Влияние беременности психотерапевта на аффективную динамику в диаде "мать-ребенок"

697

Аннотация

Продолжение. Начало см. в №4-2008. В статье рассматривается эволюция привязанности и эмоциональных состояний в диаде «мать-дочь» с аффективными нарушениями пограничного уровня. Аффективное напряжение, которое возникло в процессе психотерапевтической работы, будучи связанным с беременностью психотерапевта, оказалось значительным, но переносимым для обеих участниц диады. Продолжение психотерапии в таких условиях позволило проанализировать некоторые защитные реакции матери и достичь позитивных изменений в ее представлении о себе и о своем ребенке, а ребенку – пережить и символизировать новый опыт, использовав его для развития отношений привязанности с матерью.

Общая информация

Ключевые слова: диада мать-дитя, беременность, аффективная динамика, психотерапия, привязанность, привязанность к матери

Рубрика издания: Анализ случая

Для цитаты: Бардышевская М.К. Влияние беременности психотерапевта на аффективную динамику в диаде "мать-ребенок" // Консультативная психология и психотерапия. 2008. Том 16. № 1.

Фрагмент статьи

Возраст: мамы – около 30 лет, девочки – 3 года.

Беременность (по словам мамы): «безоблачная», желанная, без токсикоза, мама наслаждалась новым состоянием. Следует отметить, что обнаружившиеся у нее сразу после родов сильные импульсы детоубийства не согласуются с этим идеализированным представлением о беременности.

Роды: кесаревым сечением.

Послеродовый период: крайне тяжелый, как для матери, так и для дочери. Партнер матери бросил ее вскоре после рождения девочки. Он погиб в автокатастрофе, когда дочери было 2 месяца. Мать находилась в затяжной послеродовой депрессии. С самого рождения девочки она не могла кормить ее ни грудью, ни из бутылочки, оставляя малышку по утрам не кормленной до 12-13 часов, так как дочь, по словам мамы, была «слишком требовательной, капризной и избирательной». Галя «даже плакать ей не разрешала». Фактически она запрещала девочке выражать любые желания. Полина рано приспособилась к депривационным условиям, много спала, чтобы «не будить мать».

Эмоциональный статус матери: депрессия с истерическими чертами в рамках пограничного личностного расстройства. Послеродовая депрессия и реактивная депрессия в связи с разрывом отношений с партнером и его последующей гибелью наслоились друг на друга. Отношения с собственной матерью у Гали глубоко амбивалентные, зависимые, с продолжающимися до сих пор, но безуспешными попытками достижения личностной автономии. Галя рассказывает о физическом насилии, которому она подвергалась со стороны своей матери в детстве. В целом, она описывает свое детство как несчастливый период, к ней были жестоки не только в семье, но и в детском саду. Ей приходилось сдерживать себя в общении с детьми, не вступать с ними в дружеские отношения, она не позволяла себе радоваться вместе с ними, так как чувствовала, что ее матери это бы не понравилось.

Основной конфликт Гали в отношениях с дочерью вызван чрезвычайно амбивалентным отношением к ней. Галя воспринимает дочь то как своего эмоционального близнеца, обреченного повторить все ее детские переживания и потому вызывающего безмерную жалость, то как маленького монстра, который пытается ее опустошить. Последнее чувство сопровождается сильным страхом навредить ребенку (убить его) и последующей попыткой загладить свою вину подарками, красивой одеждой, организацией развивающих занятий и т.д. Собственная агрессия по отношению к дочери легко проецируется на окружающих людей (воспитатели в детском саду) и окружающую среду вообще.

Мама девочки проходила лечебный психоанализ в течение нескольких лет, который в настоящее время имеет характер консультаций по требованию. Результаты психоанализа мать обесценивает, называет «плачевными».

Эмоциональный статус дочери во многом дублирует эмоциональные проблемы матери. Данное сходство стало очевидным на исходе занятий перед их перерывом.

Когда девочка начала психотерапию, то есть задолго до моей беременности, маму волновали, прежде всего, аутистические черты и капризность Полины. По мнению мамы, эти проявления свидетельствовали об отвержении, нежелании дочери общаться с ней, обиде. Мать была озабочена отсутствием эмоционального отклика со стороны девочки в ответ на обращение к ней в нейтральной ситуации и гиперчувствительностью по отношению к определенным сигналам с ее стороны (закрытые глаза, молчание). Вызывал недоумение и длительный плач «без причины» дома или неожиданно чрезмерная требовательность на психотерапевтическом занятии. Мать, хотя и связывала на рациональном уровне эти проявления со своей неспособностью заботиться о девочке после ее рождения, все же на глубинном уровне проецировала на нее свои деструктивные импульсы и считала, что дочь использует эти симптомы намеренно, чтобы досадить ей.

Очевидно, что длительная и жестокая пищевая и эмоциональная депривация могла спровоцировать формирование у девочки глубокого первичного страха перед матерью (страх погибнуть от голода, страх быть уничтоженной ею).

Литература

  1. Winnicott D.W. Home is where we start from. London, Penguin books. 1990.

Информация об авторах

Бардышевская Марина Константиновна, кандидат психологических наук, Доцент кафедры нейро- и патопсихологии факультета психологии, МГУ им.М.В.Ломоносова, Член правления Благотворительного фонда социальной помощи и поддержки им. Януша Корчака. Член Российского психологического общества., Москва, Россия, e-mail: marinabard@yandex.ru

Метрики

Просмотров

Всего: 1700
В прошлом месяце: 4
В текущем месяце: 4

Скачиваний

Всего: 697
В прошлом месяце: 2
В текущем месяце: 1