Типологические и интегративные модели сексуального злоупотребления

Полноценного обзора концепций сексуального злоупотребления в нашей стране, по сути, не проводилось. Из доступных широкой публике работ наиболее развернуто такая попытка была предпринята Н.А. Исаевым [5], однако представленные в его работе модели преимущественно касаются насильственных сексуальных преступлений и непосредственно не затрагивают сексуальную преступность в отношении детей.

В данной работе впервые предпринята попытка осветить основные модели сексуального злоупотребления детьми. Такой обзор позволяет создать новую точку отсчета исследований сексуального злоупотребления, приблизиться к построению наиболее точной и всеобъемлющей модели.

Существующие модели сексуального злоупотребления можно условно разделить на четыре типа: таксономические (типологические), биологические, психосоциальные и интегративные. Типологические модели позволяют дать первичную классификацию субъектов преступления и создают основу для дальнейшего анализа факторов, способствующих возникновению того или иного типа сексуального злоупотребления. Биологические и психосоциальные модели во многом страдают редукционизмом и сводят преступное сексуальное поведение лишь к нескольким факторам, что делает их принципиально несостоятельными для объяснения всех вариантов сексуального злоупотребления. Интегративный подход к этиологии преступного сексуального поведения признается большинством ученых наиболее эффективным [33; 35], поскольку учитывает биологические, психологические и социальные факторы в единстве. В силу указанных причин, а также ограниченности объема статьи мы рассмотрим лишь типологические и интегративные модели.

Основные типологические (таксономические) модели предполагают разделение лиц, совершающих сексуальные действия в отношении детей, в первую очередь на основании причин возникновения преступного поведения. В рамках таких классификаций выделяются два основных типа преступников:

фиксированные/преференциальные преступники (альтернативные названия «эксклюзивная/истинная/эротическая педофилия») характеризуются постоянным, стойким и компульсивным влечением к детям препубертатного возраста при невозможности получить сексуальное удовлетворение от взаимодействия со взрослыми партнерами [6; 12; 19; 21; 23; 25; 27; 28];

регрессивные/ситуативные преступники (альтернативные названия «псевдопедофилия», «заместительная педофилия») совершают преступления в отношении детей в результате временной или ситуативной невозможности удовлетворить половое влечение с соответствующими по возрасту партнерами [6; 12; 19; 21; 23; 25; 27; 28; 34]. У таких преступников в качестве объекта сексуального предпочтения выступает взрослый человек, а паттерны возбуждения у них идентичны с «нормальными» мужчинами [4; 32].

Как указывают исследователи, такое разделение является скорее континуумом с двумя полюсами, поскольку лишь малое число преступников можно однозначно отнести к одному из типов [28; 34].

С учетом этой типологии была разработана модель, пользующаяся в настоящее время наибольшей популярностью и являющаяся наиболее эмпирически подтвержденной [29] - типология MTC:CM3 (Massachusetts Treatment Center: Child Molester Typology, version 3) [26; 27].

Эта классификация была разработана при оценке 177 растлителей детей в 1959-1981 гг. и представляет собой континуум, основанный на двух осях. В данной типологии преступники разделяются на шесть базовых типов с широким спектром поведения.

Вторая ось типологии во многом совпадает с рассмотренной выше классификацией и включает в себя два параметра: степень фиксации преступника на детях и уровень его социальной компетентности.

Первая ось представляет наибольший интерес и служит основанием для выделения шести базовых типов. Место растлителя в классификации по этой оси определяется при оценке четырех параметров:

■     количество контактов преступника с детьми;

■     значение контакта с ребенком для преступника;

■     степень нанесенного физического вреда;

■     специфика агрессивной мотивации (наличие сексуальной агрессии - садизма).

Межличностный и нарциссический типы преступников часто контактируют с детьми и имеют достаточный опыт для соблазнения ребенка, поэтому физические повреждения у жертв таких преступников, как правило, незначительные или вовсе отсутствуют. Однако преступники межличностного типа изначально мотивированы на общение с детьми, и сексуальный окрас их общение приобретает лишь со временем, а сексуальные действия, как правило, ограничиваются ласками, поглаживаниями и т. п. Преступники нарциссического типа в общении с детьми изначально сексуально мотивированы, поэтому их действия нередко включают мастурбацию и непосредственно половой акт.

