Модель психического: траектория изменений в пожилом и старческом возрасте

Модель психического (theory of mind) рассматривается как когнитивный механизм социального познания. Дифференцированы особенности социального познания и модели психического. Обобщены исследования когнитивного и аффективного компонентов модели психического в пожилом возрасте. Гетерогенные изменения модели психического показывают не тотальный, а избирательный дефицит способности понимать психические состояния другого. Систематизированы факторы (нейроанатомические, когнитивные, психосоциальные и др.) влияющие на модель психического в пожилом и старческом возрасте. Описаны стратегии усиления модели психического в пожилом и старческом возрасте.

Модель психического (theory of mind) рассматривается как когнитивный ме- ханизм социального познания. Дифференцированы особенности социально- го познания и модели психического. Обобщены исследования когнитивно- го и аффективного компонентов модели психического в пожилом возрасте.
Гетерогенные изменения модели психического показывают не тотальный, а избирательный дефицит способности понимать психические состояния другого. Систематизированы факторы (нейроанатомические, когнитивные, психосоциальные и др.) влияющие на модель психического в пожилом и старческом возрасте. Описаны стратегии усиления модели психического в пожилом и старческом возрасте.

Введение

Быстрое увеличение пожилого населения в мире вызвало беспокой- ство общественности по поводу вопросов, связанных с социальными и когнитивными изменениями у людей данной возрастной категории и возможностью благополучного старения [Роик, 2014; Esmayel, 2013]. На основе возрастной классификации Европейского регионального бюро ВОЗ, специфики социальной ситуации развития, ведущей деятельности, личностных но- вообразований, ценностных ориентаций [Глуханюк, 2003], нижней границы пенсион- ного возраста в России [Роик, 2014], а также среднего возраста начала нейродегенеративных изменений [Яцемирская, 2001], пожилой возраст определяется в диапазоне от 55 до 74 лет, старческий возраст — от 75 до 90 лет.
Благополучное старение во многом определяется наличием соци- ального капитала (social capital): круга общения, доверительного лица, эмоциональной поддержки, социальной активности, социально-значи- мой деятельности. Социальный капитал позволяет пожилому челове- ку более гибко реагировать на стрессовые события в его повседневной жизни [Cannuscio, 2003]. Наличие эмоциональной поддержки в пожилом возрасте играет важную роль в поддержании соматического и психического здо- ровья [Carstensen, 2003]. Отсутствие эмоциональной поддержки связано с высокими рисками осложнений при сердечно-сосудистых заболеваниях, хирурги- ческих операциях. Например, у пожилых женщин после перенесенного эндопротезирования тазобедренного сустава [Cannuscio, 2003]. У пожилых людей с нейродегенеративными расстройствами (болезнью Альцгеймера, Пар- кинсона) при наличии эмоциональной поддержки уменьшаются риски возникновения острых форм соматических заболеваний, травматизации вследствии падений, суицидальных попыток, развития аффективных расстройств позднего возраста [Overwalle, 2009].
В пожилом возрасте происходят изменения в составе социальных контактов и их эмоциональном переживании. Пожилой человек на- чинает проявлять избирательность к различным формам социальной активности [Carstensen, 1999]. Для пояснения этого процесса Лаура Карстенсен предложила теорию социо-эмоциональной селективности (socio- emotional selectivity theory) [Carstensen, 2003]. Согласно ее исследованиям, в основе структурирования и избирательности социальных контактов лежат изменения в отношении пожилого человека ко времени. Меняется осознание времени. Пожилой человек начинает больше осознавать ограниченность времени своей жизни. Происходят изменения в от- ношении к собственному будущему, что вызывает мотивационный сдвиг целей во взаимодействиях с другими людьми: переход от целей, направленных на достижения и поиск информации, к эмоционально ориентированным целям.
В результате этого сдвига пожилой человек начинает произвольно структурировать свое социальное пространство, фокусируясь на довери- тельных связях, ограждая себя от негативных, травмирующих пережива- ний [Carstensen, 1999; Carstensen, 2003]. Аналогичным образом модель социального конвоя (social convoy model), предложенная Р. Каном и Т. Антонусси, показывает, что пожилые люди могут изменять внутреннюю структуру круга доверитель- ных контактов. Люди пожилого возраста становятся более искусными в выборе отношений с другими людьми. При этом они стремятся сохра- нять наличие и постоянство социальной поддержки от значимых других людей [Rowe, 2011]. Несмотря на избирательность, пожилой человек продолжа- ет взаимодействовать с другими и сталкивается с ситуациями, требую- щими понимания намерений, правдивости, убеждений, эмоций других людей, например, в ситуациях мошенничества [Cabinio, 2015]. Ему необходимо релевантно воспринимать и оценивать скрытые или представленные психические состояния других людей: мысли, чувства, убеждения, на- мерения, желания и эмоции [Poletti, 2012]. Способность осознанно и неосознан- но понимать собственные психические состояния и состояния Другого, чтобы объяснить или предсказать поведение, построить эффективное социальное взаимодействие, не стать жертвой мошенников, называется моделью психического (theory of mind, далее сокр. ТoM) [Сергиенко, 2014; Habota, 2015; Henry, 2013].
Ключевые аспекты модели психического. 1. Становление модели психического происходит на протяжении все- го онтогенеза человека [Сергиенко, 2014; Сергиенко, 2015; Rowe, 2011]. 2. Эта способность не сводится ни к интеллектуальным, ни к когни- тивным способностям [Сергиенко, 2015; Dennis, 2013; Sullivan, 2004]. 3. Обеспечивает признание того, что другие люди имеют разные мыс- ли, убеждения, идеи и чувства [Lecce, 2015; Wang, 2013; Wang, 2006]. 4. Обеспечивает успешное взаимодействие с другим человеком [Уланова, 2015; Phillips, 2011; Rosi, 2015].
Трудности в понимании собственных психических состояний и со- стояний Другого, неумение поставить себя в позицию другого человека влияют на социальное функционирование [Мелёхин, 2015б; Dennis, 2013; Roca, 2010]. Изменения в ком- понентах модели психического происходят на разных этапах онтогенеза, включая пожилой и старческий возраст [Slessor, 2007; Sullivan, 2004]. Например, у пожилых людей могут наблюдаться трудности в социальном взаимодействии с дру- гими людьми, что связано с рядом внутренних и внешних причин [Derntl, 2011; Rakoczy, 2012].
Изменения в понимании психических состояний другого человека [Bottirolia, 2016; Rosi, 2015; Wang, 2013; Wang, 2006], по разным данным, начинают наблюдаться с 55—65 лет, что соотносится с данными о том, что средний возраст начала нейро- дегенеративных изменений — около 55 лет [Авербух, 1969; Яцемирская, 2001; Pezzuti, 2015; Rosi, 2015]. Могут появ- ляться трудности в понимании мотивации, потребностей других людей [Rosi, 2015]. Пожилые люди часто ошибаются в оценке психических состояний незнакомых людей, им труднее дается оценка лиц, не вызывающих до- верия, они склонны доверять мало знакомым людям, в связи с чем чаще становятся жертвами мошенников [Wang, 2006].
Может наблюдаться рассогласование между собственными убеждения- ми и убеждениями других людей, что влияет на самопомощь в принятии решений, приводит к недопониманию, развитию конфликтов и наруше- ниям социального взаимодействия, способствует увеличению психосоци- альных проблем и социальной изоляции [Rowe, 2011; Yeh, 2013]. Эти трудности приводят к снижению социальной активности, отдалению от круга значимых людей, что увеличивает чувство одиночества, невостребованности, способствует рискам развития соматических и психических расстройств с последующим ухудшением состояния здоровья вплоть до инвалидизации [Derntl, 2011; Duval, 2011].
В связи с этим оценка наличия и степени дефицита модели психиче- ского в процессе старения является фундаментальным диагностическим критерием с целью эффективного лечения и реабилитации людей по- жилого и старческого возраста с нейродегенеративными расстройства- ми. Например, Американская психиатрическая ассоциация включила дефицит модели психического как один из критериев диагностики ней- рокогнитивного расстройства (neurocognitive disorders) в DSM-V [Dennis, 2013; Simpson, 2014].
Обсуждая развитие данной способности и ее роль в социальной жизни людей поздних возрастов, возникает вопрос о соотношении понятия мо- дели психического и социального познания.

