Сравнительный анализ личностных ресурсов переходного и нового поколений белорусов и россиян в новых культурно-исторических условиях

Современный многогранный, постоянно меняющийся мир, мир неопределенности, транзитивности и вызовов требует от народов постсоветского пространства активизации личностных ресурсов. Личностные ресурсы опосредованы множеством факторов, среди которых: культурно-исторические условия; ситуации вызова; культурная вариативность в предпочтении тех или иных стратегий поведения. Сегодня мы являемся очевидцами и участниками существенных преобразований на территории постсоветского пространства, что предоставляет уникальную возможность исследования разных поколений людей с учетом вышеперечисленных факторов. Это своеобразный «естественный исторический эксперимент», поставленный самой жизнью и дающий нам богатую почву для анализа.

Особый интерес вызывают наиболее близкие народы: белорусы и россияне, объединенные историческим прошлым, культурными традициями, языком, но уже на протяжении 27 лет живущие в разных автономных государствах и, соответственно, в разных социально-политических, экономических, культурных условиях. Необходимость анализа эмпирических данных с учетом культурно-исторического аспекта все чаще отмечается в исследованиях последних лет. Так, изучены личностные ресурсы разновозрастных групп в контексте культурно-исторических условий [31]; обозначена роль культурно-исторических условий в развитии личностных ресурсов людей разного возраста и разных этнических групп [6; 9]; сформированы представления об историчности поколений, признается многозначность понятия «поколение» и разнообразие в дифференциации поколений в зависимости от культурно-исторических изменений [27]. Установлено, что поколение — это культурно-историческая общность людей, имеющих схожие социально-психологические, ценностные, этнокультурные характеристики, сформировавшаяся под влиянием одних и тех же значимых исторических событий, ощущающая их воздействие в процессе взросления и способная адаптироваться к внешним вызовам и изменениям [12; 27]. При этом отмечается размывание возрастных границ между поколениями в результате динамики и скорости общественных перемен [10; 30]. Признается дробная дифференциация поколений, что является новым явлением современной истории, обусловленным спецификой экономического, политического и культурного развития постсоветского пространства. Обозначается некоторая отчужденность между поколениями, разница в возрасте между которыми минимальна [10; 30]. Отчужденность подмечена и между наиболее близкими народами-братьями — белорусами и россиянами — в результате существенных преобразований ценностей [5; 22; 36; 37], характеристик культуры [4; 15; 16]; изменений в качестве и специфике жизни белорусского и российского общества [16; 28; 33] и т.д.

Таким образом, культурно-историческая теория может стать главным направлением исследования личностных ресурсов разных поколений постсоветских государств с учетом исторических событий. Сравнительно-исторические исследования, один из вариантов которых представлен в данной статье, позволяют углубиться в проблематику влияния культурно-исторических условий на своеобразие личностных изменений разных поколений белорусов и россиян, что придает полученным результатам более точный характер.

Из многочисленных личностных характеристик именно личностные ресурсы отражают наличие сил и внутренней готовности к преодолению ситуаций вызова. Действительно, исторические преобразования с последующими кардинальными социо-культуральными изменениями, приводящими к разрыву обществ, с одной стороны, создают высокое напряжение, переживаются как дистресс, приводят к дезадаптации отдельных людей и социальных групп. С другой, воспринимаясь как «ситуация вызова» личностному развитию [17], порождают новые возможности, стимулируют активность, творческую энергию и приводят к переструктурирова­нию личностных ресурсов. Несмотря на то, что большинство исследований концентрируются на негативной стороне воздействия трудных жизненных ситуаций на психологическое здоровье и благополучие людей, все чаще эмпирически выявляется компенсаторная, развивающая и адаптивная роль таких ситуаций. Так, выделены буферная и фильтрующая функции личностных ресурсов и отмечено положительное воздействие трудных жизненных ситуаций на развитие трансформационного совладания [11]; подчеркивается положительная стимулирующая роль кризисных ситуаций в жизни людей [26]; изучена роль трудной жизненной ситуации в активизации личностных ресурсов и адаптации к неопределенности [14]; отмечена роль динамичной и неустойчивой среды в развитии готовности к изменениям и оптимизации личностных ресурсов [21]. Все это делает личностные ресурсы ключевой личностной характеристикой в эпоху перемен и вызовов. Таким образом, целью данного исследования является анализ выраженности и структуры личностных ресурсов, которые разные поколения белорусов и россиян могут мобилизовать для адаптации к быстро меняющимся условиям.

