Опыт жизнедеятельности и ресурсы преодоления трудностей социальной изоляции в первый период пандемии COVID-19 у студентов

Введение

Исследовательский вопрос, поставленный в данной статье, связан с выявлением особенностей осмысления происходящих изменений, получения нового опыта и ресурсов преодоления трудностей в режиме самоизоляции в первый период пандемии COVID-19 у студентов. Последствия социальной изоляции, которые были описаны ранее в похожих ситуациях, например, при эпидемии лихорадки Эбола и других эпидемиях, акцентируют кумулятивный и многоаспектный (экономический, социальный, психологический) характер пост-стресса [17; 20]. Представляют интерес и результаты сравнительного исследования [24], в котором изучались травматические реакции после карантина у изолированных и неизолированных студентов: значимых различий обнаружено не было, а также не выявлено ухудшений в области психического здоровья. В то же время значительный объем научных исследований заостряет внимание на негативном воздействии социальной изоляции на физическое и психологическое самочувствие, на изменение и переоценку привычного образа жизни [3; 8].

Изучение людей, которые оказались по разным причинам изолированными в течение продолжительного времени, показывает, что социальная изоляция является фактором риска смерти, который сопоставим с такими факторами, как курение, ожирение, недостаток физических упражнений, высокий уровень холестерина и загрязнение воздуха [22]. В исследованиях обнаруживается значимая связь между социальной изоляцией и депрессивными симптомами, когнитивными нарушениями [16], нарушениями сна [21].

Подростки в условиях социальной изоляции обнаруживают симптоматику депрессии, низкой самооценки [22]; переживания одиночества, тревоги; суицидальные тенденции [26]. Наиболее типичными соматическими симптомами являются боли в животе и головные боли, жалобы на ухудшение физического здоровья, большее количество посещений врача.

Для этапа молодой взрослой жизни с характерной проблематичностью отношений между близостью и изоляцией [19] в условиях социальной изоляции существует высокий риск отрицательных последствий и для личностного развития. Российские ученые также относят молодежь к наиболее пострадавшим от пандемии группам населения [11].

Прогнозы возможных последствий указывают на негативное влияние куму­лятивности социальной изоляции для развития преодолевающего поведения и совладания с угрозой [6], что усиливается интенсивностью пугающей информации о непредсказуемости воздействия вируса, о неопределенности сроков, методов лечения, проявления симптоматики, последствий для здоровья [25; 27]. Выявляются риски семейного благополучия в длительной перспективе в связи с пространственной скученностью, вынужденностью повседневных контактов, существенными нарушениями привычного режима дня, экономическим положением [1; 28].

В то же время уникальный опыт, приобретаемый человеком в экстремальной ситуации, наряду с составляющей страдания, травмы имеет аспекты стойкости, мужества, демонстрирует рост и развитие личности, развивает практики заботы [5]. Эксперименты, в которых моделировались условия длительной изоляции [14], длительных космических полетов [8; 15], позволяют утверждать, что в экстремальной ситуации человек способен проявлять стойкость, проактивное совладание, заботу о себе и другом человеке, личностный рост, поддерживать стабильное эмоциональное состояние и помогать людям, стремиться к достижению поставленных целей.

Метод

Схема проведения исследования.Исследовательская методика предполагала сбор и анализ: 1) письменных дискурсов респондентов об опыте жизни и преодоления трудностей самоизоляции в первый месяц (апрель 2020 г.) в ситуации пандемии COVID-19; 2) результатов по методике САН для измерения особенностей психоэмоционального состояния (самочувствие, активность, настроение) [10].

Исследование в поисковом формате проводилось в середине апреля 2020 г., через 3—4 недели после введения режима обязательной самоизоляции для студентов московских вузов. Сбор данных осуществлялся анонимно, добровольно, дистанционно, в формате эссе о своем опыте жизни в условиях самоизоляции и дистанционного обучения.

Выборка исследования.Респондентами являлись молодые люди 20—23 лет (n=56, из них 8% мужчин, 92% женщин), студенты университета 2-го (78%) и 5-го (22%) курсов специальностей психологического профиля (X=21,12, Ме=21, SD=1,37). Выбор в качестве респондентов студентов был основан на том, что они, сталкиваясь с теми же проблемами, что и молодые люди данного возраста, способны рефлексировать переживания и состояния как у себя, так и у окружающих.

