Социально-психологические аспекты криминализации личности сотрудников правоохранительных органов

В процессе жизнедеятельности каждый субъект переживает разнообразные ситуации, совокупность которых образует его жизненное пространство. Поведение человека не может быть понято вне ситуационного контекста. В последнее время личностные особенности рассматриваются как условные возможности, реализующиеся в актах поведения в конкретной ситуации. Для современных исследований характерны классификации личности по ее поведенческим особенностям - реакциям на ситуации.

Процесс развития человека сопровождается непрерывными изменениями как личности, так и ее жизненных ситуаций. Наиболее важными являются изменения, которые приводят к существенным трансформациям личности и ситуации. В обыденной жизни существует выражение «попадать в ситуацию», предполагающее некоторую случайность. Однако поведение личности состоит из поступков как особых действий, предполагающих борьбу мотивов и принятие решений, то есть личностных выборов, постоянство которых определяет специфику жизненного пути, на котором личность всегда находится в определенном отношении к той или иной жизненной ситуации. Вхождение в новую, субъективно более сложную, группу ситуаций жизнедеятельности сопровождается перестройкой адаптационного механизма психического здоровья с последующими оптимальными и неоптимальными вариантами развития ситуации.

При сборе эмпирического материала был апробирован модифицированный в целях предпринятого исследования метод «ранговой решетки» [4]. Личностные конструкты общепринято трактуются как биполярные измерения смыслов, которые человек применяет по отношению к окружающему миру, чтобы осмысленно предвосхищать грядущие события. В нашем исследовании в качестве конструктов использовались варианты вероятностных решений криминализации личности, которые были распределены в континууме «социально позитивное - социально негативное». Элементами были определены 11 выявленных вариантов мотивации преступлений.

Так как конструкты любого человека организованы иерархически, было выявлено следующие смысловые различия в ситуационных переменных криминализации личности:

■                 постоянные общего порядка - «хочу помочь своей семье», «хочу оправдать ожидания друзей»;

■                  переменные «социально позитивного» контекста - «боюсь быть разоблаченным», «поступаю так, как все в нашем обществе»;

■                  переменные «социально негативного» контекста - «стремлюсь к прибыли», «хочу доказать любимой, что я настоящий мужчина», «хочу испытать чувство риска, азарта», «должен вернуть долги», «использую удачный шанс»;

■                  нейтральные переменные - «я был раздражен и не смог с этим справиться», «должен был отомстить врагам».

Следует отметить, что частота выборов «негативных» элементов значительно ниже, нежели «позитивных». Примечательно также, что элементы «помочь семье» и «оправдать ожидания друзей» являются высокоактуальными и фактически амбивалентными (т. е. заключают в себе в равной степени позитивные и негативные смыслы).

В целях изучения прогностического диапазона криминальной ситуации была разработана матрица ситуационных сил и ситуационных ограничений. Учитывая известный исход ситуаций криминализации, к ситуационным силам были отнесены переменные, ухудшающие положение субъекта, а к ситуационным ограничениям - переменные, улучшающие (социально оптимизирующие) ситуацию.

Обращают на себя внимание крайне узкие способности надситуативного мышления респондентов и в особенной степени - их затруднения в определении ситуационных ограничений, в то время как ситуационные силы перечислялись ими со сравнительной легкостью.

Ситуационные силы: наличие оружия, уменьшение ресурса времени, вмешательство родных (близких), сопротивление противника (потерпевшего). Ситуационные ограничения: помощь друга, время на раздумье (саморегуляцию), присутствие/отсутствие свидетелей.

