Распознавание эмоционального содержания музыки в зависимости от особенностей музыкального материала и опыта слушателей

При исследовании когнитивных аспектов музыкального восприятия одной из наиболее актуальных является проблема распознавания (идентификации) музыкальных эмоций. Способность слышать музыку как определенное эмоциональное сообщение относят и к коммуникативным аспектам взаимодействия человека с миром культуры. Эта способность образует фундамент в структуре музыкальной одаренности. Способность идентифицировать эмоционально окрашенную информацию лежит в основе всех моделей эмоционального интеллекта.

Исследование особенностей распознавания эмоций в процессе музыкального восприятия привело в настоящем к выделению множества факторов, влияющих на этот процесс, которые условно можно разделить на «субъектные» и «объектные». Первые характеризуют субъекта восприятия - слушателя, реципиента, вторые - объект восприятия, музыку [см. 3]. Например, безусловно значимыми в восприятии эмоционального содержания музыки признаны такие «субъектные» факторы, как индивидуально­психологические особенности [2], личностные предпочтения и ожидания слушателя [15; 12]. Показано влияние текущего эмоционального и нейропсихического состояния реципиента [19; 21], психических нарушений и расстройств - шизофрении, аутизма, депрессии [16; 23], психофизиологических особенностей и нейрогуморального статуса [5; 11].

«Объектные» факторы характеризуют свойства самого произведения искусства и исследуются как со стороны структурных элементов художественного произведения, так и со стороны его эмоционально-смысловых значений и содержаний [6; 8; 18; 22].

Существенной характеристикой музыки является этнокультурная специфика или этностиль. Национальная специфика сознания, в том числе и музыкального, детерминирована культурой и языком этноса. Нет такой этнической или социальной группы, исторического периода и такого народа, которые не создали бы свою музыку, отличную от других культур. Музыковед И.И. Земцовский предположил, что если в культуре существует этностиль, то в психической организации субъекта с необходимостью должен присутствовать и этнослух [26].

В психологии эмоций уже давно обсуждаются проблемы, связанные с изучением кросскультурной специфичности эмоционального восприятия. Актуален вопрос, какие аспекты эмоционального восприятия являются универсальными, а какие развиваются только после приобщения к специфической культуре.

Универсальное и специфическое в распознавании эмоционального содержания

Исследования поведения людей, принадлежащих к разным культурам, обнаружили, что в сфере выражения эмоций встречаются как универсальные типы реакций, так и специфические для отдельных культур, т. е. язык эмоций содержит как общие элементы, так и культурно-специфические.

Возникает вопрос, какие именно формы выражения имеют универсальный характер, а какие - специфический. Еще в 1938 г. О. Кляйнбер провел анализ китайской литературы с точки зрения описания выражения эмоций и установил, что все приведенные там описания страха и гнева понятны европейцу. Наиболее значительные поведенческие различия наблюдались в выражении радости [14]. В одном из современных исследований в качестве стимульного материала использовались вокализации, выражающие шесть базовых эмоций. Не было обнаружено различий в распознавании негативно окрашенных вокализаций между западными испытуемыми и культурно-изолированной народностью химба. В то же время передача и распознавание некоторых позитивных эмоций имели культурную специфику [25]. Сравнение распознавания эмоций у итальянских испытуемых показало, что гнев, страх и печаль в разных культурных контекстах распознаются ими лучше, чем удивление и радость [7].

Значительно меньше представленные в литературе кросскультурные исследования музыкального восприятия показывают, что при прослушивании «чужой» музыки испытуемые, не разбираясь в ритмических рисунках и оборотах, содержащих непривычные такты и акценты, не имея представления о ее культурном назначении, оказываются в состоянии правильно распознать выраженные в музыке базовые эмоции [см. напр.: 9; 24]. Высказываются предположения, что при слушании музыки, принадлежащей чужой культуре и закодированной в неизвестных высотно-ритмических системах, эмоционально­слуховая система испытуемых опирается на такие свойства звука, как тембр, громкость, темп и артикуляция [24]

Методы исследования распознавания эмоций

Тезис об определенной универсальности эмоционального восприятия не подвергается сомнению, если мы говорим о самом общем считывании эмоционального контекста. Как правило, в методиках, направленных на изучение распознавания эмоций, используется перечень из шести базовых эмоций. Задача испытуемого заключается в том, чтобы выбрать из списка одну эмоцию, соответствующую прослушанной музыке. Этот вариант является наиболее распространенным в современных исследованиях.