Методы исследования.Обработка дискурсов проводилась методом контент-анализа путем согласованной экспертной оценки. Экспертами выступали профессиональные психологи со стажем не менее 10 лет в области консультативной и социальной психологии. Методология качественных методов позволяет рассматривать индивидуальные переживания в качестве референтов коллективных переживаний, анализировать состояния массового сознания [13]. Обработка методики САН предполагала описательные статистики: вычисление медианы, среднего арифметического, стандартного отклонения.

Результаты

Опишем общую картину жизни респондентов в режиме самоизоляции и социального дистанцирования: 78% респондентов на момент исследования находились в квартирах, 22% — в домах (семья либо имеет загородный дом, дачу, либо сняла в момент перехода на самоизоляцию). Большинство иногородних студентов уехали из общежития в родной
город. Некоторые респонденты изменили место проживания, сняв квартиры (как правило, совместно со своими молодыми людьми или девушками). В родительской семье проживали 71%, с партнером — 15%, в одиночестве — 14%. Изменение образа жизни во время изоляции отмечают 93% респондентов (из них существенное — 49%, частичное — 32%, а 17,5% — сдвиги режима дня, занятий). В 88% дискурсов упоминается разграничение жизни на определенные «этапы»: в 48,5% текстов отмечаются моменты «до», «после», «сейчас» (переломный момент, граница обозначается по-разному: «переход на дистант», «на карантин», «на самоизоляцию», «после начала пандемии», «после переезда» и др.). В 25,7% выделен этап между началом самоизоляции и настоящим моментом, что позволяет констатировать острую фазу периода адаптации и переход к стабилизации. В 9% протоколов студенты говорят об окончании пандемии, будущем после завершения периода ограничений.

Результаты контент-анализа письменных дискурсов

Дискурсы представляют собой эссе с элементами нарративов, переживания, размышления, сравнения поведения и времяпрепровождения в повседневной жизни в прошлом и на самоизоляции.

Средняя длина дискурсов составляет 541 слово, минимальный — 200, максимальный — 1146 слов (SD=238,9), что свидетельствует о широком варьировании данных. По содержанию высказываний были выделены 5 категорий (табл. 1).

Наиболее объемная категория «Сферы жизни» включала темы, условно отнесенные экспертами к личностным аспектам (телесные, душевные или психологические), деятельностным (учебные), социально-психологическим (общение, социальные контакты, семейные взаимоотношения), информационно­техническим, бытовым характеристикам и проведению досуга (табл. 2).

Вторая по количественной представленности — категория «Пространство и время» — была дифференцирована на две темы (табл. 3).

К категории Пространство отнесены высказывания, связанные с местом проживания, перемещениями, личным пространством; к категории Время — высказывания о времени (отношение ко времени, структуре, течению времени).

Таблица 1

Категории высказываний студентов

Отношение к ситуации пандемии COVID-19 выявлено в сравнительно небольшом количестве упоминаний, общеупотребительных высказываний в лексике СМИ, например, «пандемия затронула большое количество людей», «событие планетарного масштаба». Однако у нескольких испытуемых данная категория представлена индивидуализировано и эмоционально, в частности, рассказывая о болезни членов семьи (COVID-19), респондент отмечал совместное страдание и преодоление трудностей, которое сплотило семью, вывело отношения на другой уровень.

Немногочисленной является категория Ресурсы и способы преодоления трудностей (7% упоминаний), к которой отнесены высказывания, связанные с действиями по адаптации, преодолению жизненных трудностей; со страданием и смирением; с проявлением заботы и поддержки близких людей.

Категория Оценка изменений характеризует изменение образа жизни в связи с самоизоляцией и дистанционным обучением. В ней были выделены три темы, которые относятся к качеству оценок изменений: «нейтральная» — к ней отнесены безоценочные высказывания, констатирующие сложившуюся ситуацию, и амбивалентное отношение, когда респонденты писали одновременно о положительном и отрицательном отношении; «негативная» — высказывания об отрицательном отношении, эмоциях, неудачах, поражениях, неудовлетворенности; «позитивная» — конструктивные моменты, например, «Можно сказать, что моя семья достаточно спокойно и быстро приняла новые условия жизни» (табл. 4).