В процессе стандартизированного интервью осужденных были выявлены способы интерпретации [2] опыта их криминализации. Эти способы обобщены по различным основаниям:

■ по субъект-объектному основанию:

авторская позиция («я сделал свою жизнь», «я то, что сумел сделать из себя») - 32 % респондентов;

исполнительская (объектная) позиция («жизнь сделала меня таким») - 68 % респондентов;

по степени консерватизма-радикализма:

консервативный тип - осуществляет интерпретацию, содержащую априорный вывод («я таков, каков есть»), которая блокирует способность и потребность в переработке и переосмыслении новых данных и диспозиций, объективно открывающих новые возможности (73 % респондентов);

радикальный тип - часто избегает обобщать в интерпретациях прошлое, дистанцируется от настоящего, проецируя свою интерпретацию в будущее, что дает ему свободу для новых интерпретаций (15 % респондентов);

прогрессивный тип - сохраняет гипотетическое отношение к миру, с одной стороны, имея обобщенную определенную позицию для формулировки гипотез, с другой - будучи побуждаем потребностью сознания в их проверке (2 % респондентов);

■ по типу связей в построении интерпретации:

модель жестких причинно-следственных связей, однолинейных, исключающих возможность множественности детерминант (88% респондентов);

модель допущений — своеобразная теория относительности, условности, сослагательности связей, категорий (если допускаются неопределенность, иные возможности, то это не исключает определенности самой авторской позиции и предполагает лишь ее готовность к изменениям, неожиданностям; 12 % респондентов).

Полученные результаты приводят к важному выводу:                                                                                                                                              интерпретационные координаты имеют ценностный, ролевой и эмоциональный характер.

По способу интерпретации ценностные координаты достигают мировоззренческого уровня обобщенности или остаются в пределах эгоцентрического, узко личностного уровня. В первом случае их контекстом являются общечеловеческие ценности, во втором - сугубо личностные.

В таблице представлены выявленные «модели» конфликтующих реальностей [1],
которые были актуальны для респондентов в ситуации их криминализации.

Т а б л и ц а

Модели конфликтующих реальностей в рамках ситуации криминализации

Анализ критерия «поведение в правовой ситуации» [3] позволил выделить ряд типологических групп:

-   «компетентные» (8 % от общего числа респондентов);

-   «активные жертвы» (34,5 % от общего числа респондентов);

-   «пассивные жертвы» (25,5 % от общего числа респондентов);

-   «скептики» (32 % от общего числа респондентов).

«Компетентные» признают вину за инкриминируемое им деяние. Они знают, как действовать в затруднительной правовой ситуации, и реализуют свои возможности. Для этих субъектов характерно преобладание в описании ситуации элементов целеполагания, плана будущего. Цели либо сформулированы прагматично («я должен был достать деньги»), либо отражают желаемую позицию в отношениях («меня не устраивает ситуация обмана», «если я буду нищим, я не буду уважать себя»). Важно отметить, что респонденты данной группы отмечают у себя наличие как позитивного, так и негативного опыта подобных ситуаций. Обращаясь к его анализу, они в большей степени концентрируются на процедурных моментах, касающихся эффективности собственных действий, чем на пережитых эмоциональных состояниях. Сохранение представления о себе как о человеке, способном защитить собственные интересы и достойную позицию, оказывается преобладающим в интерпретации ситуации и направляет социальное действие.

«Активные жертвы» частично признают вину за инкриминируемое им деяние. Отмечают, что не знают процедуры реализации своих прав, однако активно стремятся «разобраться с несправедливостью». Отличаются готовностью решать ситуацию разнообразными неправовыми способами на межличностном уровне. Под «решать ситуацию» они понимают защиту своего образа Я как социально компетентного и уважаемого человека («пусть знают, что я не тот, кого можно как угодно использовать»). В интерпретации они отличаются готовностью объяснять и обобщать данную ситуацию, оперируя моральными категориями. Имеют позитивный и негативный опыт, но редко ссылаются на него как на направляющий их действия в конкретной ситуации. В представлении о себе они отличаются высокой готовностью к действию («я не тот, кто смолчит»), повышенной чувствительностью к ущемлению собственного положения, склонностью воспринимать возникшую проблему личностно и очень эмоционально («меня просто бесит, когда ко мне относятся как к глупцу»).

