Сценарии личной безопасности субъекта конфликтного взаимодействия

Введение

На сегодняшний день конфликт рассматривается в качестве неотъемлемой составляющей социального и индивидуального существования. Многоаспектные исследования, проведенные в научных традициях философии, социологии, психологии, экономики, политологии, позволили обозначить методологические и теоретические основы конфликтологии как дисциплины, изучающей широкий круг вопросов, связанных с возникновением, протеканием, прекращением и профилактикой разного рода конфликтов [6; 14; 16]. Концептуально осмысленные эмпирические факты, механизмы и закономерности конфликтного взаимодействия способствовали построению эффективных подходов к поддержке решения возникающих в связи с ним прикладных запросов [20; 21]. Однако конфликты не исчезают, а проникают в новые ранее не свойственные человеку сферы взаимодействия, устанавливают ассоциации с неявными для него комплексами потребностей, приобретают мнимо условный характер, скрытые и искаженные формы и т.д. Это делает их неочевидными, глубоко латентными, слабо визуализируемыми, а значит, в целом трудно контролируемыми. При этом множественные трансформации, вызванные в том числе перемещениями конфликтов в зону виртуальности, не меняют их сущностную природу, в силу чего они сохраняют, а в ряде случаев и усиливают свою разрушительность как на уровне индивидов, их групп, так и на уровне организаций, разного рода общностей. Усиление разрушительности конфликтов свидетельствует о необходимости интенсификации процессов в соответствующем исследовательском сегменте на новом уровне сложности с учетом текущих реалий. Совершенствование техник работы с конфликтами требует дальнейшего углубления понимания механизмов их продуцирования и развития, возможно, с привлечением ранее не учитываемых обстоятельств [1; 15; 19]. Перспективным в этой связи представляется введение в обозначенное проблемное пространство концепта безопасности.

Категория безопасности, актуализируемая при характеристике практически всех явлений и процессов, на текущий период порождения знания прочно вошла в сферу исследовательских интересов ряда научных дисциплин (политических, экономических, правовых, психологических, педагогических). В зависимости от выбранного поискового ракурса она привлекается для анализа в качестве условия, признака, параметра существования некоторого объекта или составляет самостоятельный предмет изучения как особое проявление действительности [8]. Субъектная локализация допускает ее категоризацию в качестве личной безопасности. Соответственно, под личной безопасностью понимается безопасность, рефлексируемая субъектом в отношении себя. Специфика понимания данного феномена детерминируется позицией, занимаемой к нему наблюдателем: для оценки извне достаточна констатация факта и условий сохранности субъекта; рассмотрение изнутри связано с установлением сложных комплексов причинно-следственных связей и разрывов в ресурсном, аксиологическом, конативном и темпоральном измерении бытийного пространства субъекта. В первом случае личная безопасность обычно раскрывается как защищенность субъекта, во втором случае, наряду с текущей защищенностью, учитывается перспектива воспроизводства его благополучия. Содержательно наиболее близким к конфликтологической проблематике выступает сложившаяся в дисциплинах психологического цикла практика обращения к безопасности как реальности, присущей отдельным индивидам, их группам и общностям, т.е. активно действующим системам, состояние внутренних функций которых является идентификационно решающим для предпринимаемого в отношении них атрибутирования [4; 10]. С этой точки зрения, абстрагируясь от частных особенностей конкретных систем, безопасность может трактоваться как особая проекция ситуационно-средовых условий и факторов на внутренние структуры систем, обеспечивающая переживание ими защищенности и возможности воспроизводства не снижающегося развития в интересах достижения некоторой приоритетной для них цели [9]. Попадание безопасности в базовые слои потребностного блока рассматриваемых систем определяет управляющий статус безопасности в построении их активности, в том числе имеющей форму конфликтного взаимодействия. В полной мере сказанное относится к личной безопасности как частному проявлению безопасности.

