Клинические и социально-психологические характеристики пациентов с суицидальными попытками

В статье представлен ретроспективный анализ историй болезни 192 пациентов с суицидальными попытками, проходивших лечение в соматопсихи- атрическом отделении для хирургических больных НИИ скорой помощи имени Н.В. Склифосовского. Выборка включила 64% мужчин и 36% женщин. Большинство пациентов не имели высшего образования (82%), не состояли в браке (71%), находились в активном трудоспособном возрасте от 15 до 45 лет (74%). На основе анализа историй болезни выявлено: суицидальные попытки наиболее свойственны пациентам с диагнозами аффективного и личностного расстройства (56%); 11% — употребляли алкоголь и наркотические вещества, 74% — наносили себе колото-резаные ранения различной локализации, 65% — были инфицированы вирусом гепатита. Усиление тяжести психического состояния и нарастание психологической и социальной дезадаптации пациентов после совершения первичных аутоагрессивных действий чаще всего выступают в качестве факторов совершения повторных и многократных суицидальных попыток. Обосновывается необходимость создания специальных центров для реабилитации пациентов, совершивших суицидальную попытку, с целью предотвращения повторных аутодеструктивных действий, на основе модели центров диалектической бихевиоральной терапии, создаваемых для специализированной помощи пациентам с хроническим суицидальным поведением.

В статье представлен ретроспективный анализ историй болезни 192 паци- ентов с суицидальными попытками, проходивших лечение в соматопсихи- атрическом отделении для хирургических больных НИИ скорой помощи имени Н.В. Склифосовского. Выборка включила 64% мужчин и 36% жен- щин. Большинство пациентов не имели высшего образования (82%), не состояли в браке (71%), находились в активном трудоспособном возрасте от 15 до 45 лет (74%). На основе анализа историй болезни выявлено: суици- дальные попытки наиболее свойственны пациентам с диагнозами аффек- тивного и личностного расстройства (56%); 11% — употребляли алкоголь и наркотические вещества, 74% — наносили себе колото-резаные ранения различной локализации, 65% — были инфицированы вирусом гепатита.
Усиление тяжести психического состояния и нарастание психологической и социальной дезадаптации пациентов после совершения первичных ауто- агрессивных действий чаще всего выступают в качестве факторов соверше- ния повторных и многократных суицидальных попыток. Обосновывается необходимость создания специальных центров для реабилитации пациен- тов, совершивших суицидальную попытку, с целью предотвращения по- вторных аутодеструктивных действий, на основе модели центров диалек- тической бихевиоральной терапии, создаваемых для специализированной помощи пациентам с хроническим суицидальным поведением.

