Отношения к «своим/чужим», «близким/далеким» жителей городов разного типа

К постановке проблемы исследования

Для отечественной социальной психологии одной из фундаментальных проблем является вопрос об отношении к Другому как центральном элементе системы отношений личности, задающем ее картину мира и отношение к различным сторонам окружающей действительности (Г.М. Андреева, А.А. Бодалёв, А.Ф. Лазурский, А.Н. Леонтьев, Б.Ф. Ломов, В.Н. Мясищев, А.В. Петровский, С.Л. Рубинштейн).

В последнее время исследователи рассматривают в качестве важнейшего фактора формирования отношений субъекта территориально-пространственную организацию окружающей его среды [10; 11; 13; 24 и др.]. Так, В.И. Панов рассматривает предметно-пространственную среду одновременно как «условие осуществления жизнедеятельности человека» [Панов, 2011, с. 11], как среду удовлетворения различных (в том числе и социальных) потребностей личности и в то же время как один из факторов, оказывающих влияние на психику человека. Большинство исследователей отмечают сложный механизм влияния территориально-пространственных факторов на формирование личности, подчеркивая, что влияние физических характеристик среды на поведение и взаимодействие людей невозможно рассматривать изолированно от социальных смыслов и значений. Н.Л. Виноградова, анализируя работы М. Бахтина, М. Бубера, П. Бур­дье, Б. Ванденфельса, Г. Зиммеля, А. Шюца и других ученых, делает вывод, что «социальные отношения не просто существуют в некоем фиксированном пространстве как в пассивной среде, они задают топологию пространства, т. е. структуру социального бытия» [Виноградова, 2005, с. 53]. Л.С. Манзо, Д.Д. Перкинс [Manzo, 2006], М. Кархолм [Karrholm, 2007] считают, что любое социальное взаимодействие включает пространственный аспект и определяет пространство повседневного взаимодействия как интеграцию социальных и материальных параметров. С.К. Нартова-Бочавер, обобщая результаты многочисленных эмпирических исследований, делает вывод, согласно которому, с одной стороны, пространственно-предметная среда обусловливает взаимоотношения между людьми, а с другой — «разные типы отношений “требуют” или реально формируют определенные средовые условия» [Нартова-Бочавер, 2005, с. 73].

В нашем исследовании в качестве территориально-пространственного фактора, опосредующего формирование и динамику системы взаимоотношений человека с другими людьми, выступает городское пространство. В социальной психологии город рассматривается как большая социальная группа, характеризующаяся рядом социально­психологических особенностей, в первую очередь, спецификой межличностных отношений и общения [10; 14; 18; 19; 20 и др.]. Т.В. Семёнова выделяет как отдельную предметную область социальную психологию большого города [Семёнова, 2007]. Ряд исследований посвящен также изучению социально-психологических особенностей жителей малого города [Слепнёва, 2008; Чернова, 2003]. В немногочисленных работах проводится сравнительный анализ отдельных социально-психологических характеристик жителей городов разного типа, позволяющий выявить влияние типа города на характер социализации личности [Башкова, 1999; Шамионов, 2009]. На настоящий момент в отечественной психологии еще недостаточно представлены работы, где проводился бы анализ влияния типа города на особенности потребностно-мотивационной сферы и систему отношений его жителя.

При изучении отношений субъекта всегда встает вопрос их классификации. Классификация видов отношений к другим людям может быть произведена, с одной стороны, с опорой на специфику самого отношения, на его качественные и количественные характеристики, и тогда мы обращаемся к такому критерию классификации видов отношений, как «параметр отношений». Под «параметром отношения» в социальной психологии рассматриваются характеристики отношений человека (к другому, к себе, к миру), которые являются «критерием сравнения различных отношений в системе отношений человека, их измерения, анализа изменений отношений и выделения различных видов отношений» [Шкурко, 2001, с. 17]. Систематизация различных параметров отношений, используемых для их анализа, показывает, что ведущими параметрами (критериями классификации) отношений личности являются модальность, интенсивность, «знак», уровень осознанности. В нашем исследовании мы обращаемся к предложенным В.А. Лабунской в концепции субъекта затрудненного общения базовым мо­дальностям отношений человека к другим людям: доброжелательность, принятие, доверие, враждебность, манипуля­тивное отношение [Лабунская, 2001].

