Известному ученому, академику и ведущему передачи «Очевидное — невероятное» Сергею Петровичу Капице 14 февраля исполняется 80 лет
Известному ученому, академику и ведущему передачи «Очевидное — невероятное» Сергею Петровичу Капице 14 февраля исполняется 80 лет. А 24 февраля 35-летие отметит его программа «Очевидное — невероятное». Интервью газете "Комсомольская правда".
Накануне этих юбилейных дат мы приехали к Сергею Петровичу на дачу на Николиной горе, недалеко от Москвы. Этот просторный деревянный дом с террасой — родовое гнездо. Его строил отец Сергея Петровича Петр Капица, физик-ядерщик и нобелевский лауреат. Кроме Сергея Петровича и Татьяны Алимовны — его жены, в доме живет белая персидская кошка. Сын и дочь юбиляра поселились неподалеку. Несмотря на годы, ученый чувствует себя прекрасно, и мы решили расспросить его о «самочувствии» нашей науки.
«Все заменила астрология»
— Каково, на ваш взгляд, состояние российской науки?
— Оно печально. Науку нашу постигла, очень крупная катастрофа. Она в том, что с 90-х фактически кончилось финансирование. И только сейчас наука начинает медленно подниматься. Это привело к серьезным последствиям. За 15 лет выпало целое поколение ученых. Воспроизводство молодых кадров хотя и продолжалось, но реализовывали они себя не в нашей стране, а за границей. И теперь в университетах деды учат внуков. За нищенскую зарплату.
Меня министр Кудрин спросил, сколько надо платить ученым. Я говорю, столько, сколько вы сейчас платите, только не в рублях, а в долларах. И второе — оборудование, которое пришло в полный упадок и устарело до невозможности. Такое продолжаться не может. Вместо науки всех стала занимать астрология.
— Вы к астрологии, конечно, отрицательно относитесь?
— Конечно. Ну давайте еще печатать детские сказки. Есть такой закон в биологии: развитие индивидуума продолжает развитие вида, и человечество прошло через разные стадии — когда-то оно познавало мир через сказки и астрологию. Потом из этих коротких штанишек публика вырастает, идет следующий этап… А сейчас мы откатываемся назад на тысячелетия. А эти идиотские споры о том, произошли ли мы от обезьяны? То, что такие вопросы возникают, — доказательство, что мы произошли от обезьян. И эти обезьяньи корни не дают нам покоя.
— Но гордиться мы чем-то можем?
— Тем, что довели науку до ручки?.. Ленин изгнал из страны сто экономистов, которые были ему неугодны. А мы выжили десятки тысяч ученых! Нашей высшей школе нужна молодая профессура, ее нет. Когда меня пригласили на Физтех, мне было 35 лет. И тридцать пять лет я потратил на преподавание там, а сейчас вы туда никого не заманите.
— Вы можете назвать самые громкие имена тех, кого мы потеряли?
— Пожалуйста. Человек, который создал «Гугл» — самую мощную поисковую систему, предприятие стоимостью в сотни миллиардов долларов. Это человек, получивший образование у нас. Я был на фирме «Майкрософт». Половина людей, которые работают вокруг Билла Гейтса, — люди, получившие образование в СССР. И там мне говорили: «Пока вы будете поставлять нам такие кадры, наша фирма будет процветать». Вот и все.
«Почему я не уехал»
— Что делать-то?
— Надо власть употреблять. Иначе мы будем прозябать и сосать нефтяную трубу. Но нашу бюрократию не перешибешь. Могу назвать примеры и из собственной практики. Я как физик разработал микротрон. Кроме просвечивания, как рентгеном, корпусов ядерных реакторов, им можно лечить онкологические заболевания радиационным путем. Излечены десятки тысяч человек. В России нужны тысячи таких машин. Мы пишем какие-то бумаги, вода толчется, и мне шепчут: знаешь, если ты не откатишь деньги, то ничего не будет. Хочется послать как можно дальше всех этих людей и заниматься своим делом. А тысячи людей будут умирать.
— А вы почему не уехали?