Модель психического и социальное познание

 В табл. 1 приведены отличия модели психического от социального познания. Наглядно продемонстрировано, что в рамках модели психи- ческого изучаются особенности распознавания и понимания психиче- ских состояний, их организация в когнитивные модели (единичные, си- туативные и внеситуативные), в зависимости от контекста. Социальное познание выступает как условие взаимодействия человека в группе, где учет индивидуальных установок, привычек и каузальных атрибуций ста- новится основой взаимодействий.
Модель психического можно рассматривать как основу, или централь- ный компонент, социального познания [Сергиенко, 2014; Сергиенко, 2015]. Модель психического по- зволяет раскрыть когнитивные механизмы понимания в межличностном взаимодействии, поскольку процесс общения основан на постоянно мо- ниторинге и сравнении понимания психических состояний и событий [Сергиенко, 2015].
Рассматривая модель психического как ментальный механизм социаль- ного познания, следует указать, что она направлена на изучение внутрен- них психологических механизмов социального познания. Фокус внима- ния направлен на индивидуальный концептуальный мир человека [Сергиенко, 2014].
В качестве основных структурных компонентов модели психиче- ского выделяют когнитивный, эмоциональный и волевой (рис. 1).
Когнитивный компонент обеспечивает способность к распознаванию убеждений, неверных мнений, мыслей, обмана или иронии, эмпатии,