Результаты, полученные с помощью опросника САН, показывают, что у 77% участников опроса оценки по каждой из трех шкал выше 4 (норма для данного опросника), что позволяет говорить об удовлетворительном прохождении процесса адаптации в целом по данной выборке респондентов. Тем не менее у 23% опрошенных оценки по одной (чаще это оценка активности) или двум шкалам ниже 4 (табл. 5).

Таблица 2

Представленность тем категории «Сферы жизни»

Таблица 3

Анализ тем в категории «Пространство и время»

Таблица 4

Количественная выраженность тем в категории «Оценка изменений»

Таблица 5

Показатели по опроснику САН

Обсуждение результатов

Первый месяц режима самоизоляции и дистанционного обучения можно назвать переходной, транзитной ситуацией [5], что предполагает необходимость адаптации к новым условиям существования, перестройку образа жизни, решение задач, направленных на восстановление полноценного функционирования в изменившихся условиях. Дискурсы студентов в подобном контексте отражают в большей мере непосредственную эмоциональную реакцию на острый этап адаптационного периода. В этой связи напомним о характерной для психологических исследований в первые месяцы пандемии фиксации на социально-стрессовых последствиях, тревожности, депрессивности, фоби­ческих проявлениях, нарушениях сна, признаков ПТСР [2; 4; 5; 11; 16].

По нашим данным, дискурсы студентов фокусируются в большей мере на деятельностных и коммуникационных аспектах жизненной ситуации. Об этом свидетельствует наибольшее число высказываний, отнесенных именно к сферам Общения и Учебы, что демонстрирует их высокую значимость в актуальной жизненной ситуации.

Ведущими проблемами сферы социальных контактов являются отмечаемые респондентами, с одной стороны, недостаточность непосредственного общения с близкими друзьями («нехватка живого общения», тоска по телесным контактам), с другой — удовлетворенность тем, что контакты стали более избирательными, неслучайными, глубокими. Респонденты особо отмечают активизацию виртуального общения, возможность новых контактов, интернет-знакомств. Отношение к переходу общения в интернет-среду различается: для одних студентов — это компенсация невозможности удовлетворить потребность в реальных контактах со сверстниками, для других — раздражающий, навязанный фактор вынужденных коммуникаций. Подобная полярность в позициях высвечивается в общении по учебным вопросам, дистанционным контактам с преподавателями и однокурсниками. Активно проявляется тема изменения в отношениях на самоизоляции, причем обнаружены как дискурсы, в которых эти изменения расцениваются как положительные, так и дискурсы, свидетельствующие о конфликтах, охлаждении и разрыве отношений. Представляет интерес связь коммуникативной сферы с выделением жизненных этапов, временного членения жизни: в повествованиях студентов встречи с друзьями, совместное времяпрепровождение относятся к времени допандемического прошлого.

В исследованиях подросткового и юношеского возраста, в котором высоки риски одиночества, принадлежность к образовательной структуре и чувство социальной включенности важны для мотивационных, поведенческих и учебных результатов, и неудовлетворение этих потребностей имеет пагубные физические, умственные и академические последствия [19; 23]. Поэтому с точки зрения субъективной картины учебной деятельности у студентов актуальная ситуация перехода обучения в дистанционный формат представляет научный и практический интерес.

Полученные данные свидетельствуют о значимости учебно-профессиональной деятельности, смысловой наполненности учебной сферы для испытуемых, интересе к обучению, что проявляется в большом количестве высказываний и рефлексивной позиции. Решая задачи, связанные с учебным процессом, студенты вынуждены определенным образом организовать свою жизнь, режим дня, сочетать занятия и отдых, найти приемлемые формы взаимодействия с окружающими членами семьи (если они живут с родителями) или партнерами, что может служить действенным средством преодоления фиксации на тревожных и депрессивных аспектах ситуации самоизоляции [3; 8; 15].