Между тем, такой статус до сих пор не привел к введению безопасности в соответствующее тематическое пространство в качестве полноценного предмета исследований. Она продолжает лишь подразумеваться самоочевидной причиной поведения человека или некоторой группы людей в периоды зарождения, генезиса и локализации конфликтов. Сам же феномен безопасности в его проекциях на функции, вовлеченные в конфликтный процесс, не детализируется и прицельно не рассматривается, что образует некоторые пробелы понимания конфликтной детерминации и динамики определяемого ею взаимодействия. Из всего спектра возможных направлений разработки обозначенной проблемной области нашей целью выступило изучение на основе квазиэксперимента ресурсного потенциала рефлексивного отражения личной безопасности субъектами в построении сценариев конфликтного взаимодействия. Здесь и далее под сценариями в самом общем виде рассматривалось описание ожидаемого после возникновения конфликтного взаимодействия сочетания его логически увязанных, согласованных элементов, ведущих к его завершению. Исследовательской гипотезой выступило предположение о возможности использования особенностей рефлексивного отражения субъектами личной безопасности для дифференциации сценариев их взаимодействия в конфликте. Такое предположение базировалось о ранее сделанных выводах о значимости осмысления особенностей субъектов экстремальных ситуаций [18]. Объектом исследования явилось рефлексивное отражение личной безопасности субъектами конфликтного взаимодействия, его предметом — сценарии взаимодействия в конфликте субъектов рефлексии личной безопасности. Задачами исследования выступили: введение трактовки ресурсного потенциала субъекта конфликтного взаимодействия, обоснование ведущей роли в нем рефлексивного отражения субъектами личной безопасности и демонстрация возможности использования полученных результатов для построения сценариев конфликтного взаимодействия.

Уточним, что в статье нами использовалось понятие «конфликтное взаимодействие», под которым понималась часть феномена конфликта, а именно — взаимодействие между людьми в конфликтной ситуации на фоне переживания последними негативных эмоций в отношении друг друга. Кроме того, при описании результатов исследования привлекались с общенаучной интерпретацией понятия «стратегия» и «тактика»: стратегия — обобщенный план или набор целей, тактика — часть стратегии, представленная конкретными шагами или действиями, которые используются для ее реализации.

Метод

Схема проведения исследования. В качестве основного при сборе информации выступил метод анализа продуктов деятельности. Респондентам предлагалось написать эссе «Я в конфликте». Перед его написанием давалась следующая инструкция: «Составьте описание наиболее типичной для Вас ситуации возникновения и развития конфликтного взаимодействия. Особое внимание уделите анализу причин предпринимаемых в нем шагов, своих и оппонента». Первичный анализ текстов состоял в изучении оценок поведения каждого из участников диады конфликтного взаимодействия.

Следующий этап сбора эмпирического материала основывался на методе экспертной оценки, в ходе которого перед специалистами была поставлена задача идентификации по текстовому материалу обозначенных сценариев конфликтного взаимодействия и соотнесения с ними привлекаемого субъектами ресурсного потенциала. Экспертами выступили профессиональные психологи (5 человек, стаж от 10 до 20 лет), владеющие техникой контент-анализа и подготовкой по проблемам конфликтологии и безопасности. Экспертная оценка включала этапы индивидуальной и коллективной работы.

Процедуры сравнения количественного распределения различных типов сценариев безопасности проводились с использованием критерия φ* (углового преобразования Фишера).

Итоговый этап интерпретации состоял в теоретической реконструкции и содержательном описании сценариев конфликтного взаимодействия. Получение дополнительной и уточняющей информации, необходимой для представления их качественных особенностей, осуществлялось на основе метода беседы, непосредственно проводимой с обладателями конкретных типов сценариев. В качестве наиболее типичных выступали следующие вопросы субъектам: «Что для Вас важнее в конфликте — сохранение имеющегося или достижение нового? Важно ли долго продумывать очередной шаг в конфликте? Эффективнее быстро разобраться с конфликтом или постепенно приходить к его завершению? Долго ли Вы обычно предпочитаете конфликтовать?».

Выборка исследования. Российская выборка включала в себя 250 студентов филиала Ставропольского государственного педагогического института в г. Ессентуки (52,0% девушек и 48,0% юношей) в возрасте от 18 до 21 года (M=19,6 лет, SD=1,5).

Методы исследования. Метод анализа продуктов деятельности, метод экспертной оценки, метод беседы.

