Эмоциональный интеллект и креативность: связь и взаимодействие на примере разных категорий осужденных

Статья посвящена исследованию взаимосвязи и взаимодействию между эмоциональным интеллектом (ЭИ) и антисоциальной креативностью (АК), проявляющейся в девиантном и криминальном поведении. Выборку составили группы осужденных за мошенничество и корыстно-насильственные преступления (N=15) и осужденных за агрессивно-насильственные преступления (N=15). Использовались опросники агрессии, ЭИ, макиавеллизма и опросник «Поведенческие особенности антисоциальной креативности». Были выдвинуты гипотезы о различии в выраженности компонентов ЭИ в двух группах осужденных; об опосредовании АК низкими значениями ЭИ и компонентами агрессии; об опосредовании АК у мошенников и корыстно-насильственных преступников взаимодействием ЭИ и враждебности. Согласно результатам, ЭИ оказывает неоднозначное влияние на криминальное поведение: низкое понимание чужих эмоций и низкий межличностных интеллект могут реализоваться в мошенничестве и корыстно-насильственных преступлениях, в то время как более высокий уровень межличностного интеллекта — в агрессивно-насильственном преступлении. В подгруппе с показателями АК выше среднего по обеим выборкам огромное значение в антисоциальной креативности имеет гнев и понимание собственных эмоций. У мошенников и осужденных за корыстно-насильственные преступления предикторами АК стали низкий уровень понимания собственных эмоций и враждебность. Все коэффициенты статистически значимы. Предлагаются направления дальнейшего исследования и практико-ориентированные рекомендации.

Введение

В последние годы психологи уделяют особое внимание тем видам креативности, которые проявляются в различных формах девиантного и криминального поведения. Исследователи выделяют негативный, асоциальный и антисоциальный виды креативности, вкладывая в основу классификации легитимность/нелегитимность цели креативного процесса, его результатов и способов достижения [Мешкова, 2018а]. Особенность антисоциальной креативности состоит в том, что творческие способности могут использоваться для сознательного нанесения вреда другим людям в терроризме [Cropley, 2011], мошенничестве, воровстве, вандализме, т. е. в таком поведении, когда имеет место нелегитимность, как целей, так и способов их достижения [Мешкова, 2018а]. Зарубежные исследователи приходят к выводу о том, что для понимания особенностей антисоциальной креативности, причин и способов коррекции, а также для разработки превентивных мероприятий необходима интенсификация исследований [Hao, 2016; Reiter-Palmon, 2018] и понимание того, какие факторы способствуют реализации креативного потенциала в девиантных формах поведения и преступлениях [Мешкова, 2016].

Результаты, полученные зарубежными авторами, приводят к мысли о том, что одним из медиаторов связи антисоциальной креативности и агрессии может быть эмоциональный интеллект. Так, в исследовании Дж. Арчер и С. Койне (J. Archer и S. Coyne) было показано влияние уровня эмоционального интеллекта на социальную агрессию у подростков, проявляющуюся в причинении вреда социальному статусу жертвы агрессивного поведения [Archer, 2005]. Д. Харрис (D. Harris) с коллегами выявили отрицательную корреляцию количества продуцируемых идей, которые можно интерпретировать как наносящие вред другим людям и эмоционального интеллекта [Harris, 2013], а коллектив авторов во главе с Ю. Наглер (U. Nagler) обнаружили, что манипулятивное поведение, которое используют манипуляторы для достижения собственных целей, связано с низким уровнем эмпатии [Nagler, 2014]. Если говорить о реальном поведении в жизни, то особенно перспективным представляется изучение влияния, которое оказывает эмоциональный интеллект на реализацию творческого мышления в поведении, наносящем вред, у преступников, совершивших мошенничество и агрессивно-насильственные преступления [Мешкова, 2018].