Одной из причин дифференциации поколений стало такое значимое историческое событие в нашей стране, как распад Советского Союза. Жизнь народов поделилась на «до» и «после». «До» люди были объединены общим советским прошлым с его ценностями, идеологией, культурой, имели единое гражданство, что формировало чувство принадлежности к супердержаве. Жизнь «после» привела к формированию автономных, самостоятельных государств, существенно повлияла на экономический, политический, культурный статус народов. Предполагается, что личностные ресурсы разных поколений белорусов и россиян могут иметь разный уровень выраженности в зависимости от культурно-исторических условий. Возможно, структуры личностных ресурсов последних советских поколений белорусов и россиян схожи, в отличие от структур новых поколений. Чем дальше мы двигаемся по исторической траектории в будущее, чем своеобразнее культурно-исторические условия и ситуации, тем больше может быть различий в личностных ресурсах даже самых близких народов.

Эмпирическое исследование

Участники исследования. В исследовании приняли участие два поколения белорусов и россиян (N=426): последнее советское (переходное) и постсоветское (новое). При формировании выборки учитывались место проживания (столицы двух стран), социальный статус и возраст поколенческих групп. Представителями нового поколения явились студенты вузов (N=233), из них: 129 человек (84 девушки и 45 юношей) из Беларуси и 104 человека (57 девушек и 47 юношей) — из России. Средний возраст россиян составил 22,0 года (медиана = 21 год, стандартное отклонение = 3,3). Средний возраст белорусов — 22,4 года (медиана = 21 год, стандартное отклонение = 3,2). Группы были эквивалентны по возрасту (t(231)=0,95; p=0,34) и по полу: мужчины составляли 35—45% выборки (х2=2,56; р=0,11).

Вторую группу составило трудоспособное население с высшим образованием (N=193) Беларуси (N=93) и России (N=100). Это переходное поколение, оказавшееся на изломе эпох, поколение социализации по советскому типу, годы зрелости которого пришлись на период существования уже новых автономных государств. Средний возраст россиян составил 38,9±5,2 года (медиана = 39 лет), средний возраст белорусов — 38,5±6,1 года (медиана = 37 лет). Группы были эквивалентны по возрасту (t(191)=0,51; p=0,61). Мужчины составляли 33—34% выборок (х2=0,01; р=0,92).

Различий по половому составу участников исследования не обнаружено в переходном и в новом поколениях россиян (х2=2,67; р=0,10) и белорусов (х2=0,06; р=0,81). Российские мужчины и женщины не различались по возрасту в переходном (t(98)=1,93; p=0,06) и в новом (t(102)=0,09; p=0,93) поколениях. Белорусские мужчины и женщины также не различались по возрасту в переходном (t(91)=0,76; p=0,45) и в новом (t(127)=1,22; p=0,22) поколениях.

Методики исследования. Ситуация перемен, являющаяся вызовом для переходного и нового поколений белорусов и россиян, требует активизации таких личностных ресурсов, как жизнестойкость, самоактивация, самоконтроль, готовность к изменениям. Это определило выбор методик исследования:

1)   Методика самоактивации для изучения самостоятельности, физической и психологической активации разных поколений белорусов и россиян [24].

2)   Тест жизнестойкости для анализа во­влеченности, контроля, принятия риска [25].

3) Опросник личностного динамизма для изучения готовности представителей разных поколений к изменениям, стремлениям к преобразованию [29].

4) Шкала самоконтроля для исследования личностно-мотивационных ресурсов по регулированию импульсивных побуждений [8].