Еще одним критерием классификации отношений личности к другим людям является дифференциация самого объекта отношения, т. е. Другого. В ряде работ показано, что одним из важнейших критериев анализа такого элемента системы отношений личности, как отношение к другим людям, является дифференциация Другого как «конкретного/обобщенного», «своего/чужого», «близкого/далекого» [4; 6; 29 и др.]. С.Л. Рубинштейн, анализируя механизмы формирования самосознания личности, говорит о «всеобщем Я» и «единичном Я»: «Отношение другого “Я” к моему “Я” выступает как условие моего существования. Каждое “Я”, поскольку оно есть и всеобщность “Я”, есть коллективный субъект, содружество субъектов, “республика субъектов”, содружество личностей; это “Я” есть на самом деле “мы”» [Рубинштейн, 1997, с. 70]. Д.Б. Эльконин рассматривает систему из двух ведущих типов отношений, составляющих основу социального развития личности: «ребенок — общественный предмет» и «ребенок — общественный взрослый», который «выступает перед ребенком не со стороны случайных и индивидуальных качеств, а как носитель определенных видов общественной по своей природе деятельности» [Эльконин, 1989, с. 68]. В интеракционистском направлении в социальной психологии, имеющем социологические корни, формирование образа «обобщенного другого» является ключевым этапом социализации личности. Автор термина, Дж.Г. Мид, определял обобщенного другого как возникающее в процессе социализации представление индивида об абстрактном другом, которое включает в себя совокупность ожиданий, установок, ценностей социальной группы, на которые человек ориентируется при построении своего социального поведения [Большой словарь по]. В исследовании С. Холдсвордса и Д. Моргана, изучавших виды ориентации молодых людей на «других» в начале их самостоятельной жизни, показано, что такими «другими» чаще всего выступают не «значимые другие», а «обобщенные другие» [Holdsworth, 2007].

Анализ литературы показывает, что отношения к «конкретному» другому и «обобщенному» другому обусловлены различными типами факторов. В качестве факторов формирования и развития отношений к «конкретному» другому рассматриваются преимущественно «личностные» и «групповые» факторы; формирование отношения к «обобщенному» другому исследователи связывают с рядом факторов, «внешних» по отношению к субъекту: с особенностями социокультурной среды, системой общественных отношений, социальных ценностей общества, в том числе с территориально-пространственными параметрами организации окружающей человека социальной среды [Шкурко, 2001].

В нашем исследовании мы обращаемся к анализу отношений к обобщенным другим, дифференцированным по критериям «свой/чужой», «близкий/далекий». Дихотомия «свой/чужой», как показано в многочисленных работах [15; 25; 28 и др.], выступает основным критерием восприятия другого человека во все исторические эпохи и в любом обществе. Отнесение другого человека к «своему/чужому» выполняет ряд социально­психологических функций:

1)   выступает одним из основных критериев классификации отношений к другим людям: «Мы с Вами Свои» / «Ты — чужой» [Кроник, 1989];

2)   задает параметры межличностных и межгрупповых отношений, определяет паттерны взаимодействия с другими людьми [Курнаева, 2006; Милграм, 2000; Поршнев, 1979];

3)   играет роль фактора межличностной и межгрупповой агрессии [Шипилов, 2008];

4)    представляет собой фактор включения/исключения в/из определенной социальной группы, общности [Поршнев, 1979; Штихве, 1998];

5)  обусловливает процессы формирования групповой (коллективной) идентичности субъекта, стремление субъекта к объединению со «своими» и обособлению от «чужих» [Курнаева, 2006; Стефаненко].

