Особенности чувственных образов в процессе имаготерапии

В статье представлены результаты исследования, выполненного на выборке 27 взрослых, прошедших по пять имаготерапевтических сессий в группах двух видов: ориентированной на решение проблемы и ориентированной на анализ проблемы. Изучались особенности чувственных образов, возникающих в процессе сеансов методом обоснованной теории Б. Глезера. Оказалось, что чувственная ткань предмета психосемиотического тетраэдра (термин Ф.Е. Василюка) имаготерапевтического образа представлена в основном чувственными воображаемыми событиями и в меньшей степени чувственными объектами и вспоминаемыми событиями. Полюс значения и чувственная ткань значения наименее всего выражены в имаготерапевтическом образе. В имаготерапевтическом образе значительное выражение получили элементы полюса личностного смысла и чувственной ткани личностного смысла. В имаготерапевтический образ вплетены не только элементы, касающиеся воображения, но и элементы, отражающие сам процесс имагинативной психотерапии в целом, отдельной сессии, процесса воображения. Эти элементы тесно связаны с элементами воображаемых и вспоминаемых событий, их чувствования и осмысления.

«Видел небо и облака. Это было замечательно. Я был в облаках. Как в фильме “Запретное царство”. Там был город, спрятанный где-то в этих облаках. Не надо было ничего, только смотреть сквозь облака на другого и быть в облаках!»

Пример чувственного реального объекта:

«.происходило воспоминание приятного места, где было по-настоящему хорошо, и что можно оценить как счастье. Тайланд, терраса, ночь, звезды, кино, музыка, прямая связь с космосом, дети рядом спят».

Примеры воображаемого и вспоминаемого чувственного события:

«Я набиралась света, а потом спустилась вниз, чтобы одарить этим светом людей, которые есть в моей жизни сейчас, если точнее - мужчин»,

«Прекрасный летний день. Мне 20 лет. Раннее утро. Вышла из дома на работу».

Чувственная ткань объектов и событий образа непосредственно связана с полюсом предмета, с полюсом личностного смысла и с чувственной тканью личностного смысла. Полюс предмета представлен неэмоциональным (мало эмоциональным) описанием событий и объектов, встречаемых в образе, а также описанием самого процесса воображения. Примерами полюса предмета являются:

«...слышал шум дождя за окном»,

«...видела младенца, возможно, меня саму. На голове была шапочка, узор был мне знаком, я видела его на своих детских фото»,

«В воображении удерживались определенные место и деятельность из прошлого опыта, приходили различные мысли и осознания, присутствовали контроль, телесные ощущения и сосредоточенность на них».

Если полюс предмета представлен событиями и объектами, то связь с чувственной тканью осуществляется следующим образом. В процессе неэмоционального описания какие-то события или объекты вызывают эмоции, описание становится чувственным, либо, наоборот, чувственное, эмоционально насыщенное описание блекнет и становится более сухим. Если полюс предмета представлен описанием процесса воображения, то он раскрывается более эмоциональным, чувственным описанием содержания воображаемого образа.

Полюс личностного смысла состоит из осмысления объектов и событий образа, осмысления всей терапевтической сессии. Примеры фраз из самоотчетов, относящиеся к этому полюсу:

«Я выбрала талисман не случайно, а именно потому, что я сама по своей природе тверда в своих действиях»,

«Запомнилось то, что я сама оказалась идентична талисману. Что в душе я твердая, сильная и могу противостоять моей агрессии, любым проблемам».

Если полюс представлен смысловым содержанием событий и объектов образа, связь этого полюса с чувственной тканью объектов и событий осуществляется одним из трех способов: либо смысл поясняется чувственными описаниями, либо чувственные описания порождают смысл, либо смысл вызывает детальное чувственное описание. Если полюс представлен смысловым содержанием всей терапевтической сессии, то либо смысл поясняется чувственными описаниями объектов и событий, либо чувственные описания завершаются осмыслением всей сессии, либо смысл сессии вызывает детальные чувственные воспоминания.

Чувственная ткань личностного смысла выражается непосредственно описанными чувствами к объектам и событиям, чувствами к процессу воображения и чувствами ко всей сессии в целом. Примеры из отчетов:

«Это очень сильное, ресурсное состояние: период влюбленности, взаимный интерес, симпатия»,

«Погружение было ощутимо сильнее, чем в прошлый раз».