Другие четыре типа, как и нарциссический, изначально сексуально мотивированы, однако имеют мало опыта общения с детьми или вовсе не заинтересованы в таком общении, что приводит к более насильственному характеру совершаемых преступлений.

Преступники эксплуататорского типа наносят ровно столько вреда, сколько нужно, чтобы подавить сопротивление жертвы, поэтому физический вред для жертв может быть относительно незначительным. Преступники агрессивного типа, напротив, наряду с мотивом сексуального удовлетворения отыгрывают на жертвах свои агрессивные побуждения, в результате чего жертвам наносятся серьезные физические травмы.

Два других типа преступников характеризуются наличием сексуальной (эротизированной) агрессии. Преступники приглушенно садистического типа, несмотря на отсутствие открытых садистических мотивов в сексуальных желаниях, проявляют некоторые элементы сексуальной агрессии (к примеру, используют связывание, реализуют различные ритуалы), за счет чего их жертвам также наносится физический вред, который, однако, может быть относительно небольшим. Преступники открыто садистического типа изначально мотивированы на проявление эротизированной агрессии, поскольку без нее не могут получить сексуальное удовлетворение; в таком случае жертвам, как правило, наносятся серьезные физические травмы.

Обе оси в совокупности дают 24 типа преступников.

К типологическим классификациям также можно отнести разделение преступников по степени зрелости объекта их сексуального влечения. Однако эта типология, судя по всему, касается лиц со сформированным объектом сексуального предпочтения, т. е. фиксированных/преференциальных преступников. В таком случае принято выделять следующие типы преступников, испытывающих влечение к детям: педофильный - к детям препубертатного возраста: гебефильный - к детям раннепубертатного возраста; педогебефильный - к обеим возрастным группам [16], инфантофильный - к детям, не достигшим 5-летнего возраста [22]. Некоторые исследования показывают качественную разницу между преступниками разных типов по этой классификации [18].

К типологическим моделям можно отнести и разделение преступников со стойким влечением к детям по полу объекта сексуального предпочтения: гетеросексуальный, гомосексуальный и бисексуальный типы [14; 16]. Однако эта классификация является скорее вспомогательной, поскольку исследований, достоверно подтверждающих разницу между преступниками, совершающими сексуальные действия с детьми определенного пола, крайне мало.

Таким образом, типологические модели не раскрывают механизмов сексуального злоупотребления, а лишь подчеркивают качественную разницу между лицами, совершающими такие действия.

Интегративные модели, напротив, направлены именно на раскрытие возможных способов возникновения такого преступного поведения. Однако по большей части они разрабатывались для описания механизмов сексуальной преступности в целом. Тем не менее, в некоторых интегративных моделях отчетливо прослеживается логика объяснения педофильного поведения. Эти модели мы и рассмотрим далее.

Теория четырех предпосылок D. Finkelhor (Precondition theory) [20] предполагает, что сексуальное злоупотребление является результатом взаимодействия четырех основополагающих предварительных условий.

Первые два предварительных условия определяют внутренние причины возникновения сексуального злоупотребления.

Первая предпосылка отражает мотивацию индивида на совершение сексуального злоупотребления. Такая мотивация может возникнуть при наличии трех факторов или их совокупного влияния:

■    эмоциональная конгруэнция (emotional congruence), означающая совпадение эмоциональных потребностей взрослого и характеристик ребенка;

■    сексуальное возбуждение к ребенку, которое, по мнению автора, как правило, является результатом травматического опыта или научения;

■    блокировка (blockage), характеризующая неспособность взрослого (в силу различных причин) удовлетворять его сексуальные и эмоциональные потребности во взрослых отношениях.

