Алкоголь – существенный фактор самоубийств

Рассмотрено влияние злоупотребления алкоголем на уровень завершенных самоубийств (СУ) мужчин и женщин на популяционном материале. Период исследования — 1959—2013 гг. За это время уровень СУ проделал дугообразную динамику. Резкое снижение СУ наблюдалось после 1984 года в связи с антиалкогольной кампанией, с последующим возвратным ростом, и после 2001 года в связи с новым снижением потребления алкоголя. Темпы последнего снижения начали прогредиентно замедляться после 2009 года соответственно замедлению темпов снижения потребления алкоголя. Динамика двух деструктивных явлений взаимосвязана (коэффициент корреляции 0,855 для мужчин и 0,647 для женщин). Главный результат работы: в России 45% самоубийств происходят в связи с потреблением алкоголя (46% у мужчин и 38% у женщин). Показан вклад социально-экономических факторов в СУ.

Рассмотрено влияние злоупотребления алкоголем на уровень завершенных самоубийств (СУ) мужчин и женщин на популяционном материале. Период исследования — 1959—2013 гг. За это время уровень СУ проделал дугообраз- ную динамику. Резкое снижение СУ наблюдалось после 1984 года в связи с антиалкогольной кампанией, с последующим возвратным ростом, и после 2001 года в связи с новым снижением потребления алкоголя. Темпы послед- него снижения начали прогредиентно замедляться после 2009 года соответ- ственно замедлению темпов снижения потребления алкоголя. Динамика двух деструктивных явлений взаимосвязана (коэффициент корреляции 0,855 для мужчин и 0,647 для женщин). Главный результат работы: в России 45% самоубийств происходят в связи с потреблением алкоголя (46% у мужчин и 38% у женщин). Показан вклад социально-экономических факторов в СУ.

В теме «самоубийства и алкоголь» сошлись два деструктивных яв- ления, которые преимущественно существуют изолированно. Одно из них — алкоголь, который становится деструктивным при длительном и массивном употреблении, обрастающим соматической и психиатриче- ской патологией, а также социально-экономическими проблемами. Все это, аддитивно или мультипликативно, может привести к досрочному фатальному концу. Даже острое отравление алкоголем часто имеет дол- гую алкогольную предысторию.
Другое явление — самоубийство. Оно имеет форму скоротечной ка- тастрофы, но и к ней путь может быть не короток. Именно на этом пути нередко вклинивается алкоголь как хронический процесс накопления патологи и первопричина суицида или как триггерное явление, облегчая или ускоряя наступление самоубийственной трагедии.
Исследования сочетанной патологии, алкоголизации и суицидов про- водились многократно, как на персональном, так и на популяционном уровне. При этом показано, что в крови значительной части суицидентов обнаруживается алкоголь [3; 7; 16; 17; 18]. В более ранних работах обраща- лось внимание на другое доказательство связи двух явлений — большую долю больных алкоголизмом среди суицидентов [4; 12]. И это только со- гласно российским источникам, за рубежом исследований, подтверждаю- щих взаимосвязь алкоголизации и суицидального поведения, значитель- но больше, главным образом, в развитых странах, но это не имеет прямого отношения к российской действительности, столь отличной от западной.
Наконец, самое главное обоснование связи двух явлений — эпиде- миологические исследования на основе больших выборок и различных корреляционных методов [3; 6; 9; 13; 21; 22]. Несмотря на это в одной из публикаций высказывается сомнение относительно зависимости само- убийств от злоупотребления алкоголем [2]. Это сделано только потому, что после 2000 года на протяжении нескольких лет исчезло сходство ди- намики суицидов и смертельных отравлений алкоголем, бывшее до того.
О причинах этого явления будет сказано ниже.
Характерно, что отношение к алкоголю как фактору самоубийств со временем довольно быстро менялось. Например, в руководстве 2003 года, в разделе, посвященном риску суицидального поведения, ал- коголь выступает только как сопутствующий феномен [31], в связи с чем рекомендовано удалять алкоголь из дома в случае возможного суицида.
Но уже в руководстве 2014 года алкоголь назван фактором самоубийства наряду с другими: дискриминацией, чувством изоляции, жестоким об- ращением или насилием, конфликтными взаимоотношениями, преды- дущими суицидальными попытками, психическими расстройствами, финансовыми потерями, хроническим болевым синдромом и случаями самоубийства в семье [26].
В соответствии с этим и другими исследованиями, самоубийство следует считать многофакторным явлением. Но алкогольный фактор суицидов сам по себе также сложноструктурированное явление — от фатального до триггерного [5]. А это значит, что вклад алкоголя в суи- цидальную активность имеет широкий диапазон — от сопутствующего фактора до главного. И это создает сложную картину взаимодействия алкогольных и собственно суицидальных факторов.
Цель исследования. Оценить особенности взаимосвязи самоубийств с потреблением алкоголя на основе статистических показателей Рос- сийской базы данных рождаемости и смертности за период с 1959 по 2013 годы.