Введение

Суицидальное поведение — комплексная проблема, требующая уче- та социально-экономических, теологических, философских, психоло- гических и медицинских аспектов [Смулевич, 2009]. Как отмечала А.Г. Амбрумова, изучение самоубийств только с медицинской точки зрения невозможно, основополагающей предпосылкой суицидального поведения выступает социально-психологическая дезадаптация личности в условиях микро- социального конфликта [Амбрумова, 1978; Амбрумова, 1978а]. Суицидальное поведение называют бо- лезнью цивилизации [Гроллман, 2001], а уровень самоубийств рассматривают как меру общественного здоровья нации [28]. Ежегодно во всем мире самоубий- ства совершают от 873 тысяч до одного миллиона человек. По данным Всемирной организации здравоохранения, суицид является 13-й по сче- ту причиной смерти на нашей планете [Насилие и его, 2003].
Примечателен тот факт, что в Европейском регионе в возрастном ди- апазоне от 15 до 35 лет самоубийства занимают второе место среди при- чин смертности после дорожно-транспортных происшествий. При этом предположительно в 20 раз большее число людей совершают суицидаль- ные попытки без фатального исхода, что выдвигает данную форму аутоа- грессии на шестое место среди причин потери трудоспособности во всех развитых странах мира.
Среди суицидентов повторные суицидальные попытки предприни- мают от 20% до 60% человек с временным интервалом до трех лет [Лапицкий, 2004].
Каждый второй пытавшийся покончить с собой в течение года повторя- ет свою попытку, а каждый третий совершал суицидальную попытку в прошлом [Холмогорова, 2009].
Анализ незавершенных суицидальных попыток важен для понимания причин и механизмов суицидогенеза. Как подчеркивает Б.С. Положий, количество незавершенных суицидов в несколько раз превышает коли- чество самоубийств с летальным исходом [Положий, 2010]. Незавершенные суици- дальные попытки позиционируются как попытки с «нефатальным ре- зультатом» [Меннингер, 2000], когда индивид намеренно, с целью изменения ситуации или проявляя агрессию по отношению к собственной личности, наносит себе самоповреждения. Изучение социально-психологических и психо- лого-психиатрических факторов аутодеструктивного поведения, включая завершенные и незавершенные, первичные и повторные суициды, а так- же самоповреждения, не имеющие суицидальной направленности, пред- ставляет самостоятельную научную задачу, решение которой позволяет раскрыть современные социальные аспекты суицидогенеза.
Незавершенные суицидальные попытки и самоповреждающее по- ведение могут наблюдаться как у пациентов с психопатологией, так и у психически здоровых людей в ситуациях кризиса и стресса [Польская, 2014; Польская, 2015]. Отме- чается, что в условиях психопатологии акты самоповреждения обуслов- лены спецификой болезни, тогда как при нормативном психическом развитии самоповреждающее поведение отражает нарушения психо- логического функционирования, вызванные как стрессовыми воздей- ствиями, так и кризисно протекающими изменениями, свойственными подростковому и юношескому возрасту [Польская, 2014; Польская, 2015]. Согласно исследовани- ям Н.А. Польской, в основе самоповреждающего поведения — необхо- димость восстановления «контроля над собственным состоянием», что подразумевает преодоление высокоинтенсивных болезненных эмоций, вызванных ситуативными факторами и обусловленных психологическими трудностями контроля над эмоциями, низкой толерантностью к стрессу, плохо развитыми навыками саморегуляции [Польская, 2014; Польская, 2015].
Наиболее распространенными диагнозами у пациентов с неодно- кратными аутоагрессивными действиями являются расстройства лич- ности и расстройства настроения. Распространены также смешанные тревожно-депрессивные и конверсионные расстройства [Кудрявцев, 1999; Кудрявцев, 2012].
В МКБ-10 одним из критериев эмоционально-неустойчивого рас- стройства личности (РЛ) и пограничного расстройства личности (ПРЛ) является склонность быть включенным в напряженные (неустойчивые) отношения, что может привести к возобновляющимся эмоциональным кризисам и сопровождаться серией суицидальных угроз или актов само- повреждения.