Программа исследования

Анализ зарубежной литературы показывает неоднозначность влияния уровня эмоционального интеллекта на социальное взаимодействие. С одной стороны, низкий уровень ЭИ связан с агрессией, в то время как его высокий уровень связан с просоциальным поведением. С другой стороны, если учитывать такие личностные характеристики, как враждебность, макиавеллизм, личностные черты Большой пятерки («NEO-5»), то именно высокий уровень ЭИ опосредует девиантное поведение [Бочкова, 2018]. Учитывая результаты российских исследователей, согласно которым для мошенников характерен высокий социальный интеллект [Стрижов, 2011], для корыстно-насильственных преступников — повышенная враждебность и стремление к непосредственному удовлетворению возникающих желаний и потребностей [Антонян, 1996], антисоциальная креативность у мошенников и корыстно-насильственных преступников опосредуется враждебностью [Мешкова, 2018], мы предположили:

1) существуют различия в выраженности структурных составляющих эмоционального интеллекта у мошенников и агрессивно-насильственных преступников;

2) антисоциальная креативность у осужденных опосредуется низкой выраженностью составляющих эмоционального интеллекта в сочетании с компонентами агрессии;

3) антисоциальная креативность у осужденных за мошенничество и корыстно-насильственные преступления может опосредоваться взаимодействием эмоционального интеллекта и враждебности.

В качестве испытуемых в нашем исследовании выступили две группы осужденных: выборка 1 — осужденные за мошенничество и корыстно-насильственные преступления (N=15, мужчины, средний возраст 30 лет); выборка 2 — осужденные за агрессивно-насильственные преступления (N=15, мужчины, средний возраст 40 лет). У 98% обследуемых было среднее образование. Исследование проводилось в исправительной колонии ИК-5 города Владимира в 2017 г. Проводились межгрупповые непараметрические сравнения по выраженности психологических характеристик, корреляционный и регрессионный анализ с помощью SPSS 23.0. Для достижения цели изучения характера взаимосвязи креативности и эмоционального интеллекта у преступников, отбывающих срок за мошенничество и агрессивно-насильственные преступления, использовались следующие опросники: агрессии Басса-Перри, Мак-IV [Знаков, 2000], эмоционального интеллекта ЭМИН [Люсин, 2009] и «Поведенческие особенности антисоциальной креативности» (ПОАК) [Мешкова].

Результаты исследования

Описательные статистики по выборкам представлены в таблице.

Таблица

Описательные статистики по выборкам мошенников/корыстно-насильственных преступников и осужденных за агрессивно-насильственные преступления

Примечание: 1 — мошенники и корыстно-насильственные преступники (N=15), 2- осужденные за агрессивно-насильственные преступления (N=15); ЭИ — эмоциональный интеллект.

Для выявления предикторов антисоциальной креативности все испытуемые были разделены на две подгруппы по следующему принципу: в подгруппу 1 (N=18) вошли осужденные с показателем антисоциальной креативности больше среднего значения или равным ему по обеим выборкам, в подгруппу 2 (N=12) — с показателями антисоциальной креативности меньше среднего значения, равного 7.

Непараметрические сравнения показали выраженность в подгруппе 1 агрессии, гнева, враждебности, макиавеллизма, открытости опыту (уровень значимости по критерию Манна—Уитни составил: p< 0,01; 0,05; 0,01; 0,01 соответственно) и меньшую выраженность, по сравнению с группой 2, понимания своих эмоций, внутриличностного ЭИ, понимания эмоций и открытости опыту (уровень значимости по критерию Манна-Уитни составил: p<0,01; 0,05; 0,05; 0,01 соответственно).

В подгруппе 1 антисоциальная креативность коррелирует положительно с гневом (коэффициент корреляции по Спирмену — ,609; корреляция значима на уровне p<,01) и отрицательно — с контролем экспрессии, внутриличностным ЭИ, пониманием эмоций и управлением эмоциями (коэффициенты корреляции по Спирмену: -,567; -,556; -,531; -,504; корреляции значимы на уровне p<0,05 соответственно).

В подгруппе 2 антисоциальная креативность коррелирует положительно с макиавеллизмом (коэффициент корреляции по Спирмену — ,794; корреляция значима на уровне p<0,01) и отрицательно — с внутриличностным ЭИ (коэффициент корреляции по Спирмену — -,622; корреляция значима на уровне p<0,05).