навыки манипуляции [Monetta, 2009]. За эффективность этого компонента отве- чает дорсолатеральная префронтальная область, также отвечающая за исполнительные функции и рабочую память. Для оценки когнитивно- го компонента модели психического в поздних возрастах используются следующие методики [Мелёхин, 2015]: — оценка психического состояния другого по видео и аудио задачам (Reading The Mind In Films/ in the voice, S. Baron-Cohen); — тест «Странные истории» (Strange Stories test, F. Happe); — диагностика способностей прагматической интерпретации ситуа- ции событий (The pragmatic interpretation short stories, Е. Winner); — тест «Ложные убеждения» (False belief, S. Baron-Cohen, T. Jolliffe).
Эмоциональный компонент обеспечивает способность распознавать и понимать эмоции и чувства другого человека, участвует в просоциаль- ном поведении, связан с умением успокоить Другого и помочь решить проблему. Он обеспечивается вентромедиальной префронтальной обла- стью, которая участвует в процессе обработки эмоции, принятии реше- ний и регуляции социального поведения. Для оценки эмоционального компонента модели психического в поздних возрастах используются следующие методики [Мелёхин, 2015]:
— оценка психического состояния другого по видео и аудио задачам (Reading The Mind In Films/ in the voice, S. Baron-Cohen); — тест «Чтение психического других людей по глазам» (Reading the Mind in the Eyes, S. Baron-Cohen); — определение эмоций человека по действиям и ситуациям (S. Bar- on-Cohen); — субтесты из Пенсильванской компьютеризированной нейропси- хологической батареи (Penn Computerized Neurocognitive Battery, R. Gur), позволяющие оценить как базовые когнитивные, так и социо-когнитив- ные навыки: память на лица, распознавание и дифференциация эмоций, определение насыщенности эмоций по экспрессии лица [Fischer, 2010].
Волевой компонент относится к формам социальной коммуникации, когда один человек пытается повлиять на психическое и эмоциональное состояние другого. Например, используя ироничную критику [Dennis, 2013]. Для оценки эмоционального компонента модели психического в поздних возрастах используются методики позволяющие исследовать понима- ние иронии и обмана, намерений Другого [Lecce, 2015; Paal, 2007].

Изменения модели психического в пожилом и старческом возрасте

Изучение модели психического в пожилом возрасте указывает на на- личие дефицита данной способности [Rowe, 2011]. Однако недостаточно говорить о дефиците модели психического (social-cognitive deficits) в пожилом и старческом возрасте, необходимо учитывать компенсаторные механиз- мы: кристаллизованный интеллект, эмоциональный интеллект и навыки межличностного понимания [Bottirolia, 2016; Habota, 2015]. С другой стороны, изменения мо- дели психического происходят гетерогенно: существуют разные траекто- рии и динамика изменений аффективного и когнитивного компонентов в пожилом возрасте [Derntl, 2011; Rakoczy, 2012; Wang, 2013]. Показано, что изменения в модели пси- хического не являются тотальными, они протекают избирательно [Shamay-Tsoory, 2007].
Например, пожилые люди с болезнью Альцгеймера могут распознавать эмоции других людей, однако у них наблюдаются трудности в распознава- нии ложных убеждений [Monetta, 2009]. В ежедневном общении пожилого человека участвуют и когнитивный, и аффективный компоненты ТоМ [Bottirolia, 2016]. Однако в пожилом возрасте когнитивный компонент более подвержен измене- ниям [Wang, 2013]. Это можно объяснять с различных точек зрения. Например, с позиции социально-когнитивной парадигмы, эти изменения происходят из-за того, что в пожилом возрасте люди избегают опасных, негативных социальных взаимодействий, боясь быть обманутыми [Pinsker, 2009].
Исследователи считают, что эмоциональный компонент ТоМ в по- жилом возрасте дольше остается сохранным в силу наличия компенсаторных стратегий, таких как жизненные интересы и увлечения [Phillips, 2011].
С. Боттироли и Е. Каваллини показали, что наблюдается расходящаяся траектория снижения аффективного и когнитивного компонентов мо- дели психического с большим влиянием старения на когнитивный ком- понент, чем эмоциональный [Bottirolia, 2016]. Эти исследования интересны тем, что они позволяют сравнивать между собой динамику изменений способно- сти рассуждать и распознавать, понимать эмоции. Однако большинство исследований модели психического при старении делают акцент либо на когнитивном, либо на аффективном компонентах, что часто приво- дит к противоречиям в полученных результатах [Slessor, 2007].