Результаты

Первичный анализ текстов эссе состоял в изучении оценок поведения каждого из участников диады конфликтного взаимодействия. Он показал, что рефлексия личной безопасности, представленная в конфликте вниманием к своему физическому и психическому благополучию, к мере воплощения собственных интересов, является необходимым элементом принятия решений на всех этапах построения конфликтного взаимодействия. Установлено, что рефлексия личной безопасности, среди прочих параметров, включает учет субъектами диады объема (достаточный, недостаточный) и целевого полюса (защищенность, развитие) безопасности вне зависимости от активности или пассивности роли, исполняемой ими в конфликте. Их сочетание реконструирует вариабельность сценариев конфликтного взаимодействия субъектов по рефлексии ими личной безопасности. Уточняя ранее введенную трактовку, отметим, что далее сценарии конфликтного взаимодействия описывались как сочетание приоритетных для сторон возможного конфликтного взаимодействия полюсов личной безопасности, определяющего некоторый характер его протекания и исхода.

Введение обозначений параметров (О+ — достаточный, О- — недостаточный объем, З — защищенность, Р — развитие как целевые ориентиры субъекта) и перебор их возможных сочетаний для участников конфликтного взаимодействия позволили обозначить его сценарный ряд в следующем виде: 1) О+З — О+З, 2) О+Р — О+Р, 3) О-З — О-З, 4) О-Р — О-Р, 5) О+З — О-З, 6) О+Р — О-Р, 7) О+З — О-Р, 8) О+Р — О-З.

Анализ текстов эссе на выявление объема и целевого ориентира безопасности, обозначенных респондентами, проводился индивидуально каждым экспертом на основе метода понимания изложенного в работах содержания. Этап индивидуальной работы ориентировал каждого эксперта на начальную группировку респондентов по ведущему типу сценария безопасности. Инструкция: «Ознакомьтесь с текстами эссе. Ориентируясь на их смысловые элементы, определите полюсы безопасности, обозначенные каждым автором (О+ — достаточный, О- — недостаточный объем, З — защищенность, Р — развитие как целевые ориентиры субъекта), и на их основе — представленный в эссе сценарий конфликтного взаимодействия: 1) О+З — О+З, 2) О+Р — О+Р, 3) О-З — О-З, 4) О-Р — О-Р, 5) О+З — О-З, 6) О+Р — О-Р, 7) О+З — О-Р, 8) О+Р — О-З». Стандартизация экспертных оценок на данном этапе работы обеспечивалась предоставлением специалистам ориентировочной таблицы (см. табл.).

За этапом индивидуальной работы проходил этап группового согласования, по итогам которого соответствующие параметры закреплялись по каждым текстам. Этап коллективной работы имел своей целью окончательную группировку респондентов по ведущему полюсу безопасности, содержательно уточненному в таблице. Инструкция: «Обратитесь к каждому эссе. Согласуйте свою позицию относительно представленного в нем сценария конфликтного взаимодействия».

Выявление арсенала сценариев на материале выборки подтверждает, что рефлексивное отражение субъектами личной безопасности может использоваться для дифференциации особенностей их конфликтного взаимодействия.

Работа экспертов способствовала получению следующей убывающей ранговой последовательности субъектных приоритетов сценариев конфликтного взаимодействия: О+Р — О-З (65, т.е. 26,0%); О+З — О-З (53, т.е. 21,2%); О+Р — О+Р (40, т.е. 16,0%); О-З — О-З (35, т.е. 14,0%); О+З — О+З (30, т.е. 12,0%); О+Р — О-Р (15, т.е. 6,0%); О+З — О-Р (8, т.е. 3,2%); О-Р — О-Р (4, т.е. 1,6%).

Следующим шагом проведено статистическое сопоставление распределения частот различных групп сценариев конфликтного взаимодействия с H0 «Доля сценариев с заявленным полюсом безопасности в группе 1 не больше, чем в группе 2» и H1 «Доля сценариев с заявленным полюсом безопасности в группе 1 больше, чем в группе 2». Полученная последовательность иллюстрирует статистическую тенденцию, в соответствии с которой конфликтное взаимодействие чаще (φ*эмп=1,817, φ*,05=1,64, φ*,01=2,31, p<,05, Н0 отвергается, принимается Н1) возникает при несовпадении у его субъектов рефлексируемого объема личной безопасности (сценарии О+Р — О-З; О+З — О-З; О+Р — О-Р; О+З — О-Р составляют 56,4% от всего арсенала). Также установлено, что рефлексия субъектом объема личной безопасности специализирует выбор им стратегии построения конфликтного взаимодействия: рефлексия их достаточности (сценарии О+Р — О-З, О+Р — О+Р и О+Р — О-Р составляют 48,0% в противовес сценариям О+З — О-З, О+З — О+З и О+З — О-Р, составляющим 36,4%) статистически значимо (φ*эмп=1,669, φ*,05=1,64, φ*,01=2,31, p<,05, Н0 отвергается, принимается Н1) определяет выбор им развивающей стратегии, а недостаточности (сценарии О+Р — О-З, О+З — О-З и О-З — О-З составляют 61,2% в противовес сценариям О+Р — О-Р, О+З — О-Р и О-Р — О-Р, составляющим 10,8% всего арсенала) — защитной стратегии построения конфликтного взаимодействия (φ*эмп=7,969, φ*,05=1,64, φ*,01=2,31, p<,01, Н0 отвергается, принимается Н1).

