Введение
Проблемы построения справедливого общества, ориентированного на потребности каждого человека, гармонизации межличностных отношений, оказания помощи нуждающимся не одно тысячелетие ставились в центр внимания ученых. В настоящее время данные проблемы актуализируются в России и со стороны государственных и общественных деятелей, поддерживающих проявления социальной активности граждан в разных видах волонтерства [10; 13; 17 и др.]. Согласно положениям Федерального проекта «Социальная активность», поддерживаемого Президентом России В.В. Путиным, организация и развитие волонтерского движения отнесены к числу приоритетных направлений социальной и молодежной политики государства. Однако волонтерство востребовано не только в социальной сфере, но и в области реалий все более расширяющегося сегодня экстремального бытия людей. Добровольцы, меценаты и волонтеры активно вовлекаются в мероприятия по ликвидации последствий катастроф и стихийных бедствий, по поиску пропавших лиц, по созданию логистики снабжения и оказания гуманитарной помощи в зонах вооруженных конфликтов, а также принимают непосредственное участие по защите интересов России в ходе проведения специальной военной операции.
Анализ публикаций свидетельствует, что феноменология волонтерства чаще стала становиться объектом научных исследований отечественных и зарубежных ученых, в том числе в предметных областях истории, социологии, психологии, социальной педагогики, юриспруденции и менеджмента (Ю.С. Белановский, В.Б. Беневоленский, Н.И. Горлова, Е.Ю. Звездина, Л.А. Кудринская, И.В. Мерсиянова, М.В. Певная, О.В. Решетников, Л. Саламон, Л.И. Якобсон, Е.И. Холостова и др.). Учеными констатируется, что под волонтерством следует понимать созидательную деятельность человека, заключающуюся в соучастии в решении проблем отдельных людей, общества или государства по собственной инициативе. Подчеркивается, что доброволец вправе в любой момент отказаться от участия в волонтерстве. Ключевой чертой волонтерства как деятельности считается альтруистическая направленность участников во благо определенного или неопределенного круга лиц без расчета на материальное вознаграждение в какой-либо форме. На подобное обстоятельство указывается и в ст. 1 Федерального закона Российской Федерации от 11.08.1995 № 135-ФЗ «О благотворительной деятельности и добровольчестве (волонтерстве)». В связи с этим происходящее в России также расширение оказания помощи и соучастие в экстремальной сфере деятельности на возмездной основе следует рассматривать как наемничество.
В историографическом ракурсе анализ публикаций показывает, что в психологии проблематика волонтерства не является новой. Однако до сих пор учеными продолжают изучаться преимущественно аспекты мотивационного характера добровольческой деятельности, тогда как остальным психологическим факторам волонтерства (подбор волонтеров, грани соучастия, самопожертвование и др.) уделяется недостаточно внимания. С учетом реалий современной России актуализирован поиск подходов, форм и методов оказания добровольческой и благотворительной помощи в экстремальной сфере деятельности [11; 15 и др.], диагностических средств оценки личностных предикторов волонтеров [7; 11; 14 и др.].
В настоящее время мнения о детерминации волонтерства и его ключевых атрибутах разнятся. Обобщая мнения специалистов (Н.А. Агеева, Д.В. Титова, Г.Г. Бородаева, А.Г. Килина, И.В. Мерсиянова, Л.И. Якобсон и др.), можно выделить следующие аспекты волонтерской деятельности: активность, добровольность, безвозмездность, социальная полезность, соучастие, систематичность. Выбор волонтерства как деятельности, тем более экстремальной, отражается в паттерне определенных качеств личности. Однако и в данном случае однозначного ответа относительно мотивации и иных индивидуально-психологических особенностей экстремального волонтера не существует [4; 6; 18 и др.]. Именно противоречие между имеющимися сведениями об обобщенном психологическом портрете волонтера и запросами психопрактики в области психологического сопровождения волонтерской деятельности в экстремальных условиях обусловило значимость проведения научного исследования.