Когнитивный компонент модели психического в пожилом возрасте 

Пионерское исследование в области модели психического при старе- нии было проведено Ф. Хаппе. Участников исследования просили про- читать рассказ и определить, что главный герой думает о психическом состоянии другого героя. Хотя пожилые респонденты выполняли зада- ние в более медленном темпе, чем молодые, результаты показали лучшее выполнение именно в группе пожилых респондентов. Ф. Хаппе считает, что мудрость и гибкий социальный интеллект в пожилом и старческом возрасте влияют на ТоМ [Habota, 2015; Henry, 2013].
Пожилые люди демонстрируют явный приоритет в восприятии соци- альной и эмоциональной информации и ее обработки [Carstensen, 2003; Castelli, 2010]. Исследова- ния показали признаки снижения когнитивного компонента в пожилом возрасте при решении задач на идентификацию и понимание двойного блефа, иронии, обмана, сложных ложных убеждений, бестактности [Cavallini, 2013; Pinsker, 2009].
Другие исследования, демонстрируют отсутствие возрастных разли- чий в когнитивном компоненте модели психического в задачах на по- нимание ложных убеждений первого порядка, где нужно понять толь- ко одну перспективу героя [Sullivan, 2004]. С. Боттироли и Е. Каваллини провели оценку когнитивного компонента ТоМ, используя тест на понимание бестактности (тест «Ложные убеждения») на респондентах пожилого и старческого возраста. Было показано, что у пожилых людей наблюдают- ся трудности в понимании бестактности [Bottirolia, 2016]. Наши исследования по- казали, что пожилые респонденты (55—60 лет) более точно, чем респон- денты (61—74 и 75—90 лет), распознают обман в нарративных историях.
Использовался тест на оценку способности прагматической интерпрета- ции событий, разработанный Е. Виннер. Целью данного теста является оценка понимания иронии и обмана. Полный тест стоит из 16—22 нар- ративов, общий объем которых не более 250 слов. В них описываются ситуации, когда герой-свидетель наблюдает проступок героя-нарушителя [Мелёхин, 2015; Мелёхин, 2015а]. Пожилой человек использует свое понимание ложных убеж- дений и обмана о психическом состоянии через призму опыта, чтобы построить соответствующую прагматическую интерпретацию ситуации.
Трудности понимании иронии наблюдались у респондентов пожилого и старческого возраста [Мелёхин, 2015; Мелёхин, 2015а].

Эмоциональный компонент модели психического в пожилом возрасте

 По данным некоторых исследований в пожилом возрасте наблюда- ется сохранность эмоционального компонента ТоМ [Castelli, 2010; Cavallini, 2013; Esmayel, 2013]. С. Бот- тироли и Е. Каваллини продемонстрировали, что при решении задач на распознавании эмоций пожилые люди допускают меньше ошибок, чем молодые [Bottirolia, 2016]. Другие исследователи [Henry, 2013] считают, что в пожилом возрас- те наблюдаются трудности в распознавании и дифференциации эмоций [Sullivan, 2004; Yeh, 2013], особенно при распознавании сложных эмоций [Ruffman].
Наши исследования показали, что к старческому возрасту (75— 90 лет) способность распознавать эмоции по лицам людей снижается.
В большей степени снижается распознавание негативных эмоций (пе- чаль, страх, злость), нежели нейтральных и положительных (радость).
Наличие и степень нейрокогнитивного дефицита, изменения в качестве жизни, субъективной оценке собственного состояния здоровья, наличие симптомов депрессии и одиночества влияют на интерпретацию эмоций по их экспрессии в пожилом и старческом возрасте [Мелёхин, 2015; Мелёхин, 2015а].