— Зачем? Это моя страна, у меня родители русские, с очень глубокими корнями. А потом, понимаете, советская наука — она варилась в скороварке. Интенсивно. Но в замкнутом сосуде. Потом крышка слетела, и это выплеснулось наружу. Многие сейчас хотели бы вернуться обратно в кастрюлю. Я же принадлежал к очень малому числу людей, которые в советское время могли путешествовать по миру, и у меня крышку не сорвало.
— В какую нишу, возможно, уйдет отечественная наука?
— Например, в самолетостроение. Тоже затоптанная область. Мы выпускаем сейчас меньше десятка самолетов в год, а выпускали сотни. Хотя до сих пор не научились делать машины — слаборазвитые еще недавно Корея и Индонезия делают их лучше. А вообще мы все можем делать. Надо создавать условия, а не воровать.
«Самое интересное — мозг»
— Открытий в какой области нам ждать от науки?
— Сейчас из физики и точных наук интересы ученых переместились в биологию, в науки о человеке, такова логика развития. Физика дала методы изучения — самые крупные открытия в молекулярной биологии были сделаны физиками. И это дало возможность понять, что происходит на уровне ДНК. У мировой науки сейчас общее информационное, проблемное и кадровое пространство. Люди работают там, где они могут получить нужные условия — в Германии, Англии, Франции, Америке, Японии. В конце прошлого года прошел ежегодный съезд по нейронаукам. Это сознание, память, нервные болезни. Головной мозг сейчас — главный объект фундаментальной науки. На этот съезд в Америку приехали 30 000 человек. Русских ученых там было меньше сотни.
— В этом «гуманитарном» смысле история вашей семьи показательна?
— В общем, да. Я представитель точных наук, физик, мой сын — филолог, дочь — психолог. Может, это закономерно. Сам я сейчас обратился к демографии. Я занялся этими проблемами еще 15 лет назад, когда всерьез об этом никто не думал. Что заставляет нас развиваться? Люди думали, что ресурсы нас ограничивают. Это неверно. Вода? Ее всем хватит. Территория — то же самое, особенно в нашей стране. Дело в самом механизме развития, в динамике разума. И все. Произошел слом цивилизации, и изменилось ее развитие. Об этом я написал три книги.
О религии
— Вы создали одну из самых ясных и полных картин мира. Так все-таки мир разумен и неслучаен?
— Разумен и неслучаен. Но у него есть еще и инстинкт прошлого.
— А как вы относитесь к Богу?
— Вольтер говорил, что, если Бога нет, его надо было выдумать. Вот мы и выдумали. Это своего рода планка, которую человек сам себе задает.
Когда святые отцы рассуждают на естественнонаучные темы, это беспомощно. Но морально-этическим опытом церкви пренебрегать нельзя.
— Вы родились в День святого Валентина, отмечаете этот праздник?
— Никогда. Мы просто смеялись всегда: какой подарок отцу мама преподнесла в этот день.
— Несмотря на членство в разных академиях и научных организациях мира, вы не избраны в РАН. Почему?
— У меня нет ответа на этот вопрос. Это не моя проблема. Много достойных людей не выбраны в академию. Меня провоцировали на конфронтацию, но я никакой критики в адрес академии не высказывал. Потому что я считаю, что, во-первых, бить лежачего неприлично, и потом это надо решать внутри академии, а я туда не должен вмешиваться.
— Вы наверняка любите фантастику. К чему относитесь с уважением, а что считаете дичью?
— Жюль Верн, Уэллс, Алексей Толстой — это уже фантастика, выходящая на серьезные научно-общественные рубежи. «Гиперболоид инженера Гарина» — предвидение лазера как оружия. А «Голова профессора Доуэля»? А Стругацкие? Ну а помойка так велика, что я и копаться не буду.
Рецепт долголетия
— Сергей Петрович, поделитесь рецептом молодости и долголетия.
— Ой, никакого рецепта нету. Голову держать в форме. Все зависит от самого человека и от наследственности. Некоторые очень рано умирают — и вроде не курили и не пили. Вообще чем дольше работает голова, тем лучше. Чем мы отличаемся от животных? Только мозгами. Хотя мне кажется, что у нашей кошки есть тоже ум, только она не говорит об этом.