Материалы и методы

 Оценка взаимосвязи употребления алкоголя и завершенных само- убийств осуществлялась на основе анализа показателей этих двух явлений в 1959–2013 гг. Коэффициенты смертности от самоубийств мужского и женского населения получены в Российской базе данных по рождаемости и смертности Центра демографических исследований Российской эконо- мической школы [20], коэффициенты смертности стандартизованы пря- мым методом по Европейскому стандарту населения на 100000 населения [23]. Расчеты потребления алкоголя на душу населения получены в статье Немцова и Шелыгина [10]. Основой этих расчетов послужили показатели смертности при отравлении алкоголем и некоторые соображения о пере- воде количества смертей в литры алкоголя [24].
В расчетах использованы показатели для населения в возрасте 15 лет и старше. Оценка доли смертности, связанной с потреблением алкоголя, сделана с помощью метода ARIMA (модель авторегрессии и проинте- грированного скользящего среднего [24]), индексного метода [19] и ме- тода ранговой корреляции Спирмена.

Результаты

 

В России показатели смертности при самоубийствах, как мужчин, так и женщин, во второй половине XX — начале XXI в. проделали дугоо- бразную динамику (рис. 1) и, снижаясь в последние 15 лет, практически вернулись к исходному уровню.

Самое существенное отклонение от этого тренда произошло во время антиалкогольной кампании (1985—1986 гг.), когда принудительно и резко снизилось потребление алкоголя [7; 10]. Но уже в 1987 году у суицидов муж- чин начался возвратный рост, который в 1992 году принял галопирующий характер и в 1994 г. достиг за весь послевоенный период рекордного уров- ня вместе с рекордами потребления алкоголя и общей смертности. После этого началось снижение уровня самоубийств с минимумом в 1998 году (год дефолта), за которым последовал некоторый рост к 2001 году.
Возвратный рост у женщин начался только в 1992 году, и в сравнении с мужчинами пик был достигнут на год позже (в 1995 г.). Скорее всего, это отставание связано с тем, что во все время анализа происходило уменьше- ние доли самоубийств женщин в общем числе суицидов (рис. 2).

После 2001 года началось резкое снижение уровня самоубийств. Од- нако с 2009 года темп снижения замедлился, и чем далее, тем все более (рис. 3). Сходным образом замедляется смертность при отравлении ал- коголем. Этот показатель наилучшим образом отражает уровень реаль- ного потребления алкоголя, поскольку в России велика доля нелегаль- ного спиртного, а для отравления не имеет значения, какой алкоголь при этом употреблял умерший, легальный или нелегальный. Поскольку отравления алкоголем в значительно большей степени зависят от потре- бления, отклонение этого показателя от тенденции, наметившейся в 2002— 2008 годах, выражены значительно больше в сравнении с самоубийствами, а в 2013—2014 годах показатель отравлений практически вышел на плато.