Методы и материалы
Исследование, ставившее перед собой цель изучить психологические детерминанты склонности к волонтерству, проведено нами в 2023 г. на выборке из 40 человек. Для оценки ведущих характеристик личности волонтеров в экстремальных условиях деятельности было сформировано две группы по 20 человек: 1) волонтеры, оказывающие помощь в ходе проведения специальной военной операции («экстремальные волонтеры» — участие в сборе и доставке, распределении гуманитарной помощи и пр.); 2) волонтеры, принимающие участие в иных видах волонтерской деятельности («волонтеры общегуманитарной направленности» — участники экологического движения «ЭКА», Программы мобильности (Формула-1), волонтерского проекта «Погуляй собаку», волонтеров «Музея Победы», акции «МЫВМЕСТЕ», у которых наличие волонтерских часов подтверждено в Единой информационной системе ДОБРО.РФ). Группу 1 составили 12 мужчин и 8 женщин, средний возраст — 31,6 лет; группу 2 — 9 мужчин и 11 женщин, средний возраст — 30,3 года. Тестирование проведено с помощью «Опросника оценки склонности к волонтерской деятельности» (ОСВД; В.Е. Петров [Петров, 2021]); теста «Альтруизм—эгоизм» (Е.П. Ильин); методик «Ответственность ЭДО» (В.П. Прядеин), «Диагностика принятия других» (В. Фей), «Диагностика социальной эмпатии» (А. Меграбян и Н. Эпштейн). Исследование дополнено анкетированием по оценке индивидуальной значимости профессионально важных качеств волонтеров. Сравнение результатов групп осуществлено по непараметрическому U-критерию Манна—Уитни (табл. 1).
Таблица 1
Оценка различий в волонтерских группах
|
Название шкалы |
Хср1 |
Хср2 |
U-критерий |
p |
|
Ответственность (ОСВД) |
39,872 |
32,112 |
125 |
0,05 |
|
Толерантность (ОСВД) |
44,035 |
52,306 |
95 |
0,01 |
|
Эмпатия (ОСВД) |
36,657 |
37,723 |
180,5 |
– |
|
Альтруизм (ОСВД) |
48,709 |
46,140 |
179 |
– |
|
Склонность к волонтерству (ОСВД) |
92,513 |
94,386 |
168 |
– |
|
Ответственность («Экспресс-диагностика ответственности») |
59,670 |
54,511 |
93 |
0,01 |
|
Принятие (методика В. Фей) |
52,007 |
54,740 |
170 |
– |
|
Эмпатия (методика диагностики социальной эмпатии) |
23,637 |
24,875 |
176,5 |
– |
|
Альтруизм («Альтруизм—эгоизм») |
75,981 |
77,557 |
167 |
– |
Результаты исследования и их обсуждение
Из табл. 1 видно, что статистически значимых различий не наблюдается, как по интегральному показателю методики «Склонность к волонтерству», так и по некоторым индикаторам методик «Эмпатия» и «Альтруизм». Это позволяет констатировать, что для всех категорий волонтеров свойственны понимание окружающих, сопереживание и сочувствие им, безвозмездность деятельности. В то же время сравнение данных по контрастным группам свидетельствует, что «экстремальным волонтерам» присущи в большей мере выраженные ответственность за результаты своей деятельности (ОСВД — р = 0,05; ЭДО — р = 0,01), а «волонтеров общегуманитарной направленности» отличает большая толерантность по отношению к окружающим (ОСВД — р = 0,01).
Индивидуальные беседы с волонтерами группы 1 свидетельствуют, что ответственность, по их мнению, предполагает объективно обусловленную необходимость учета основных правил, принципов, требований и этических дилемм, предъявляемых к волонтеру государством, обществом или окружающими, что в итоге потенцирует выбор волонтерства даже как образа жизни. Именно социальная ответственность как субъектность личности выступает своеобразным триггером участия в волонтерстве. Более того, в социальном измерении ответственность личности выражается в деятельности волонтера, причастной к общественным целям с готовностью к самопожертвованию. Формируется социально направленная мотивация волонтерской деятельности [8; 12; 16 и др.].
С позиции оценки успешности волонтерской деятельности респонденты из группы 2 в нашем исследовании указали на необходимость признавать ценность взглядов окружающих, даже если они отличны от общепринятых. На первом плане, по их мнению, должны быть: уважение к личности и поведению каждого, с кем придется работать, проявление внимания, доброты, симпатии, терпимости, сдержанности, принятие образа жизни, иных обычаев и традиций, веры, мотивации, точек зрения, чувств. Однако экстремальность вида волонтерской деятельности несколько снижает выраженность толерантности у лиц, оказывающих помощь в особых и экстремальных условиях: под постоянным действием стрессоров опасности, по мнению респондентов из группы 1, сочувствие «притупляется». Однако в индивидуальных беседах респонденты из первой группы подчеркивали, что подобное обстоятельство не означает интолерантности — у любого волонтера уровень толерантности в среднем значимо выше, чем у лиц, не оказывающих помощь. По результатам анкетного опроса установлено, что экстремальность привносит в оценки волонтера критерии категоричности и самоэффективности. При этом данные настоящего исследования в части оценки и прогнозирования склонности человека к волонтерской деятельности безотносительно к сфере приложения добровольческих усилий совпадают со сведениями, приведенными в различных публикациях [2; 3; 12 и др.], в том числе зарубежных [Akhtar; Smith, 1981].
