Индивидуальные различия в восприятии сходства изображений лиц и характеристики окуломоторной активности

Эта проблема изучается в разных направлениях. Так, например, продемонстрированы индивидуальные особенности в плане предпочтительного использования тех или иных параметров при субъективном оценивании сходства объектов (e.g., Landis, Silver, Jones, & Messick, 1967; O’Hare, 1976). Предложено рассмотреть проблему индивидуальных особенностей в рамках двухмерной модели субъективного оценивания сходства, в которой дифференцируются два способа реализации данного процесса: через сравнение признаков и их структурных отношений или через тематическую интеграцию объектов и понятий (Simmons, Estes, 2008). Соответственно показано, что существуют предпочтения в плане стабильного оценивания сходства объектов либо путем сопоставления их признаков, либо путем анализа их тематической связанности. Эти предпочтения, в свою очередь, объясняются разным пониманием того, что такое сходные объекты (Simmons & Estes, 2008). Проблема индивидуальных различий в процессах сравнения рассматривается также применительно к феномену инверсивности операций установления сходства и различия объектов, который заключается в том, что с увеличением воспринимаемого сходства объектов и понятий в той же степени уменьшается их воспринимаемое различие (Tversky, 1977). Так, были обнаружены индивидуальные различия в степени присутствия такого рода инверсивности у разных людей (Bassok, Medin, 1997; Estes, Hasson, 2004).

В одном из наших исследовании мы выявили индивидуальные особенности, касающиеся взаимосвязи субъективных оценок величины сходства объектов и их вербального сравнения в разных контекстах их предъявления (Самойленко, Мелкумян, 201).). Экс1прым(лсг состоял из трех основных серий, в каждой из которых предъявлялись две целевые пары объектов (фотографии человеческих глаз, слегка различающиеся только по радыyapv «лылпу-'клостл-ю, и абстрактные цветные узоры, различающиеся несколькими фрагменгами): либо без контекста, либо среди похожих (в гомогенном контексте), либо среди отличающихся от них по нескольким параметрам объектов (в гетерогенном контексте). Участникам исследования необходимо было сначала оценить степень сходства целевых объектов, а затем объяснить свою оценку сходства объектов, сравнивая их во внешней речи. В исследовании показано, что разные люди могут по-разному оценить степень сходства двух определенных объектов и, таким образом, проявляют вариативность в плане формирования субъективных представлений о том, что такое сходство. Показано также, что эти индивидуальные различия проявляются 11о-рразному- при субъективном оценивании величины сходства двух объектов, предъявленных без контекста или в «гетерогенном» контексте», с одной стороны, и в «гомогенном» контексте — с другой стороны. Выявлены индивидуальные различия, касающиеся особенностей вербализаций, продуцированных людьми при объяснении субъективных оценок сходства объектов. Показано, что для разных людей разные системы признаков могут выступать в качестве различительных и наиболее субъективно значимых. В частности, в ситуациях сравнения объектов, предъявленных в «гомогенном» и «гетерогенном» контекстах, отмечена одинаковая для двух типов стимульных объектов тенденция: у тех участников, которые выносили минимальные оценки сходства, доля вербализаций различия преобладала над долей вербализаций сходства, у тех, кто выставил максимальные оценки сходства — наоборот. т. В результате сопоставления количественного соотношения параметров сравнения, встречавшихся в вербализациях, показано, что в ситуации сравнения двух фотографий глаз, предъявленных без контекста, участники, выносившие минимальные и максимальные оценки сходства, различались по соотношению представленности в их вербализациях таких параметров сравнения, как размер, форма и цвет. Таким образом, были обнаружены индивидуальные различия в видении одних и тех же объектов и того, что составляет их сходство и различие, а также в оценочных суждениях о величине и характере их сходства. Мы показали, что осознанный и вербализуемый субъективный опыт может быть различным в отношении того, что составляет сходство и различие объектов и явлений.

Дальнейший анализ индивидуальных особенностей сравнения объектов был осуществлен с использованием экспериментального дизайна, позволившего сопоставить индивидуальные особенности в субъективном оценивании степени сходства объектов с особенностями окуломоторной активности, наблюдаемой при их рассматривании. Таким образом, нами предпринята попытка соотнести индивидуальные особенности сравнения объектов не только с характеристиками вербализации их сходства и различия, как это было сделано в предыдущем исследовании, но и с объективной регистрацией направленности взора при восприятии данных объектов, реализуемой с использованием современной аппаратной и информационно-технологической базы (Жегалло, 2016; Барабанщиков, Жегалло, 2013). Некоторые результаты данного исследования с участием представители тувинской и русской национальностей представлены ниже.