Стоит обратить внимание на то, что рис. 3 кроме общей, годичной тен- денции самоубийств и отравлений на протяжении 2004—2014 годов пока- зывает их изменения в течение года. Помесячное усреднение показателей (рис. 4) позволяет более детально представить динамику самоубийств в это время. Главный максимум самоубийств чаще приходится на май, что и отраз- илось на средней величине. Но, кроме того, есть еще один максимум — в ян- варе, в связи с новогодними праздниками. Также в январе наблюдается пик отравлений алкоголем. А это, скорее всего, значит, что январский рост двух показателей связан с массивным пьянством. В весеннее-летний период ко- личество отравлений сначала стабильно, а позже снижается на фоне высокого уровня суицидов (рис. 4). Это является свидетельством того, что в это вре- мя года начинают действовать различные сезонные факторы двух явлений.
При сопоставлении самоубийств мужчин с оценкой реального потре- бления алкоголя видна почти синхронная динамика (рис. 5), подтверж- даемая коэффициентом корреляции: 0,855 — для мужчин и 0,647 — для женщин (n=55; р=0,000).
При совмещении максимумов двух процессов видно, что есть пери- оды большего (например, 2004–2006 гг.) и меньшего (например, 1995– 1998 гг.) сходства. Можно изолированно сравнить эти два периода само- убийств в отношении потребления алкоголя (рис. 6).
Такое сравнение показывает, что при сходном уровне потребления алко- голя (16,9—19,3 л/чел/год) имеется значительное различие в уровне само- убийств. В эти периоды существенно различались также многие социаль- но-экономические показатели. Возьмем только три показателя из разряда самых важных (табл., данные Росстата). При подходе к дефолту в 1994— 1997 годах они были существенно хуже, чем в 2004—2006 годах (табл.).

Последнее и самое главное в работе — расчет для 1965—2013 годов доли самоубийств, зависимых от алкоголя (рис. 7), которые состави- ли 25,21 для мужчин и 3,90 для женщин на 100 000 соответствующего населения (отношение мужчины/женщины 6,5), или 46,1% и 37,7%.

Обсуждение результатов

 Традиционно самоубийства воспринимаются не только как личная биографическая катастрофа, но и как один из существенных показате- лей социального неблагополучия общества. Многие составляющие это- го неблагополучия становятся факторами самоубийства. Одно из них — потребление алкоголя. Это подтвердилось в настоящем исследовании, в частности, высоким уровнем корреляции показателя самоубийств с уровнем потребления алкоголя.
Главный результат работы — расчет зависимой от алкоголя смертности при самоубийствах, который показал, что на протяжении 1965–2013 годов 45% самоубийств в стране связаны с алкоголем (46,1% — у мужчин и 37,7% — у женщин). И это не удивительно, так как в России очень высокий уровень потребления спиртного, в связи с чем страна находится в разные годы среди трех—пяти лидеров по этому показателю [7]. Кроме того, в стране особен- но неблагоприятный ассортимент с резким доминированием крепких на- питков [7], и это резко утяжеляет алкогольную ситуацию как в целом, так и в отношении самоубийств [25]. Было показано, что с самоубийствами в России коррелирует только продажа водки (r=0,66 для мужчин и r=0,59 для женщин); корреляция суицидов с продажей вина и пива незначима [30].

