Субъективное благополучие молодых людей из числа детей-сирот в условиях перехода в самостоятельную жизнь

В статье представлены результаты сравнительного исследования субъективного благополучия (далее — СБ) воспитанников и выпускников различных форм жизнеустройства детей-сирот: организаций для детей-сирот (далее — д/д), замещающей семьи, — а также тех, кто был возвращен после неудачного семейного устройства в организацию для детей-сирот. Показано, что у выпускников независимо от группы в условиях перехода в самостоятельную жизнь уровень СБ снижается, а число фиксируемых стрессов увеличивается. Наиболее фрустрированной группой становятся выпускники замещающих семей. Они, по терминологии А. Адлера, переживают «травму свержения с трона». Наиболее удовлетворенные жизнью, по сравнению с другими, до выпуска в самостоятельной жизни не справляются с трудностями, особенно юноши. Выпускники детских домов оказываются наиболее подготовленными к самостоятельной жизни. Если до выпуска они значительно ниже оценивали свое СБ по сравнению с приемными детьми, то в постинтернатный период заняли лидирующие позиции среди других. В условиях д/д воспитанники из группы возвращенных из семьи чувствовали себя значительно менее благополучными по сравнению с другими. В самостоятельной жизни у них появляются новые возможности, повышается уровень самоуважения, удовлетворенности безопасностью и отношениями с родными и близкими. В статье даются рекомендации по постинтернатному сопровождению выпускников.

Введение

Отправной точкой в истории сопровождения выпускников организаций для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, является 2010 год, когда в рамках реализации положений Послания Президента Федеральному Собранию дано поручение Правительству России обеспечить разработку и реализацию программ социальной адаптации и сопровождения выпускников детских домов.

Сопровождение не может быть эффективным, если выпускники не подготовлены к самостоятельной жизни, а обязательной такая подготовка стала в связи с принятием Постановления Правительства Российской Федерации от 24 мая 2014 г. № 481 «О деятельности организаций для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, и об устройстве в них детей, оставшихся без попечения родителей» с 2016 года [17].

Многие регионы принимают нормативный акт, в котором сопровождение выпускников институционального воспитания, возлагается на организацию, где воспитывался выпускник, начиная с момента выпуска (в среднем около 16 лет). При этом дети-сироты, переданные на воспитание в замещающую семью, с подготовкой к самостоятельной жизни не вошли ни в один нормативный правовой документ, поскольку подразумевается естественная подготовка в семье. После совершеннолетия выпускники, вышедшие из-под попечительства, редко прибегают к услугам сопровождения.

Выпуск из организации для детей-сирот и приемной семьи — это поворотное стрессовое событие в биографии молодых людей, переход в совершенно новую социальную ситуацию развития, в рамках которой они впервые начинают выступать в качестве субъекта своей самостоятельной жизни. По А.К. Осницкому, «самостоятельная жизнь — это полная интеграция в общество, внутреннее осознание жизненных целей и задач, способствующих выработке механизмов взаимодействия с окружающим миром, включающих способность дать адекватную оценку возникающим проблемам, а также поиск правильных решений для их устранения, также обеспеченность жильем и социальная устроенность» [15]. Это переход из привычного в неизведанное, нередко провоцирующий и без того высокую сепарационную тревогу у сирот, страх изменений, которые нередко препятствует социальному функционированию [8; 31].

Это время также связано с получением профессионального образования или уже социально-трудовой адаптацией на рабочем месте. Выпускник должен принять основные компоненты профессиональной деятельности: ее задачи, предмет, средства, способы и ценностные ориентации, а характеристики работы должны войти у него «в круг основных факторов удовлетворенности жизнью» [24].

В силу личностных дефицитов, сформированных под влиянием травмы сиротства [12], их социально-трудовая адаптация в большей степени, чем у других категорий оптантов, зависит от субъективного благополучия. Чем благополучнее они себя чувствуют, тем их трудовая активность более продуктивна; положительные изменения наблюдаются и в их социальных отношениях [26; 27].

Условия работы, напряженность труда, зарплата, психологическая и физическая безопасность зачастую оцениваются выпускниками с позиции удовлетворенности отношениями с акторами внешней социальной сети (преподавателями, непосредственным начальником, наставником). Выпускники крайне болезненно реагируют на любые замечания, легко дестабилизируются и не удерживаются на рабочем месте. Начинается «кочевание» по местам работы, которое нередко заканчивается снижением адаптационного потенциала и переходом в статус «вечного безработного» [13]. В связи с этим отслеживание уровня субъективного благополучия выпускников в рамках подготовки к самостоятельной жизни и постинтернатного сопровождения можно рассматривать в качестве инструмента их социально-трудовой адаптации.

СБ рассматривается как глобальная оценка удовлетворенности жизнью в тесной связи с такими конструктами, как «счастье», «качество жизни», «удовлетворенность жизнью», «позитивный аффект»; как то, что способствует «процветанию» молодых людей, т. е. чувство хорошего и эффективного функционирования на индивидуальном и межличностном уровнях [25; 29]. По концепции Э. Динера (E. Diner), субъективное благополучие складывается из когнитивного и аффективного компонентов, где когнитивный включает в себя удовлетворенность жизнью в целом и ее конкретными сферами, а аффективный — сумму пережитого положительного и отрицательного аффекта [28].