Процедура исследования. Опросники предъявлялись как индивидуально, так и в небольших группах (от 5 до 15 человек) с инструкцией: «Нами проводится исследование личностных ресурсов людей разных поколений. Просим объективно ответить на вопросы». Продолжительность исследования занимала не более 20 минут.

Результаты исследования

Для сравнения степени проявления личностных ресурсов двух поколений, проживающих в разных странах (Россия и Беларусь), был применен t-критерий Стьюдента. Результаты анализа и описательная статистика по группам белорусов и россиян переходного и нового поколений представлены в табл. 1.

Таблица 1

Выраженность личностных ресурсов разных поколений России и Беларуси

Результаты сравнения показывают, что переходные поколения россиян и белорусов различаются только по одному показателю — контролю (шкала методики, измеряющая один из критериев жизнестойкости), который значительно выше у россиян. Новые же поколения россиян и белорусов различаются почти по всем личностным ресурсам и по всем итоговым шкалам используемых методик: самоактивации, самоконтролю, жизнестойкости и личностному динамизму, причем все эти показатели существенно выше у молодых россиян.

Сравнительный анализ исследуемых личностных ресурсов переходного и нового поколений россиян не выявил статистически значимых различий между ними (табл. 1), в то время как между поколениями белорусов значимых различий не получено только по одному показателю — самостоятельности. Все остальные личностные ресурсы в меньшей степени выражены у нового поколения белорусов, в отличие от переходного поколения.

Для того чтобы проверить, как различаются выборки сразу по всем исследуемым характеристикам, был проведен кластерный анализ по методу k-средних. В качестве переменных выступили все личностные ресурсы, включая шкалы методик. Данные были предварительно нормированы. В качестве начальных центров кластеров брались наблюдения, максимизирующие начальные расстояния между ними. Результаты кластерного анализа (рис. 1) демонстрируют, что всех респондентов можно разделить на три группы: с высоким (кластер 1), средним (кластер 2) и низким уровнем выраженности личностных ресурсов (кластер 3).

Рис. 1. Результаты кластерного анализа по методу k-средних

Результаты деления на кластеры для различных поколений Беларуси и России представлены в табл. 2. При сравнении участников исследования мужского и женского пола по принадлежности к определенному кластеру статистически значимых различий не выявлено (х2=3,21; р=0,20). Не оказалось статистически значимых различий и между переходными поколениями двух стран (х2=0,37; р=0,83). Примерно половина россиян и белорусов переходного поколения попала в группу со средним уровнем выраженности личностных ресурсов (50% и 51% соответственно), четверть опрошенных — в группу с низким уровнем (23% и 26% соответственно) и четверть — в группу с высоким (27% и 24% соответственно).

Таблица 2

Соотношение респондентов (число человек и проценты) с высоким,
средним и низким уровнем выраженности личностных ресурсов в зависимости
от страны проживания и принадлежности к разным поколениям

Различия же между новыми поколениями оказались существенными (х2=10,76; р=0,0046). Так, в белорусской выборке почти половина респондентов попала в группу с низким уровнем выраженности личностных ресурсов (47%), тогда как в российской — менее трети (31%). Примерно треть респондентов нового поколения россиян (28%) отличается высоким уровнем личностных ресурсов, среди нового поколения белорусов — таких только 12%. К группе со средним уровнем личностных ресурсов относится примерно одинаковое количество представителей нового поколения белорусов и россиян (по 41%).

Как видим, переходные поколения белорусов и россиян не различаются по уровню выраженности личностных ресурсов, что не свойственно новым поколениям, выросшим уже в совершенно других культурно-исторических условиях.

Сравнительный анализ переходного и нового поколений россиян по уровню выраженности личностных ресурсов показал, что различий между ними не наблюдается (Х2=1,99; р=0,37), тогда как различия между разными поколениями белорусов оказались существенными (х2=11,19; р=0,0037).