Содержательный анализ текстов эссе показал, что различия рефлексивного отражения личной безопасности в конфликтном взаимодействии определяют темпоральные особенности его протекания и приоритетные поведенческие стратегии его субъектов.

Сценарий О+З — О+З представлен стратегией двусторонней экономии энергии, сочетающейся с осознанием достаточности своего ресурсного потенциала. Присущая по сценарию рефлексия личной безопасности участниками диады обеспечивает вялотекущее развитие конфликта с их участием, характеризующееся тщательным продумыванием предпринимаемых шагов. Вместе с тем уверенность в своей безопасности может приводить к использованию в отношении противника приемов, предполагающих нанесение серьезного ущерба. Равенство исходных ресурсных позиций по данному сценарию предопределяет длительность конфликтного взаимодействия.

Сценарий О+Р — О+Р основан на стратегии максимального расширения своего жизненного потенциала на фоне субъектной рефлексии исходной обеспеченности высокого уровня личной безопасности. Данному случаю соответствует реализация наиболее динамичного и напряженного из всех возможных разновидностей конфликтного взаимодействия. Обе стороны, переживая высокий уровень безопасности, открыты для привлечения широкого арсенала средств решения своих задач и мобильной перестройки позиций конфликтного взаимодействия. Однако равенство исходных ресурсных позиций, как и в первом случае, может явиться причиной достаточной длительности выстраиваемого противостояния.

Сценарий О-З — О-З характеризуется направленностью сторон на защиту имеющегося (минимального) уровня ресурсного потенциала при рефлексии отсутствия личной безопасности. Сценарий данного типа реализуется в случае неизбежности для субъектов вхождения в конфликтное взаимодействие. Высокая ресурсная истощенность сторон диады делает для каждой из них актуальной стратегию минимизации конфликтного взаимодействия, делающую его «вялотекущим» и пролонгированным вплоть до затухания или изменения ресурсных характеристик сторон.

Сценарий О-Р — О-Р предполагает стратегию ресурсного захвата на фоне рефлексии участниками конфликтного взаимодействия отсутствия личной безопасности. Предопределенная сценарием нацеленность субъектов на расширение объемов своей безопасности сталкивается с низкой ресурсной обеспеченностью обеих сторон взаимодействия, существенно ограничивающей их конфликтную активность. Такая ситуация с высокой вероятностью провоцирует выбор скрытых средств воздействия на противника, позволяющих достичь желаемые результаты без открытого столкновения с расходованием значительных энергетических ресурсов. Дефицит исходных ресурсов обеих сторон определяет предпочтение ими стратегии проведения быстротечного конфликтного взаимодействия с использованием неожиданных, энергосберегающих, но эффективных приемов.

Сценарий О+З — О-З построен на неравноценности ресурсной базы субъектов конфликтного взаимодействия при совпадении их стратегической направленности на защиту имеющегося состояния своей безопасности. При данном сценарии сторона конфликта, переживающая достаточность уровня личной безопасности, может позволить себе использование более ресурсоемких средств защиты, чем вторая сторона диады. Ей также может принадлежать большая инициатива построения конфликтного взаимодействия. Оппонент склонен предпочитать стратегию минимизации открытого противодействия с использованием энергосберегающих приемов. Ориентация обеих сторон диады на защиту достигнутого ими благополучия повышает вероятность затяжного конфликта.