А.Б Смулевич выделяет такую диагностическую единицу, как мазо- хистическое (самоповреждающее) РЛ, отмечая при этом, что оно редко квалифицируется как самостоятельная категория. Чаще всего РЛ это- го круга перекрываются, выступая в качестве акцентуаций характера, другими личностными девиациями [Смулевич, 2009]. Аутоагрессивное поведение у данных личностей носит скорее манипулятивный характер, а само- повреждения преимущественно поверхностны. Стремление привлечь внимание к самоповреждениям в надежде избежать грозящие катастро- фы и конфликты, восприятие себя как отвергнутого и покинутого (при свершившихся разрывах семейных, любовных отношений) выступают основными мотивами подобного поведения. В качестве психологиче- ских характеристик мазохистического РЛ называют сенситивность и обостренную чувствительность даже к незначительным знакам нелюбви и разочарования со стороны окружающих [Смулевич, 2009].
Т.Ю. Ласовская, изучая аутоагрессивное поведение у лиц с ПРЛ, от- метила, что в основе самоповреждающего поведения могут лежать раз- личные мотивы. На первом месте, согласно ее данным, находится мотив нанесения физической боли, чтобы справиться с психической болью и с сильными эмоциями [Ласовская, 2014]. Н.А. Польская отмечает, что основные мо- тивы нанесения самоповреждений носят эмоционально-регулятивный характер и связаны с функциями контроля эмоций [Польская, 2014]. Автор рассма- тривает два типа контроля при самоповреждении: 1) контроль над собственным состоянием (избавление от напряже- ния/восстановление контроля над эмоциями); 2) контроль над внешними событиями (воздействие на других или поиск нового опыта) [Польская, 2014].
В исследовании А.Б. Холмогоровой с соавторами было показано, что суицидальное поведение характеризуется такими дезадаптивными копинг-стратегиями, как «психическое избегание» и «вентилирование эмоций» (эмоциональная разрядка) [Холмогорова, 2009]. Было отмечено, что большинство студентов с актуальной суицидальной направленностью имели су- ицидальные инциденты в прошлом, а у студентов, склонных к хрони- ческому суицидальному поведению, был выявлен повышенный уровень социальной тревожности [Холмогорова, 2009]. В.Ф. Войцех полагает, что при первичных суицидальных попытках преобладает такая форма суицидального пове- дения, как «протест» или «протест-призыв», в то время как при повтор- ных суицидальных попытках отмечено появление истинных намерений покончить с собой с преобладанием такой формы суицидального пове- дения, как «самонаказание» или «отказ» — признание своего поражения и нежелание продолжать борьбу [Войцех, 2008]. При каждом повторном суициде риск летального исхода увеличивается, так как от попытки к попытке нарастает тяжесть нанесенных увечий. У лиц, совершивших одну суици- дальную попытку, высок риск ее повторения в будущем [Кудрявцев, 1999].
У пациентов с хроническим суицидальным поведением и с ПРЛ на первом месте стоят такие причины, как травматические события, свя- занные с трудностями взаимодействия с партнером, родственниками.
Под данными травматическими событиями подразумеваются: развод, измена партнера, ссора, разрыв значимых отношений с близкими людь- ми [Горчакова, 2014]. Еще одной причиной совершения суицидальных попыток явля- ется наличие гемоконтактных инфекций. Суицидальные мысли и дей- ствия довольно часто сопутствуют ВИЧ-инфекции и являются важным феноменом в жизни ВИЧ-инфицированного пациента, имеющим место в любой период течения заболевания, вне зависимости от его прогрес- сирования [Жабенко, 2011].
Таким образом, данный обзор подтверждает высокую социальную значимость изучения суицидального поведения в целях его профилак- тики, что предполагает обязательный учет макросоциальных факторов: социально-экономических, культурно-исторических и этнических осо- бенностей страны или ее региона; детальное исследование индивидуаль- ных, семейных, социальных и психологических аспектов суицидогенеза, на основе чего возможен всесторонний подход к пониманию условий, влияющих на формирование суицидального поведения [Холмогорова, 2009]. Высокая распространенность аутодеструктивных актов в клинической выборке у пациентов с расстройствами личности, коморбидными расстройствами и расстройствами смешанного генеза обусловливает необходимость вы- явления и оценки суицидальной (и более широко, аутодеструктивной) специфики через анализ клинико-феноменологических и социально- психологических данных.
В статье изложены результаты ретроспективного анализа 192 историй болезни пациентов с суицидальными попытками, госпитализированных в соматопсихиатрическое отделение для хирургических больных НИИ скорой помощи имени Н.В. Склифосовского в период 2012—2014 годов.