То есть у взрослого может возникнуть мотивация на сексуальный контакт с ребенком в случае, когда образ ребенка является для него сексуально привлекательным или когда у него в силу разных обстоятельств (временных - например, утраты, или более тотальных - например, при недостатке социальных навыков для формирования эффективных близких отношений с взрослыми) отсутствует возможность удовлетворения половой потребности с соответствующими по возрасту партнерами. Эти варианты мотивации по сути отражены в типологических моделях с разделением преступников на фиксированный (преференциальный) и регрессивный (ситуативный) типы. Вместе с тем автор выделяет дополнительный фактор риска совершения сексуального злоупотребления, когда взрослый получает эмоциональное удовлетворение от общения с детьми, поскольку имеет по сути детские эмоциональные потребности. Этот фактор пересекается с межличностным типом преступника в типологии MTC:CM3 [26; 27].

Однако эта мотивация сама по себе не означает, что индивид совершит преступление. Необходимо наличие других предпосылок, каждая их которых является необходимым условием для возникновения следующей.

Вторая предпосылка (расторможенность - disinhibition) предполагает отсутствие внутренних тормозящих факторов для совершения злоупотребления. То есть преступник должен преодолеть свои запреты, ценности, установки, препятствующие совершению преступного поведения. Такая расторможенность обычно возникает под воздействием алкоголя, психоактивных веществ, при расстройствах импульса или психозах, в старости и т. п.

Оставшиеся две предпосылки определяют условия для реализации сексуального злоупотребления.

Третья предпосылка предполагает преодоление внешних препятствий для совершения преступления. Контакт с жертвой должен происходить в «безопасной» для преступника ситуации, когда вероятность быть пойманным достаточно низка. Эта предпосылка может соблюдаться при нападении на незнакомого ребенка, при нарушениях семейной системы и безнадзорности жертвы, а также при сильных когнитивных искажениях самого преступника (например, он уверен, что жертва получит удовольствие от контакта и никому не расскажет).

Четвертая предпосылка вытекает из третьей и предполагает преодоление возможного сопротивления ребенка (с помощью угроз или физической силы, разного рода соблазнов, эмоциональной зависимости и т. п.).

По отдельности проблемы, приводящие к возникновению каждой из предпосылок, вполне решаемы, однако их сочетание увеличивает риск выбора социально неприемлемого способа сексуального поведения.

Интегративная теория W.L. Marshall и H.E. Barbaree (Integrated Theory) [30] представляет собой биопсихосоциальную модель, согласно которой преступное сексуальное поведение является результатом особых средовых условий, наложенных на врожденную предиспозицию.

Биологический компонент, или врожденная диспозиция, заключается в существующей органической связи между сексуальностью и агрессией. Согласно этой модели, индивид должен научиться отделять одно от другого, т. е. подавлять агрессию в сексуальном контексте.

Средовые факторы приобретают важнейшую роль при обучении контролю над этими импульсами. Авторы указывают, что насильственный стиль воспитания, поощрение агрессии, ранняя виктимизация (в том числе сексуальная), нарушения привязанности и другие неблагоприятные условия развития могут разрушить попытки индивида получить контроль над агрессивными и сексуальными импульсами (особенно в период подросткового возраста, когда связь между сексуальностью и агрессией становится сильнее).

Указанные условия развития также приводят к возникновению различных психологических факторов в виде неуверенности в себе и отсутствия положительного опыта привязанности, что в свою очередь способствует безразличию к чувствам других людей и озабоченности собственными переживаниями. Все это делает невозможным установление близких отношений с соответствующими по возрасту партнерами. Дети в таком случае могут восприниматься как более безопасные и надежные, чем взрослые, а сексуальный контакт с ними рассматриваться потенциальным преступником как способ удовлетворения сразу множества потребностей: в сексуальной и эмоциональной близости, в самоутверждении и контроле.

Четырехфакторная теория G.C.N. Hall и R. Hirschman (Quadripartite theory) [24] предполагает, что физиологические, когнитивные, аффективные и личностные факторы, которые выделяются разными исследователями в качестве причин сексуального злоупотребления, сами по себе служат основой мотивации сексуальных преступников.

Ключевая идея модели заключается в том, что каждый из вышеупомянутых факторов служит мотивационным предшественником, увеличивающим вероятность совершения преступления, но, как правило, лишь один из этих факторов является доминирующим для конкретного растлителя детей и выступает его основным мотивом.