Факторы, влияющие на модель психического в поздних возрастах

 Проведенный анализ зарубежных исследований (с 2007 по 2015 гг.), с использованием международных баз PubMed, Cambridge Journals Digital Archive, PsycARTICLES — APA, ScienceDirect позволил систематизиро- вать факторы влияющие на модель психического в пожилом и старче- ском возрасте.
Социо-когнитивные факторы. Cоциально-когнитивная парадигма, которая используется в стандартных экспериментальных задачах про- сто недостаточна для респондентов пожилого и старческого возраста, особенно в вопросе взаимодействия пожилого респондента и экспери- ментатора, который выступает незнакомым человеком. Пожилые люди могут быть менее мотивированны [Pezzuti, 2015]. Следует учитывать, что старение сопровождается сдвигом в социальной мотивации, что следует учиты- вать при проведении исследований специфики понимания психическо- го состояния других людей в поздних возрастах.
Разница в полученных результатах о модели психического во многом зависит от типа и модальности задач (вербальный, визуально-статический, визуально-динамический тип). Решение вербальных задач лучше в пожилом возрасте, что указывает на значимость вербальной способности для пожи- лых, которая остается стабильной на протяжении старости [Мелёхин, 2015; Мелёхин, 2015а]. Пожилые респонденты допускают больше ошибок в задачах со статистическими и динамическими визуальными стимулами, а также в невербальных задачах.
Некоторые исследования показывают, что визуальные стимулы, которые используются в исследовании аффективного компонента, могут вызывать затруднения в пожилом возрасте [Habota, 2015]. С. Дюваль, применив визуальный тип задачи «Чтение психического по глазам», показал, что в пожилом воз- расте наблюдается улучшение при выполнении задач данного типа [Derntl, 2011].
З. Ванг и Ю. Су применяли в своем исследовании вербальные эмоци- онально окрашенные рассказы и не обнаружили различий по аффектив- ному компоненту в пожилом возрасте [Wang, 2013; Wang, 2006]. В другом исследовании предъявляли видеозадачи, в которых нужно было сделать выводы о чув- ствах героев по видеофрагменту. Было выявлено улучшение уровня рас- познавания эмоциональных состояний при выполнении данного типа задач у пожилых людей [Rakoczy, 2012].
Нейроанатомические факторы. Старение связано с нелинейным сниже- нием плотности серого вещества, изменениями в белом веществе. Сниже- ние белого вещества влияет на функционирование когнитивных функций [Overwalle, 2009]. При нормально старении уменьшается объем премоторной коры, нижней лобной извилины, островка, верхней височной извилины. Проис- ходит уменьшение связей между лобной и височной корой. При старении происходят закономерные изменения в дорсолатеральной префронтальной коре, которая играет существенную роль в обеспечении понимания психи- ческого состояния другого человека (когнитивный компонент), в то же вре- мя вентромедиальная префронтальная кора участвует в понимании чувств и эмоций других людей (эмоциональный компонент) [Sullivan, 2004]. У пациентов с повреждением вентромедиальной префронтальной коры наблюдаются из- менения в аффективном компоненте, а при повреждениях дорсолатераль- ной префронтальной коры — изменения в когнитивном компоненте. В ходе старения больше наблюдаются изменения в дорсальной, но не вентральной области. Тем не менее, существуют компенсаторные нейронные механиз- мы, которые снижают возрастные церебральные изменения [Esmayel, 2013; Yeh, 2013].
Соматические факторы. Наличие острых сердечно-сосудистых забо- леваний, полиморбидность существенно влияют на когнитивные функ- ции и, следовательно, на понимание эмоций и распознавание психиче- ских состояний других людей [Мелёхин, 2015б; Duval, 2011; Habota, 2015].
Когнитивные факторы. При старении наблюдаются различные траекто- рии развития когнитивных процессов. Например, саморегуляция, эмоциональное функционирование остаются сохранными и могут даже улучшаться в пожилом возрасте, что подтверждает социо-эмоциональную теорию селек- тивности [Carstensen, 1999]. Для понимания психического состояния требуется участие следующих когнитивных процессов: исполнительные функции, рабочая па- мять, эпизодическая память, мышление, речь [Rakoczy, 2012]. Исполнительные функ- ции являются предиктором модели психического [Pezzuti, 2015]. Процессы тормозного контроля и рабочая память более уязвимы в пожилом возрасте и влияют на обеспечение когнитивного компонента модели психического [Phillips, 2011].
Психосоциальные факторы. На эффективность понимания психиче- ских состояний себя и другого в пожилом возрасте действуют: восприя- тие будущего, чувство одиночества, социальное избегание, а также нали- чие поддержки [Мелёхин, 2015; Мелёхин, 2015а; Bottirolia, 2016]. Снижение числа контактов, закрытость можно считать факторами, воздействующими на снижение когнитивного, а не аффективного компонента. Это, вероятно, будет сопровождаться сни- жением бесед, встреч, которые, как известно, играют ключевую роль в понимании психического состояния других людей [Мелёхин, 2015; Мелёхин, 2015а1; Duval, 2011].
Даже если пожилой человек социально активен, он вовлечен в со- циальный обмен только с ограниченным кругом [Мелёхин, 2015а1]. Если у пожилого человека есть регулярное общение с новыми людьми, он развивает свои коммуникативные навыки, и это оказывает положительное влияние на когнитивный компонент модели психического [Carstensen, 1999; Pezzuti, 2015].
Пожилые люди переживающие депрессию, тревогу, реакцию горя, испытывают трудности в понимании собственного психического состо- яния и состояния других людей. В исследовании Л. Пиззути и E. Лонго- барди было показано, что депрессия в пожилом и старческом возрасте влияет на способность понимать причинно-следственные социальные взаимосвязи. Происходят изменения в психологическом словаре чело- века. Появляются трудности вербально называть и описывать эмоцио- нальные состояния [Pezzuti, 2015]. При расстройствах настроения (биполярном расстройстве, депрессии) пожилые люди испытывают серьезные затруднения в понимании собственных и чужих психических состояний.