Для того чтобы установить, различаются ли структуры исследуемых нами личностных ресурсов разных поколений белорусов и россиян, был применен метод многомерного шкалирования на основании матрицы сходства между личностными ресурсами (сходство определялось с помощью метрики Евклида). Результаты анализа представлены на рис. 2.

Рис. 2. Результаты многомерного шкалирования для разных поколений белорусов и россиян

Результаты анализа показали, что у переходных поколений белорусов и россиян довольно четко выделяется основной блок личностных ресурсов, в который включаются: физическая и психологическая активация, вовлеченность, контроль, самостоятельность и принятие риска. При этом такие характеристики, как самоактивация, самоконтроль и жизнестойкость занимают обособленное положение. У белорусов самоконтроль связан с жизнестойкостью, а у россиян — с самоактивацией, однако в целом прослеживается сходство в структурах личностных ресурсов данных групп.

У новых поколений белорусов и россиян наблюдается большая дифференциация между личностными ресурсами по сравнению с переходными поколениями. «Основной» блок имеет более размытый характер. Личностный динамизм связан с характеристиками данного блока в меньшей степени, он связан с жизнестойкостью у россиян и с самоактивацией у белорусов. У нового поколения россиян самоконтроль соотносится с самоактива- цией так же, как и у переходного поколения. У нового поколения белорусов жизнестойкость не связана с самоконтролем, выделившись фактически в независимый личностный ресурс.

Таким образом, структуры личностных ресурсов переходных поколений довольно схожи, в отличие от более размытых и дифференцированных структур новых поколений белорусов и россиян.

Обсуждение результатов

Такое глобальное историческое событие, как распад СССР, для перестроечных поколений является особенно значимым, что подтверждается многочисленными исследованиями [1; 3; 13] и становится ситуацией вызова [17; 18]. Д.А. Леонтьев определяет вызов в самом общем виде как нечто, «что предъявляет какая-то внешняя (по отношению к нашему Я) ситуация» [18, с. 450]. Это требование, призывающее к тому или иному роду активности. В качестве вызовов рассматривают три класса ситуаций [18] и соответствующие им активности:

1)    ситуации неопределенности, требующие гибкости, личностного динамизма;

2)  ситуации достижения, требующие жизнестойкости (вовлеченности, контроля, принятия риска) как способности к реализации целей вопреки ограничениям;

3)    ситуации угрозы, призывающие к сохранению устойчивости с одновременным противостоянием им, что задействует самоконтроль.

Исходя из результатов нашего исследования, возникает необходимость обозначить четвертый тип ситуации вызова: ситуации устоявшейся, «застывшей» реальности. На наш взгляд, такие ситуации становятся наиболее трудными, так как заданные предопределенность, стабильность, однозначность не способствуют умножению степеней свободы и ограничивают личностные ресурсы, что может объяснять более низкие показатели личностных ресурсов для нового поколения белорусов. Как подметил Н. Талеб в своей книге «Антихрупкость»: «Мы, возможно, станем более хрупкими, если оградим себя от любых ядов, а дорога к неуязвимости начинается с малой толики вреда» [32]. Новое поколение белорусов, выросшее в относительно безопасных и стабильных условиях [36], оказалось более «хрупким», в отличие от молодого поколения россиян и в отличие от двух переходных поколений. Как свидетельствуют многие специалисты [1; 21; 27], исторически жизнь россиян никогда не отличалась стабильностью. И в ситуациях чередования стабильности с нестабильностью молодые россияне более позитивно воспринимают вызовы современности, считают их дорогой к успеху, проявляют активность и т.д. Для молодых белорусов устоявшаяся, «застывшая» реальность становится серьезным испытанием.

