средств [Bullying behaviors among, 2001].

Оба названных выше опросника имеют формы для респондентов младшего, среднего и старшего школьных возрастов и предполагают анонимные ответы. Методики позволяют выявить среди учеников участников буллинга — жертв и обидчиков, в них также присутствует шкала, предназначенная для ответов учителей. Опросник Д. Олвеуса позволяет, кроме того, выделить агрессивных жертв. Оба опросника дают возможность оценить частоту встречаемости буллинга, его формы и проявления, а также время и место насильственных действий. Шкала, предназначенная для учителей, отражает их осведомленность в происходящей ситуации буллинга и отношение к ней [Bostic, 2011; Smith, 2003; Solberg, 2003]. Следует отметить, что на настоящий момент адаптированным для российской выборки является лишь опросник «Ситуация буллинга в школе» С.Дж. Ким [Петросянц, 2011].

Заключение

Обзор исследований по проблеме позволяет утверждать, что на сегодняшний день довольно подробно изучены степень распространенности и формы проявления буллинга, в том числе и такие его современные разновидности, как кибербуллинг.

При этом результаты исследований индивидуальных характеристик участников буллинга не столь многообразны и довольно противоречивы, в то время как именно они прежде всего интересны для психолога, так как те или иные внешние признаки, особенности поведения, социальный статус и др. могут быть не только характерной чертой, но и причиной принятия учащимися тех или иных ролей в ситуации буллинга.

Особый интерес представляет фигура «агрессивной жертвы», в которой сочетаются характерные признаки обидчика и жертвы, и которая одновременно может находиться в позиции нападающего и пострадавшего. Как можно заметить, именно «агрессивные жертвы» особенно активны, последовательны и жестоки в роли нападающего.

Кроме того, несмотря на широкую распространенность буллинга, существует не так уж много методов его диагностики, которые к тому же позволяют лишь обнаружить наличие и определить формы проявления буллинга в образовательном учреждении, но не дают возможности исследовать его многочисленные интер- и интрапсихические факторы.

Таким образом, более чем тридцатилетний опыт исследований буллинга дал богатый фактический материал по большей части описательного характера: где, как, когда и в каких формах проявляется данный феномен. В то же время психологические истоки, закономерности и динамика возникновения и развития этого явления остаются до настоящего времени недостаточно изученными.

И, наконец, только дальнейшие систематические исследования пси-факторов буллинга могут стать основой для разработки и эмпирической проверки эффективности как диагностических методов, так и психопрофилактических подходов к разрешению этой проблемы, сколь характерной, столь и позорной для образовательной среды.