Регрессионный анализ показал следующие результаты:

- 61% дисперсии антисоциальной креативности в подгруппе 1 обусловлены влиянием гнева и параметром «Понимание эмоций» (коэффициент Бета = ,582 и -,511 соответственно). Стандартные коэффициенты регрессии статистически достоверны (значимость = 0,002 и 0,006 соответственно).

- 50% дисперсии антисоциальной креативности в подгруппе 2 обусловлены влиянием макиавеллизма (коэффициент Бета = 0,452). Стандартный коэффициент регрессии статистически достоверен (значимость = 0,01) .

Далее анализ полученных результатов проводился по выборкам.

Согласно результатам сравнения среднего по Т-критерию, в выборке мошенников межличностный эмоциональный интеллект значимо ниже по сравнению с осужденными за агрессивно-насильственные преступления (уровень значимости: p=0,026). Непараметрические сравнения показали выраженность показателя шкалы опросника ПОАК «Нанесение вреда» у мошенников и корыстно-насильственных преступников, а показателей «Межличностный эмоциональный интеллект» и «Понимание чужих эмоций» — у агрессивно-насильственных преступников (уровни значимости различий по критерию Манна—Уитни: p<0,05).

В выборке осужденных за мошенничество/корыстно-насильственные преступления были выявлены следующие корреляции антисоциальной креативности (по Спирмену): 1) положительные — с агрессией, враждебностью, гневом и макиавеллизмом (все корреляции значимы на уровне р<0,01, соответственно); 2) отрицательные — со шкалами «Внутриличностный ЭИ», «Понимание эмоций» и «Управление эмоциями» и субшкалами «Понимание своих эмоций» (все корреляции значимы на уровне р<0,01, соответственно)

Регрессионный анализ результатов в выборке осужденных за мошенничество и корыстно-насильственные преступления показал, что 95% дисперсии значений антисоциальной креативности обусловлены влиянием параметра «Понимание своих эмоций» и враждебностью. Стандартные коэффициенты регрессии статистически достоверны (значимость — ,000 соответственно) (Бета = -,633 и ,506 соответственно).

Согласно регрессионному анализу, в выборке осужденных за агрессивно-насильственные преступления 35% дисперсии значений агрессии обусловлены влиянием параметра «Межличностный эмоциональный интеллект». Стандартные коэффициенты регрессии статистически достоверны (Бета =,596; значимость — ,019). Таким образом, положительным предиктором агрессивного поведения в данной выборке является компонент ЭИ.

Обсуждение полученных результатов

Непараметрические сравнения показали значимые различия в выраженности составляющих эмоционального интеллекта в выборках осужденных: «Межличностный эмоциональный интеллект» и «Понимание чужих эмоций» в выборке агрессивно-насильственных преступников более выражены по сравнению с мошенниками и корыстно-насильственными преступниками. Полученные результаты подтвердили наше предположение о различиях в выраженности компонентов эмоционального интеллекта в выборках. Неожиданным оказался факт о более высоком значении межличностного интеллекта у агрессивно-насильственных преступников, что не сочетается с агрессивным поведением, за которое представители выборки были осуждены. Объяснение данному факту мы нашли у зарубежных авторов: К. Меллер и К. Квантес показали влияние составляющих эмоционального интеллекта на поведение в конфликтных ситуациях: люди с высокими способностями понимания и управления собственными эмоциями предпочитают унижать других в конфликтных ситуациях, однако только в том случае, если считают такие стратегии поведения в конфликте приемлемыми [Moeller, 2015]. Положительным предиктором агрессии у осужденных за агрессивно-насильственные преступления в нашем исследовании стал межличностный интеллект, что свидетельствует о том, что связь эмоционального интеллекта с агрессией может быть значительно тоньше, чем это может показаться на первый взгляд. Разумеется, при этом важно учитывать методы диагностики эмоционального интеллекта. Мы диагностировали ЭИ с помощью субъективного самоотчета, а не объективным методом измерения способностей. Существует вероятность того, что осужденные преувеличивают или преуменьшают собственные способности по пониманию и управлению эмоциями как собственными, так и чужими. Однако мы согласны с Д.В. Люсиным в том, что самооценка способностей может влиять на эффективность их использования [Люсин, 2009]. Результаты исследования показали, что разный уровень самооценки компонентов эмоционального интеллекта может сочетаться с разным типом криминального поведения: низкий межличностных интеллект нашел реализацию в мошенничестве и корыстно-насильственных преступлениях, в то время как более высокий уровень межличностного интеллекта — в агрессивно-насильственных преступлениях.