-   Пассивные жертвы» не признают вину за инкриминируемое им деяние, считая себя жертвами рокового стечения обстоятельств. Занимают пассивную позицию, говоря о том, что добиться справедливости в судопроизводстве невозможно вообще («такая у нас страна»). В описании ситуации апеллируют в основном к прошлому негативному опыту, сопровождающемуся острыми эмоциональными переживаниями. Этот опыт является ведущим в оценке наличной ситуации в плане выбора способа поведения в ней, в контексте цены реализации данного выбора для собственного Я (признание вины, чтобы снизить срок отбывания наказания).

«Скептики» не признают вину за инкриминируемое им деяние. Утверждают, что знают, с чего начать выяснение возможностей правового урегулирования. Однако они сомневаются в положительном исходе, считают, что «больше потратят сил и нервов», «опасно ввязываться». В описании правовой ситуации они обращаются к широким проблемам государственного правового регулирования, считая, что их собственное поведение будет носить активный характер лишь тогда, когда «в стране будет порядок». Респонденты данной группы формируют интерпретации ситуации, во многом сходные с группой «пассивные жертвы», опираясь при выборе поведения на «психологическую цену» реализации определенной стратегии. Однако их описания ситуации менее эмоционально окрашены, они склонны более рационально оценивать достоинства и недостатки различных вариантов поведения и их исходов.

Обобщая анализ содержания субъективных интерпретаций правовых ситуаций, следует отметить, что значительная часть осужденных не видят себя активными субъектами реализации правового регулирования проблемных ситуаций. В субъективных интерпретациях обыденной правовой ситуации наблюдается значительное доминирование ответов, выражающих желание соблюдать их права, без уточнения того, кто будет реализовывать эти права. Выявлена выраженная потребность в упорядочивании и гарантированности прав в ситуации правовой нестабильности.

В современной психологии мотивация поведения рассматривается как взаимодействие личностных и ситуационных переменных. В представлении конкретной ситуации объединяются три ракурса:

•        непосредственное отображение ситуации, те конкретные реалии взаимоотношений, которые специфицируют образ и формируются в данный момент времени и пространства;

•        представления человека, выходящие за пределы ситуации, выводящие субъекта за пределы сиюминутного взаимодействия, отражающие его прошлый опыт и его обобщение этого опыта;

•        цель и желаемый результат, отражающие будущее. Оценка будущего во многом связана с собственной позицией субъекта в данной ситуации, с необходимостью связать формируемое представление с собственным поведением и оценить «психологические затраты», связанные с произведенным и реализованным выбором.

В каждой своей точке жизненный путь как пространственно-временное развитие личности определяется той или иной формой (типом) личностно-событийного взаимодействия. Последнее находит свое воплощение в поведении личности, в ее конкретной стратегии.

Способ, с помощью которого ситуации, стимулы и события воспринимаются и когнитивно конструируются, является важной характеристикой личности, и восприятие ситуации потенциально является одной из наиболее значимых и плодотворных основ для характеристики индивидов.

Проведенное нами исследование позволило выявить подходы, оптимальные в изучении ситуаций криминализации личности:

■       изучение особых видов социального поведения;

■       анализ социальных эпизодов с их ролями и правилами;

■       оценка событий самими действующими лицами (в их собственных интерпретациях);

■       событийно-биографический подход (событие является единицей измерения жизненного пути).

Ситуационные факторы в рамках этих представлений нельзя рассматривать упрощенно, как что-то внешнее, противостоящее внутреннему личностному, и как что-то предшествующее по времени действию и являющееся стимулом, на который реагирует человек. И личностные диспозиции, и особенности ситуации в психологическом взаимодействии репрезентированы в сознании, их субъективное значение непрестанно видоизменяется в циклических процессах, включающих в себя действие и воспринимаемую обратную связь с его последствиями.

Следовательно, поведение целесообразно рассматривать с учетом взаимодействия личности и ситуации как поток активности со сменой мотивации, возобновлением и последействием предшествующей мотивации в постоянно изменяющихся средовых условиях. Чрезвычайно важно учитывать и «микродинамику» психической деятельности в конкретно разворачивающейся ситуации.