Результаты и обсуждение

 По результатам анализа 192 историй болезни пациентов с суицидальны- ми попытками установлено, что большинство обследованных — мужчины (64%), женщины — 36% от общего числа пациентов в выборке. Распреде- ление по полу, возрастным группам, образованию и семейному положению представлено ниже (табл. 1). Большинство пациентов не имели професси- ональной специализации (26%), либо имели средний уровень образования (56%), т. е. 82% от общей выборки не имели высшего образования. Чаще всего пациенты не состояли в браке (54%), либо были разведены (17%), что составляет 71% от общей выборки. Более половины пациентов находились в активном трудоспособном возрасте от 15 до 45 лет (74% от общей выборки).
Таким образом, можно говорить о том, что такие социально-психологи- ческие характеристики, как невысокий уровень образования, сложность в выстраивании доверительных отношений и одинокое проживание характер- ны для этого контингента и могут повышать риск суицидального поведения.
По виду физической травмы были выделены следующие группы: колото-резаные ранения различной локализации (X78); падения с высоты (X80); странгуляционная асфиксия (X70); инородные тела в ЖКТ (X83); самоутопление (X71); самоповреждение пламенем (X76); самоотравление (X61-X69); огнестрельные ранения (X72-X74).
По ведущему психопатологическому расстройству были выделены следующие группы: 1) аффективные расстройства (F32-F43); 2) расстройства личности (F60); 3) шизофрения и другие острые психозы (F20-F23); 4) органические заболевания ЦНС (F06); 5) зависимость от ПАВ (F10-F19).
Неоднократные аутодеструктивные действия были разделены на пер- вичную и повторные суицидальные попытки с целью выявления воз- можных специфических различий или сходства между ними и опреде- ления зависимости первичных и повторных суицидальных попыток от психопатологических расстройств и гемоконтактных инфекций.
В табл. 2 и 3 представлено распределение суицидальных способов по группам психопатологических расстройств в зависимости от первичной или повторной суицидальной попытки.

