История психологической оценки свидетельских показаний

В статье представлены различные взгляды на вопрос оценки качества свидетельских показаний. Необходимость подобного экскурса продиктована рядом возникающих вопросов в современной практике юридического психолога. Одной из недавних проблем, связанных с оценкой достоверности показаний, являются судебно-психологические экспертизы в России, проведенные с помощью не апробированных на отечественном материале методик и не подкрепленные надежными исследованиями. Статья описывает взгляды зарубежных и отечественных специалистов на проблему изучения достоверности свидетельских показаний. Несмотря на значительное количество работ в этой сфере, по-прежнему существуют разногласия и противоречия в исследованиях, касающихся оценки качества показаний. Именно поэтому ознакомление с историей вопроса необходимо для дальнейшего полноценного всестороннего его изучения, а также во избежание неправильного использования существующих результатов в современной практической деятельности психолога.

Вопрос о достоверности свидетельских показаний начал интересовать ученых давно. Данной проблемой занимались специалисты еще в ХIХ веке, и одной из первых попыток ее изучения стала работа французского ученого, математика Пьера Симона Лапласа «Опыты философии теории вероятностей» (1814) [5]. В ней автор с помощью математических вычислений соотносил вероятность воспроизведения правдивых свидетельских показаний с результатом судебных приговоров. С точки зрения ученого, вероятность соответствия действительности данных свидетелем показаний складывается из вероятности самого события, о котором рассказывает свидетель, и вероятности следующих четырех гипотез в отношении допрашиваемого:

а) свидетель не делает ошибок и не обманывает;

б) свидетель не обманывает, но делает ошибки;

в) свидетель не делает ошибок, но обманывает;

г) свидетель и обманывает и делает ошибки.

Автор, тем не менее, предполагал, что таким образом трудно оценить правдивость свидетельских показаний из-за большого количества различных деталей того события, о которых человек свидетельствует. Вместе с тем, Лаплас утверждал, что и суд в своих суждениях также опирается не на математическую достоверность, а лишь на вероятность. Так или иначе, подобный подход французского ученого представляет большой интерес как одна из первых попыток рассмотреть свидетельские показания с точки зрения их соответствия действительности, а также как попытка создать научный метод оценки достоверности показаний.

Большой вклад в изучение проблемы оценки показаний внес немецкий психолог Г. Гросс. Написанная им в 1898 г. работа «Криминальная психология» посвящена рассмотрению психологической составляющей допроса свидетелей и обвиняемых, а также психологии судебной деятельности [2]. В своей работе ученый впервые использовал термин «судебная психология», которую он рассматривал как прикладную отрасль общей психологии и описывал ее как совокупность психологических знаний, необходимых криминалисту. Г. Гросс собрал большое количество ценного материала в результате наблюдений за различными областями судебной деятельности, что позволило ему выделить два важных аспекта в структуре судебной психологии. Он различал субъективную психологию, к которой относил психическую деятельность судьи, и объективную психологию - психическую деятельность тех участников процесса, которые предоставляют судье материал, необходимый для вынесения вердикта. Сюда же Гросс относил и психологию свидетелей и обвиняемого.

Стоит обратить внимание и на другие, не менее значительные публикации ученого, написанные совместно с известным немецким психологом В. Штерном. Многочисленные работы по психологии свидетельских показаний были изданы в ряде сборников под названием «Доклады по психологии показаний», а также в периодическом научном журнале «Архив по криминальной антропологии и криминалистике» [16].