По мнению Р.М. Шамионова и коллег, СБ включает в себя 5 компонентов эмоциональное благополучие, экзистенциально-деятельностное благополучие, эго-благополучие, гедонистическое благополучие и социально-нормативное благополучие [22; 23].

СБ связано с осознанной саморегуляцией как системой своих универсальных и специальных ресурсов (когнитивных, личностных) [1].

В рамках авторской концепции, основанной на идеях Е. Динера, теории отношений личности В.Н. Мясищева, субъективное благополучие выпускников организаций для детей-сирот и приемных семей рассматривается как удовлетворенность молодых людей системой своих отношений: к себе — считает себя привлекательным внешне и по характеру, считает, что другие его положительно оценивают; с другими — имеет положительную поддерживающую сеть, включающую взрослых (педагогов, наставников и т. д.), сверстников с нормативным поведением, с которыми можно построить доверительные отношения, имеет возможность вести такую же жизнь, как и другие молодые люди, его мнение учитывается при решении важных вопросов, связанных с его жизнью; со средой — живет (учится, работает) в условиях физической и психологической безопасности, считает свое психологическое пространство суверенным; а также «хронотопом» (удовлетворен своим прошлым, настоящим и перспективами на будущее. Субъективное благополучие является одним из условий психологической готовности выпускника к самостоятельной жизни, которая понимается как высший уровень сформированности всех психологических качеств личности, таких как активная жизненная позиция, адекватная самооценка, стремление реализовать себя, сознательное принятие идеалов общества и превращение их в личные для человека убеждения и ценности, социальная адаптация, готовность к созданию семьи [6].

Организация, методы и методики эмпирического исследования

Программа исследования

Цель исследования — проанализировать особенности субъективного благополучия у молодых людей из числа детей-сирот в условиях перехода к самостоятельной жизни.

Задачи исследования.

1. Провести сравнительный анализ показателей СБ у воспитанников и выпускников различных форм устройства детей-сирот.
2. Разработать предложения по организации постинтернатного сопровождения выпускников замещающих семей и детских домов для стандартов деятельности по подготовке выпускников организаций для детей-сирот к самостоятельному проживанию, а также по сопровождению выпускников в постинтернатный период и по завершении пребывания в замещающей семье после 18 лет, разрабатываемые в 2023 году.

Гипотеза: существуют различия в удовлетворенности отдельными субдоменами СБ у выпускников различных форм жизнеустройства.

Описание полученных результатов по СБ структурировано относительно форм жизнеустройства детей-сирот (организация для детей-сирот/приемная семья).

Выборка исследования

В исследовании приняли участие 1225 человек из числа детей-сирот и лиц из их числа, среди них 201 выпускник (101 юноша и 100 девушек), 1024 подростка (561 мальчик и 462 девочки) разных типов жизнеустройства. Группы не различались по полу (c² = 1,425, р = 0,132). Среди них: из детского дома (474 подростка и 107 выпускников); из приемной семьи (396 подростков и 41 выпускник). Выделилась группа, в которую вошли воспитанники и выпускники после неудачного семейного жизнеустройства, т. е. пережившие возвраты из приемных семей (далее — «пережившие возвраты») — 154 старших подростков и 53 выпускника. Средний возраст выпускников — 19,1 + 1,7; средний возраст воспитанников — 14,9 ± 1,36. Подавляющее большинство выпускников (89%) в условиях самостоятельности проживают в среднем около двух лет.

Схема проведения исследования

Исследование проводилось в рамках государственного задания Министерства просвещения Российской Федерации № 073-00038-23-01 от 08.02.2023 г. «Научно-методическая разработка системы оценки готовности выпускников организаций для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, выпускников замещающих семей к самостоятельному проживанию и успешной социальной адаптации после выпуска из организаций и завершения пребывания в замещающих семьях» в 2023 году. Опрос осуществлялся анонимно, с помощью авторской анкеты, включившей социально-демографические сведения о выпускнике, вопросы, связанные с оценкой его готовности к самостоятельной жизни и доверием к «другим», а также ряда психодиагностических методик. Опрос был организован службами сопровождения выпускников. Процедура занимала от 60 до 90 минут и соответствовала этическим стандартам декларации Хельсинки 1964 года. Респонденты были ознакомлены с целями и задачами исследования и дали информированное согласие на участие.