Пути усиления модели психического в пожилом возрасте

 На сегодняшний день только одна группа исследователей, под ру- ководством С. Лечче (S. Lecce), проводит эмпирические исследования эффективности тренинга модели психического в пожилом возрасте [Мелёхин, 2015а1; Rosi, 2015]. При обучении пожилых людей распознавать психические состояния другого используется два подхода [Bottirolia, 2016; Rosi, 2015].
Коммуникативно-кооперативный подход. Групповые обсуждения в форме кооперации помогают пожилым людям улучшить понимание того, что другие люди имеют различные точки зрения на одну и ту же ситуацию, и позволяют использовать ситуацию тренинга, чтобы сопо- ставить разные точки зрения — свою и другого. Это особенно важно, так как пожилые люди избирательны к социальным контактам и у них на- блюдается снижение повседневных социальных взаимодействий.
Динамический подход сосредоточен на том, что психические состоя- ния не статистические, а динамические. Они могут меняться с течением времени и в зависимости от контекста. Обучение распознавать психи- ческие состояния Другого, учитывая их динамический характер, важно, поскольку оно позволяет сделать собственную позицию более гибкой, адаптивной в зависимости от различных социальных контекстов. В про- грамме делается акцент на том, что если в повседневной жизни пожилые люди будут социально активны, включены в жизнь семьи и общение с друзьями, с доверительным лицом, то это приведет к формированию различных взглядов на ту или иную ситуацию.
Предложенный С. Лечче тренинг состоит из 6—10 встреч в группах по 6—8 человек. Занятия проводят два тренера: психолог/психотерапевт и врач-гериатр/социальный работник. Тренинг включает в себя следую- щие этапы [Cavallini, 2013].
Вводный этап: представление целей обучения. Введение понятия «пси- хические состояния». Участникам показывается актуальность понимания психических состояний в повседневной жизни. Происходит отработка прак- тических навыков определения психического состояния партнера по группе.
Первый этап: обучение пониманию психических состояний Другого.
Этот этап включает в себя использование рассказов, которые позволяют научиться эффективно делать выводы о сложных психических состояниях, учитывать динамику изменений этих состояний в зависимости от контекста.
Второй этап: обучение выражению и пониманию собственных пси- хических состояний и Другого, развитие эффективного использования глаголов выражающих собственные психические состояния и состояния других людей.
На каждой сессии тренеры представляют группе пожилых людей для разбора рассказы (тест «странные истории»), аудио или видео фрагмент разговора людей с целью идентифицировать психические состояния ге- роев. Каждому участнику нужно ответить на ряд вопросов в ходе про- чтения рассказа. Эти вопросы направлены на оценку понимания психи- ческого состояния героев, их социального поведения, что главный герой мог сказать или сделать, чтобы повлиять на психическое состояние дру- гих героев. В целях содействия динамическому характеру психических состояний дополнительно к прочтению рассказа участникам даются за- дания, предполагающие использование собственного жизненного опы- та в преодолении ситуации, в которую попал главный герой. Тренеры

Выводы

Модель психического следует рассматривать как ментальный меха- низм социального познания. Она позволяет изучить индивидуальный концептуальный мир человека, раскрыть когнитивные механизмы по- нимания в межличностном взаимодействии, поскольку процесс обще- ния основан на постоянном мониторинге и сравнении понимания пси- хических состояний и событий.
В пожилом и старческом возрасте люди могут быть меньше вовле- чены в социальные взаимодействия, происходит снижение социального функционирования, что приводит к избирательности в понимании пси- хического состояние другого человека.
В пожилом и старческом возрасте наблюдается выраженное сниже- ние функционирования когнитивного компонента модели психическо- го: понимание бестактности, двойного блефа, иронии, обмана, сложных ложных убеждений.
Изменения в аффективном компоненте протекают медленнее.
К старческому возрасту способность распознавать эмоции по лицам людей снижается, в большей степени это отражается на идентификации негативных эмоций (печаль, страх, злость), нежели нейтральных и по- ложительных (радость).
Изменения в модели психического в пожилом возрасте не являются тотальными. Наблюдаются расходящиеся траектории снижения аффек- тивного и когнитивного компонентов модели психического с большей сохранностью аффективного компонента, чем когнитивного.
В пожилом и старческом возрасте на понимание собственного психиче- ского состояния и психического состояния Другого влияют ряд факторов: нейроанатомические, соматические, когнитивные, психосоциальные.
Компоненты модели психического могут быть усилены в пожилом и старческом возрасте с помощью групповой тренинг-программы. Она направлена на обучение пониманию простых и сложных психических состояний, развитие словаря психических состояний, обучение навы- кам решения конфликтных ситуаций в повседневной жизни.