Расчет доли связанных с алкоголем суицидов стал возможным в связи с быстрыми и значительными перепадами уровня потребления алкоголя и, соответственно, смертности при самоубийствах. Началось это в 1985 году в связи с антиалкогольной кампанией, приняло циклический характер (рис. 5) и продолжается до последнего времени (рис. 3). Такая динамика суицидов стала уникальным явлением, как для России, так и для мира.
Расчет вклада алкоголя в самоубийства был сделано ранее [14], од- нако этот результат отличается от расчетов в настоящем исследовании большей величиной (61,0% vs. 46,1%). Различие можно связать с тем, что в двух исследованиях представлены разные эпохи для анализа: боль- ший период в настоящем исследовании (1956—2013 гг.) и меньший в [14] (1980—2005 гг.). К последнему периоду в настоящем исследовании до- бавились два обрамляющих (1956—1979 и 2006—2013 гг.) с более низким суммарным уровнем потребления алкоголя (17,1 vs. 18,4 л/чел/год 15+) и, соответственно, суицидальной смертностью (51,0 vs. 65,3 на 100000 15+). Отсюда различие вклада алкоголя в уровень суицидов: выше по- требление — больший вклад алкоголя в суицидальную активность на- селения, и наоборот. Никак не умаляя расчеты в [14], все-таки следует сказать, что репрезентативность показателей для популяции тем выше, чем длиннее временной ряд.
Остается решить, почему в двух исследованиях и разных по про- должительности периодах вклад алкоголя в самоубийства женщин ока- зался близок: 37,7% и 35,0% [14]. Скорее всего, это связано с тем, что самоубийства женщин меньше зависят от потребления алкоголя, от- сюда различие корреляций для женских и мужских суицидов. Об этом же свидетельствует относительный рост самоубийств женщин во время антиалкогольной кампании (рис. 2). Это произошло за счет того, что недоступность алкоголя во время антиалкогольной кампании сильнее сказалась на потреблении мужчин, чем женщин, за счет чего произошло более резкое снижение самоубийств мужчин в сравнении с суицидами женщин. Иначе говоря, общий уровень потребления алкоголя меньше влияет на суицидальную активность женщин в сравнении с самоубий- ствами мужчин.
В. Прайдмор (W. Pridemore) и соавторы в нескольких публикациях [27; 28] связывали продолжительное снижение уровня самоубийств в последние годы с эффективной антиалкогольной политикой в стране в виде законов 2005 г. (№ 102-ФЗ и № 209-ФЗ). Эту попытку следует при- знать неудачной. Во-первых, потому, что снижение началось в 2002 году, еще до вступления в действие этих законов в 2006 году. Во-вторых, в бли- жайшие три года (2006—2008 гг.) не произошло изменения тренда уровня суицидов, намеченного в 2002—2005 годах (рис. 8), и только в 2009 году началось существенное и прогредиентное замедление темпов снижения самоубийств. В отличие от этого смерти при отравлении алкоголем и, соответственно, потребление спиртного только в 2006—2007 годы сни- зились более резко, чем до этого.

Но это было связано с непрямым эффектом законов 2005 года, с де- зорганизацией и хаосом на алкогольном рынке [11]. Весь период сни- жения потребления алкоголя вплоть до 2013 года обусловлен второй антиалкогольной кампанией, целью которой был поиск источников пополнения бюджета за счет алкогольного рынка [8]. Снижение потре- бления, общей смертности и некоторых ее составляющих было, главным образом, побочным результатом усилий по преодолению финансовых трудностей. В этот же период были постановления и законы прямого действия, например, запрет продаж в ночное время, который оказался неэффективным [8]. На уровне житейских наблюдений запрет продажи спиртного подросткам как будто бы возымел действие, но это не могло повлиять на общие показатели самоубийств.
В отличие от смертности при отравлениях, самоубийства никак не отреагировали на снижение потребления в 2006—2007 годах. Можно только предположить, что в это время включились новые или усилились прежде действующие неалкогольные факторы. Чтобы выявить эти фак- торы, требуется специальное исследование.
Обсуждая роль алкоголя для суицидальной активности населения, нельзя забывать, что в условиях России алкоголь — существенный, но не единственный фактор самоубийств, а его доля в 45% — средняя величина для большого периода. С течением лет эта пропорция может меняться в зависимости от уровня потребления (рис. 5) и, кроме того, от вклада со- циально-экономических (рис. 6 и табл.) и психологических факторов.
Последнее, что следует обсудить, кто были те 45% самоубийц, ко- торые в нашем исследовании погибли в связи с алкоголем. Эпидеми- ологическое исследование не может дать развернутый ответ на этот вопрос. Тут требуется ретроспективное социологическое исследова- ние. На основе эпидемиологических данных можно только высказать предположение о том, что 45% — это те погибшие, кто был связан с алкоголем не случайно, т. е. больные алкоголизмом и тяжелые пья- ницы. В нескольких исследованиях с использованием судебно-ме- дицинских данных доля самоубийц с алкоголем в крови колеблется около 60%: 60,2% в 1981—1984 годах [25], 65,8% в 1979—1984 годах, 64,4% в 2000—2007 годах [15], 60,7% в 2005—2007 годах [6]. Можно предположить, что приблизительно у 15—20% самоубийц алкоголь был случайным, триггерным фактором. Но это только гипотеза, ко- торая требует проверки.
А что произойдет с самоубийствами в ближайшие годы? Послед- нее снижение смертности при суицидах началось в 2002 году, но с 2009 года происходит прогредиентное замедление темпов снижения (рис. 3). Такое же, но более значительное замедление свойственно смертям при отравлении алкоголем (рис. 3), которые могут служить индикатором реального потребления алкоголя. Для прогноза суици- дов важно, что в 2014 году произошел рост смертности при отравле- ниях на 6% [1]. Поэтому в ближайшие годы можно ожидать стабили- зации или роста самоубийств, по меньшей мере, в той части, которая зависит от алкоголя.