Методы и методики

Исследование проводилось с помощью опросника «Субъективное благополучие выпускников», разработанного на основе авторской операциональной модели СБ [14] и включившего 11 субдоменов СБ, критерием оценки которых стала удовлетворенность:

3. здоровьем и самочувствием (глобальная оценка своего здоровья и самочувствия);
4. активным образом жизни (физическая активность, спорт, энергичность);
5. безопасностью (психологическая и физическая в разных социальных контекстах: д/д, образовательная организация, работа, место проживания);
6. внутренней поддерживающей сетью (отношения с родными и близкими);
7. внешней поддерживающей сетью (отношения со сверстниками, наставником, педагогами, соучениками, начальниками и коллегами по работе);
8. возможностью доверять другим (сверстникам и взрослым);
9. нормализацией жизни (не хуже в сравнении с другими молодыми людьми): жизнью в целом, здоровьем, едой, одеждой, собственными вещами, индивидуальным вниманием, медицинской помощью, гаджетами и др.);
10. суверенностью психологического пространства (понимается в соответствии с определением С.К. Нартовой-Бочавер), как «…наиболее значимая характеристика прочности границ, переживаемой человеком как суверенность собственного Я, которая дает чувство уверенности, доверия к миру, безопасности, позволяет человеку ощущать свою жизнь как аутентичную» [9; 10];
11. удовлетворенностью материальным положением;
12. своим «хронотопом» (интерпретируется как субъективное время личности, временная перспектива) [2; 4; 11; 16; 20];
13. учетом мнения (насколько учитывается мнение респондентов при решении жизненно важных для них вопросов).

Измерение проводилось с помощью 5-балльной шкалы Лайкерта (от «абсолютно не согласен» до «абсолютно согласен» или «от никогда» до «всегда»).

Анализ внутренней согласованности опросника СБ с помощью коэффициента альфа Кронбаха указал на высокую внутреннюю согласованность: α Кронбаха СБ = 0,858.

Для оценки удовлетворенности собой использовалась Шкала самооценки Розенберга (α Кронбаха — 0,98). [5], а также модифицированная под цели исследования «Методика определения стрессоустойчивости Т. Холмса и P. Paгe». Опросник также содержал вопросы, направленные на оценку готовности к самостоятельной жизни и признание себя равным тем, у кого не было опыта сиротства.

Статистическая обработка материалов исследования проводилась с использованием статистического пакета программ SPSS-21. Проверка на нормальность распределения данных проводилась с использованием критерия Колмогорова—Смирнова, рассчитывались медианы для сравнения полученных средних значений по всем шкалам используемых опросников. Для сравнения по качественным показателям использовался критерий χ² Пирсона.

Результаты

Дети-сироты и дети, оставшиеся без попечения родителей, воспитывавшиеся в разных формах жизнеустройства, по-разному оценивают удовлетворенность своей готовностью к самостоятельной жизни (χ² = 19,294; р = 0,013).

Значительная часть молодых людей, независимо от форм жизнеустройства, затруднились с оценками своей удовлетворенности готовностью к самостоятельной жизни (рис. 1). Из них большинство воспитывались в приемных семьях, чаще, чем каждый второй респондент. Выпускники организаций для детей-сирот чаще других оценивали свою готовность как удовлетворительную, а «пережившие возвраты» значительно чаще сомневались в своей готовности, при этом их оказалось большинство среди положительно ответивших на этот вопрос.

Чувствуют себя адаптированными в самостоятельной жизни — 45% юношей и 55% девушек.

Таблица 1

СБ сирот в зависимости от пола, статуса, типа семейного жизнеустройства

Оценки удовлетворенности большей части субдоменов зависят от двух факторов: статус (воспитанник—выпускник) и пол респондента. Единственным субдоменом, имеющим зависимость от трех факторов (статус, пол и форма жизнеустройства), является удовлетворенность отношениями с наставником.

Сравнительный анализ общего уровня СБ (рис. 1) по выделенным группам позволил обнаружить наличие значимых различий по статусу и форме жизнеустройства. У всех выпускников его значения ниже по сравнению с воспитанниками. До выпуска по уровню СБ группы воспитанников распределились следующим образом: самые удовлетворенные своим благополучием — подростки из замещающих семей; самые неудовлетворенные дети, которые пережили возвраты из семьи в д/д — «пережившие возвраты» или «смешанная группа»; по середине — воспитанники д\д. В самостоятельной жизни лидерство переходит к выпускникам д/д, респонденты из замещающих семей и «пережившие возвраты» стали очень близки по уровню СБ.

Значимые различия между группами обнаружены и по уровню удовлетворенности собой (методика Розенберга «Самоуважение») в зависимости от формы жизнеустройства и статуса респондента. У респондентов, независимо от выделенных факторов, общий балл соответствует низким показателям (от 10 до 18 баллов), что свидетельствует о чувстве недостаточной компетентности, адекватности и трудностях при решении жизненных задач [5]. В самостоятельной жизни выпускники чувствуют себя более достойными самоуважения по сравнению с воспитанниками, включая респондентов из групп «переживших возвраты». Последние обращают на себя внимание тем, что уровень самоуважение у них стал значимо выше.

Рис. 1. Соотношение уровня СБ у воспитанников и выпускников различных групп
(z-значения)

Уровень своей физической и психологической безопасности воспитанники и выпускники различных форм жизнеустройства оценивают по-разному. Приемные дети чувствуют себя в значительно большей психологической и физической безопасности, чем другие. После выпуска они чувствуют себя самыми незащищенными. Дети из группы «переживших возвраты» оценивали свою безопасность значительно ниже других, после выпуска их удовлетворенность значительно повысилась и практически сравнялась с лидерами по данному показателю — выпускниками д/д.