Сценарий О+Р — О-Р сочетает захватнические стратегии субъектов с разным базовым ресурсным потенциалом. Сторона, рефлексирующая достаточные объемы личной безопасности, в большей степени предрасположена к привлечению масштабных средств воздействия на противника, позволяющих получить максимальную удовлетворенность в своей победе. Сторона, переживающая дефицит личной безопасности, в большей мере склонна добиться ее прироста путем минимизации своих энергозатрат, т.е. избегая открытых столкновений и сокращая длительность самого конфликтного взаимодействия. Конфликт по такому сценарию может быть достаточно краткосрочным.

Сценарий О+З — О-Р предполагает полное противопоставление сторон конфликта по их исходным ресурсам и конечным целям взаимодействия, которое можно рассматривать как несимметричное в силу неадекватности сочетания источниковой и целевой составляющих реализуемых ими стратегий. При этом сторона рефлексии достаточных объемов безопасности реализует тактику ее защиты, а сторона рефлексии отсутствия личной безопасности — тактику ее расширения. Значительность ресурсов безопасности может выступить основой для реализации продуманной и подкрепленной необходимыми средствами защиты, а рефлексия дефицитарности личной безопасности — спровоцировать многочисленные, но неуверенные атаки. Данная ситуация способна превратить конфликтное взаимодействие в пролонгированное во времени противостояние с мощной защитой первой стороны и слабым, а потому безуспешным, нападением второй стороны.

Сценарий О+Р — О-З содержит полное противопоставление сторон конфликта по их исходным ресурсам и конечным целям взаимодействия, однако его характеристики делают взаимодействие сторон более скоротечным. Сочетание субъектной рефлексии ресурсной обеспеченности и ориентации на развитие является предпосылкой построения энергичной, с использованием разнообразных средств наступательной тактики, а отсутствие ресурсов и субъектная ориентация на защиту — уязвимой выжидательной позиции. В данном случае сторона рефлексии высокого уровня личной безопасности имеет высокие шансы реализовать свою направленность на развитие посредством «силовой» победы над защищающейся стороной, обладающей минимальными ресурсами безопасности.

Обсуждение результатов

Полученные результаты показали возможность использования рефлексии личной безопасности для построения сценарного разнообразия конфликтного взаимодействия, а также влияние ее особенностей на реализуемый в конфликте сценарий. Отталкиваясь от них, мы можем сделать новые для рассматриваемой проблемной области выводы, согласно которым рефлексия субъектом личной безопасности обеспечивает достаточную динамичность конфликтного взаимодействия, детерминированную непостоянством факторов, релевантных безопасности, и качества технической стороны приобретения ими ресурсности. Соответственно, продуктивные с точки зрения накопления ресурсного потенциала периоды могут сменяться периодами падения личностного потенциала, вплоть до критического уровня. О падении ресурсного потенциала субъекта в ходе конфликтного взаимодействия свидетельствуют когнитивные — перцептивные и интеллектуальные (снижение интенсивности познавательных процессов), эмоциональные (преобладание астенических эмоций над стеническими эмоциями, появление отрицательных сдвигов в настроении), личностные (падение уверенности в себе, в своих способностях) нарушения [2; 5; 7; 11]. Субъект переживает рост утомляемости в сочетании с развитием фрустрационных тенденций. На поведенческом уровне способны проявиться неоправданное удлинение сроков принятия решений, потеря быстроты реакции на изменение ситуации конфликтного взаимодействия, возрастание числа ошибочных действий. В целом, изменение ресурсной базы на основе рефлексии личной безопасности задает индивидуальную специфичность поведенческих потенций субъектов конфликтного взаимодействия [3; 12].

Динамичность, в целом присущая ресурсному потенциалу субъекта конфликтного взаимодействия, усиливается неустойчивостью, заложенной в природе самого феномена личной безопасности. Принципиальная оппозиционность образующих ее начал, защищенности и стремления к развитию как отказу от защищенности предполагает непрерывный, преимущественно интуитивный, поиск оптимального соотношения между ними через периодический отказ от одного в пользу другого [13]. Соблюдение или несоблюдение данного динамического оптимума является предпосылкой субъектной рефлексии некоторого уровня личной безопасности, что рассматривается немаловажным для организации субъектом конфликтного взаимодействия.