Если чувственная ткань личностного смысла представлена непосредственно чувствами к объектам и событиям, то ее связь с чувственной тканью объектов и событий осуществляется либо через иллюстрацию чувств чувственными описаниями, либо через выражение общего чувства в завершении чувственных описаний. Если чувственная ткань личностного смысла представлена чувствами к процессу воображения или чувствами ко всей сессии, то эти чувства возникают по завершении чувственного описания. Чувственная ткань объектов и событий опосредованно связана с полюсом значения, с полюсом слова и с полюсом чувственной ткани слова.

Полюс значения представлен в самоотчетах очень незначительно, поэтому он не был разделен на собственно полюс значения и чувственную ткань полюса значения. Пример полюса значения:

«Скорее это было похоже на медитацию с воспроизведением образов».

Связь чувственной ткани объектов и событий с полюсом значения осуществляется через такие элементы образа, как чувства ко всей сессии, события и объекты, чувства к объектам и событиям. Полюс слова выражается в названиях вспоминаемого, встречающихся в описаниях. Связь с полюсом слова осуществляется через элементы образа «события и объекты» и смысловое содержание всей сессии. Примеры таких названий: «свет изнутри», «айсберг», «медитация».

Чувственная ткань полюса слова выражается в ключевых метафорических эмоциональных фразах. Примеры этих метафорических фраз: «первая любовь», «я есть, я имею право жить и быть счастливой». Связь чувственной ткани объектов и событий с чувственной тканью полюса слова осуществляется через смысловое содержание объектов и событий, всей сессии, а также через чувства к процессу воображения в целом. В случае опосредованной связи с элементами образа нами были встречены более сложные, двухсоставные связи. В ряде случаев переживание и восприятие чувственных объектов и событий в образе приводят к возникновению идей, которые относятся к категории надежды. Идеи надежды прямо вытекают из чувственных описаний в самоотчетах. Полученная в результате теоретического кодирования структурная модель проиллюстрирована на рис. 4.

Рис. 4. Психосемиотический тетраэдр [1] имаготерапевтического образа

 

2.  Интервью об изменениях

Интервью об изменениях проводилось с пятью испытуемыми, которые участвовали во всех пяти занятиях терапевтической группы. Все интервьюируемые отмечали большое положительное значение для себя проведенной психотерапии. Среди главных достижений упоминается переосмысление заявленной изначально проблемы (четыре интервью), нахождение нового пути решения проблемы (два интервью), разрешение проблемы в процессе терапии (три интервью). Во всех интервью участники группы указывали на обретение ресурсов для решения проблемы в результате терапии.

Раскрывая понятие переосмысления, можно сказать, что под ним понимается нахождение новых смыслов, позитивного значения проблемы, осмысление более широкого контекста, в котором проблема видится по-другому. Часто такое переосмысление вызывало изменение запроса и переформулирование проблемы в процессе терапии.

Новообретенные ресурсы, как правило, связаны с яркими образами детства, юности или молодости, несущими поддержку, положительные эмоции, уверенность в своих силах. Если сопоставлять полученные интервью с анализом самих образов, то можно сказать, что в них превалируют качества личностного смысла, эмоции полюса личностного смысла.

Можно отметить, что в качестве результата довольно редко указывается конкретное решение проблемы, к которому пришли испытуемые в процессе имаготерапии, но чаще упоминается, что проблема разрешилась сама собой в процессе терапии. В качестве причин этого назывались переосмысление, случайные события (за которыми следовали изменения в поведении). В качестве помогающих факторов испытуемые указывали собственные качества, такие как оптимизм, включенность в работу. В трех интервью в качестве помогающего фактора упоминались элементы групповой работы, использованные в сессиях (групповые и парные обсуждения). В качестве мешающих факторов испытуемые упоминали отвлечение внимания и собственное состояние (усталость, сфокусированность на каких-то важных и отвлекающих делах).

Обсуждение результатов

Чувственная ткань предмета представлена в отчетах неравномерно. Самое большое количество описаний встречается для чувственных воображаемых событий. Остальные варианты чувственных описаний, а именно чувственные описания воображаемых и вспоминаемых объектов и чувственные описания вспоминаемых событий представлены меньшим количеством описаний.