Оценки удовлетворенности внутренней поддерживающей сетью (родные и близкие) у воспитанников и выпускников разных форм жизнеустройства также различаются. До выпуска в самостоятельную жизнь приемные дети выше других групп оценивали свою удовлетворённость отношениями во внутренней сети (с приемными родителями, сиблингами, родственниками). Наименее удовлетворенными были воспитанники из группы «переживших возвраты». У бывших приемных детей удовлетворенность внутренней поддерживающей сетью значимо снизилось, у остальных повысилось. Выше других оценивают внутреннюю поддержку выпускники детских домов.

Уровень удовлетворенности внешней поддерживающей сетью (учителя, воспитателя, наставник, сверстники) не зависит у респондентов ни от статуса, ни от пола, ни от формы жизнеустройства. В целом, уровень удовлетворенности ближе к среднему. При этом выявлены значимые различия по оценке отношений с наставником у респондентов в зависимости от статуса, пола, формы жизнеустройства. Наставник для ребенка-сироты выполняет роль значимого взрослого. У приемных детей удовлетворенность отношениями с наставником объективно ниже по сравнению с детьми из д/д, так как они либо его не имеют, либо он не является для них столь значимым, поскольку эту роль выполняют приемные родители. После выпуска наставник появляется в рамках сопровождения после подписания соответствующего договора. Девушки, воспитывавшиеся в приемных семьях, вполне успешно используют этот ресурс. У юношей уровень удовлетворенности отношениями с наставником довольно низкий. Фактически, юноши оказываются без поддержки взрослого. По сравнению с воспитанниками выпускники д/д и «пережившие возвраты» в большей степени довольны отношениями с наставником. Хотя у девушек из д/д удовлетворенность ниже, чем у юношей.

Оценки «нормализации жизни» (жизнь не хуже, чем у других) зависят от статуса респондентов. В самостоятельной жизни все молодые люди начинают считать свою жизнь хуже, чем у других. В семье приемные дети чаще других оценивали свою жизнь как вполне нормальную. У выпускников уровень удовлетворенности нормализацией жизни ниже практически в два раза. В группе «переживших возвраты» оценка подростками нормализации своей жизни самая низкая, после выпуска она фактически сравнялась с представителями других групп.

Еще одно разочарование, которое испытывают молодые люди после выпуска независимо от формы жизнеустройства — это нарушения «суверенности личностного пространства». Выпускники значительно чаще, чем воспитанники, считают свое пространство депривированным и небезопасным, значительно чаще указывают на вторжение «других» и нарушение границ со стороны окружающих. Если приемные дети достаточно высоко оценивали суверенность, значительно выше по сравнению с другими, то в самостоятельной жизни по данному показателю группы выпускников сблизились.

Независимо от формы жизнеустройства все выпускники чувствуют себя значительно менее удовлетворенными своим материальным положением. Приемные дети, по сравнению с «другими», оценивали свое материальное положение как удовлетворяющее их потребности. После выпуска наиболее неудовлетворенными своим материальным положением стали «переживших возвраты» и выпускники приемных семей.

Довольно высокие значения получил субдомен «доверие в межличностных отношениях». Сравнительный анализ показал, что оценки по данному субдомену различны в зависимости от формы жизнеустройства, статуса и пола. В д/д и приемной семье мальчики в большей степени удовлетворены доверием в межличностных отношениях. У возвращенных детей имеет место обратная тенденция. У девочек значение по субдомену выше по сравнению с мальчиками. Приемные девочки заняли лидирующие позиции в своей гендерной группе. Выпуск из приемной семьи больнее всего «ударил» по приемным мальчикам: уровень доверия у них значительно ниже в сравнении с девочками. Метаморфоза наблюдается в группах «переживших возвраты» из выпускников: их удовлетворенность возможностью доверять в межличностных отношениях значительно выше, как у девушек, так и у юношей.

Уровень удовлетворенности «хронотопом» (прошлым, настоящим и будущим) не получил значимых различий по всей выборке, у подростков и выпускников его уровень ближе к среднему. Среди временных периодов хронотопа (рис. 2) удовлетворенность будущими перспективами, как и положено молодым людям, выше, чем другими периодами. Удовлетворенность прошлым — сиротским детством — значительно ниже. Во временном пространстве имеются различия только по субдомену «удовлетворенность настоящим». Сравнительный анализ выделил значимые различия в уровне оценки своей жизни в настоящем у воспитанников и выпускников различных форм жизнеустройства и разного пола. Удовлетворенность настоящим была наиболее высокой у приемных детей и наиболее низкой у сирот, имеющих опыт неудачного жизнеустройства: в замещающих семьях выше у приемных девочек; в д/д ниже всех у «переживших возвраты» мальчиков. После выпуска наиболее неудовлетворенной группой оказались юноши, воспитывавшиеся в приемных семьях. При этом у девушек субъективное ощущение удовлетворенности настоящим практически не изменилось. У «переживших возвраты» уровень удовлетворенности после выпуска практически имеет те же значения, что и до него.