Заключение

Исследование показало, что в России почти половина самоубийств (45%) обусловлена злоупотреблением алкоголем. Возможно, что эта доля выше за счет суицидов, в которых алкоголь играет роль триггера.
Доля связанных с алкоголем суицидов — величина переменная, она зависит как от уровня потребления алкоголя, так и от размеров социально-экономического неблагополучия. Вклад алкоголя в общее число самоубийств у мужчин в 6,5 раз больше, чем у женщин. Самоубийства в течение года имеют два максимума: меньший в январе и больший в мае, первый из них, вероятно, связан с повышенным употреблением алкого- ля в новогодние праздники. За пределами исследования остались неза- вершенные суициды.

1. Андреев Е.М. Правильно ли считают умерших от случайных отравлений ал- коголем? // Демоскоп Weekly. 2016. № 673—674. URL: http://demoscope.ru/ weekly/2016/0673/demoscope673.pdf  (дата  обращения:  18.08.2016).
2. Войцех В.Ф. Динамика и структура самоубийств в России // Социальная и клиническая психиатрия. 2006. № 3. С. 22—27.
3. Гладышев М.В. Клинико-социальные аспекты распространенности суицидов в период радикальных преобразований в России (1990—2003 гг.): автореф. дис. … канд. мед. наук. М., 2006. 19 с.
4. Гольдштейн Р.И. Причины смертности больных алкоголизмом // Журнал невропатологии и психиатрии имени С.С. Корсакова. 1985. Т. 85. Вып. 8. С. 1235—1238.
5. Зиновьев С.В. Суицид. Попытка системного анализа. СПб.: Сотис, 2002. 144 с.
6. Кладов С.Ю., Конобеевская И.Н., Карпов Р.С. Роль алкогольного фактора в формировании суицидального поведения // Сибирский вестник психиатрии и наркологии. 2009. № 4. С. 31—34.
7. Немцов А.В. Алкогольный урон регионов России. М.: NALEX, 2003. 136 с.
8. Немцов А.В. Российская смертность в свете потребления алкоголя // Демо- графическое обозрение. 2016. Т. 2. № 4. С. 111—135.
9. Немцов А.В., Нечаев А.К. Потребление алкоголя и насильственные смерти // Вопросы наркологии. 1991. № 1. С. 34—36.
10. Немцов А.В., Шелыгин К.В. Потребление алкоголя в России: 1956—2012 гг. // Вопросы наркологии. 2014. № 5. С. 3—12.
11. Немцов А.В., Шелыгин К.В. Антиалкогольные законы 2005 г. и снижение по- требления алкоголя в России // Вопросы наркологии. 2015. № 1. С. 83—93.
12. Пелипас В.Е., Мирошниченко Л.Д., Калачев Б.П. Смертность больных алкого- лизмом (по данным сплошного эпидемиологического исследования в г. Мо- скве) // Материалы XII съезда психиатров России (Москва, 01—04 ноября 1995 г.). М.: ДЭОС, 1995. С. 804—805.
13. Разводовский Ю.Е. Алкоголь и суициды: популяционный уровень взаимосвя- зи // Журнал неврологии и психиатрии. 2004. № 2. С. 49—52.
14. Разводовский Ю.Е. Потребление алкоголя и суициды в Беларуси и России: сравнительный анализ трендов // Суицидология. 2008. № 4. С. 37—43.
15. Разводовский Ю.Е. Потребление алкоголя и суициды в Беларуси // Вопросы наркологии. 2008. № 6. С. 67—72.
16. Сахаров А.В. Роль алкогольного фактора в суицидальном поведении в Вос- точном Забайкалье: дисс. … канд. мед. наук. Томск, 2007. 145 с.