Разделение общей выборки респондентов по критерию среднего значения показателя антисоциальной креативности дало возможность выявить взаимодействие компонентов агрессии и составляющих эмоционального интеллекта и выяснить их роль в антисоциальной креативности. В подгруппе с высокими показателями антисоциальной креативности предикторами стали гнев и непонимание собственных эмоций. Это означает, что частое испытывание эмоции гнева и непонимание субъектом собственных эмоций могут провоцировать реализацию креативного потенциала в поведении, наносящем вред другим людям. Учитывая шкалы в опроснике ПОАК, в обыденной жизни это поведение может реализоваться в агрессии, лжи, злых шутках, дальнейшим направлением исследования может стать анализ и вклад данных компонентов в каждую из шкал [Мешкова]. Таким образом, полученные результаты подтверждают вторую гипотезу об опосредствовании антисоциальной креативности низким ЭИ и компонентами агрессии (в данном случае эмоциональным компонентом агрессии — гневом).

Иной механизм был выявлен у осужденных со значениями антисоциальной креативности ниже среднего. Здесь предиктором стал макиавеллизм. Иными словами, эмоциональное отчуждение и недоверие к окружающим, ориентация не на окружающих людей, а на решаемую проблему [Знаков, 2000] могут способствовать антисоциальной креативности. Здесь также есть направления для дальнейшего изучения: а) в опроснике «Поведенческие особенности антисоциальной креативности» выделяется два вида вопросов: первый касается мыслей о нанесении вреда, второй — реализации мыслей в поведении [Мешкова]; б) выяснение вклада макиавеллизма в каждую из шкал опросника, основанием для чего являются результаты исследования А. Бэкона и Л. Регана, показавших, что делинквентное поведение (прогулы, обман, ложь, сплетни, издевательства) у юношей связаны с макиавеллизмом, причем без всякой ассоциации с эмоциональным интеллектом [Bacon, 2016].

Согласно третьей выдвинутой гипотезе, антисоциальная креативность у осужденных за мошенничество и корыстно-насильственные преступления может опосредоваться низким эмоциональным интеллектом и враждебностью. Гипотеза подтвердилась относительно шкалы ПОАК «Нанесение вреда». В данном случае сочетание высоких показателей по шкале «Нанесение вреда» и низких значений межличностного эмоционального интеллекта и понимания собственных эмоций, выявленных у осужденных за мошенничество и корыстно-насильственные преступления, не противоречит результатам, полученным зарубежными авторами на взрослой выборке. Так, Е. Гарциа-Санчо (E.Garcıa-Sancho) с коллегами показали, что эмоциональный интеллект отрицательно коррелирует с агрессией [Garcıa-Sancho, 2017]. Согласно полученным нами результатам, антисоциальная креативность в рассматриваемой нами выборке коррелирует с агрессией положительно, а с компонентами эмоционального интеллекта — отрицательно. В то же время предикторами антисоциальной креативности являются низкое значение понимания респондентами собственных эмоций и высокая враждебность. Вклад, который вносит в антисоциальную креативность враждебность, согласуется с результатами, полученными российскими исследователями при адаптации опросника «Поведенческие особенности антисоциальной креативности» на российской выборке. Н.В. Мешкова и коллеги показали, что в антисоциальной креативности огромную роль играет враждебность субъекта [Мешкова]. Новым результатом является полученный нами факт о том, что предиктором антисоциальной креативности является комплекс характеристик: враждебность и непонимание субъектом собственных эмоций. Объясняет такое взаимодействие, во-первых, то, что высокая враждебность сочетается с инверсированной картиной мира, в рамках которой субъект воспринимает большое количество стимулов как угрожающие [Ениколопов, 2010]; а, во-вторых, восприятие эмоций и управление эмоциями отрицательно коррелируют с агрессией [Garcıa-Sancho, 2017], что, в свою очередь, означает, что субъект не понимающий, что он чувствует, будет агрессивно реагировать на стимулы, которые он воспринимает как враждебные. Можно предположить, что в этом случае в результате непонимания собственных эмоций нарушается контроль и регуляция поведения.