Рис. 2. Соотношение удовлетворенности различными временными периодами жизни
у воспитанников и выпускников (z-значения)

Обращает на себя внимание то, что значения субдоменов «Здоровье и самочувствие» и «Активность образа жизни» не получили значимых различий, хотя оценки субъективного здоровья выше, чем активности жизни. Т.е. все респонденты считают себя достаточно здоровыми, при этом физической активности им явно не хватает. Также не получили значимых различий и оценки, которые выше средних по субдомену «Учет мнения».

Уровень жизненных стрессов не входит в оценку СБ, но оказывает значительное влияние на адаптацию молодых людей в самостоятельной жизни как до, так и после выпуска.

Сравнительный анализ по выделенным группам позволил обнаружить значимые различия по статусу респондентов, форме жизнеустройства и полу. Мальчики независимо от статуса отмечали большее количество стрессовых событий, которые с ними произошли за последние два года, чем девочки. Самое низкое количество стрессовых событий наблюдается у приемных детей и самое высокое — у группы «переживших возвраты». После выхода в самостоятельную жизнь независимо от формы жизнеустройства и пола уровень воспринимаемого стресса значительно повысился у всех. Выделяется группа приемных детей, где он вырос почти в 5 раз. Значительно выше (практически в два раза) он повысился у бывших воспитанников детского дома.

Обсуждение результатов

Вступление в самостоятельную жизнь молодых людей из числа детей-сирот — сложный этап личностного и социального развития в условиях неопределенности, новых требований, событие, которое, с одной стороны, для многих является кризисным, а с другой — несет с собой потенциал новых возможностей.

Полученные результаты сравнительной оценки уровня готовности к самостоятельной жизни выпускников организаций и приемных семей коррелируют с выводами другого исследования (N = 3162), которое показало, что «в самостоятельной жизни готовность и ресурсность выпускников из замещающих семей к решению проблем адаптации не оказались значимо выше, чем у молодых людей из организаций». [18]

После выпуска молодые люди независимо от формы устройства открыли для себя, что живут хуже своих сверстников по всем параметрам (здоровье, жилье, одежда, гаджеты, материальное обеспечение, отношения и др., т.е. все то, что необходимо молодому человеку для «нормальной» жизни). Особенно пострадали границы личностного пространства. В исследовании Н.Е. Харламенковой показано, что способность контролировать свое психологическое пространство позволяет успешно разрешать жизненные задачи, расширять потенциал возможностей личности в совладании с жизненными трудностями конструктивным способом, реорганизовать их в потенциал личностного роста и развития, а при снижении оценки суверенности ЛП повышается уровень переживаний, связанных с угрозой и опасностью [21]. Значение этих показателей самые низкие в профиле СБ выпускников. У бывших приемных детей эти потребности наиболее фрустрированы.

В исследованиях хронотопа как субъективного времени личности, ее временной перспективы у воспитанников д/д (К.А. Абульханова - Славская, Н.Л. Белопольская И.В. Дубровина, Л.А. Запорожец, М.И. Лисина, В.С. Мухина, В.Н. Ослон, A.M. Прихожан, Н.К. Радина, А.Г. Рузская, H.H. Толстых и др.) описываются «нарушения», «сокращения», неадекватность временной перспективы, отсутствие четких представлений о своем прошлом, ориентация на настоящее время, выраженная в преобладании в их жизни сиюминутных потребностей, фрустрация будущих перспектив как последствие психических травм. [20]. Исследование временной трансперспективы у подростков, оставшихся без попечения, выявило высокую эмоциональность прошлого, которое преобладает над эмоциональной окраской будущего и настоящего; большую эмоциональную заряженность модуса настоящего, чем модуса будущего, высокую оценку его активности [19]. В нашем исследовании сравнительный анализ удовлетворенности временной трансперспективой показал, что у воспитанников и выпускников, девочек и мальчиков, представителей различных форм жизнеустройства, она не имеет значимых различий, как в целом по хронотопу, так и по удовлетворенности прошлым и перспективами на будущее. Различия получены исключительно по удовлетворенности настоящим. Удовлетворенность прошлым одна из самых низких, как в структуре хронотопа, так и СБ в целом. Это подтверждают результаты других исследований, выполненных на детях и подростках организаций для детей-сирот. При этом оказалось, что временная трансперспектива у выпускников в период ранней взрослости, различных форм устройства по эмоциональным оценкам прошлого и будущего не отличается от подростков-сирот, воспитывающихся в организации, переживания настоящего действительно более эмоционально заряжено у всех.