— Что вам пожелать на день рождения?
— Что сами сочтете нужным. А вообще чтобы поменьше приставали с ерундой.
Накануне этих юбилейных дат мы приехали к Сергею Петровичу на дачу на Николиной горе, недалеко от Москвы. Этот просторный деревянный дом с террасой — родовое гнездо. Его строил отец Сергея Петровича Петр Капица, физик-ядерщик и нобелевский лауреат. Кроме Сергея Петровича и Татьяны Алимовны — его жены, в доме живет белая персидская кошка. Сын и дочь юбиляра поселились неподалеку. Несмотря на годы, ученый чувствует себя прекрасно, и мы решили расспросить его о «самочувствии» нашей науки.
«Все заменила астрология»
— Каково, на ваш взгляд, состояние российской науки?
— Оно печально. Науку нашу постигла, очень крупная катастрофа. Она в том, что с 90-х фактически кончилось финансирование. И только сейчас наука начинает медленно подниматься. Это привело к серьезным последствиям. За 15 лет выпало целое поколение ученых. Воспроизводство молодых кадров хотя и продолжалось, но реализовывали они себя не в нашей стране, а за границей. И теперь в университетах деды учат внуков. За нищенскую зарплату.
Меня министр Кудрин спросил, сколько надо платить ученым. Я говорю, столько, сколько вы сейчас платите, только не в рублях, а в долларах. И второе — оборудование, которое пришло в полный упадок и устарело до невозможности. Такое продолжаться не может. Вместо науки всех стала занимать астрология.
— Вы к астрологии, конечно, отрицательно относитесь?
— Конечно. Ну давайте еще печатать детские сказки. Есть такой закон в биологии: развитие индивидуума продолжает развитие вида, и человечество прошло через разные стадии — когда-то оно познавало мир через сказки и астрологию. Потом из этих коротких штанишек публика вырастает, идет следующий этап… А сейчас мы откатываемся назад на тысячелетия. А эти идиотские споры о том, произошли ли мы от обезьяны? То, что такие вопросы возникают, — доказательство, что мы произошли от обезьян. И эти обезьяньи корни не дают нам покоя.
— Но гордиться мы чем-то можем?
— Тем, что довели науку до ручки?.. Ленин изгнал из страны сто экономистов, которые были ему неугодны. А мы выжили десятки тысяч ученых! Нашей высшей школе нужна молодая профессура, ее нет. Когда меня пригласили на Физтех, мне было 35 лет. И тридцать пять лет я потратил на преподавание там, а сейчас вы туда никого не заманите.
— Вы можете назвать самые громкие имена тех, кого мы потеряли?
— Пожалуйста. Человек, который создал «Гугл» — самую мощную поисковую систему, предприятие стоимостью в сотни миллиардов долларов. Это человек, получивший образование у нас. Я был на фирме «Майкрософт». Половина людей, которые работают вокруг Билла Гейтса, — люди, получившие образование в СССР. И там мне говорили: «Пока вы будете поставлять нам такие кадры, наша фирма будет процветать». Вот и все.
«Почему я не уехал»
— Что делать-то?
— Надо власть употреблять. Иначе мы будем прозябать и сосать нефтяную трубу. Но нашу бюрократию не перешибешь. Могу назвать примеры и из собственной практики. Я как физик разработал микротрон. Кроме просвечивания, как рентгеном, корпусов ядерных реакторов, им можно лечить онкологические заболевания радиационным путем. Излечены десятки тысяч человек. В России нужны тысячи таких машин. Мы пишем какие-то бумаги, вода толчется, и мне шепчут: знаешь, если ты не откатишь деньги, то ничего не будет. Хочется послать как можно дальше всех этих людей и заниматься своим делом. А тысячи людей будут умирать.
— А вы почему не уехали?
— Зачем? Это моя страна, у меня родители русские, с очень глубокими корнями. А потом, понимаете, советская наука — она варилась в скороварке. Интенсивно. Но в замкнутом сосуде. Потом крышка слетела, и это выплеснулось наружу. Многие сейчас хотели бы вернуться обратно в кастрюлю. Я же принадлежал к очень малому числу людей, которые в советское время могли путешествовать по миру, и у меня крышку не сорвало.