Кроме этого, важную роль играет и специфика белорусской культуры как культуры стыда, отзывчивости, жертвенности, бескорыстия [22]. Молодые белорусы «полагаются на внешние санкции за хорошее поведение», стыдятся отвержения, осмеяния [22, с. 50]. Такую культуру можно назвать дефензивной. В работе М.Е. Бурно с парадоксальным названием «Сила слабых» [7] дан психологический портрет особой группы де- фензивных людей: «Дефензивный человек — не авторитарный, не агрессивный, не склонный командовать, а наоборот, защищающийся, “поджимающий хвост” в той обстановке, где агрессивный “оскаливается”» [7]. Такой человек неуверен в себе, тревожно-мнителен, стеснителен, астеничен, слабоволен, склонен к сомнениям и самообвинению, обостренному чувству вины. Сама сущность его душевных переживаний — врожденная борьба чувства неполноценности с ранимым самолюбием [7]. Одновременно с этим автор подчеркивает, что дефен- зивные люди тревожно одухотворены, интеллигентно деликатны, отличаются глубокой духовностью, именно такими людьми так много сделано в культуре. Далее автор подмечает, что дефензив- ность — тонкое, нежное образование, но удивительно стойкое, серьезно сопротивляющееся любому вредному воздействию [7]. Удивительно точное описание, данное М.Е. Бурно, полностью совпадает с записками странствующих по Белару­си социологов [3] и в большей степени характеризует новое поколение белорусов. Данные характеристики подтверждаются и исследованиями Е.В. Беляе­вой, которая подметила в белорусской молодежи первого поколения периода социальной трансформации недостаток ориентации на активность, предприимчивость, соревновательность, успех, избыток созерцательности и стремления к медленным переменам [2].

Вместе с тем, в ситуациях вызова ставится вопрос о переосмыслении прошлого, необходимости отказа от устаревших, изживших себя представлений и поиска сил для вызова «застывшей» реальности. У переходных поколений белорусов и россиян и нового поколения россиян достаточно таких сил, сформирована готовность к переменам и действиям в самых неожиданных обстоятельствах. Общий ход истории, сами ситуации вызова сформировали такой тип личности: «бывалый народ» как народ, прошедший через много испытаний и накопивший богатейший жизненный опыт, являющийся основой жизнестойкости, самоак- тивации, личностного динамизма и т.п. Сложности возникают у тех, кому по тем или иным причинам не удалось приобрести такой опыт. Отсюда сниженный уровень личностных ресурсов, столь необходимых для совладания с вызовами.

Таким образом, структуры личностных ресурсов переходных поколений белорусов и россиян схожи, в них можно выделить четыре важнейших компонента:

1) личностный динамизм, обеспечивающий гибкость в ситуациях неопределенности, возможность выбора альтернатив, способность отказаться от старого, изжившего себя способа преодоления и найти наиболее оптимальный;

2)    самоконтроль как сохранение устойчивости в ситуациях угрозы;

3)    жизнестойкость как способность к реализации целей вопреки ограничениям;

4)    самоактивация как способность к самостоятельности, физической и психологической активации даже в ситуациях «застывшей» реальности, которые занимают все же большую часть жизни человека.

В структуре личностных ресурсов новых поколений белорусов и россиян выделяется пятый компонент, объединяющий множество исследуемых нами характеристик. Данный компонент получил название «Самостоятельность», т.к. это единственная характеристика, по которой не было обнаружено различий между разными поколениями белорусов и россиян. Стремление к автономии и независимости, свободе и ответственности может стать ключевым ресурсом новых поколений белорусов и россиян.