17. Сахаров А.В., Говорин Н.В. Суицидальное поведение и потребление алкоголя: оценка взаимосвязей на популяционном уровне // Суицидология. 2015. Т. 6. № 2. С. 35—45.
18. Столяров А.В., Борохов А.Д., Жаманбаев Е.К. Алкоголь как провоцирующий фактор суицидальных действий // Журнал невропатологии и психиатрии имени С.С. Корсакова. 1990. Т. 90. № 2. С. 55—58.
19. Халфин А.А. Современные статистические методы медицинских исследова- ний. Москва: URSS, 2008. 316 с.
20. Центр демографических исследований Российской экономической шко- лы [Электронный ресурс]. URL: http://demogr.nes.ru/index.php/ru/demogr_ indicat/data (дата обращения: 07.03.2016).
21. Шелыгин К.В. Алкогольная атрибутивность смертности от самоубийств на Европейском Севере России в различные исторические периоды // Нарко- логия. 2012. № 8. С. 44—48.
22. Шустов Д.И., Валентик Ю.В. Алкоголь, алкоголизм и суицидальное поведе- ние (эпидемиологический и клинический аспекты) // Вопросы наркологии. 1998. № 3. С. 86—93.
23. Cancer incidence in five continents. Vol. III / J. Waterhouse, C. Muir, P. Correa, J. Powell (eds.). Lyon: IARC, 1976. 456 p.
24. Nemtsov A. Alcohol-related harm and alcohol consumption in Moscow before, during and after a major anti-alcohol campaign // Addiction. 1998. Vol. 93 (10). Р. 1501—1510.
25. Nemtsov A. Suicides and alcohol consumption in Russia, 1965-1999 // Drug and Al- cohol Dependence. 2003. Vol. 71 (2). P. 161—168. doi: dx.doi.org/10.1016/S0376- 8716(03)00094-2
26. Preventing suicide: a global imperative [Электронный ресурс] // Geneva: World Health Organization, 2014. URL: http://psychiatr.ru/download/1863?view=1&na me=Suicide-report-a-global-imperative-Rus.pdf (дата обращения: 07.03.2016).
27. Pridemore W.A. Heavy drinking and suicide in Russia // Social forces. 2006. Vol. 85 (1). P. 413—424. doi: 10.1353/sof.2006.0138
28. Pridemore W.A., Chamlin M. B., Kaylen M.T., Andreev E. The Effects of the 2006 Russian Alcohol Policy on Alcohol-Related Mortality: An Interrupted Time Se- ries Analysis // Alcoholism: Clinical and Experimental Research. 2014. Vol. 38 (1). P. 257—266. doi: 10.1111/acer.12256
29. Pridemore W.A., Chamlin M.B., Andreev E. Reduction in male suicide mortality fol- lowing the 2006 Russian alcohol policy: an interrupted time series analysis // Amer- ican Journal of Public Health. 2013. Vol. 103 (11). P. 2021—2026. doi: 10.2105/ AJPH.2013.301405
30. Razvodovsky Y.E. Beverage-Specific Alcohol Sale and Suicide in Russia // Crisis. 2009. Vol. 30 (3). P. 1—6. doi 10.1027/0227-5910.30.3.
31. The assessment and management of people at risk of suicide. For Emergency De- partments and Mental Health Service Acute Assessment Settings [Электронный ресурс] // New Zealand Guidelines Group (NZGG) and Ministry of Health, 2003. URL: http://www.health.govt.nz/system/files/documents/publications/suicide_ guideline.pdf (дата обращения: 18.08.2016).

PlumX

Метрики публикации