Анализ дискурсов, которые были отнесены к телесной и душевной сферам, демонстрирует направленность респондентов на заботу о самосохранении, внимание к переживаниям и потребностям, свидетельствуя о жизнецентрированной мотивации [5], стремлении к восстановлению жизненных сил и активностей. Преобладающим моментом являлась тема физического самочувствия — усталости, вялости, снижения физической активности, изменения привычного характера двигательных навыков. Респонденты писали, что вынуждены заставлять себя двигаться, сознательно уделять внимание этой сфере, планировать занятия спортом, искать программы тренировок. Большое количество высказываний отражает соотношение активности, бодрствования и сна, отдыха или жалобы на плохой сон, нарушение режима сна, что частично согласуется с данными исследований эпидемий и случаев социальной изоляции [16; 23; 24], в том числе 2020 года [21]. Существенное место занимают выказывания относительно внешнего вида (как правило, уделяется меньше внимания тому, как одеться, накраситься и т.д.). Тема здоровья/болезни представлена менее существенно — 3 человека затрагивали тему болезни, а о COVID-19 речь шла лишь в одном случае.

В отличие от исследований негативных эмоциональных переживаний людей в первый период пандемии [2], полученные нами данные раскрывают богатую палитру проявлений индивидуально-психологического плана. Тема разнообразно представлена высказываниями, которые можно отнести к когни­тивно-поведенческим аспектам («трудно сосредоточиться», «образ клетки»), к эмоциональным аспектам (в одних случаях высказывания о фрустрации, раздражении; в других — об успокоенности, эмоциональном принятии ситуации); к индивидуально-личностным характеристикам («я экстраверт, поэтому мне трудно...»); к потребностно-мотивационным

(«не могу себя заставить» или, наоборот, «удалось восстановить режим»); к самоконтролю («из-за особенностей психики и темперамента мне необходимо чувствовать контроль над ситуацией»). В целом выявлена направленность респондентов на решение задач адаптации, восстановления полноты функционирования, преодоления препятствий или в отдельных случаях усугубления деструктивной позиции, пассивности и апатии [26].

Наиболее отчетливо разнонаправленный характер перемен прослеживается в дискурсах, связанных с родительской семьей, — о семейном дистанционном общении, динамичности отношений, конфликтах и противоречиях. 56% респондентов отметили позитивную трансформацию, когда семье удается преодолеть первоначально возникшее напряжение, скученность, пересечение потребностей и найти взаимопонимание, выстроить уважительные отношения; у 23% — изменения либо амбивалентные, либо нейтральные, направленные на сохранение привычного семейного уклада; у 22% — увеличение конфликтности, раздражения, обиды, желание дистанцироваться с ближайшим семейным окружением. Негативные тенденции переживаний в большей мере характерны для респондентов, семьи которых самоизолировались в квартире с ограничением ресурсов (мало пространства, места для работы, все работают в одно время и т.д.), что отмечено в качестве факторов риска и в других исследованиях [28]. Отмечаются и тенденции сплочения семьи, развития совместности, эмоциональной отзывчивости, поддержки, ощущения своей ценности в семье и согласованности позиций по поводу необходимых повседневных изменений, что становится ресурсом совладания в сложной жизненной ситуации, значительно снижающим негативные последствия угроз изоляции, заражения и болезни. Полученные нами данные в целом согласуются с выводами исследования стресса и семейного совла­дания в период пандемии [9]. Самоизоляция «проверяет» на прочность и складывающиеся союзы молодых людей.

Дискурсы по вопросам быта сравнительно бедны, что объясняется проживанием большинства в родительских семьях, где бытовыми вопросами занимается взрослое поколение. Ведущими темами являются поддержание порядка, наведение чистоты и уюта (для поднятия настроения), приготовление пищи, доставка продуктов и новый опыт онлайн-заказов, частое мытье рук, продуктов.

Наиболее типичными в дискурсах информационно-технической сферы оказались темы проблем связи, интернета во время занятий, а также неопределенность информации в первое время перехода к удаленной форме обучения. Четко проявляются две тенденции: 1) ограничение информационного потока («стараюсь выключать телефон ночью, чтобы избавить себя от постоянно поступающей информации»); 2) погруженность в инфодемию («постоянно мониторю информацию на разные темы»), что находит отражения и в других эмпирических исследованиях [2].