Очевидно, что дихотомия «свой — чужой» имеет территориально-пространственное измерение: «своя/чужая» территория (район, город и т. п.). При этом система координат «близкий/далекий» не является полностью совмещенной с координатой «свой/чужой». С одной стороны, восприятие Другого как «близкого» в территориально-пространственном измерении может влиять на отнесение его к «своим» («жители нашего города», «ученики моего класса» и т. п.) и на формирование определенного отношения к нему. В известной работе И.С. Кона [Кон, 1989] показано, что территориальная близость является существенным фактором зарождения дружбы с другим человеком. С другой стороны, пространственная близость Другого не является необходимым и достаточным условием отношения к нему как к «своему». Территориально-пространственная организация современных больших городов приводит к постоянному вторжению «других» — «незнакомцев» в пределы личной территории человека и, как следствие, возникает феномен пренебрежения к интересам и потребностям людей, которые непосредственно не связаны с удовлетворением личных потребностей жителя большого города [Милграм, 2000].

Таким образом, можно прийти к выводу, что координаты «свой/чужой», «близкий/далекий» являются важнейшими критериями анализа системы взаимоотношений человека с другими людьми, определяя типологию Другого (свой/близкий, свой/далекий, чужой/близкий, чужой/далекий), и являются наиболее адекватными для изучения отношений к другим людям в пространстве городского взаимодействия.

Программа эмпирического исследования

В данной статье проведем сравнительный анализ выраженности социально-психологических потребностей, отношений к конкретным другим, обобщенным другим и другим, дифференцированным по критериям «свой/чужой», «близкий/далекий» жителей мегаполиса, большого и малого городов, изученных в рамках исследования, проведенного нами совместно с А.А. Балакиной [Шкурко, 2012]. Представленный ниже материал является результатом доказательства гипотезы, что выраженность социально-психологических потребностей, параметров и видов отношений к другим людям жителей городов разного типа будет различаться.

Изложенные выше представления о параметрах и критериях классификации отношений человека к другим людям легли в основу разработки методического инструментария исследования, в который вошли:

1)   опросник межличностных отношений В. Шутца, адаптированный А.А. Ру­кавишниковым, позволяющий диагностировать выраженность социально-психологических потребностей жителя города [Рукавишников, 1992];

2) блок методик, диагностирующих интенсивность отношений жителей города к другим людям определенных мо­дальностей: 2.1 «шкала принятия других» Фейя, 2.2 «шкала доброжелательности» Кэмпбелла, 2.3 «шкала доверия» Розенберга, 2.4 «шкала враждебности» Кука-Медлей (субшкалы «враждебность», «агрессия», «цинизм»), 2.5 «шкала манипулятивного отношения» Банта, адаптированных Ю.А. Менджерицкой [Лабунская, 2001];

3)    цветовой тест отношений А.М. Эткинда [Общая психодиагностика /, 1987], использованный с целью диагностики видов частично не осознаваемых личностью отношений:

к обобщенному другому (категория «другой человек»);

к обобщенным другим, дифференцированным по признаку «свой/чужой» (категории «житель своего города», «житель чужого города», «коренные жители», «приезжие»);

к обобщенным другим, дифференцированным по критерию «близкий/дале- кий» (категории «семья», «родственники», «друзья», «соседи», «коллеги»);

к конкретным другим (категории «мать», «отец»).

Эмпирическим объектом исследования выступили жители Москвы (120 человек), Ростова-на-Дону (100 человек) и Крымска (100 человек) в возрасте от 21 до 37 лет — всего 320 человек.

Результаты эмпирического исследования

Для выявления значимых различий в выраженности социально-психологических потребностей и отношений к другим людям жителей Москвы, Ростова-на-Дону и Крымска был проведен сравнительный анализ данных с помощью H-теста по методу Крускала-Уоллиса. Результаты данного анализа представлены в табл. 1, 3 и 4.

В качестве ведущих социально-психологических потребностей в нашем исследовании рассматривались:

а)    на уровне выраженного поведения — потребность (стремление) принадлежать к различным социальным группам, включаться в их деятельность (Ie); потребность контролировать других людей (Ce); потребность в установлении с другими людьми близких эмоциональных отношений (Ae);

б)    на уровне требуемого от других поведения — потребность в том, чтобы другие включали субъекта в свою деятельность (Iw); потребность в контроле со стороны других (Cw); потребность, чтобы другие устанавливали близкие отношения (Aw). Согласно данным, представленным в табл. 1, были обнаружены значимые различия выраженности социально-психологических потребностей жителей мегаполиса, большого и малого городов в каждой из трех сфер — «включения», «контроля» и «любви».