Как видим, поворотные исторические события включают три ситуации вызова, которые взаимосвязаны между собой и требуют мобилизации личностных ресурсов. Ситуации устоявшейся, «застывшей» реальности как ситуации, препятствующие активизации личностных ресурсов, требуют более пристального и углубленного анализа. Ясно одно: ими нельзя пренебрегать. Как показало наше исследование, переходные поколения белорусов и россиян по степени выраженности и структурам личностных ресурсов практически не различаются. Это сильные поколения, главными качествами которых, по мнению В.И. Пищик [27], являются постоянная готовность к переменам, мобильность и расчет только на собственные силы и опыт. Переходное поколение белорусов еще сохранило память о принадлежности к «огромной стране, где есть Камчатка, Памир, Крым, Байкал» [3], чувство причастности к великой культуре [13]. Поколение, которое утратило все это в один миг, но пройдя через «глобальную катастрофу», гибко лавируя между прошлым и новым мирами, смогло адаптироваться к новому миру и окрепнуть. Единственным исключением является такая характеристика жизнестойкости, как контроль, который свидетельствует о возможности управления своими ресурсами, уверенности в себе, своих решениях и который в большей степени характерен переходному поколению россиян, в отличие от белорусов. Выявленные различия по данной характеристике в очередной раз подтвердили ранее проведенные нами исследования [23] и исследования других авторов [20]. Вероятно, это связано с национальным характером белорусов, в который вкрапляются: неуверенность, «памяркоунасць» (сродни виктимности, терпимости), «сцшласць» (скромность) [3], покорность, беспомощность [35] и т.д., формирующие общее понимание белорусской культуры как особой дефен- зивной культуры.

Таким образом, переходные поколения белорусов и россиян — это поколения постоянной борьбы за выживание. Как сказал один из респондентов странствующих социологов С. Борисова и Ю. Юшковой-Борисовой: «Мне кажется, что народ постоянно закалялся в тяжелые моменты, потому что, когда все безоблачно и хорошо, теряется чутье для самосохранения» [3]. Вероятно, поэтому в условиях «безоблачности» мы наблюдаем сниженный уровень личностных ресурсов у молодых белорусов, в отличие от трех других исследуемых нами групп.

Выводы

1. Уровень развитости личностных ресурсов разных поколений белорусов и россиян зависит от культурно-исторических условий; ситуаций вызова; культурной вариативности в стратегиях поведения. Вызовом становятся ситуации неопределенности, требующие гибкости и личностного динамизма; ситуации достижения, призывающие к жизнестойкости; ситуации угрозы, требующие самоконтроля, и ситуации устоявшейся, застывшей реальности, требующие самоактивации. Такое значимое историческое событие, как распад СССР, продуцирует три ситуации вызова, взаимосвязанных между собой: неопределенности, достижения и угрозы. Ситуация устоявшейся, застывшей реальности — это специфическая ситуация вызова, значением которой нельзя пренебрегать, так как именно она в большей степени может ослаблять ресурсы личности в отличие от других ситуаций. Вариативность поведения в ситуациях вызова в некоторой степени определяется национальным характером белорусов и россиян, который все четче проявляется при разобщении двух народов.

2. Личностные ресурсы (жизнестойкость, самоактивация, личностный динамизм, самоконтроль) переходных поколений белорусов и россиян и нового поколения россиян способствуют их готовности к вызовам современности, в отличие от нового поколения белорусов, ресурсы которого ослаблены. Контроль как одна из характеристик жизнестойкости, отражающая возможность управления своими ресурсами, уверенность в себе и своих решениях, снижен у белорусов в двух поколениях и, возможно, связан с дефензивностью как обобщающей характеристикой национального характера белорусов. Дефензивность нового поколения белорусов выступает более выпукло и, с одной стороны, свидетельствует об уязвимости, с другой, являясь «тонким, нежным образованием», позволяет белорусской молодежи быть гибкой в ситуациях застывшей реальности.

3.  В структуре личностных ресурсов переходных поколений белорусов и россиян выделяются четыре взаимосвязанных компонента: 1) личностный динамизм, обеспечивающий гибкость в ситуациях неопределенности; 2) самоконтроль как сохранение устойчивости при ситуациях угрозы; 3) жизнестойкость как способность к реализации целей вопреки ограничениям в ситуации достижений; 4) самоактивация как способность к самостоятельности, физической и психологической активации в ситуациях устоявшейся, застывшей реальности. В структуре личностных ресурсов новых поколений белорусов и россиян выделяется пятый компонент: самостоятельность как стремление к автономии и независимости, свободе и ответственности. Он может стать ключевым ресурсом для новых поколений таких близких, но постепенно отдаляющихся друг от друга народов.