По результатам отечественных и зарубежных исследований, для подростков-сирот характерна депривация доверия [7]; доверие имеет связь с удовлетворенностью жизнью [3]. По данным исследований, мальчики и юноши демонстрируют большее базовое доверие к незнакомым другим, чем женщины [30]. В нашем исследовании депривация доверия в межличностных отношениях характерна для группы воспитанников, возвращенных после неудачного семейного жизнеустройства в д/д, преимущественно для мальчиков, и юношей — выпускников замещающих семей. У последних это отражает кризис перехода. У воспитанников и выпускников д/д удовлетворенность доверием зависит от пола: у мальчиков она выше, чем у девочек. Тема доверия у подростков-сирот и лиц из их числа — краеугольная для психологии сиротства и нуждается в дальнейших исследованиях.

Результаты сравнительного анализа уровня СБ по группам позволили выявить особенности вступления в самостоятельную жизнь воспитанников и выпускников из различных форм жизнеустройства.

Бывшие приемные дети, по терминологии А. Адлера, переживают «травму свержения с трона». Судя по значительному числу субдоменов, по которым резко снизилась удовлетворенность (внутренняя поддерживающая сеть, суверенность психологического пространства, материальное положение), а также по большому числу стрессов по сравнению с другими; уход из семьи стал для них поворотным кризисным событием. В субъективных оценках они лишились многого из того, что у них было в «нормальной» жизни: нормального жилья, материального обеспечения, возможности жить в условиях психологической и физической безопасности и т. д, а также тех, кто мог бы их поддержать. Наиболее неудовлетворенными оказались юноши, хотя до выпуска они значительно выше оценивали свое СБ.

Молодые люди, пережившие отказ приемных родителей от их воспитания, до выпуска были самой неудовлетворенной и незащищенной группой. После выпуска они ощутили новые возможности. Их показатели по отдельным субдоменам значимо повысились и стали достигать уровня других групп. Это относится к удовлетворенности настоящим, отношениями с акторами внутренней сети, оценкам своей физической и психологической безопасности. Судя по сниженным оценкам удовлетворенности всеми показателями СБ до выпуска, они не могли адаптироваться ни в одной из систем (ни в д/д, ни в семье), но после выпуска почувствовали себя более свободными и защищенными.

Подростки, воспитывающиеся в условиях д/д, занимали срединное место по сравнению с другими группами, но после выпуска стали превосходить по уровню СБ, ряду субдоменов (удовлетворенность внутренней поддерживающей сетью, удовлетворенность настоящим) и количеству переживаемых стрессов другие группы. Они действительно оказались лучше подготовленными к самостоятельной жизни, чем другие.

Соотношение оценок у девочек и мальчиков СБ и его субдоменов до и после выпуска показало, что девушки, воспитывавшиеся в приемных семьях, чувствуют себя более адаптированными в самостоятельной жизни, чем юноши. Возможно, это связано с тем, что они меньше привязываются к своим замещающим семьям, чем мальчики, и уровень их сепарационной тревоги ниже. Девушки-выпускницы независимо от группы фиксируют меньшее количество стрессов, чем юноши, и выше оценивают свою адаптированность. При этом девушки чаще не чувствуют себя равными другим, не имеющим опыта сиротства.

Выводы

1. Выпуск детей-сирот из любой формы жизнеустройства является поворотным кризисным событием для молодых людей. У них значительно ниже оценки «нормальности» своей жизни, они чувствуют себя менее здоровыми, менее удовлетворены своим материальным положением; суверенностью своего психологического пространства, у них значительно чаще фиксируются стрессовые события. Наиболее фрустрированной группой являются выпускники замещающих семей. Они, по терминологии А. Адлера, переживают «травму свержения с трона». Все оценки СБ у них значительно ниже по сравнению с выпускниками детского дома. Особенно страдают юноши, у которых, по всей вероятности, значительно выше сепарационная тревога в силу большей привязанности к семье. Выпускники детских домов занимают лидирующие позиции в отношении своего СБ. Они действительно оказались лучше подготовленными к самостоятельной жизни и чувствуют себя в ней более адаптированными и менее фрустрированными по сравнению с другими группами. Выпускники группы, представители которой пережили отказ замещающей семьи от их воспитания и были возвращены в д/д, до выхода из организации были в значительно большей степени не удовлетворены своей жизнью по сравнению с другими. После выпуска они почувствовали себя более состоятельными и достойными уважения, их оценки удовлетворенности физической и психологической безопасностью значительно повысились, они стали выше оценивать удовлетворенность отношениями с родственниками и близкими.
2. У выпускников, независимо от формы жизнеустройства, повышается уровень самоуважения, они чувствуют себя более компетентными. Девушки, независимо от формы жизнеустройства, считают себя более адаптированными, чем юноши, хотя чаще ощущают себя в неравной позиции по сравнению с теми, кто не имел опыта сиротства. В работе подтвердились результаты исследований восприятия временной трансперспективы, выполненных на детях и подростках организаций для детей-сирот, в отношении большей эмоциональной заряженности настоящего, но не подтвердились в отношении депривации доверия у воспитанников и выпускников. Это требует дальнейшего изучения;
3. Необходимо выделить в отдельную целевую группу выпускников замещающих семей и активно вовлекать их в постинтернатное сопровождение. Долгое время считалось, что они в нем нуждаются в меньшей степени по сравнению с выпускниками детского дома, так как семейное жизнеустройство дает гарантии успешной адаптации в самостоятельной жизни, что не подтверждается данными исследования. Процесс перехода в самостоятельную жизнь, занимающий не менее двух лет, независимо от формы жизнеустройства детей-сирот, необходимо рассматривать в качестве кризисного периода постинтернатного сопровождения, когда выпускник нуждается в индивидуальном кураторе и интенсивной психологической помощи.