Таблица 1

Показатели значимых различий выраженности социально-психологических потребностей жителей Москвы, Ростова-на-Дону и Крымска по методу Крускала-Уоллиса

Анализ средних рангов показывает, что социально-психологические потребности во включении в социальные группы (на уровне требуемого от других поведения) и в установлении близких эмоциональных отношений (как на уровне выраженного, так и на уровне требуемого от других поведения) в наибольшей степени выражены среди жителей большого города, в наименьшей — среди жителей малого города. Потребность в контроле других наиболее интенсивно проявляется у жителей мегаполиса, а в наименьшей степени — у жителей малого города. Исключением из обнаруженной выше тенденции относительно сравнительно низкой степени выраженности всех социальных потребностей у жителей малого города является также потребность в любви со стороны других людей (потребности «быть любимым»). Эта потребность наименее выражена у жителей мегаполиса, наиболее — у жителей большого города, жители малого города занимают промежуточное положение между ними.

Для анализа иерархии выраженности социально-психологических потребностей жителей в каждом из рассматриваемых городов (мегаполисе, большом и малом городах) обратимся к средним значениям полученных показателей, представленным в табл. 2.

Таблица 2

Показатели средних значений выраженности социально-психологических потребностей

Анализ данных позволяет сделать ряд выводов. Во-первых, наиболее выраженной социально-психологической потребностью жителей мегаполиса, большого и малого городов является потребность в контроле (стремление контролировать других людей, принимать решения, брать на себя ответственность). Во-вторых, у жителей мегаполиса и большого города наблюдается сходная структура социально-психологических потребностей, отличная от жителей малого города. Наиболее выраженными социально-психологическими потребностями жителей мегаполиса и большого города являются потребности во включении (на уровне требуемого от других поведения) и контроле других, а жителей малого города — потребности в контроле как на уровне выраженного, так и на уровне требуемого от других поведения (т. е. потребность в зависимости). В-третьих, для жителей городов всех трех типов характерным является достаточно низкий уровень выраженности потребности в любви со стороны других людей.

Обсуждая полученные результаты, можно предположить, что структура социальных потребностей жителя города может задавать в некоторой степени миграционный тренд, который существует в последние десятилетия: из сел — в города, из малых городов — в большие и мегаполисы. Наши данные показывают, что в малом городе остаются жители со сравнительно низкой степенью выраженности социальных потребностей, так как российские малые города (за редким исключением) не предоставляют человеку наиболее активного периода жизни (в нашем случае это жители городов в возрасте от 21 до 37 лет) достаточно возможностей для самореализации. На наш взгляд, отток людей из больших городов в малые начнется только тогда, когда в них будет создана социальная, пространственно-территориальная, информационная, транспортная инфраструктуры для удовлетворения базовых потребностей человека.

Не менее интересен факт, что потребность в контроле возрастает пропорционально размеру города. Интерпретировать его можно двояко: с одной стороны, потребность в контроле — «личностный» фактор, определяющий индивидуальную траекторию миграции личности в пространстве большой страны (большой город и мегаполис предоставляют больше возможностей для удовлетворения потребности контролировать других, брать на себя ответственность), с другой — проживание в мегаполисе как особом территориально-пространственном и социокультурном образовании, характеризующемся высочайшей плотностью населения, публичностью, множественностью и поверхностностью контактов и связей с другими, актуализирует у человека чрезмерную потребность в контроле (потребность контролировать всех и всегда вне зависимости от партнера по общению и социальной ситуации общения).

Далее обратимся к анализу значимых различий модальностей отношений к другим жителей городов разного типа, представленных в табл. 3. Н-тест по Крускалу-Уоллису выявил различия в выраженности всех изучаемых модальностей отношений к другим людям.