1. Авербух Е.С. Расстройства психической деятельности в позднем возрасте. Ле- нинград: Медицина. Ленинградское отделение, 1969. 285 с.
2. Глуханюк Н.С., Гершкович Т.Б. Поздний возраст и стратегии его освоения. М: Московский психолого-социальный институт, 2003. 112 с.
3. Мелёхин А.И. Модель психического (theory of mind) при нормальном старе- нии // Социальная психология и общество. 2015. № 1. С. 139—150.
4. Мелёхин А.И., Сергиенко Е.А. Специфика социального познания в пожилом и старческом возрасте // Социальная психология и общество. 2015. Т. 6. № 4. С. 60—77. doi: 10.17759/sps.2015060405
5. Мелёхин А.И. Социо-когнитивный дефицит при нормальном старении // Со- временные представления о психической норме и патологии: Психологиче- ский, клинический и социальный аспекты / Отв. ред. Н.Л. Белопольская. М.: Когито-центр. 2015. С. 158—164.
6. Мелёхин А.И. Социо-эмоциональная селективность как фактор субъектив- ного благополучия в пожилом и старческом возрасте [Электронный ре- сурс] // Клиническая и специальная психология. 2015. Т. 4. № 3. URL: http:// psyjournals.ru/psyclin/2015/n1/Melehin.shtml (дата обращения: 20.02.2016). doi:  10.17759/cpse.2015040302
7. Роик В.Д. Страхование рисков старости. Медицинское, гериатрическое и пен- сионное. СПб.: Питер, 2014. 394 с.
8. Сергиенко Е.А. Модель психического как парадигма познания социального мира [Электронный ресурс]// Психологические исследования. 2014. Т. 7. №  36.  URL:  http://psystudy.ru/index.php/num/2014v7n36/1017-sergienko36. html (дата обращения: 20.02.2016).
9. Сергиенко Е.А. Модель психического и социальное познание [Электронный ресурс] // Психологические исследования. 2015. Т. 8. № 42. URL: http:// psystudy.ru/index.php/num/2015v8n42/1163-sergienko42.html (дата обращения: 20.02.2016).
10. Уланова А.Ю., Сергиенко Е.А. Информационная успешность коммуникации на разных этапах развития модели психического // Экспериментальная пси- хология. 2015. Т. 8. № 1. С. 60—72.
11. Яцемирская Р.С. Психопатология пожилого и старческого возраста. Курс лек- ций. М.: Московский психолого-социальный институт, 2001. 196 с.
12. Bottirolia S., Cavallini E. Theory of Mind in aging: Comparing cognitive and af- fective components in the faux pas test // Archives of Gerontology and Geriatrics. 2016. Vol. 62. Р. 152—162. doi: 10.1016/j.archger.2015.09.009
13. Dennis M., Simic N., Bigler E.D. Cognitive, affective, and conative theory of mind (ToM) in children with traumatic brain injury // Developmental Cognitive Neuro- science. 2013. Vol. 5. P. 25—39. doi: 10.1016/j.dcn.2012.11.006
14. Derntl B., Habel U. Deficits in social cognition: a marker for psychiatric disorders? // Eur Arch Psychiatry Clin Neurosci. 2011. Vol. 261 (2). P. 145—149. doi: 10.1007/ s00406-011-0244-0
15. Duval C., Piolino P. Age effects on different components of theory of mind // Consciousness and Cognition. 2011. Vol. 20 (3). P. 627—642. doi: 10.1016/j.con- cog.2010.10.025
16. Cabinio M., Rossetto F. Mind-Reading Ability and Structural Connectivity Changes in Aging // Frontiers in Psychology November. 2015. Vol. 6. P. 17—25. doi: 10.3389/ fpsyg.2015.01808
17. Cannuscio C., Block J. Social capital and successful aging: the role of senior hous- ing // Ann Intern Med. 2003. Vol. 139 (2). P. 395—399. doi: 10.7326/0003-4819- 139-5_Part_2-200309021-00003
18. Carstensen L.L., Isaacowitz D.M., Charles S. T. Taking time seriously: A theory of socioemotional selectivity // American Psychologist. 1999. Vol. 54 (3). P. 165—181. doi:  10.1037/0003-066X.54.3.165
19. Carstensen L.L., Fung H.H., Charles S.T. Socioemotional selectivity theory and the regulation of emotion in the second half of life // Motivation and Emotion. 2003. Vol. 27 (2). P. 103—123. doi: 10.1023/A:1024569803230
20. Castelli I., Baglio F., Blasi V., et al. Effects of aging on mindreading ability through the eyes: an fMRI study // Neuropsychologia. 2010. Vol. 48 (9). P. 2586—2594. doi: 10.1016/j.neuropsychologia.2010.05.005
21. Cavallini E., Lecce S., Bottiroli S., et al. Beyond false belief: theory of mind in young, young-old, and old-old adults // The International Journal of Aging and Human Development. 2013. Vol. 76 (3). P. 181—198. doi:10.2190/AG.76.3.a
22. Esmayel E.M., Eldarawy M.M., Hassan M.M., et al. Mental health problems and sociodemographic correlates in elderly medical inpatients in a university hospital in Egypt // Current Gerontology and Geriatrics Research. 2013. Vol. 2013. P. 1—4. doi: 10.1155/2013/923710
23. Fischer H., Nyberg L., Bäckman L. Age-related differences in brain regions support- ing successful encoding of emotional faces // Cortex. 2010. Vol. 46 (4). P. 490—497. doi: 10.1016/j.cortex.2009.05.011
24. Gur R.С., Richard J., Hughett P., et al. A cognitive neuroscience based computer- ized battery for efficient measurement of individual differences: standardization and initial construct validation // J. Neurosci Methods. 2010. Vol. 182 (2). P. 254—262. doi: 10.1016/j.jneumeth.2009.11.017