При распределении пациентов в зависимости от гемоконтактных инфек- ций установлено, что у большинства (65%) обнаруживаются антитела к гепатиту С (табл. 4). Данным заболеванием чаще всего страдают лица с таким диагнозом, как расстройство личности (36%). На втором месте стоят лица, страдающие аффективными расстройствами (22%), на третьем — пациенты с органическими заболеваниями центральной нервной системы (14%).

При оценке причин совершения суицидальных попыток на основании анализа записей в историях болезни результатов клинической беседы с пациентами и их родственниками установлено, что наиболее значимыми являются такие причины, как «зависимость от психоактивных веществ» (23%), «несчастная любовь» (23%) и «семейный конфликт» (20%), как при первичных, так и при повторных суицидальных попытках (табл. 5).

Стоит отметить, что зависимость от ПАВ играет важную роль в суи- цидальном поведении. Частота самоубийств у лиц с алкогольной зависи- мостью в 80 раз выше, чем среди населения в целом. А.В. Немцов в своем эпидемиологическом исследовании показал, что до начала антиалкоголь- ной кампании 60% самоубийств были алкогольно-позитивными, в даль- нейшем, с началом этой кампании количество суицидов снизилось на 35% [приведено по: 3]. В качестве основных механизмов, усиливающих риск суицидального поведения у лиц, употребляющих спиртные напитки, вы- деляются увеличение уровня дистресса, повышение агрессивного и аутоа- грессивного поведения. При злоупотреблении наркотическими вещества- ми аутоагрессивные действия чаще всего возникают в связи с личностными изменениями (психопатизацией) и развитием аффективных расстройств.
Помимо «зависимости от психоактивных веществ» при первичных суицидальных попытках в качестве значимых отмечались такие при- чины, как «несчастная любовь» и «семейные конфликты». «Галлюцина- торно-бредовые идеи», «потеря значимых близких» и «рабочие/учебные конфликты» в качестве причин суицидальных попыток выделялись па- циентами реже.
При повторных суицидальных попытках в большей степени указы- вались причины, связанные с зависимостью от психоактивных веществ, заболеваниями, семейными конфликтами и галлюцинаторно-бредовы- ми идеями; реже указывались «несчастная любовь», «потеря близких» и «рабочие/учебные конфликты».
Высокая распространенность суицидального и самоповреждающего поведения среди пациентов с аффективными и личностными расстрой- ствами подтверждается результатами нашего анализа: у 56% диагности- рованы данные расстройства (табл. 3). Это подтверждает и отмечаемый многими специалистами факт нарушений эмоциональной саморегуля- ции, характеризующийся, прежде всего, непереносимостью негативно- го аффекта, неспособностью вынести душевную боль [4; 5; 8; 12; 16; 20; 21; 26 и др.]. Около двух третей пациентов с диагнозом личностного и смешанного, коморбидного тревожного, депрессивного расстройства сообщают о суицидальных попытках в прошлом [Каргин, 2009]. Стоит отметить, что повторные суицидальные угрозы, самоповреждающее поведение явля- ются одним из диагностических критериев пограничного расстройства личности в DSM-III-R, а в МКБ-10 признаками расстройства личности являются саморазрушающее поведение и неспособность контролиро- вать эксплозивное поведение.
По данным И.А. Кудрявцева, при каждом повторном суициде риск летального исхода увеличивается, так как от попытки к попытке нарас- тает тяжесть нанесенных увечий [Кудрявцев, 1999; Кудрявцев, 2012]. У пациентов с повторными су- ицидальными попытками, имеющих диагноз ЛР, самоповреждение носит эмоционально-регулятивный характер. У них не нарастает тяжесть наносимых увечий при повторных самоповреждениях, что отличает их от пациентов, совершивших повторные суицидальные попытки и имею- щих другие психические расстройства (табл. 2 и 3). Повторные самопо- вреждения у пациентов с расстройством личности могут быть объяснены преморбидными особенностями (импульсивность, нестабильность, не- адекватная злоба, непереносимость одиночества [Ласый, 2009]). В определенной степени это влияет на характер самоповреждающего поведения как спо- соба справляться с сильными отрицательными эмоциями: причинение физической боли, чтобы справиться с психической болью, с сильными эмоциями, за которыми стоит желание успокоиться. Проведенный ана- лиз подтверждает, что повторные суицидальные попытки у пациентов с пограничным расстройством личности следует рассматривать в большей мере как самоповреждения не суицидального, а эмоционального-регу- лятивного характера, призванные преодолеть непереносимость душев- ного страдания.
Другим немаловажным фактором является то, что более половины па- циентов с повторными суицидальными попытками являются носителями гемоконтактных инфекций, преимущественно гепатита С (табл. 4). Далее следуют такие заболевания, как ВИЧ и сифилис. Свойственная пациен- там с пограничным расстройством личности аффективная нестабиль- ность, импульсивность в интерперсональных отношениях, выраженный страх одиночества и склонность к промискуитету в сексуальных контак- тах [Конина, 2014] объясняют высокий риск тяжелых гемоконтактных инфекций.
Особенности семейного положения изученной группы пациентов характеризуют их как людей одиноких, не состоявших в браке или раз- веденных (табл. 1). Это соотносится с высоким уровнем гемоконтакт- ных инфекций, нестабильностью межличностных отношений и проми- скуитетом пациентов с повторными самоповреждениями. Несмотря на активный трудоспособный возраст основной группы пациентов (от 15 до 45 лет) у большинства из них средний уровень образования и нет про- фессиональной специализации (табл. 1).