Таблица 3

Показатели значимых различий модальностей отношений к другим людям жителей Москвы, Ростова-на-Дону и Крымска

Наиболее высокий уровень выраженности позитивных модальностей отношений (принятия, доверия и доброжелательности) обнаружен у жителей большого города и мегаполиса, наиболее низкий — малого города. Влияние типа города на выраженность отношений негативных модальностей имеет другую специфику: наименее выражены враждебное отношение (цинизм) и манипуля­тивное отношение у жителей большого и малого городов, в большей степени — у жителей мегаполиса.

Рассмотрим результаты сравнительного анализа выраженности неосозна­ваемых отношений жителей города к конкретному другому (мать, отец), не­дифференцированному обобщенному другому (другие люди) и обобщенному другому, дифференцированному по критериям «свой/чужой» (жители своего города, коренные жители / жители чужого города, приезжие), «близкий/далекий» (семья, родственники / друзья, соседи, коллеги), представленные в табл. 4.

Сравнительный анализ данных, проведенный с помощью H-теста по методу Крускала-Уоллиса, не выявил значимых различий в отношении к конкретным другим (мать, отец) и к обобщенным другим, дифференцированным по критерию «близкий/далекий», а именно к тем близким другим, которых мы отнесли к ближайшему окружению — семья, родственники. Этот факт позволяет прийти к выводу, что тип города не оказывает влияния на эмоциональные, частично не осознаваемые отношения его жителей к конкретным другим и к обобщенным другим, относящимся к категории «близкие». Сделанный вывод подтверждает накопленные социальной психологией данные о сложной детерминации близких эмоциональных отношений личности, вклад в формирование и динамику которых осуществляется преимущественно через «личностный» фактор.

Представленные в табл. 4 данные демонстрируют крайне интересный факт: у жителей малого города интенсивность положительного эмоционального отношения к другим вообще, к другим, дифференцированным по критериям «свой/чужой» и «близкий/далекий» (за исключением категории «друзья»), значительно более высокая, чем у жителей мегаполиса и большого города.

Таблица 4

Показатели значимости различий неосознаваемых отношений к обобщенному другому и другим, дифференцированным по критериям «свой/чужой», «близкий/далекий», по H-тесту по методу Крускала и Уоллиса среди жителей Москвы, Ростова-на-Дону и Крымска

Отношение к друзьям — единственная категория отношений, которая у жителей малого города значительно менее интенсивна, чем у жителей мегаполиса и большого города. Максимальная ценность категории «друзья» обнаружена у жителей большого города.

Влияние типа города на отношение к другим людям вообще и к «своим/чужим» другим «поступательно нисходящее»: наиболее высокие значения зафиксированы у жителей малого города, сравнительно более низкие — большого города, особенно низкие — мегаполиса. Несколько иная тенденция — в отношениях жителей городов к другим, дифференцированным по критерию «близкий/далекий»: отношение к соседям и коллегам среди жителей большого города наиболее низкое, затем идут показатели, полученные на выборке москвичей, и максимальные значения характеризуют жителей малого города.

Обращает на себя внимание факт, что на осознаваемом уровне, который фиксируют опросные методы исследования, жители малого города демонстрируют сравнительно низкую степень выраженности позитивных модальнос­тей отношений к другим людям (принятие, доброжелательность, доверие). При этом у них обнаружено наиболее интенсивное, недифференцированное, с точки зрения модальности, позитивное эмоциональное, частично не осознаваемое отношение к другим людям (другим вообще, своим/чужим, близ- ким/далеким). На наш взгляд, это еще одно эмпирическое подтверждение сложной организации системы отношений личности, имеющей как осознаваемый, так и неосознаваемый уровни. Кроме того, мы видим, что тип города имеет существенное влияние как на осознаваемые, так и на неосознаваемые личностью отношения к другим людям. Полученные данные объясняют особенный социально-психологический климат малых городов, который отмечают все приезжие (приязнь, радушие и к своим, и к чужим) и который фиксируется в немногочисленных исследованиях. Как писал С. Милграм, «готовность человека вступить во взаимодействие и уделить время тем, кто не может претендовать на это, пользуясь личными связями, в больших городах меньше, чем в маленьких» [Лабунская, 2001, с. 35].