Метод

В эксперименте приняли участие 32 человека тувинской национальности (г. Кызыл) и 34 человека русской национальности (г. Москва).

Участники исследования должны были оценить сходство тестовых объектов, предъявляемых парами, с помощью пятибалльной шкалы («1» — совсем непохожие объекты, «5» — очень похожие объекты) в трех экспериментальных ситуациях, различавшихся тем, что тестовые пары предъявлялись либо без контекста окружающих их объектов, либо в одном из двух сгенерированных контекстов.

В качестве стимульного материала использовались фотографии мужских лиц, из которых были отобраны те, которые предъявлялись парами, и те, которые образовали два вида контекста, в которых предъявлялись тестовые пары. 15 тестовых пар представляли собой все возможные сочетания двух нативных фотографий лиц (европеоидного и азиатского типа) и четырех фотографий, образующих равномерный переходный ряд между ними с шагом 20% (Ананьева, Басюл, Харитонов, 2017). Шесть фотографий, из которых были сформированы 15 тестовых пар, представлены на рис. 1. Один тип контекста был сгенерирован из шести изображений азиатских мужских лиц (рис. 2), другой — из шести изображений европеоидных мужских лиц (рис. 3).

В процессе предъявления стимульного материала выполнялась регистрация оку­ломоторной активности испытуемых при помощи айтрекера EyeTribe на частоте 60 Гц. Полученные данные обрабатывались в средах Python 2.7.14 и R 3.2.2 (R Core Team, 2015). Детекция фиксаций проводилась с использованием алгоритма I-DT (dispersion threshold identification), минимальная продолжительность фиксации — 50 мс, максимальная дисперсия — 40 точек (1° при расстоянии до экрана 60 см).

Анализ данных

Обработка данных заключался в следующем.

1.   Проводился анализ вариативности субъективных оценок сходства, выносимых разными участниками исследования в отношении каждой из 15 тестовых пар фотографий, предъявляемых без контекста, в контексте европеоидных лиц и в контексте монголоидных лиц. Идентифицировались те тестовые пары фотографий, в отношении которых проявлялись индивидуальные различия в плане вынесения субъективных оценок сходства. Соответственно, для таких тестовых пар формировались две контрастные группы участников исследования: в одну группу были отнесены те, кто давал небольшие оценки сходства (1 или 2), в другую — те, кто давал большие оценки сходства (4 или 5).

2.   Осуществлялся анализ длительности зрительных фиксаций (мс) при восприятии и вынесении субъективных оценок сходства тестовых объектов. При статистической обработке данных отбирались не все фиксации участника исследования в процессе работы с одним изображением, а случайные 100 фиксаций. Если участник исследования работал относительно короткое время и за данное время было детектировано менее 100 зрительных фиксаций, использовались все фиксации.

3.    Проводился анализ частоты перехода взора между различными областями сти­мульного экрана. Анализировалась частота переходов взора между областью тестовых изображений и областью контекста (или внетестовой областью взора), а также между самими тестовыми изображениями. В качестве параметра частоты таких переключений была взята доля зрительных фиксаций, после которых осуществлялся переход в другую область сти­мульного экрана. Статистическая достоверность в различиях частот таких переходов оценивалась при помощи /2 Пирсона.

4.   Для проверки наличия связи между субъективно воспринимаемой величиной сходства объектов и особенностями окуломоторной активности проводилось сравнение средней длительности зрительных фиксаций и средней частоты перехода взора между различными областями стимульного экрана, зафиксированных в контрастных группах участников исследования, выносивших маленькие и большие оценки сходства в отношении одних и тех же тестовых пар, предъявленных в трех экспериментальных ситуациях. Проводилось сопоставление выявленных закономерностей на русской и тувинской выборках. Достоверность различий оценивалась при помощи теста Манна—Уитни при p < 0.05.