Примеры из историй болезни

Пациент Х., 35 лет, диагноз: смешанное расстройство личности. Гемоконтакт- ные инфекции: гепатит В, гепатит С. Выписка из истории болезни: со слов боль- ного, проживает в квартире вместе с матерью и гражданской женой. В настоящее время не работает. Не отрицает, что в течении трех лет систематически употре- бляет наркотики (метадон, героин внутривенно). Ранее неоднократно наносил себе самоповреждения острыми предметами: как объяснил сам пациент, «по дурости, по молодости». Самоповреждение, послужившее причиной госпитали- зации, нанес из-за конфликта с гражданской женой: «Вышел из себя, психанул, чувствовал себя никому не нужным».
Пациентка А., 34 года, диагноз: депрессивный эпизод легкой степени тяжести у личности с психопатоподобными изменениями. Гемоконтактные инфекции: ге- патит С. Выписка из истории болезни: со слов пациентки, проживает с мужем.
От первого брака — сын, который живет с отцом. В настоящее время не работает.
Эпизодически употребляет алкоголь. Не скрывает, что ранее наносила себе са- мопорезы, причину называет: «Частые конфликты в семье». Настоящее самопо- вреждение нанесла себе после ссоры с мужем.
Пациентка Т., 27 лет, диагноз: эмоционально-неустойчивое расстройство лич- ности с аутодеструктивными тенденциями поведения, осложненное опиатной зависимостью и пагубным употреблением алкоголя. Гемоконтактные инфекции: гепатит С. Выписка из истории болезни: со слов пациентки, проживает с граж- данским мужем и его матерью. Родители давно в разводе, с отцом отношения практически не поддерживает, мать умерла несколько лет назад. Имеет среднее школьное образование. Постоянно нигде не работает, так как «нет подходящей работы». Более 10 лет употребляет наркотики (героин внутривенно). Не отри- цает, что в подростковом возрасте наносила себе самопорезы: «Резала вены на спор», при этом улыбается, «весело было тогда». Настоящее самоповреждение нанесла в связи со ссорой с гражданским мужем, выпрыгнула с пятого этажа, потому что «хотела его проучить и вообще все надоело».
Стоит отметить, что при первичных суицидальных попытках чаще всего определяются такие социально-психологические детерминан- ты, как конфликты во взаимоотношениях полов, разрыв отношений со значимыми близкими, потеря значимых близких, конфликты во взаи- моотношениях с коллегами, друзьями, сложности в профессиональной деятельности.
Например, пациент К., 28 лет, диагноз: эмоционально-неустойчивое расстрой- ство личности, со стойкими аутодеструктивными тенденциями поведения, ос- ложненное пагубным употреблением алкоголя; декомпенсация. Гемоконтактные ин- фекции: нет. Со слов больного, проживает в Москве, в квартире вместе с женой.
Подрабатывает сапожником. Употребление наркотиков отрицает. Не отрицает того, что периодически «для расслабления» употребляет алкоголь. Сообщил, что «в подростковом возрасте резал вены из-за несчастной любви (при осмотре на обо- их предплечьях больного многочисленные, старые рубцы от самопорезов). При данном осмотре больной сообщил, что вечером находился в состоянии сильного алкогольного опьянения на почве конфликта с женой. Со слов пациента: «она ре- шила от меня уйти». В связи с этим он в очередной раз нанес себе множественные порезы в области живота, поскольку «снова вышел из себя не мог больше сдержи- ваться, она меня “достала”, довела до такого состояния, хотел ее проучить».
Эти данные подтверждаются исследованиями Кудрявцева И.А. и Декало Е.Э., выявившими, что основными мотивами совершения ау- тоагрессивных действий является потеря значимых близких, нетрудоу- строенность и одиночество [Кудрявцев, 2012]. Как следствие всех вышеперечислен- ных детерминант при повторных суицидальных попытках выявляется целый ряд факторов, усиливающих риск повторных самоповреждений: сниженный фон настроения, сниженная социальная адаптация, психи- ческие и физиологические заболевания, злоупотребление психоактив- ными веществами, частые конфликты в семье.
Сравнивая причины и психопатологическую симптоматику при первичных и повторных суицидальных попытках, можно сказать об усугублении психопатологического состояния у пациентов. Такие при- чины, как «несчастная любовь», «семейные конфликты», «зависимость от ПАВ», выделялись как наиболее значимые, как при первичных, так и при повторных самоповреждениях. Однако при повторных самопо- вреждениях возрастает частота таких причин, как «заболевание», «за- висимость от ПАВ», «семейные конфликты». Негативное соматическое и психическое состояние при повторных попытках начинает играть ос- новную роль, усугубляя межличностные проблемы.
Таким образом, после первичных аутодеструктивных действий, стрессов, кризисных ситуаций психическое состояние ухудшается и воз- никают психопатологические симптомы, что приводит к повторным и многократным самоповреждениям. Качественный анализ материалов историй болезни показывает, что пациенты испытывают сложности в профессиональной области и межличностных отношениях. Именно эти трудности социально-психологического характера чаще всего выступа- ют факторами манифестации психопатологической симптоматики и со- вершения первичного самоповреждения. Социально-психологически- ми факторами повторных суицидальных попыток являются, в первую очередь, усиление тяжести психического состояния и прогрессирующая социальная дезадапатция больных после совершения первичных аутоа- грессивных действий: нарастает зависимость от ПАВ, возрастает частота семейных конфликтов, прогрессируют соматические и психические за- болевания.
На основе полученных результатов можно сделать вывод о необхо- димости комплексной психотерапевтической, психиатрической и со- циальной работы с людьми, страдающими расстройствами личности и находящимися в кризисных ситуациях, разработки и внедрения профи- лактических программ по преодолению суицидального поведения.
В настоящее время наиболее распространенной научно обоснованной моделью такой помощи является метод диалектической бихевиоральной терапии, разработанный американской исследовательницей хронического суицидального поведения Маршей Линехан (М. Linehan). В большин- стве западных стран на основе указанного метода созданы центры помо- щи людям, страдающим ПРЛ. Методы диалектической поведенческой терапии рассчитаны на длительное сопровождение пациентов: вначале в рамках стационара, а затем в амбулаторном формате [Лайнен, 2007]. Они направ- лены на снижение острых реакций на стресс, уменьшение риска аутоа- грессивного поведения, расширение репертуара совладающих стратегий и изменение взгляда пациента с ПРЛ на ситуацию, которая кажется ему невыносимой и безвыходной. Данный вид терапии был создан специаль- но для лиц с хроническим суицидальным поведением, однако он оказался эффективным для широкого контингента лиц с тяжелыми психически- ми расстройствами. Среди центров поддержки лиц с ПРЛ стоит упомя- нуть жилой центр лечения (residential treatment center «Timberline Knolls»).
В нем помимо службы горячей линии (телефона доверия) специалистами оказывается очная помощь людям с ПРЛ, депрессией и другими психиче- скими заболеваниями, при этом проводится комплексная терапия, осно- ванная на био-психо-социально-духовной парадигме.
Таким образом, на основе проведенного анализа историй болезни па- циентов с суицидальными попытками выявлен ряд клинических и соци- ально-психологических характеристик, которые можно рассматривать в качестве факторов суицидального поведения у данного контингента: психические расстройства, сниженный фон настроения, агрессивность, импульсивность, соматические и психические заболевания, социальная дезадаптация, злоупотребление психоактивными веществами, нару- шения межличностных отношений. Перечисленные особенности, как правило, характерны для личностной патологии. При отсутствии соци- ально-психологической поддержки они приводят к повторным (часто многократным) аутодеструктивным действиям. Поэтому необходимо создание специальных центров-служб (по модели диалектической бихе- виоральной терапии, доказавшей свою эффективность в ряде стран) для оказания психологической помощи лицам с хроническим суицидаль- ным поведением.