Безусловно, изучение свидетельских показаний невозможно без обращения к результатам первых экспериментально-психологических исследований В. Штерна [16]. Его положения были основаны на том, что показания свидетеля изначально не могут быть достоверны, так как забывание он считал естественным свойством психики, ее «правилом», в то время как точное воспроизведение представлял неким исключением из правил. Исследования В. Штерна выявили высокий процент ошибок в показаниях тех, кто стремился правдиво рассказать о случившемся, – феномен, описанный автором как «обман воспоминания». Подобные ошибки в свидетельских показаниях зависели от промежутка времени, отделяющего описываемое событие от допроса. Испытуемые, которые были опрошены сразу после эксперимента, допустили 5% ошибок, в то время как у тех, кто давал показания через определенный временной отрезок, количество ошибок увеличилось до 30%. В. Штерн изучал и особенности проведения допроса. Он утверждал, что при свободном рассказе о событиях свидетель передает лишь то, что твердо запомнил, в то время как при ответе на вопросы человек вынужден бессознательно заполнять пробелы в своих воспоминаниях, что приводит к большему количеству ошибок. Ученый также считал, что любой вопрос, заданный следователем, независимо от формы, в которой он излагается, оказывает на свидетеля внушающее воздействие. Влияние имеет также и особая, напряженная обстановка допроса. Учитывая все вышеизложенное, В. Штерн утверждал, что свидетельские показания субъективны и им не всегда можно доверять в силу ненадежности и большого количества ошибок. Ученый сделал вывод о том, что большое влияние психологических факторов на формирование свидетельских показаний делает необходимым участие психолога в следственных действиях для оценки показаний.

Изучением вопроса оценки достоверности показаний занимались психологи и в ряде других стран. Одним из них был А. Бине, который впервые обратился к рассмотрению влияния внушения на детские показания. Он разработал специальный экспериментальный метод, описанный в книге «Внушаемость» (1900) [5]. А. Бинэ утверждал, что ответы на вопросы следователя всегда содержат ошибки, и рекомендовал подробное изложение вопросов и ответов в протоколе допроса для правильной оценки показаний.

Попытки объективно проверить истинность показаний свидетелей и потерпевших с помощью психологической науки, а также экспериментальных методов были предприняты американскими учеными. Так, изучением достоверности свидетельских показаний занимался Д.М. Кеттелл (1895) [23]. Он провел эксперимент с участием студентов Колумбийского университета, которым предлагал ответить на ряд вопросов относительно определенных событий, а затем оценить степень своей уверенности в ответах. Полученные результаты позволили говорить о значительной степени неточности показаний, а также о широком диапазоне индивидуальных различий в уровнях уверенности в своей правоте, выраженной студентами. Кроме того, он выявил и влияние формулировки вопросов на ответы свидетелей. Кеттелл отмечал, что специально подобранные вопросы могут «сбить» правдивого свидетеля. Ученый считал, что необходимо знать, насколько ошибочными могут быть воспоминания свидетелей в норме и как они изменяются при различных условиях.

В России проблеме свидетельских показаний уделялось не меньшее внимание. В 1905 г. был опубликован сборник «Проблемы психологии. Ложь и свидетельские показания» [11]. Часть вошедших в него статей была посвящена вопросу о достоверности свидетельских показаний. Многие русские ученые не разделяли негативную позицию зарубежных коллег по отношению к показаниям. Например, А.Ф. Кони находил утверждения В. Штерна о ненадежности свидетельских показаний неверными, обращая всеобщее внимание на существенные различия в условиях эксперимента и реальных событий [6].

Интересный подход к рассмотрению проблемы достоверности свидетельских показаний описал А.С. Тагер. [11] Его экспериментальные исследования были основаны на изучении формирования показаний, начиная от восприятия тех или иных событий, фактов и явлений до влияния на них эмоционального состояния, особенностей профессиональной деятельности, возраста и других факторов. А.С. Тагер утверждал, что, оценивая полученные показания, очень важно также учитывать и индивидуальные особенности зрения, слуха, памяти, так как источники ошибок в показаниях свидетеля заключаются в особенностях восприятия, сохранения и переработки информации.

Достижения психологической науки в области юридической психологии впервые были внедрены в практическую деятельность в качестве специально разработанных методов А.Р. Лурия [9]. В 1928 г. им была создана сопряженно-моторная методика, соединившая в себе ассоциативный метод с одновременной фиксацией ряда физиологических показателей, в дальнейшем положенная в основу работы детектора лжи. А.Р. Лурия утверждал, что, исследуя таким образом аффективные следы, можно объективно подходить к определению отношения человека к тем или иным событиям уголовного дела, установлению его причастности к совершенному преступлению, а также истинности его показаний.