Результаты

1.     Индивидуальные различия в субъективных оценка сходства изображений лиц

Анализ субъективных оценок сходства показал, что объекты в некоторых тестовых парах оценивались одной группой испытуемых как очень сходные (субъективные оценки равнялись 4—5), другой группой — как достаточно сходные (оценки равнялись 3), а третьей группой — как существенно различные (оценки равнялись 1—2). Группы людей, давших высокие (4—5) и низкие (1—2) оценки на одни и те же тестовые пары, мы рассматривали как контрастные. В отношении других тестовых пар не обнаружено существенной вариативности
оценок, т. е. на одни тестовые пары давались только высокие (H_Sc) в сочетании со средними оценки, на другие тестовые пары — только низкие (L_Sc) в сочетании сосредними.

Обнаружено, что в отношении 8 из 15 тестовых пар изображений имела место высокая вариативность оценок: на каждую из этих 8 пар были даны как высокие, так и низкие оценки сходства, при наличии некоторого количества средних оценок сходства. Интересно, что на тувинской и русской выборках высокая вариативности оценок проявилась в отношении одних и тех же семи пар, на русской выборке добавилась только одна пара (4—2). Таким образом, обнаружены универсальные для двух выборок индивидуальные особенности в отношении субъективного оценивания величины сходства изображений лиц, образующих восемь пар.

Среди этих восьми пар четыре пары (1—2, 2—3, 3—4, 4—5) образованы из изображений с самым маленьким шагом морфинга в 20% (примечательно, что среди тестовых пар было всего 5 пар с шагом морфинга в 20%), три — с шагом в 40% (3—1, 6—4, 4—2) и одна — с шагом в 60% (1—4). Ни на одну пару с шагами морфинга в 80% или 100% индивидуальные различия, касающиеся величины субъективно оцениваемого сходства, не обнаружены.

Если рассмотреть эти восемь пар с точки зрения категориальной принадлежности составляющих их изображений, то в семи из них присутствуют так называемые пограничные в переходном ряду изображения: № 3 — изображение, завершающее ряд монголоидных лиц, и № 4 — изображение, являющееся первым в ряду европеоидных лиц. При этом есть еще только одна стимульная пара (3—6), в которой присутствует пограничное изображение № 3 и в отношении которой не обнаружено индивидуальных различий в субъективных оценках сходства. Можно предположить, что объекты № 3 и № 4 воспринимались как наиболее неопределенные в плане их категориальной принадлежности, так как являются пограничными в переходном ряду от фотографий монголоидных лиц к фотографиям европеоидных лиц. В рассматриваемых семи стимульных парах пограничные изображения № 3 и № 4 < )б|л^сруюг одну из пар или встречаются в сочетании с монголоидными лицами в тестовых парах 2—3, 3—1, 4—2, 1—4 (шаги в 20%, 40% и 60% соответственно) и с (европеоидными лицами в тестовых парах 4—5 и 6—4 (шаги в 20% и 40% соответственно). Восьмая пара (1—2), на которую даны существенно контрастные оценки, образована двумя монголоидными изображениями.

Обнаружено, что в трех экспериментальных ситуациях пары изображений, на которых выявлена высокая вариативность оценок, не всегда были одними и теми же. При этом выявлены общие и различные тенденции для тувинской и русской выборок.

Так, наиболее явные общие для тувинской и русской выборок тенденции выражаются в наличии высокой вариативности оценок сходства в отношении пар 2—3, 3—4 и 4—5 при предъявлении этих пар без контекста и в контексте монголоидных лиц, пары 3—1 — при ее предъявлении в контекстах монголоидных и европеоидных лиц и пары 6—4 — при ее предъявлении в контексте европеоидных лиц. Межкультурные отличия проявились в том, что наличие расхождений в субъективных оценках сходства применительно к некоторым парам на русской выборке отмечалось в одних экспериментальных ситуациях, на тувинской выборке — в других.

2.     Индивидуальные различия в субъективных оценка сходства изображений лиц и особенности окуломоторной активности

Отдельно для тувинской и русской выборок анализировались средняя длительность зрительных фиксаций, среднее количество переходов между тестовыми изображениями и
среднее количество переходов между тестовыми изображениями и контекстом (или внете- стовой областью взора) для каждой из двух контрастных групп участников исследования, давших низкие оценки сходства (L_Sc) и высокие оценки сходства (H_Sc).

2.1. Средняя длительность зрительных фиксаций

Сравнительный анализ тенденций, проявившихся на тувинской и русской выборках в отношении средней длительности зрительных фиксаций, сделанных при предъявлении тех тестовых пар, применительно к которым была отмечена высокая вариативность оценок сходства, позволяет говорить о следующем.