Ресурсный потенциал субъектного отражения личной безопасности наделяется нами наибольшей значимостью на достаточно взаимосвязанных друг с другом этапах принятия решения о вхождении в ситуацию конфликта и постановки цели его завершения, т.к. он определяет исходную стратегию организации конфликтного взаимодействия. Интуитивно или осознанно реализуемая рефлексия субъективной достаточности объема личной безопасности обычно детерминирует согласие на участие в конфликтном взаимодействии (в качестве инициатора или ответной стороны), его недостаточности — не приводит к однозначному отказу от него. Во втором случае решающую роль играет постановка цели конфликтного взаимодействия: даже при недостаточности исходного уровня безопасности ориентация на итоговое приращение объемов личной безопасности может выступить основанием для участия в конфликте. Неоднозначные для сторон конфликта результаты рефлексивного отражения личной безопасности могут использоваться для реконструкции сценариев реализуемого в нем взаимодействия [17].

Факторы, релевантные ресурсному потенциалу субъекта, поддаются характеристике на основе содержательных и инструментальных свойств: первые объясняют потенциальную ресурсность для субъекта некоторого класса ситуаций или условий, вторые — обозначают техническую возможность рефлексивного отражения факторов как составляющих ресурсного потенциала субъекта. К инструментальным свойствам фактора могут относиться, например, его доступность рефлексивному отражению субъекта, смысловая когерентность создаваемого образа уже оформившимся личностным смыслам субъекта.

Для ситуации конфликтного взаимодействия ресурсная содержательность фактора определяется его предрасположенностью обеспечивать решение задач, актуальных для субъекта в текущий и постконфликтный период. В массив таких факторов могут входить, например, опыт конфликтного взаимодействия с оппонентом, наличие группы сочувствующих, владение конфликтообразующей тематикой, заинтересованность в определенном исходе конфликта, т.к. дают субъекту преимущества психологической поддержки завершения конфликта в свою пользу. Сопоставление ресурсоемких факторов конфликтного взаимодействия позволяет сделать вывод, согласно которому личная безопасность обладает наибольшей ресурсной содержательностью, что позволяет причислить ее к приоритетному фактору создания ресурсного потенциала. Следует признать, что вне зависимости от осознания субъектом ресурсной значимости и целевой приоритетности личной безопасности, она существенна для выстраиваемого им конфликтного взаимодействия. Вместе с тем не каждый потенциально ресурсный фактор способен продуктивно участвовать в создании ресурсного потенциала субъекта конфликтного взаимодействия. Его субъектное отражение, вероятно, должно дополняться наделением достаточным для конфликтной ситуации энергосмысловым началом, определяющим ресурсоемкость для субъекта получаемого феномена, — особыми установками, ценностями, убеждениями и т.д. относительно существенной значимости конкретного фактора для преодоления возникших трудностей взаимодействия.

Заключение

Проведенное исследование подтвердило возможность использования рефлексивного отражения субъектами личной безопасности для изучения сценарного разнообразия их конфликтного взаимодействия. Было эмпирически доказано влияние рефлексии личной безопасности на количественные и качественные особенности взаимодействия субъектов конфликта. Признавая, что объем и целевой полюс личной безопасности являются частными параметрами рефлексии субъектами конфликтного взаимодействия, мы продемонстрировали их значимость для понимания динамичности этого взаимодействия.

Полученные материалы показали, что построение сценариев конфликтного взаимодействия на основе оценки рефлексии ее субъектами личной безопасности позволяет выявить их ресурсные приоритеты. В связи с этим требуют отдельного изучения возможные трансформации потенциальных ресурсов субъектов в ходе активной реализации конфликта, как в пользу их усиления, так и в пользу ослабления на всей траектории выстраиваемого взаимодействия.

В заключение статьи подчеркнем перспективность введения категории личной безопасности в исследовательское пространство конфликтологической проблематики при рассмотрении вопросов управления конфликтным взаимодействием субъектов на этапах его подготовки, реализации и завершения. Ее использование способно обеспечить построение новых интерпретационных конструкций в отношении процессов инициации, планирования, динамического развития, затухания, локализации и прекращения конфликта. Наибольшими возможностями такого рода, с нашей точки зрения, обладает субъектная проекция личной безопасности, позволяющая увидеть новые причинные основания специфики конфликтного взаимодействия субъектов различных ситуаций и использовать достигнутое понимание для повышения продуктивности его регулирования.

Таблица

Соотношение смысловых элементов текста и полюсов безопасности