Выводы и заключение

Эмпирическое исследования связи эмоционального интеллекта и антисоциальной креативности позволило сделать следующие выводы.

1. Уровень развития эмоционального интеллекта оказывает неоднозначное влияние на криминальное поведение. Разный уровень самооценки компонентов эмоционального интеллекта может сочетаться с разным типом криминального поведения: низкое понимание чужих эмоций и низкий межличностных интеллект могут реализоваться в мошенничестве и корыстно-насильственных преступлениях, в то время как более высокий уровень межличностного интеллекта — в агрессивно-насильственном преступлении.

2. Антисоциальная креативность у осужденных опосредуется низкой выраженностью составляющих эмоционального интеллекта в сочетании с компонентами агрессии, причем решающее значение принадлежит гневу и низкому пониманию собственных эмоций.

3. У мошенников и корыстно-насильственных преступников предиктором антисоциальной креативности является комплекс характеристик: враждебность и непонимание субъектом собственных эмоций.

Цель нашего исследования состояла в изучении характера взаимосвязи антисоциальной креативности и эмоционального интеллекта у осужденных, отбывающих срок за мошенничество и агрессивно-насильственные преступления. Полученные результаты показали, что такая взаимосвязь неоднозначна. Особенность нашего исследования состояла в том, чтобы выявить закономерности и взаимосвязи антисоциальной креативности, реализующейся в том числе и в криминальном поведении.

Согласно результатам, осужденные за мошенничество/корыстно-насильственные и агрессивно-насильственные преступления имеют различия в выраженности компонентов эмоционального интеллекта. Огромное значение в антисоциальной креативности имеет гнев и понимание собственных эмоций. У мошенников и осужденных за корыстно-насильственные преступления эта связь опосредуется низким пониманием собственных эмоций и враждебностью. Предиктором агрессивного поведения у агрессивно-насильственных преступников является более высокий, по сравнению со второй выборкой, высокий межличностный интеллект. Согласно зарубежным исследованиям, данное обстоятельство возможно, если субъекты, обладающие высокой способностью понимания и управления эмоциями, считают такое поведение приемлемым.

В то же время наше исследование имеет некоторые ограничения, которые можно решить, введя в иследование контрольную группу сравнения из обывателей для прояснения ситуации с выраженностью эмоционального интеллекта и добавив объективные методы диагностики эмоционального интеллекта. В качестве направления для дальнейшего исследования может стать и выявление вклада составляющих эмоционального интеллекта в шкалы опросника антисоциальной креативности, а, следовательно, и в различные виды девиантного и делинквентного поведения.

На данном этапе мы показали, что важную роль в антисоциальной креативности играют самооценка способностей понимания собственных эмоций, а также враждебность, что дает возможность сформулировать практико-ориентированные рекомендации по профилактике девиантного поведения. На наш взгляд, в программах по развитию эмоционального интеллекта необходимо учитывать, что и высокий, и низкий эмоциональный интеллект могут реализовываться в поведении, наносящем вред другим людям. Что касается враждебности, то представляется, что она с трудом поддается коррекции, и здесь следует огромное внимание уделять формированию таких ценностей личности, которые способствовали бы соблюдению норм и правил и блокировали реализацию креативного потенциала в нанесении вреда другим людям.