Таким образом. мониторинг субъективного благополучия выпускников в рамках подготовки к самостоятельной жизни и постинтернатного сопровождения можно рассматривать в качестве инструмента диагностики уровня адаптированности выпускников в самостоятельной жизни, а также их социально-трудовой адаптации.

В качестве перспективы исследования можно выделить расширение выборки выпускников, более углубленное изучение проблемы доверия и временной трансперспективы у воспитанников и выпускников различных форм жизнеустройства.

Полученные результаты указывают на необходимость полноценной подготовки к самостоятельной жизни выпускников приемных семей и разработки мер поддержки и контроля до и после выпуска. Возможными вариантами могут стать новые услуги специалистов служб сопровождения замещающих семей, включение в договор о приемной семье требования такой подготовки; добровольное согласие приемных родителей на проведение оценки готовности подопечных к самостоятельному проживанию, выявление уровня субъективного благополучия и т. д. Часть этих предложений можно включить в стандарты деятельности по подготовке выпускников организаций для детей-сирот к самостоятельному проживанию, а также по сопровождению выпускников в постинтернатный период и по завершении пребывания в замещающей семье после 18 лет, разрабатываемые в 2023 году.

1. Банщикова Л.Ф. Субъективное благополучие молодых людей с разной степенью выраженности регуляторно-личностных ресурсов // Психология сегодня: актуальные исследования и перспективы: материалы Всероссийского психологического форума (Екатеринбург, 28–30 сентября 2022 года): В 2 т. Т. 1. Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 2022. C. 66–70.
2. Василевская К.Н. Функции автобиографической памяти личности [Электронный ресурс] // Международный научно-исследовательский журнал. 2016. № 1-3 (43). С. 80–86. doi:10.18454/IRJ.2016.43.006
3. Данилова Ю.Ю., Данилова М.В. Доверие и удовлетворенность жизнью у подростков в условиях материнской депривации // Проблемы современного педагогического образования. 2020. № 66-4. С. 320–323.
4. Зинченко В.П. Мысль и Слово Густава Шпета (возвращение из изгнания). М.: Издательство УРАО, 2000. 208 с.
5. Золотарева А.А. Валидность и надежность русскоязычной версии шкалы самооценки М. Розенберга [Электронный ресурс] // Вестник Омского университета. Серия «Психология». 2020. № 2. С. 52–57. doi:10.24147/2410-6364.2020.2.52-57
6. Киселева Д.Е., Кацеро А.А. Формирование психологической готовности старшеклассников к самостоятельной жизни [Электронный ресурс] // Colloquium-J 2020. № 10 (62). С. 140–142. doi:10.24411/2520-6990-2020-11657
7. Короткевич О.А., Зикеева А.Д. Психологические особенности доверия к себе и к миру подростков-сирот // Физиологические, педагогические и экологические проблемы здоровья и здорового образа жизни: Сборник научных трудов X Всероссийской научно-практической конференции, 29–30 марта 2017 г., г. Екатеринбург. Екатеринбург: РГППУ, 2017. С. 166–173.
8. Кочетова Ю.А., Климакова М.В. Зарубежные исследования сепарационной тревоги [Электронный ресурс] // Современная зарубежная психология. 2022. Том 11. № 1. С. 39–47. doi:10.17759/jmfp.2022110104
9. Крымгужина Р.Р., Заводчиков Д.П. Суверенность психологического пространства // Прикладная психология. Безопасность среды взаимодействия: материалы II Региональной научно-практической конференции для практикующих психологов, молодых ученых и студентов, 23–24 октября 2008 г., г. Екатеринбург. Екатеринбург: РГППУ, 2008. С. 108–110.
10. Нартова-Бочавер С.К. Понятие аутентичности в зарубежной психологии личности: история, феноменология, исследования // Психологический журнал. 2011. Том 32. № 6. С. 18–29.
11. Нуркова В.В. Автобиографическая память с позиций культурно-деятельностной психологии: результаты и перспективы исследования // Вестник Московского университета. Серия 14. Психология. 2011. № 1. С. 79–90.
12. Ослон В.Н., Одинцова М.А., Семья Г.В., Колесникова У.В. Психологические ресурсы и личностные дефициты у выпускников организаций для детей-сирот [Электронный ресурс] // Социальные науки и детство. 2022. Том 3. № 2. С. 69–89. doi:10.17759/ssc.2022030205
13. Ослон В.Н., Селенина Е.В. Модельная программа постинтернатного сопровождения и адаптации выпускников организаций для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, в субъектах Российской Федерации в процессе получения ими профессионального образования и при первичном трудоустройстве и технология сопровождения выпускников организаций для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, с учетом состояния их здоровья (с учетом корректировок по итогам апробации). М.: Министерство образования и науки Российской Федерации, ФГАОУ ВПО «Северо-Кавказский федеральный университет», Центр развития социальных проектов, 2017. 280 с.