А.Р. Лурия считал необходимым участие психолога в оценке достоверности свидетельских показаний [9]. Человек, рассказывающий о произошедших событиях, воспринимал их с определенной степенью точности, запоминал с учетом своих индивидуальных особенностей и должен был воспроизвести в форме показаний в условиях следствия или перед судом. Люди по-разному владеют всеми вышеперечисленными функциями: кто-то дает показания подробно, с большим количеством деталей и зачастую может бессознательно исказить некоторые факты или включить новые детали в рассказ. Задача психолога состоит в том, чтобы правильно оценить влияние того или иного фактора на формирование свидетельских показаний.

А.Р. Лурия обратил внимание на еще один значительный аспект в изучении свидетельских показаний – влияние следственной или судебной обстановки на особенности воспроизведения событий свидетелем. Правильность показаний зависит не только от особенностей восприятия, запоминания свидетелем событий, но и в большой степени от того, как и в каких условиях он рассказывает о них. По мнению А.Р. Лурия, существует значительная разница между теми показаниями, которые даются в свободной форме, без активного вмешательства следователя или иного опрашивающего, и теми показаниями, которые «направляются» вопросами.

В основе некоторых современных методов изучения свидетельских показаний лежат работы немецкого судебного психолога У. Ундойча (1954), относящиеся к середине ХХ в. [32]. Он впервые провел исследование, посвященное показаниям несовершеннолетней девочки, предположительно перенесшей сексуальное насилие. Результатом его исследования стала «гипотеза Ундойча»: свидетельские показания, основанные на реально пережитом опыте, качественно и по содержанию отличаются от сфабрикованных или основанных на заблуждении. Постановление Верховного Суда ФРГ (1955) предписало в дальнейшем проведение подобных исследований в спорных судебных случаях.

В 1980-х гг. количество психологов, участвовавших в оценке надежности свидетельских показаний, существенно увеличилось. В ряде европейских стран, прежде всего Германии, Швеции, Великобритании, велись активные разработки критериев оценки достоверности информации, полученной в ходе следственного интервьюирования предполагаемых жертв сексуального насилия [32]. В 1989 г. M. Steller и G. Köhnken провели систематизацию имевшихся к тому времени признаков дифференциации истинных и ложных показаний и сформировали список из 19 «признаков реальности» [31]. Основанный на использовании этих признаков метод - «Statement Validity Assessment” (SVA) - стал одним из центральных для изучения в последующие годы. Некоторые исследователи считали, что информация, полученная в результате анализа с помощью методики SVA, является надежной и ее можно использовать в суде [25;31]. Другие относились к результатам проведения SVA с осторожностью [19; 26; 30; 33].

В настоящее время дискуссия об определении надежности и достоверности свидетельских показаний продолжается, существуют разногласия и противоречия в исследованиях, касающихся оценки их качества [3;4;12;13]. Практическая потребность в подобном анализе показаний существует и сегодня и как никогда требует особого рассмотрения в связи с участившимся проведением некачественных судебно-психологических экспертиз, в основе которых лежит неверное использование методов определения истинности или ложности информации.

Необходимость изучения данной проблематики связана с появлением в последнее время отечественных публикаций, предлагающих новый экспертный взгляд на определение правдивости показаний. Енгалычев В.Ф., Кравцова Г.К., Холопова Е.Н. предлагают использовать свою «частную экспертную методику» для определения достоверности свидетельских показаний. В качестве обоснования авторы приводят различные концепции и методические подходы как отечественных (Л.Б. Филонов, В.П. Белянин и др.), так и зарубежных (А. Врай, П. Экман, М. Штеллер, Г. Кёнкен, В.А. Шаповалов) психологов [4].