Выводы

Клинические характеристики лиц, совершивших повторные/неодно- кратные суицидальные попытки, в наибольшей степени относятся к аффективным расстройствам и расстройствам личности. Преимуще- ственные самоповреждения — колото-резаные ранения различной ло- кализации. Коморбидные заболевания связаны с алкогольной и нарко- тической аддикцией и гемоконтактными инфекциями.
Социально-психологические характеристики лиц, совершивших повтор- ные/неоднократные суицидальные попытки включают невысокий уровень образования, трудоспособный возраст до 45 лет и одинокое проживание.
Факторы первичных и вторичных попыток суицида включают слож- ности в профессиональной области и межличностных отношениях, ча- стые разрывы и потерю значимых отношений. Именно эти трудности социально-психологического характера чаще всего выступают фактора- ми манифестации или обострения психопатологической симптоматики и совершения первичного самоповреждения. Факторами повторных суицидальных попыток являются в первую очередь усиление тяжести психического состояния и прогрессирующая социальная дезадапатция пациентов: нарастает зависимость от психоактивных веществ, увеличи- вается частота семейных и межличностных конфликтов, прогрессируют соматические и психические заболевания.
Необходимость создания специальной службы помощи для лиц, совер- шивших суицидальную попытку, а также повторные/неоднократные самоповреждения диктуется задачами профилактики суицидального поведения. Для реабилитации пациентов и предотвращения повторных попыток необходима продолжительная комплексная психотерапевти- ческая, психиатрическая и социальная работа с людьми, страдающими личностными расстройствами и находящимися в кризисных ситуациях.