25. Habota T., McLennan S.N., Cameron J., et al. An investigation of emotion recogni- tion and theory of mind in people with chronic heart failure // PLoS one. 2015. Vol. 10 (11). P. 1—13. doi: 10.1371/journal.pone.0141607
26. Henry J.D., Phillips L.H., Ruffman T. et al. A meta-analytic review of age differ- ences in theory of mind // Psychology and Aging. 2013. Vol. 28 (3) P. 826—839. doi: 10.1037/a0030677
27. Lecce S., Ceccato I., Bianco F., et al. Theory of Mind and social relationships in older adults: the role of social motivation // Aging Ment Health. 2015. Vol. 19. P. 1—6. doi:   10.1080/13607863.2015.1114586
28. Monetta L., Grindrod C.M, Pell M. D. Irony comprehension and theory of mind deficits in patients with Parkinson’s disease // Cortex. 2009. Vol. 45 (8). P. 972—981. doi:   10.1016/j.cortex.2009.02.021
29. Orrell M., Butler R., Bebbington P. Social factors and the outcome of dementia // International Journal o f Geriatric Psychiatry. 2000. Vol. 15 (6). P. 515—520.
30. Overwalle F. Social cognition and the brain: a meta-analysis // Human Brain Map- ping. 2009. Vol. 30 (3). P. 829—858. doi: 10.1002/hbm.20547
31. Paal T., Bereczkei T. Adult theory of mind, cooperation, Machiavellianism: the effect of mindreading on social relations // Personality and Individual Differences. 2007. Vol. 43 (3), P. 541—551. doi: 10.1016/j.paid.2006.12.021
32. Pezzuti L., Longobardi E., Rossetti S., et al. The relation between the Theory of Mind and socio-emotional functioning in a sample of older adults // J. Neurol Psychol September. 2015. Vol. 3 (2). P. 1—7.
33. Phillips L.H., Bull R., Allen R., et al. Lifespan aging and belief reasoning: influences of executive function and social cue decoding // Cognition. 2011. Vol. 120 (2). P. 236—247. doi: 10.1016/j.cognition.2011.05.003
34. Pinsker D.M., McFarland K., Pachana, N.A. Exploitations in older adults: social vulnerability and personal competence factors // Journal of Applied Gerontology. 2009. Vol. 32. P. 248—267. doi: 10.1080/13825585.2010.501403
35. Poletti M., Enrici I., Adenzato M. Cognitive and affective Theory of Mind in neurodegenerative diseases: neuropsychological, neuroanatomical and neuro- chemical levels // Neuroscience & Biobehavioral Reviews. 2012. Vol. 36 (12). P. 2147—2164. doi: 10.1016/j.neubiorev.2012.07.004
36. Rakoczy H., Harder-Kasten A., Sturm L. The decline of theory of mind in old age is (partly) mediated by developmental changes in domain-general abilities // British Journal of Psychology. 2012. Vol. 103 (1). P. 58—72. doi: 10.1111/j.2044- 8295.2011.02040.x
37. Roca M., Torralva T., Gleichgerrcht E., et al. Impairments in social cognition in early medicated and unmedicated Parkinson disease // Cognitive and Behavioral Neurology. 2010. Vol. 23 (3). P. 152—158. doi:10.1097/WNN.0b013e3181e078de
38. Rosi A., Cavallinia E., Bottiroli S., et al. Promoting theory of mind in older adults: does age play a role? // Aging Ment Health. 2015. Vol. 20 (1). P. 22—28. doi: 10.1080/13607863.2015.1049118
39. Rowe S.V. Theory of mind, social functioning, and awareness of ability in older adults. Electronic theses and dissertations. 2011. Paper 1239. doi: 10.18297/etd/1239
40. Ruffman T., Henry J.D., Livingstone V., et al. A meta-analytic review of emotion recognition and aging: Implications for neuropsychological models of aging // Neuroscience & BiobehavioralReviews.2008.Vol.32(4).P.863—881.doi:10.1016/j.neubiorev.2008.01.001
41. Simpson J.R. DSM-5 and Neurocognitive Disorders // J. Am Acad Psychiatry Law. 2014. Vol. 42 (2). P. 159 —164.
42. Shamay-Tsoory S.G., Shur S., Barcai-Goodman L., et al. Dissociation of cognitive from affective components of theory of mind in schizophrenia // Psychiatry Research. 2007. Vol. 149 (1). P. 11—23. doi: 10.1016/j.psychres.2005.10.018
43. Slessor G., Phillips L.H., Bull R. Exploring the specificity of age-related differences in theory of mind tasks // Psychology and Aging. 2007. Vol. 22 (3). P. 639—643.
44. Sullivan S., Ruffman T. Social understanding: how does it fare with advancing years? // British Journal of Psychology. 2004. Vol. 95 (1). P. 1—18.
45. Yeh Z.T. Role of Theory of Mind and executive function in explain social intelligence: a structural equation modeling approach // Aging & Mental Health. 2013. Vol. 17 (5). P. 527—534. doi: 10.1080/13607863.2012.758235
46. Wang Z., Su Y. Age-related differences in the performance of Theory of Mind in older adults: a dissociation of cognitive and affective components // Psychology and Aging. 2013. Vol. 28 (1). P. 284—291. doi: 10.1037/a0030876
47. Wang Y., Su Y. Theory of mind in old adults: the performance on Happe’s stories and faux pas stories // Psychologia. 2006. Vol. 49 (4). Рp. 228—237. doi: 10.2117/ psysoc.2006.228

PlumX

Метрики публикации