В описаниях практически не встречаются элементы, которые можно отнести к полюсу значения, чувственной ткани значения. В настоящем исследовании в силу малой представленности этих категорий в описаниях они были объединены в одну категорию.

Самоотчеты переполнены репликами, отражающими чувственные и смысловые элементы. В то же время в них встречается очень мало элементов, относящихся к полюсу значения, к полюсу слова. По содержанию больше всего элементов связано с воображаемыми событиями и меньше - с объектами и вспоминаемыми событиями. Встает вопрос о том, с чем может быть связан такой дисбаланс.

Имаготерапевтические сессии проводились методом эриксоновского гипноза, в котором использовалось направленное воображение. Ведущий во время имаготерапевтического сеанса говорил текст наведения. Для того чтобы избежать буквализма и несоответствий с внутренними процессами клиента, такие тексты составляются по определенным правилам. Например, в них используются как можно более общие слова, к которым относятся общие описания действий. В таких текстах стараются избегать детального описания предметов и вообще излишней детализации. Для запуска процессов бессознательного поиска в такие тексты вставляют специальные активирующие инструкции. В то же время в использованных наведениях мало уделяется внимания общеупотребительным значениям элементов сюжета.

Возникает предположение, что такая структура имаготерапевтического образа могла возникнуть из-за особенностей текста наведения. Но такая структура образа могла быть объяснена общими, не выявленными закономерностями возникновения имаготерапевтического образа. Интересно было бы проверить данное предположение в последующих исследованиях.

Выводы

По результатам исследования можно констатировать следующее.

Чувственная ткань объектов и событий, отражающая эмоциональное впечатление от них, соединяет все другие элементы образа.

Элементы имаготерапевтического образа, связанные с полюсом слова и чувственной тканью полюса слова, представлены метафорическими названиями вспоминаемого и чувственными метафорическими ключевыми фразами. Связь центрального элемента имаготерапевтического образа, чувственной ткани объектов и событий с элементами полюса значения осуществляется не напрямую, а опосредовано: через элементы полюса предмета, полюса личностного смысла и чувственной ткани личностного смысла. Также опосредована связь чувственной ткани объектов и событий с элементами полюса слова и чувственной ткани слова. Она осуществляется через те же элементы полюса предмета, полюса личностного смысла и чувственной ткани личностного смысла.

Надежда, имеющая особенное терапевтическое значение, выражена в имаготерапевтических образах идеями, связанными с чувственными объектами и событиями. Различия в направленности имаготерапии на преодоление проблемы или на анализ проблемы не отразились на структуре и содержании образов.

Возможная асимметрия имаготерапевтического образа может быть связана с используемым методом имаготерапии и с особенностями техники наведения на процесс направленного воображения, что требует более детального исследования.

В целом, опираясь на проведенные интервью, можно сказать, что терапия была успешной с точки зрения разрешения проблемы испытуемых и особенно их эмоционального восприятия самой терапии и восприятия ее результатов. Проблема решалась или в результате осознаваемых действий испытуемых, или, что происходило чаще, неосознаваемых действий; также проблема теряла свою актуальность в результате более широкого понимания испытуемым ее контекста.

Приступая к настоящей работе, мы ставили перед собой вопрос: какие структурные особенности чувственного образа воспринимаемого и переживаемые клиентом проявляются в процессе имаготерапии? Была проведена серия групповых имаготерапевтических сессий с 27 испытуемыми, в конце каждой сессии все участники составляли отчеты-описания чувственных образов, воспринимаемых и переживаемых ими в процессе терапии. Полученные данные были проанализированы качественно методом обоснованной теории, в результате чего удалось описать особенности исследуемого нами чувственного образа. По завершении терапии мы провели 5 итоговых интервью с участниками, прошедшими все терапевтические занятия.

Несмотря на многообразие имагинативных терапевтических методов нами была установлена типичная структура имаготерапевтической сессии, включающая достижение определенного состояния, оптимального для работы воображения, и сам процесс активного воображения определенных образов.