В ситуации предъявления тестовых пар без контекста в тувинской выборке у испытуемых, оценивавших изображения лиц в парах 2—3 и 3—4 как очень похожие, по сравнению с испытуемыми, оценивавшими изображения в этих же парах как очень различающиеся, средняя длительность фиксаций была значимо больше на пару 2—3 и значимо меньшее на пару 3—4 (рис. 4). В русской выборке у испытуемых, дававших высокие оценки сходства на пары 1—2, 2—3 и 3—4, по сравнению с теми, кто давал низкие оценки на эти же пары, длительность фиксаций была значимо меньше на пару 1—2 и значимо больше на пары 2—3 и 3—4 (рис. 5). Таким образом, в этой экспериментальной ситуации проявилась общая для двух выборок тенденция: значимо большая продолжительность фиксаций на пару 2—3 у испытуемых, которые воспринимали ее изображения как очень похожие, по сравнению с теми испытуемыми, кто давал низкие оценки сходства. При этом противоположные для двух выборок тенденции обнаружены для пары 3—4: при вынесении высоких оценок сходства на эту пару продолжительность фиксаций у тувинцев была значимо меньше, а у русских — значимо больше, по сравнению с соответствующими группами испытуемых, выносивших низкие оценки сходства.

При предъявлении тестовых пар в контексте монголоидных лиц, в тувинской выборке у испытуемых, оценивавших изображения лиц в парах 3—-4, 4—5 и 1—4 как очень похожие, по сравнению с испытуемыми, оценивавшими изображения в этих же парах как очень различающиеся, средняя длительность фиксаций была значимо меньше (рис. 6). В русской выборке у испытуемых, дававших высокие оценки сходства на пары 2—3, 3—4, 4—5, 4—2, по сравнению с испытуемыми, оценивавшими изображения в этих же парах как очень различающиеся, средняя длительность фиксаций была значимо меньше на пару 2—3, а на пары 3—4, 4—5, 4—2 — значимо больше (рис , 7}, Таким образом, противоположная для двух выборок тенденция обнаружена для пар 3—4 и 4—5: при вынесении высоких оценок сходства на эти пары продолжительность фиксаций на них у тувинцев была значимо меньше, а у русских — значимо большее, по сравнению с соответствующими группами испытуемых, выносивших низкие оценки сходства.

При предъявлении пар в контексте европеоидных лиц, в тувинской выборке у испытуемых, оценивавших изображения лиц в парах 1—2 и 6 4 как очень похожие, по сравнению с испытуемыми, оценивавшими изображения в этих же парах как очень различающиеся, средняя длительность фиксаций была значимо больше (рис. 8). В русской выборке у испытуемых, дававших высокие оценки сходства на пары 3—1, 6—4, 1—4, по сравнению с испытуемыми, оценивавшими изображения в этих же па - рах как очень различающиеся, средняя длительность фиксаций была значимо меньше (рис. 9). Таким образом, противоположная для двух выборок тенденция обнаружена для пары 6—4: при вынесении высоких оценок сходства на эту пару продолжитель - ность фиксаций на них у тувинцев была значимо больше, а у русских — значимо меньше, по сравнению с соответствующими группами испытуемых, выносивших низкие оценки сходства на эту пару.

Таким образом, с точки зрения средней продолжительности фиксаций обнаружены как общие, так и различные для двух выборок тенденции. Общая тенденция касается пары 2—3, предъявленной без контекста. Противоположные тенденции касаются пар 3—4 и 4—5, предъявленных в контекстах монголоидных и европеоидных лиц. Кроме того, для каждой выборки выделены специфичные тестовые пары, в отношении которых обнаружены значимые различия в средней продолжительности фиксаций, сделанных испытуемыми, выносившими высокие и низкие оценки сходства.

2.2. Среднее количество переходов взора

Сравнительный анализ тенденций, проявившихся на тувинской и русской выборках в отношении переходов взора, касался двух показателей: 1) среднего количества переходов взора между тестовыми изображениями и 2) среднего количества переходов взора между тестовыми изображениями и контекстами (или внетестовой областью взора применительно к ситуации предъявления тестовых пар без контекста).