Другой взгляд на вопрос определения правдивости свидетельских показаний описан в работах большого количества отечественных авторов (Смирнова С.А., Макушкин Е.В., Аснис А.Я., Васкэ Е.В., Дозорцева Е.Г., Сафуанов Ф.С., Шишков С.Н., Шипшин С.С., Ошевский Д.С., Бердников Д.В., Секераж Т.Н., Калинина А.Н.) [3; 13]. Согласно данному взгляду, в настоящее время установление достоверности показаний путем проведения судебной экспертизы на строго научной основе невозможно. Кроме того, согласно законодательству РФ, определение достоверности показаний относится к компетенции суда [12].

Для того чтобы максимально правильно и качественно использовать существующие методы и продолжать разработку в области оценки свидетельских показаний, необходимо быть знакомым не только с достижениями последних лет в этой области, но и с историей ее зарождения. Важно уметь анализировать полученные ранее результаты, соотносить все плюсы и минусы предложенных методов, чтобы избежать их неправильного и недопустимого использования в экспертной практике.

1. Арсеньев В.Д. Использование специальных знаний при установлении фактических обстоятельств уголовного дела // Красноярск: Изд-во Краснояр. ун-та, 1986. 4 c.
2. Гросс Г. Руководство к расследованию преступлений //Юридическая психология: хрестоматия / В.В. Романов, Е.В. Романова. М.: Юрист, 2000. 282 c.
3. Дозорцева Е.Г., Афанасьева А.Г. Оценка достоверности свидетельских показаний несовершеннолетних [Электронный ресурс] // Современная зарубежная психология. 2015. Т. 4. № 3. С. 47–56. URL: https://psyjournals.ru/jmfp/2015/n3/79077.shtml (дата обращения: 15.11.2016).
4. Енгалычев В.Ф., Кравцова Г.К., Холопова Е.Н. Судебная психологическая экспертиза по выявлению признаков достоверности/недостоверности информации, сообщаемой участниками уголовного судопроизводства (по видеозаписям следственных действий и оперативно-разыскных мероприятий). М.: Юрлитинформ, 2016. 328 с.
5. Канторович Я.А. Психология свидетельских показаний //Юридическая психология: хрестоматия / В.В. Романов, Е.В. Романова. М.: Юрист, 2000. С.370–371.
6. Кертес И. Тактика и психологические основы допроса // М.: Юридическая литература, 1965. 41 c.
7. Кони А.Ф. Собрание сочинений: в 8 т. Т. 4. М.: Юридическая литература, 1967. 48 c.
8. Коченов М.М. Психология допроса малолетних свидетелей // Юридическая психология: криминальная психология. Судебно-психологическая экспертиза. Исправительно-трудовая психология. Судебная психология / Сост. Т.Н. Курбатова. СПб.: Питер, 2001. 374–409 с.
9. Лурия А.Р. Экспериментальная психология в судебно-следственном деле // Сов. право. 1927. № 2 (26). С. 84–100.
10. Медицинская и судебная психология. Курс лекций: учеб. пособие / Под ред. Т.Б. Дмитриевой, Ф.С. Сафуанова. 2-е изд., испр. М.: Генезис, 2005. С. 512.
11. Ратинов А.Р., Ефимова Н.И. Психология допроса обвиняемого. М.: Всероссийский научно-исследовательский институт проблем укрепления законности и правопорядка. 1988. 80 c.
12. Ситковская О.Д. Психология свидетельских показаний // Прокурорская и следственная практика. 2007. № 3–4. С. 143–240.
13. Смирнова С.А., Макушкин Е.В., Аснис А.Я., Васкэ Е.В., Дозорцева Е.Г., Сафуанов Ф.С., Шишков С.Н., Шипшин С.С., Ошевский Д.С., Бердников Д.В., Секераж Т.Н. , Калинина А.Н. О неправомерности определения достоверности показаний путем судебной экспертизы [Электронный ресурс] // Психология и право. 2016. Т. 6. № 3. С. 61–78. URL: https://psyjournals.ru/psyandlaw/2016/n3/82922.shtml (дата обращения: 16.11.2016).