Анализируя полученные нами результаты в аспекте соотнесения их с методологическими подходами к феноменологии добровольчества (волонтерства, меценатства [1; 9; 19 и др.]), можно предположить, что волонтерство в экстремальной сфере изменяет образ жизни добровольцев, расширяет границы их субъективной картины мира, генерализируя зону личной ответственности за события, происходящие в настоящее время в России, а также за жизнь и благополучие людей в новых регионах Российской Федерации (табл. 2). Характер экстремальных условий, возникающих при реализации волонтерской деятельности, способствует повышению социально-психологической зрелости личности добровольцев, причем с возникновением психологической готовности к ограничениям и самопожертвованию. По мнению респондентов, их ценностные установки (патриотизм, чувство сопричастность, социальная вовлеченность, жизнестойкость и др.) нивелируют объективно существующую угрозу жизни и здоровью. Подобная позиция повышает личностный потенциал волонтеров, придает смысл существованию как членов особого сообщества людей и граждан российского государства.
Таблица 2
Сопоставление ведущих качеств личности у разных категорий волонтеров
|
Событийное |
Социальное |
Культурное |
Инклюзивное волонтерство |
Экстремальное волонтерство |
|
Проактивность2 |
Личностный |
Неравнодушие1 |
Активность2 |
Ответственность1 |
|
Доброжелательность2 |
Коммуникабельность2 |
Коммуникабельность2 |
Коммуникабельность2 |
Соучастие1 |
|
Исполнительность1 |
Значимые |
Милосердие2 |
Эмпатия1 |
Самопожертвование1 |
|
Склонность к групповой работе3 |
Психологическая готовность1 |
Склонность к групповой работе3 |
Организаторские способности2 |
Патриотизм1 |
|
Стрессоустойчивость1 |
Эмоциональная стабильность1 |
Самоконтроль1 |
Профессиональные способности2 |
Социальная |
|
Толерантность1 |
Толерантность1 |
Саморазвитие1 |
Саморефлексия |
Альтруизм1 |
Базируясь на подходе Е.С. Азаровой и Н.С. Яницкого [цит. по: 5] к личностной детерминации успешности волонтерской деятельности, наши данные позволяют выделить три группы качеств в профиле добровольцев (индексы в табл. 2):
- индивидуально-психологические (характеристики ценностно-мотивационной и эмоционально-волевой сферы, самооценка и др.);
- коммуникативно-деятельностные (определяют особенности активности и процесс взаимодействия с лицами, которым оказывается помощь);
- социально-психологические (определяют межличностные отношения с коллегами, характер общения и социально-психологический климат).
В проведенном анализе личностных детерминант волонтерства в экстремальных условиях доминирующими являются характеристики нравственной и ценностно-мотивационной сферы личности: ответственность, патриотизм, соучастие, самопожертвование, социальная вовлеченность, альтруизм. Именно они образуют склонность к данному виду волонтерской деятельности. Экстремальные волонтеры отталкиваются в выборе субъектной активности на доминирующих просоциальных ценностях, обусловливающих уровень и характер личной ответственности за поступки. Альтруистическая направленность личности «экстремального волонтера» также специфично модулируется пониманием экстремальности: необходимо помогать каждому нуждающемуся, даже если это идет добровольцу во вред, что во многом и определяется повышенной развитой ответственностью как системным качеством личности (по В.П. Прядеину, 2013). Волонтерство в иных сферах деятельности детерминируется также коммуникативно-деятельностными и социально-психологическими особенностями личности.
Выводы
В заключение отметим, что качества личности, установленные нами, могут быть объединены в так называемую «карту личностного профиля экстремального волонтера» [1; 8 и др.] — основной инструмент, позволяющий оценивать уровень способностей и степень выраженности личностных характеристик успешного волонтера. При этом результаты исследования показали, что опросник оценки склонности к волонтерской деятельности позволяет комплексно изучить феноменологию добровольчества, компактно и надежно прогнозировать степень выраженности личностных предикторов волонтеров.
Дальнейшая разработка психологической проблематики феномена успешного волонтерства в экстремальных условиях деятельности позволит выяснять и расширять круг лиц, которые могут быть привлечены к новым видам добровольческого движения. Превентивная оценка склонности людей к волонтерской деятельности позволит проводить их индивидуально-ориентированную профессиональную подготовку и психологическое сопровождение. В конечном счете этим будет достигаться реальный вклад психологов в патриотическое воспитание граждан и гармонизацию отношений в обществе.