Анализ пространственно-временной категории показал, что пространственные аспекты характеризуются разнообразием проблем: принадлежность «Я» к определенному пространству (пространственная идентичность); смешение типов пространства (личное, межличностное, публичное и т.д.); пространственная депривация или фрустрированность в связи с пространством; связь пространства со временем (хронотоп); желание покинуть пространство или остаться в нем. Трансформация отношения к пространству жизни проявляется в том, что повседневное, привычное городское пространство стало недоступным, а ограниченная площадью квартиры среда должна выполнять разнообразные функции (аналогично замкнутому пространству космического корабля [3; 15]). В связи с этим респонденты начинают осознавать свое отношение к тому месту, где проходит их вынужденная самоизоляция: негативное, нейтральное или амбивалентное, позитивное чувство к пространству.

Временные аспекты представлены темами управления временем, связи с образом жизни, режимом дня, распределением времени (многие студенты видят в экономии времени преимущества дистанционного образования), временных моду­сов (прошлое, настоящее, будущее), направленности (на себя, другого или др.). Превалируют дискурсы настоящего, затем — прошлого, будущее представлено в незначительном количестве, поскольку студенты находились в ситуации высокой неопределенности относительно окончания ограничений самоизоляции.

Выделены три модуса оценки респондентами изменений жизни: негативный («Пандемия, самоизоляция — это необычный, для кого-то очень пугающий, экстремальный опыт»), нейтральный или амбивалентный («Я ловлю себя на мысли, что человеческий организм очень быстро адаптируется ко всему») и позитивный (применительно к своей индивидуальной ситуации — «Ситуация изменила мою жизнь, общение и взаимодействие с другими, я стала больше их ценить»). Здесь обнаруживаются тенденции возможных психологических последствий осмысления опыта пандемической ситуации: фиксация на отрицательных, травматических моментах; самосохранение и восстановление функциональности, стабильности; выход за пределы известного в направлении поиска новых возможностей, развития.

Ресурсы и способы преодоления трудностей наиболее активно представлены темами самоорганизации, режима дня, деятельности (отлаживание дистанционной учебы, восполнение дефицита движений, поддержание порядка в доме, приемлемых взаимоотношений с домочадцами); заботы о других людях (помощь родственникам, находящимся в тревоге и беспокойстве, младшим братьям/сестрам в учебе и играх); эмоциональной поддержки близких, сдерживания собственных негативных чувств гнева, раздражения, усилия по саморазвитию (онлайн-курсы по дополнительному образованию).

Референты распределены по моти­вационной направленности [5] на три группы: а) страдание, претерпевание; б) адаптация, совладание, стойкость; в) развитие личности. В количественном плане преобладающими (75%) являлись выказывания, которые были отнесены к совладанию («Приходится заставлять себя сосредотачиваться, внимательно слушать лекции, быть включенной в работу»). Высказывания, отнесенные к пре­терпеванию, страданию, ощущению бессилия, составили 10% («Я совершенно не знаю, как мне заставить себя повысить свою активность и заинтересованность в происходящем»); 15% высказываний демонстрируют усилия по самоизменению («Сейчас я могу уделить больше времени саморазвитию: чтение книг, изучение интересных тем, углубление в изучение языков»). Отрицательные изменения поддерживаются эмоциональными переживаниями, тревогой, стрессом, оценкой собственных действий в учебной сфере, взаимоотношениях как неэффективных. Называются факторы фрустрации: недостаток движения, неопределенность, краудинг, дефицитарность общения, временной цейтнот, незаполненность, пустота жизни. В позитивных оценках преобладает тема положительной динамики семейных взаимоотношений, преимущества интернет-общения и дистанционного обучения, появившиеся временные ресурсы для саморазвития, позитивная оценка собственных усилий по совладанию.

Результаты, полученные с помощью опросника САН, свидетельствуют о благоприятном общем состоянии респондентов. На схожей с нашей категорией респондентов в исследовании [7] обнаружено примерное совпадение оценок по самочувствию и настроению, а также данные о средних и низких уровнях тревоги, вызванной ситуацией неопределенности. Однако выявлено расхождение с показателями активности (среднее групповое значение 3,48±1,03), которое авторы объясняют действием ограничительных мер. В нашем исследовании по Активности наблюдается широкий разброс данных, что объясняется как различием жизненных ситуаций, так и индивидуально-психологическими способностями к адаптации, которые, собственно, и определяют возможности реагирования на пандемию, оставаясь тем не менее наименее изученными [4].