В отношении количества переходов взора между тестовыми изображениями, предъявленными без контекста, в тувинской выборке испытуемые, оценивавшие изображения в паре 2—3 как очень похожие, по сравнению с испытуемыми, оценивавшими изображения в этой же паре как очень различающиеся, делали значимо больше переходов¹ между изображениями этой пары (табл. 1). В русской выборке испытуемые, оценивавшие изображения в парах 1—2, 2—3, 4—5 и 3—1 как очень похожие, по сравнению с испытуемыми, оценивавшими изображения в этих же парах как очень различающиеся, делали значимо меньше переходов между изображениями в парах 1—2 и 2—3 и значимо больше переходов между изображениями в парах 4—5 и 3—1 (табл. 2). То есть выявлены только различия между двумя выборками: противоположные тенденции в отношении пары 2—3, а также специфика в отношении нескольких тестовых пар.

Сравнительный анализ тенденций, проявившихся на тувинской и русской выборках в отношении среднего количества переходов взора между тестовыми изображениями и внетестовой областью взора, касался только ситуации предъявления тестовых изображений без контекста. Обнаружено, что в тувинской выборке испытуемые, оценивавшие изображения в паре 3—4 как очень похожие, по сравнению с испытуемыми, оценивавшими изображения в этой же паре как очень различающиеся, делали значимо больше переходов между изображениями пары 3—4 и внетестовой областью взора (табл. 1). В русской выборке испытуемые, оценивавшие изображения в парах 4—5, 3—1, 1—2, 2—3 как очень похожие, по сравнению с испытуемыми, оценивавшими изображения в этих же парах как очень различающиеся, делали значимо меньше переходов между изображениями пар 4—5 и 3—1 и внетестовой областью взора и значимо больше переходов по отношению к парам 1—2 и 2—3 (табл. 2). Таким образом, в этой экспериментальной ситуации отмечены только различия между двумя выборками.

Таблица 1

Переходы взора в ситуации без контекста. Тувинская выборка

 Таблица 2

Переходы взора в ситуации без контекста. Русская выборка

 Сравнительный анализ среднего количества переходов взора между тестовыми изображениями, предъявляемыми в контексте монголоидных лиц, показал, что в тувин-ской выборке испытуемые, оценивавшие изображения в парах 3—4, 1—4 и 3—1 как очень похожие, по сравнению с испытуемыми, оценивавшими изображения в этих же парах как оч ен ь различающиеся, делали по отношению к паре 3—4 и 1—4 значимо меньше и по отношению к паре 3—1 значимо больше переходов взора между тестовыми изображениями (табл. 3). В русской выборке испытуемые, оценивавшие изображения в парах 3—4 и 4—5 как очень похожие, по сравнению с испытуемыми, оценивавшими изображения в этих же парах как очень различающиеся, делали по отношению к этим парам значимо больше переходов взора между тестовыми изображениями (табл. 4). То есть обнаружены противоположные тенденции в отношении пары 3—4, а также специфика в отношении нескольких тестовых пар.

Что касается количества переходов между тестовыми изображениям и контекстом монголоидных лиц, то в тувинской выборке испытуемые, оценивавшие изображения в парах 3—1 и 1—4 как очень похожие, по сравнению с оценивавшими изображения в этих же парах как очень различающиеся, делали по отношению к паре 3—1 значимо меньше, а к паре 1—4 значимо больше переходов между тестовыми изображениями и контекстом (табл. 3). В русской выборке испытуемые, оценивавшие изображения в парах 3—4, 4—5 и 3—1 как очень похожие, по сравнению с испытуемыми, оценивавшими изображения в этих же парах как очень различающиеся, делали значимо меньше переходов по отношению к парам 3—4 и 4—5 и значимо больше — по отношению к паре 3—1 (табл. 4). Таким образом, при отсутствии общих тенденций, отмечены противоположная тенденция, касающаяся пары 3—1, и специфичные для каждой выборки тенденции.

Сравнительный анализ среднего количества переходов взора между тестовыми изображениями, предъявляемыми в контексте европеоидных лиц, показал, что в тувинской выборке испытуемые, оценивавшие изображения в парах 1—2 и 4—5 как очень похожие, по сравнению с оценивавшими изображения в этих же парах как очень различающиеся, делали по отношению к паре 1—2 значимо меньше и по отношению к паре 4—5 значимо 84 больше переходов между тестовыми изображениями (табл. 5). В русской выборке испытуемые, оценивавшие изображения в парах 3—1, 4—2 и 1—4 как очень похожие, по сравнению с испытуемыми, оценивавшими изображения в этих же парах как очень различающиеся, делали значимо меньше переходов по отношению к этим парам (табл. 6). Таким образом, отмечены только специфичные для каждой выборки тенденции.