1. Антонян Ю.М., Еникеев М.И., Эминов В.Е. Психология преступника и расследования преступлений. М.: Юрист, 1996. 172 с.
2. Бочкова М.Н., Мешкова Н.В. Эмоциональный интеллект и социальное взаимодействие: зарубежные исследования [Электронный ресурс] // Современная зарубежная психология. 2018. Т. 7. № 2. С. 49—59. doi:10.17759/jmfp.2018070205
3. Ениколопов С.Н., Мешкова Н.В. Предубежденность в контексте свойств личности. Психологический журнал. 2010. № 31(4). С. 35—46.
4. Знаков В.В. Макиавеллизм: психологическое свойство личности и методика его исследования // Психологический журнал. 2000. Т. 21. № 5. С. 16—22
5. Люсин Д.В. Опросник на эмоциональный интеллект ЭмИн: новые психометрические данные // Социальный и эмоциональный интеллект. От процессов к измерениям / Под ред. Д.В. Люсина, Д.В. Ушакова. М.: Институт психологии РАН, 2009. С. 187—200
6. Мешкова Н.В., Ениколопов С.Н. О психологических исследованиях асоциальной креативности [Электронный ресурс] // Психологические исследования. 2016. Т. 9. № 50. С. 3. URL: http://psystudy.ru (дата обращения: 03.01.2017).
7. Мешкова Н.В., Дебольский М.Г., Ениколопов С.Н., Масленков А.А. Особенности креативности в социальном взаимодействии у осужденных, совершивших корыстные и агрессивно-насильственные преступления [Электронный ресурс] // Психология и право. 2018. Т. 8. № 1. С. 147—163. doi:10.17759/psylaw.2018080111
8. Мешкова Н.В., Ениколопов С.Н. Креативность и девиантность: связь и взаимодействие // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2018. Т. 15. № 2. С. 279—290. doi: 10.17323/1813-8918-2018-2-279-290
9. Мешкова Н.В., Ениколопов С.Н., Митина О.В., Мешков И.А. Адаптация опросника «Поведенческие особенности антисоциальной креативности» // Психологическая наука и образование.2018. Т. 23. № 6. C. 25—40. doi: 10.17759/pse.2018230603
10. Стрижов Е.Ю. Нравственно-психологические детерминанты мошенничества: автореф. дисс. … д-ра. психол. наук. Тула, 2011. 48 с.
11. Archer J., Coyne S.M. An integrated review of indirect, relational, and social aggression // Personality and Social Psychology Review. 2005. № 9. P. 212—230.
12. Bacon A.M., Regan L. Manipulative relational behaviour and delinquency: sex differences and links with emotional intelligence // Journal of Forensic Psychiatry & Psychology. 2016. Vol. 27:3. P. 331—348. doi: 10.1080/14789949.2015.1134625
13. Cropley A. J., Cropley D. H. Creativity and Lawbreaking // Creativity research journal. 2011. Vol. 23(4). P. 313—320. doi: 10.1080/10400419.2011.621817
14. Garcıa-Sancho E., Salguero J. M. , Fernandez-Berrocal P. Ability emotional intelligence and its relation to aggression across time and age groups // Scandinavian Journal of Psychology. 2017. Vol. 58. № 1. P. 43—51. doi:10.1111/sjop.12331
15. Hao N., Tang M., Yang J., Wang Q., Runco M. A. A new tool to measure malevolent creativity: The malevolent creativity behavior scale // Frontiers in Psychology. 2016. № 7. P. 682.
16. Harris D.J., Reiter-Palmon R., Kaufman J.C. The effect of emotional intelligence and task type on malevolent creativity // Psychology of Aesthetics, Creativity, and the Arts. 2013. Vol. 7. P. 237—244. doi: http://dx.doi.org/ 10.1037/a0032139
17. Moeller C., Kwantes C.T. Too Much of a Good Thing? Emotional Intelligence and Interpersonal Conflict Behaviors // Journal of Social Psychology. 2015. Vol. 155:4. P. 314—324. doi: 10.1080/00224545.2015.1007029
18. Nagler U.K.J., Reiter K.J., Furtner M.R., Rauthmann J.F. Is there a ‘‘dark intelligence’’? Emotional intelligence is used by dark personalities to emotionally manipulate others // Personality and Individual Differences. 2014. Vol. 65. P. 47—52.
19. Reiter-Palmon R. Are the outcomes of creativity always positive? // Creativity: Theories-Research-Applications. 2018. № 5. P. 177—181.

PlumX

Метрики публикации