Количественно-качественный анализ данных позволяет зафиксировать определенное противоречие: с одной стороны, респонденты не демонстрируют высокого уровня стресса, выраженной тревоги за жизнь; с другой — присутствуют референты, указывающие на негативные эмоциональные состояния — раздражение, подавляемую агрессивность или, напротив, апатию, отстраненность, жалобы на опустошенность, усталость, вялость. Наличие этих признаков позволяет делать выводы об актуальном переживании стресса и наличии депрессивных состояний [2; 6; 18; 29].

Выводы

Наше исследование носило поисковый характер и было направлено на выявление психологических реакций и ресурсов определенной группы населения — студентов, которые оказались весной 2020 года в ситуации, имеющей как общие, сходные с другими черты (определяемые глобальным масштабом пандемии и ее воздействием на все сферы жизни человека), так и специфические, отличающие признаки. К существенным отличительным признакам следует отнести экстренное изменений условий обучения — переход на дистанционный формат, который был осуществлен в течение недели, и студенческий статус респондентов.

1.   Результаты позволяют констатировать признаки стресса, нестабильных эмоциональных состояний, тревожность, раздражение, страх перед неопределенностью, подавляемые чувства, апатию, усталость, нарушения сна в ситуации социальной изоляции в связи с пандемией. Важным признаком острого ситуативного переживания выявлена стратегия жизни «сегодня и сейчас», превалирование дискурсов настоящего и прошлого, неопределенность будущего и отсутствие его актуализации.

2.   Анализ индивидуальных переживаний показывает, что «мир действительно изменился», но существующий паритет в оценках позитивных и негативных аспектов изменения образа жизни позволяет с надеждой говорить о последствиях выхода из ситуации пандемии.

3.   Новый опыт жизнедеятельности для студентов задает потенциал саморазвития и социального познания. Это подтверждается множественностью обозначенных тем, появлением новых кон­текстов, наполнением описаний личного опыта анализом реакций и паттернов социального окружения, коммуникации, семейной и учебной ситуации, особым вниманием к пространственно-временным элементам социального мира, пониманием возможностей и ограничений виртуальных сетевых технологий.

4.   Самоизоляция и дистанционное обучение, на наш взгляд, являются факторами, которые могут существенно вмешиваться в ход становления человека как личности на данном этапе взросления. Молодые люди не обрели еще экономической самостоятельности, в достаточно высокой мере связаны с родительской семьей финансово, территориально, психологически. В то же время речь идет о значимом этапе взросления и становления идентичности личности, что обуславливает центробежные, сепарационные тенденции в плане обособления от родительской семьи, преимущественную ориентацию на значимых других, поиск и установление близких отношений с партнерами.

5.   Исследование выявило высокоэффективные ресурсы адаптации, совлада­ния с ситуацией изоляции, основанные на осмыслении актуальной ситуации жизнедеятельности, что приводит к лучшему контролю и преодолению негативных аспектов. Ресурсы адаптации представлены как стратегии, направленные: 1) на себя (самоорганизация, соблюдение режима дня, выполнение задач дистанционной учебы, поддержание физической формы и внешнего вида, саморазвитие, сдерживание собственных негативных чувств); 2) на других, реализующиеся через помощь и эмоциональную поддержку родственникам, друзьям, людям вообще; 3) на жизненное пространство, представленное через поддержание чистоты в доме, работу с пространством по расширению его многофункциональности, обустройство под свое «Я».

6.   Исследование выявило наиболее уязвимую категорию, остро нуждающуюся в помощи — респондентов, кто использует стратегию страдания, пре­терпевания, конфронтацию конструкта «надо—не могу», порождающую психологическое состояние бессилия. Кроме общеизвестных практик, возможная помощь в этой ситуации — компенсация стресса через работу с индивидуальными жизненными целями, планирование действий, сознательное акцентирование фактов, указывающих на безопасность, на конечность действия стрессора, уменьшение неопределенности, переориентация на эффективные стратегии.