1. Амбрумова А.Г. Индивидуально-психологические аспекты cуицидального поведения // Актуальные проблемы суицидологии. М.: Б. и., 1978. С. 44—59.
2. Амбрумова А.Г., Тихоненко В.А. Суицид как феномен социально-психологи- ческой дезадаптации личности // Актуальные проблемы суицидологии. М.: Б. и., 1978. С. 6—28.
3. Бисалиев Р.В., Вешнева С.А. Суицидальное поведение у аддиктов и их род- ственников. Астрахань: АГТУ, 2013. 10 с.
4. Войцех В.Ф. Клиническая суицидология. М.: Миклош, 2008. 280 с.
5. Горчакова В.А., Холмогорова А.Б., Палин А.В., Арбузова Л.А. Травматический стресс у пациентов с хроническим суицидальным поведением и чертами пограничного личностного расстройства // Консультативная психология и психотерапия. 2014. Т. 22. № 2. С. 119—139.
6. Гроллман Э. Суицид: превенция, интервенция, поственция // Суицидология: Прошлое и настоящее: Проблема самоубийства в трудах философов, социо- логов, психотерапевтов и в художественных текстах. М.: Когито-Центр, 2001. С. 270—352.
7. Жабенко Н.Ю. Суицидальное поведение и ВИЧ-инфекция // Клінічні дослідження. 2011. № 4. С. 45—47.
8. Каргин А.М., Войцех В.Ф., Холмогорова А.Б. Личностные факторы суицидаль- ного поведения у пациентов кризисного стационара, совершивших суицидальные попытки // Социальная и клиническая психиатрия. 2009. Т. 19. № 4. С. 15—20.
9. Конина М.А., Холмогорова А.Б., Сорокова М.Г. Феномен неограниченного сексуального поведения в современном обществе: патологические тенденции культуры или патология личности? // Консультативная психология и психо- терапия. 2014. Т. 22. № 2. С. 88—118.
10. Кудрявцев И.А. Комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза. М.: Изд-во МГУ, 1999. 414 с.
11. Кудрявцев И.А., Декало Е.Э. Психологические факторы и механизмы суици- догенеза как критерии суицидального риска и направленной профилакти- ки // Суицидология. 2012. № 2. С. 3—10.
12. Лайнен М. Когнитивно-поведенческая терапия пограничного расстройства личности: пер. с англ. М.: Изд-во «Вильямс», 2007. 50 с.
13. Лапицкий М.А., Ваулин C.B., Войцех В.Ф., Яковлева C.B. Суицидальные отрав- ления. Эпидемиологические и клинико-токсикологические аспекты // Со- циальная и клиническая психиатрия. 2004. № 1. С. 28—33.
14. Ласовская Т.Ю. Самоповреждающее поведение при пограничном личност- ном расстройстве // Консультативная психология и психотерапия. 2014. Т. 22. № 2. С. 38—47.
15. Ласый Е.В., Давидовский С.В., Хвостова И.И. Оценка суицидального риска и профилактика суицидального поведения. Минск: Белорусская медицинская академия последипломного образования, 2009. 34 с.
16. Меннингер К. Война с самим собой: пер. с англ. М.: Экспо-пресс, 2000. 480 с.
17. Насилие и его влияние на здоровье. Доклад ВОЗ о ситуации в мире / Под ред. Э.Г. Круга и др.: пер. с англ. М.: Изд-во «Весь мир», 2003. 376 с.
18. Павлова Т.С. Диагностика риска суицидального поведения детей и подрост- ков в образовательных учреждениях // Современная зарубежная психология. 2013. № 2. С. 79—89.
19. Положий Б.С. Суицидальное поведение (клинико-эпидемиологические и этнокультуральные аспекты). М.: Изд-во ФГУ ГНЦ ССП имени Сербского, 2010. 232 с.
20. Польская Н.А. Причины самоповреждения в юношеском возрасте (на осно- ве шкалы самоотчета) // Консультативная психология и психотерапия. 2014. Т. 22. № 2. С. 140—152.
21. Польская Н.А., Власова Н.В. Аутодеструктивное поведение в подростковом и юношеском возрасте // Консультативная психология и психотерапия. 2015. Т. 23. № 4. С. 176—190. doi:10.17759/cpp.2015230411
22. Смулевич А.Б. Психопатология личности и коморбидных расстройств: учеб- ник. М.: Медпресс-информ, 2009. 140 с.
23. Старшенбаум Г.В. Суицидология и кризисная психотерапия: учебник. М.: Когито-центр, 2005. 376 с.
24. Холмогорова А.Б., Гаранян Н.Г., Горшкова Д.А., Мельник А.М. Суицидальное поведение в студенческой популяции // Культурно-историческая психоло- гия психология. 2009. № 3. С. 101—110.
25. Чистопольская К.А., Ениколопов С.Н., Бадалян А.В., Саркисов С.А. Адаптация методик исследования отношения к смерти у людей в остром постсуициде и в относительном психологическом благополучии // Социальная и клиниче- ская психиатрия. 2012. Т. 22. № 2. С. 35—42.
26. Шнейдман Э. Душа самоубийцы. М.: Смысл, 2001. 315 с.
27. WassermanD. A stress-vulnerability model and the development of the suicidal pro- cess / Suicide, An unnecessary death. London: Martin Dunitz Publishers, Taylor & Francis Group, 2001. Р. 13—27.

PlumX

Метрики публикации