14. Фрай О. Детекция лжи и обмана. СПб.: ПРАЙМ-ЕВРОЗНАК, 2005. 320 с.
15. Фрай О. Ложь. Три способа выявления лжи. СПб.: ПРАЙМ-ЕВРОЗНАК, 2006. 286 с.
16. Штерн В. Психология свидетельского показания. СПб.: Вестник права, 1902. 15 c.
17. Vrij A. Criteria-based content analysis a qualitative review of the first 37 Studies // Psychology, Public Policy, and Law. 2005. Vol. 11. № 1. Р. 3–41.
18. Vrij A., Mann S. Criteria-Based Content Analysis: An empirical test of its underlying processes // Psychology, Crime and Law. 2006. Vol. 12 № 4. Р. 337–349.
19. Boychuk T. Criteria-Based Content Analysis of children’s statements about sexual abuse: A field-based validation study: Unpublished doctoral dissertation. Arizona State University, 1991.
20. Bull R. Obtaining evidence expertly: The reliability of interviews with child witnesses // Expert Evidence: The International Digest of Human Behaviour Science and Law. 1992. Р. 3–36.
21. Bull R. Innovative techniques for the questioning of child witnesses, especially those who are young and those with learning disability //New york: Hemisphere. 1995, p. 179–195.
22. Bull R., Vrij A., Memon A. Obtaining information from child witnesses // Psychology and law: Truthfulness, accuracy and credibility. Maidenhead, England: McGraw-Hill, 1998. Р. 188–210.
23. Cattell J. M. Measurements of the accuracy of recollection // Science. 1895. P. 761–766.
24. Esplin P.W., Boychuk T., Raskin D.C. A field validity study of Criteria-Based Content Analysis of children’s statements in sexual abuse cases // Paper presented at the NATO Advanced Study Institute on Credibility Assessment. 1988. Р. 19
25. Honts C.R. Assessing children’s credibility: Scientific and legal issues in 1994 // North Dakota Law Review. 70, 1994. рр. 879–903.
26. Lamb M.E., Sternberg K.J., Esplin P.W., Hershkowitz I., Orbach Y., Hovav M. Criterion-Based Content Analysis: A field validation study // Child Abuse and Neglect. 1997. p. 255–264.
27. Santtila P., Roppola H., Runtti M., Niemi P. Assessment of child witness statements using criteria-based content analysis (CBCA): The effects of age, verbal ability, and interviewer's emotional style // Psychology, Crime and Law. 2000. p. 159–179.
28. Raskin D. C., Esplin P.W. Assessment of children’s statements of sexual abuse // In J. Doris (Ed.). The suggestibility of children’s recollections. Washington, DC: American Psychological Association, 1991. Р. 153–165.
29. Raskin D.C., Esplin P.W. Statement Validity Assessment: Interview procedures and content analysis of children’s statements of sexual abuse // Behavioral Assessment. 1991. Р. 265–291.
30. Ruby C.L., Brigham J.C. The usefulness of the Criteria-Based Content Analysis technique in distinguishing between truthful and fabricated allegations // Psychology, Public Policy, and Law. 1997. Р. 705–737.
31. Steller M., Köhnken G. Criteria-Based Content Analysis // In D. C. Raskin (Ed.), Psychological methods in criminal investigation and evidence. New York: Springer-Verlag, 1989. Р. 217–245.
32. Undeutsch U. Statement reality analysis // In A. Trankell (Ed.), Reconstructing the past: The role of psychologists in criminal trials. Deventer, the Netherlands: Kluwer, 1982. Р. 27–56.
33. Wells G.L., Loftus E.F. Commentary: Is this child fabricating? Reactions to a new assessment technique // In J. Doris (Ed.). The suggestibility of children’s recollections. Washington, DC: American Psychological Association, 1991. Р. 168–171.