Относительно чувственного образа воспринимаемого и переживаемого клиентом в имаготерапии нами были сделаны выводы о его одновременном имагинативном (изображение) и вербальном характере. Этот образ принадлежит к знаковой системе человека и связывает вместе указания на объекты, их ментальные репрезентации и связывающие их вместе значения личностного смысла. Нами была выбрана структурная модель образа - модель «психосемиотического тетраэдра», которая представляет образ в виде четырех полюсов: предмета, личностного смысла, значения, слова (знака). Каждый из полюсов имеет чувственную ткань, которая соединяет вместе структурные элементы образа воедино. Образ, проявляясь на разных уровнях психики, возникает из своеобразных «сборок» памяти, собираясь каждый раз по-новому, что наделяет восприятие и переживание образов потенциалом к изменению представлений о воображаемых объектах и изменению связанных с ними личностных смыслов.

Образ через свою чувственную ткань тесно связан с процессами переживания, с работой над переживанием, которая понимается нами как работа по осмыслению и переосмыслению значимых для человека объектов, как внешних, так и внутренних. Чувственные переживания отражаются в телесных реакциях, фокусирование на которых может привести к активизации работы переживания и возникновению по- новому осмысленных образов.

Отдельно нам хочется сказать о факторе надежды, который играет большую роль в общей эффективности психотерапии. В результате имаготерапевтического транса, психика приходит в особое пластичное состояние, способствующее изменениям и «разблокированию» важных и значимых целей, что приводит к возрастанию надежды.

Проведенное нами исследование выявило преобладание чувственной ткани объектов и событий в ментальном образе, а в меньшей степени в нем проявились структурные элементы полюса личностного смысла и чувственной ткани личностного смысла. Большую выраженность имеют детали образа, репрезентирующие действия и события, их эмоциональный окрас и личностное осмысление, чем детали, представляющие какие-либо объекты. Можно сказать, что эти образы представляют явления в большей мере динамического, чем статического характера. Образы, воспринимаемые и переживаемые в процессе имаготерапии очень личные, содержат малое количество элементов, определяющих общечеловеческое значение объектов и событий, и большее количество элементов, относящихся к воспринимающему непосредственно и лично.

В образ, воспринимаемый и переживаемый клиентом, оказались вплетены элементы, относящиеся к самому процессу имаготерапевтического сеанса. Во многом, как мы считаем, это обусловливает положительное отношение клиентов к процессу имаготерапии, к положительному эмоциональному переживанию этого сеанса. Большую роль в чувственном образе играют элементы, относящиеся к надежде на положительные изменения в процессе терапии, что подтверждает теоретические выкладки.

В экспериментальном исследовании рассматривались две программы имаготерапии: имаготерапия, направленная на анализ проблемы, и имаготерапия, направленная на поиск путей решения проблемы. Нами не было выявлено разницы в чувственных образах, воспринимаемых и переживаемых клиентами в различных терапевтических программах. В целом образы клиентов переполнены смысловым содержанием, что можно расценивать как подтверждение теоретического тезиса о том, что работа переживания есть работа по созданию, изменению смыслов.

Мы можем выдвинуть ряд рекомендаций к процессу проведения имаготерапевтического сеанса. Поскольку чем более полон образ, тем больше возможностей для работы с переживанием этого образа, нам представляется полезным расширить ведение имаготерапевтического сеанса такими элементами, которые будут стимулировать реконструирование общечеловеческих значений в образе, а также увеличивать в образе количество вербальных конструкций. Для этого можно использовать такие инструменты, как открытые вопросы на значение воображаемых сценариев, которые будут являться фактически косвенными внушениями на поиск значения. Также может быть полезным расширить текст наведения трюизмами, простыми вербальными метафорами и, возможно, поговорками и устойчивыми выражениями.

Нам представляется перспективным исследование, в котором можно было бы проанализировать взаимосвязь преобладания определенных элементов в структуре образа у клиентов с количественными показателями эффективности терапии, такими как выраженность симптома (для различных симптомов, нарушений и проблемных ситуаций), субъективные оценки эффективности терапии со стороны клиента, его социального окружения и терапевта. Это позволило бы дать более точные рекомендации для проведения имаготерапевтического сеанса для различных категорий проблем и нарушений.