14. Ослон В.Н., Семья Г.В., Прокопьева Л.М., Колесникова У.В. Операциональная модель и инструментарий для изучения субъективного благополучия детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей [Электронный ресурс] // Психологическая наука и образование. 2020. Том 25. № 6. С. 41–50. doi:10.17759/pse.2020250604
15. Осницкий А.К. Психологические механизмы самостоятельности. М.: Психологический институт, 2010. 230 с.
16. Остапенко А.А. Хронотоп как перекресток прошлого и будущего, настоящего и… «понарошечного» [Электронный ресурс] // Культурно-историческая психология. 2010. Том 6. № 1. С. 2–6. URL: https://psyjournals.ru/journals/chp/archive/2010_n1/29138 (дата обращения: 02.11.2023).
17. Постановление Правительства Российской Федерации от 24 мая 2014 г. № 481 «О деятельности организаций для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, и об устройстве в них детей, оставшихся без попечения родителей» [Электронный ресурс] // Гарант. URL: https://base.garant.ru/70661542/ (дата обращения: 02.11.2023).
18. Семья Г.В. Сравнительный анализ постинтернатной адаптации выпускников из числа детей-сирот, оставшихся без попечения родителей: двадцать лет спустя [Электронный ресурс] // Психология и право. 2021. Том 11. № 4. С. 25– doi:10.17759/psylaw.2021110403
19. Смирнова Я.К. Суверенность как предиктор временной трансспективы подростков, оставшихся без попечения родителей: Автореф. дисс. ... канд. психол. Наук. Томск: Национальный исследовательский Томский государственный университет, 2015. 23 с.
20. Федотова Н.И. Проблемы формирования временной перспективы детей-сирот подросткового возраста (библиографический обзор) [Электронный ресурс] // Знание. Понимание. Умение. 2016. № 3. С. 254–261. doi:10.17805/zpu.2016.3.20
21. Харламенкова Н.Е. Суверенность психологического пространства личности при разных типах переживаемых угроз // Вестник Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова. Серия «Педагогика. Психология. Социальная работа. Ювенология. Социокинетика». 2015. Том 21. № 1. С. 38–41.
22. Шамионов Р.М. Критерии субъективного благополучия личности: социокультурная детерминация [Электронный ресурс] // Известия Саратовского университета. Новая серия. Акмеология образования. Психология развития. 2015. Том 4. № 3 (15). С. 213–218. doi:10.18500/2304-9790-2015-4-3-213-218
23. Шамионов Р.М. Субъективное благополучие личности как субъекта социального бытия // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия «Философия. Психология. Педагогика». 2014. Том 14. №. 1. С. 80–86.
24. Яковлева Е.А., Крячко В.И. Профессиональная продуктивность и субъективное благополучие [Электронный ресурс] // Journal of Economic Regulation (Вопросы регулирования экономики). 2021. Том 12. № 4. С. 110–120. doi:10.17835/2078-5429.2021.12.4.110-120
25. Diener E. Guidelines for National Indicators of Subjective Well-Being and Ill-Being // Applied Research in Quality of Life. 2006. Vol. 1. P. 151–152. doi:10.1007/s11482-006-9007-x
26. Diener E. et al. Towards a greater global understanding of wellbeing: A proposal for a more inclusive measure // International Journal of Wellbeing. 2020. Vol. 10(2). doi:10.5502/ijw.v10i2.1037
27. Diener E., Oishi S., Tay L. Advances in Subjective Well-Being Research // Nature Human Behavior. 2018. Vol. 29(4). P. 253–260. doi:10.1038/s41562-018-0307-6
28. Diener E., Suh E.M., Lucas R.E., Smith H.L. Subjective well-being: Three decades of progress // Psychological Bulletin. 1999. Vol. 125(2). P. 276–302. doi:10.1037/0033-2909.125.2.276
29. Kashdan T.B., Biswas-Diener R., King L.A. Reconsidering happiness: the costs of distinguishing between hedonics and eudaimonia // Journal of Positive Psychology. 2008. Vol. 3(4). P. 219–233. doi:101080/17439760802303044
30. Lemmers-Jansen I.L.J., Fett A-K.J., Shergill S.S., van Kesteren M.T.R., Krabbendam L. Girls-Boys: An Investigation of Gender Differences in the Behavioral and Neural Mechanisms of Trust and Reciprocity in Adolescence // Frontiers in Human Neuroscience. 2019. Vol. 13. doi:10.3389/fnhum.2019.00257
31. Shear K., Jin R., Ruscio A.M., Walters E.E., Kessler R.C. Prevalence and correlates of estimated DSM-IV child and adult separation anxiety disorder in the National Comorbidity Survey Replication // American Journal of Psychiatry. 2006. Vol. 163(6). P. 1074–1083. doi:10.1176/ajp.2006.163.6.1074