— В какую нишу, возможно, уйдет отечественная наука?
— Например, в самолетостроение. Тоже затоптанная область. Мы выпускаем сейчас меньше десятка самолетов в год, а выпускали сотни. Хотя до сих пор не научились делать машины — слаборазвитые еще недавно Корея и Индонезия делают их лучше. А вообще мы все можем делать. Надо создавать условия, а не воровать.
«Самое интересное — мозг»
— Открытий в какой области нам ждать от науки?
— Сейчас из физики и точных наук интересы ученых переместились в биологию, в науки о человеке, такова логика развития. Физика дала методы изучения — самые крупные открытия в молекулярной биологии были сделаны физиками. И это дало возможность понять, что происходит на уровне ДНК. У мировой науки сейчас общее информационное, проблемное и кадровое пространство. Люди работают там, где они могут получить нужные условия — в Германии, Англии, Франции, Америке, Японии. В конце прошлого года прошел ежегодный съезд по нейронаукам. Это сознание, память, нервные болезни. Головной мозг сейчас — главный объект фундаментальной науки. На этот съезд в Америку приехали 30 000 человек. Русских ученых там было меньше сотни.
— В этом «гуманитарном» смысле история вашей семьи показательна?
— В общем, да. Я представитель точных наук, физик, мой сын — филолог, дочь — психолог. Может, это закономерно. Сам я сейчас обратился к демографии. Я занялся этими проблемами еще 15 лет назад, когда всерьез об этом никто не думал. Что заставляет нас развиваться? Люди думали, что ресурсы нас ограничивают. Это неверно. Вода? Ее всем хватит. Территория — то же самое, особенно в нашей стране. Дело в самом механизме развития, в динамике разума. И все. Произошел слом цивилизации, и изменилось ее развитие. Об этом я написал три книги.
О религии
— Вы создали одну из самых ясных и полных картин мира. Так все-таки мир разумен и неслучаен?
— Разумен и неслучаен. Но у него есть еще и инстинкт прошлого.
— А как вы относитесь к Богу?
— Вольтер говорил, что, если Бога нет, его надо было выдумать. Вот мы и выдумали. Это своего рода планка, которую человек сам себе задает.
Когда святые отцы рассуждают на естественнонаучные темы, это беспомощно. Но морально-этическим опытом церкви пренебрегать нельзя.
— Вы родились в День святого Валентина, отмечаете этот праздник?
— Никогда. Мы просто смеялись всегда: какой подарок отцу мама преподнесла в этот день.
— Несмотря на членство в разных академиях и научных организациях мира, вы не избраны в РАН. Почему?
— У меня нет ответа на этот вопрос. Это не моя проблема. Много достойных людей не выбраны в академию. Меня провоцировали на конфронтацию, но я никакой критики в адрес академии не высказывал. Потому что я считаю, что, во-первых, бить лежачего неприлично, и потом это надо решать внутри академии, а я туда не должен вмешиваться.
— Вы наверняка любите фантастику. К чему относитесь с уважением, а что считаете дичью?
— Жюль Верн, Уэллс, Алексей Толстой — это уже фантастика, выходящая на серьезные научно-общественные рубежи. «Гиперболоид инженера Гарина» — предвидение лазера как оружия. А «Голова профессора Доуэля»? А Стругацкие? Ну а помойка так велика, что я и копаться не буду.
Рецепт долголетия
— Сергей Петрович, поделитесь рецептом молодости и долголетия.
— Ой, никакого рецепта нету. Голову держать в форме. Все зависит от самого человека и от наследственности. Некоторые очень рано умирают — и вроде не курили и не пили. Вообще чем дольше работает голова, тем лучше. Чем мы отличаемся от животных? Только мозгами. Хотя мне кажется, что у нашей кошки есть тоже ум, только она не говорит об этом.
— Что вам пожелать на день рождения?
— Что сами сочтете нужным. А вообще чтобы поменьше приставали с ерундой.