1. Василюк Ф.Е. Модель стратиграфического анализа сознания // Московский психотерапевтический журнал. 2008. № 4. С. 9–36.
2. Василюк Ф.Е. Психология переживания. М.: МГУ, 1984. 240с.
3. Василюк Ф.Е. Структура образа // Вопросы психологии. 1993. № 5. С. 5–19.
4. Вачков И.В. Методы имаготерапии при оказании помощи в экстремальных ситуациях // Психологическая наука и образование. 2012. № 3. С. 5–9. doi: 10.17759/pse
5. Вольперт И.Е. Имаготерапия как метод реабилитации при неврозах и психических заболеваниях // Журнал невропатологии и психиатрии им.
   С.С. Корсакова. 1981. Т. 81. № 3. С. 402–406.
6. Гинзбург М.Р., Яковлева Е.Л. Эриксоновский гипноз: систематический курс.
   М.: изд-во МПСИ, 2008. 312 с.
7. Джендлин Ю. Фокусирование: Новый психотерапевтический метод работы с переживаниями / Пер. с англ. А.С. Ригиной. М.: Класс, 2000. 448 с.
8. Джонсон Р.А. Сновидения и фантазии. Анализ и использование. М.: Рефл-бук, Ваклер, 1996. 288 с.
9. Забаев И.В. Логика анализа данных в обоснованной теории (grounded theory): версия Б. Глезера // Социология: 4М. 2011. № 32. С. 124–142.
10. Карвасарский Б.Д. (ред.) Психотерапевтическая энциклопедия. 2-е изд.
    СПб: Питер, 2000. 1024 с.
11. Лебедев В.Б., Биньковская Н.В. Миры воображения: Руководство по итерактивной имагогике. М.: изд-во Института Психотерапии, 2002. 229 с.
12. Лёйнер X. Кататимное переживание образов: Основная ступень; Введение в психотерапию с использованием техники сновидений наяву. Семинар. / Пер. с нем. Я.Л. Обухова. М.: Эйдос, 1996. 253 с.
13. Менегетти А. Образ и бессознательное: уч. пос. по интерпретации образов и сновидений. М.: ННБФ «Онтопсихология», 2000, 448 с.
14. Обухов Я.Л. Символдрама: Кататимно-имагинативная психотерапия детей и подростков. М.: Эйдос, 1997. 112 с.
15. Ромэ Ж.Р. Свободный сон наяву: Новый терапевтический подход / Пер. с фр.
    Т. Лассер. М.: Когито-Центр, 2013. 208 с.
16. Страусс А., Корбин Дж. Основы качественного исследования: обоснованная теория, процедуры и техники / Пер. с англ. и послесловие Т.С. Васильевой;
    М.: Эдиториал УРСС, 2001. 256 с.
17. Хиллман Д. Архетипическая психология. М.: Когито-Центр, 2006. 351 с.
18. Эриксон М., Росси Э., Росси Ш. Гипнотические реальности: наведение клинического гипноза и формы косвенного внушения / Пер. с англ. М.А. Якушиной. М.: Класс, 1999. 352 с.
19. Юнг К.Г. Структура психики и процесс индивидуации. М.: Наука, 1996. 269 с.
20. Desoille R. The directed daydream // The Bulletin of La Societe de Recherches Psychotherapiques de la Langue Francaise. 1965. Vol. 3. № 2. P. 27–42.
21. Elliott R. Psychotherapy change process research: realizing the promise // Psychotherapy Research. 2010. Vol. 20. P. 123–135. doi: 10,1080/10503300903470743
22. Faranda F. Image and imagination: Deepening our experience of the mind. Psychoanalytic inquiry. 2016. Vol. 36. № 8. P. 603–612. doi: 10.1080/07351690.2016. 1226037
23. Lopez S.J., Floyd R.K., Ulven J.C., Snyder C.R. Hope therapy: Helping clients build a house of hope // In C.R. Snyder (ed.) Handbook of hope theory: Measures & applications. Cambridge: Academic Press, 2000. P. 123–150.
24. Rossi E.L. The psychobiology of mind-body healing. new concepts of therapeutic hypnosis. N.Y.: Norton & Company, Inc., 1993. 320 p.
25. Snyder C. R., Taylor J.D. Hope as a Common Factor across Psychotherapy Approaches: A Lesson from the Dodo's Verdict // In C.R. Snyder (ed.) Handbook of hope theory, measures & applications. Cambridge: Academic Press. 2000. P. 89–108.

PlumX

Метрики публикации