Физиологический фактор включает в себя девиантное сексуальное возбуждение в ответ на признаки незрелости. Авторы проводят аналогию между индивидами, у которых доминирует физиологическая мотивация, и типом фиксированного/преференциального преступника.

Личностный мотивационный фактор сексуального злоупотребления выражается в нарушениях межличностного функционирования и, в частности, в невозможности установления отношений со сверстниками. Личностная мотивация к сексуальному злоупотреблению возникает вследствие различных причин (в результате нарушенных детско-родительских отношений, сексуальной или физической виктимизации и т. п.).

Аффективный мотивационный фактор отражает снижение контроля индивида за своим поведением в результате различных стрессовых ситуаций, негативных эмоциональных состояний или нарушений саморегуляции (в принципе свойственных индивиду или возникших под влиянием психоактивных веществ).

Как можно видеть, доминирование личностного или аффективного мотивов в поведении свойственно и регрессивному/ситуативному преступнику, описанному в начале статьи.

Авторы выделяют также когнитивный мотивационный фактор, который заключается в наличии у индивида когнитивных искажений, позволяющих ему рассматривать детей как демонстрирующих сексуальные намерения.

Согласно модели G.C.N. Hall и R. Hirschman, активация одного из мотивационных факторов способствует возникновению и увеличению интенсивности других, и к совершению девиантного сексуального акта приводит их синергическое взаимодействие.

Многофакторная теория сексуальной преступности (The Integrated Theory of Sexual Offending (ITSO) T. Ward и A. Beech [36] представляет собой биопсихосоциальную модель. По мнению авторов теории, именно динамическое взаимодействие биологических, социальных и нейропсихологических факторов служит причиной сексуальной преступности.

Основное внимание в модели уделяется нейропсихологической составляющей, которая, по сути, позволяет объединить все известные факторы сексуального злоупотребления в единую систему.

Авторы ссылаются на данные исследователя B.F. Pennington [31], который вслед за А.Р. Лурия [7] выдвигает гипотезу, согласно которой центральная нервная система может быть разделена на три функциональных блока, связанных с различными функциями структур головного мозга: мотивационно-эмоциональную систему, систему восприятия и памяти, а также систему выбора и контроля действия.

Мотивационно-эмоциональная система связана с корковой, лимбической и стволовой структурами мозга. Функция этой системы заключается в генерации мотивации на основе целей и ценностей индивида. К нарушениям этой системы, согласно рассматриваемой теории, могут привести наследственность, патология развития нервной системы, особенности воспитания и индивидуального опыта. Например, индивид, воспитанный в эмоционально бедной среде, испытывает трудности с определением своих эмоций, а также эмоций других людей, в результате чего возникают сложности с пониманием и поведением в эмоционально насыщенных межличностных ситуациях.

Система восприятия и памяти связана, главным образом, с областями гиппокампа и задними отделами коры головного мозга. Одной из основных функций этой системы является обработка входящей сенсорной информации и построение репрезентаций объектов и событий. Нарушения системы памяти и восприятия могут приводить к неадекватным убеждениям и взглядам, трудностям в интерпретации социальных сигналов, что усложняет для человека эффективное управление своим поведением.

Система выбора и контроля действия связана с фронтальной корой, базальными ганглиями и частью таламуса; она обеспечивает способность к реализации планов и действий, направленных на достижение целей индивидов. Нарушения этой системы проявляются в проблемах саморегуляции, таких как импульсивность, неспособность подавлять отрицательные эмоции, неспособность корректировать действия в соответствии с изменившимися условиями, в плохих навыках решения проблем.

Предполагается, что для возникновения преступного сексуального поведения необходимо взаимодействие эти функциональных систем, но мотивы преступления и его реализация будут варьироваться в зависимости от конкретных нарушений. Авторы теории показывают, как взаимодействие нарушений в этих системах в результате может давать феноменологию сексуальных преступлений в виде проблем эмоциональной регуляции, когнитивных искажений, социальных трудностей и девиантного сексуального возбуждения. Объяснения механизмов преступного сексуального поведения в рамках этой теории схожи с предыдущими точками зрения.