В другом случае испытуемому предлагается оценить музыкальное произведение по перечню признаков, который кроме названия эмоций содержит и другие коннотативные и динамические характеристики музыкального произведения. Эта методика представляет собой вариант семантического дифференциала. Как известно, метод имеет дело не с лексическими, денотативными значениями понятий или предметов, а с так называемыми метафорическими, коннотативными значениями; их также называют эмоционально­оценочными свойствами.

Методические различия могут привести к разным результатам в исследованиях. Так, например, до сих пор дискуссионным является вопрос, является ли распознавание эмоционального контекста музыки универсальной способностью или оно зависит от профессиональной музыкальной компетенции. В тех случаях, когда выбор осуществляется из перечня отдельных эмоций, различия в распознавании эмоций между выборками с разным уровнем музыкального развития и опыта отсутствуют [напр.: 4; 13]. Это и понятно, поскольку выбор внутри перечня альтернативных эмоций (страх, радость, печаль и т. п.), предполагает достаточно грубую недифференцированную оценку объекта восприятия, хотя, конечно, и в этой ситуации встречаются ошибки распознавания. Во втором случае осуществляется более тонкая и дифференцированная оценка музыки, исключающая случайное угадывание. Такие шкалы образуют эмоциональные оттенки, делающие музыкальный образ более ощутимым и конкретным. Способность воспринять коннотативные признаки, динамические и энергийные характеристики, т. е. эмоциональные нюансы, свидетельствует о более глубоком проникновении в смысловые слои музыки. Эта способность может выступать как показатель эмоционально-музыкальной восприимчивости.

Именно при использовании такой методики мы можем ожидать различия в музыкальном восприятии между музыкантами и испытуемыми иной профессиональной принадлежности. Достоверные различия в восприятии музыкального материала между указанными группами испытуемых были получены в работе Т.С. Князевой [2] при применении в исследовании музыкального дифференциала.

Таким образом, в кросскультурных исследованиях, использующих методику принудительного выбора из нескольких базовых эмоций, мы обнаруживаем три группы фактов: 1) распознавание базовых эмоций носит универсальный характер; 2) негативные эмоции распознаются лучше, чем позитивные; 3) не обнаруживается влияния музыкального опыта на музыкальное восприятие.

Цель и гипотезы исследования

Цель нашего исследования заключалась в уточнении факторов распознавания эмоционального содержания музыки на различном этностилевом материале. Проверке подвергся последовательный ряд взаимозависимых гипотез.

Согласно первой гипотезе, распознавание эмоций связано с этнокультурной спецификой музыкального материала. Можно предположить, что восприятие опирается на сформированные музыкально-языковые эталоны, специфичные для конкретной культуры. В этом случае «своя» музыка должна распознаваться лучше, чем «чужая». Однако возможно, что понимание музыки опирается не на культурный опыт, а на универсальную эмоциональную способность. В этом случае различий в восприятии музыки с разной этнокультурной спецификой быть не должно, но могут быть выявлены иные факторы точности распознавания.

Далее необходимо было выяснить, влияет ли на точность распознавания эмоционального содержания музыки уровень музыкального образования реципиента. Согласно второй гипотезе, чем больше музыкальный опыт, тем точнее испытуемые распознают эмоционально-динамическое содержание музыки.

И еще одна - третья - гипотеза нашего исследования требовала проверки: на точность распознавания этноспецифичной музыки влияет ее валентность.

В исследовании приняли участие 26 музыкантов (бакалавры и магистры) музыкального факультета МГПУ в возрасте от 21 до 42 лет (M = 24,8; SD = 4,3).

Испытуемым предлагалось оценить пять музыкальных фрагментов по набору из 12 биполярных шкал, обозначающих эмоционально-динамические характеристики музыки. Нужно было соотнести музыкальные фрагменты с рядом признаков, обозначенных прилагательными. Задача испытуемых заключалась в том, чтобы определить, насколько в музыке выражены представленные качества, и поставить крестик или галочку напротив той цифры, которая наиболее точно соответствует степени выраженности каждого качества: 0 - качество отсутствует; 1 - качество выражено слабо; 2 - качество выражено средне; 3 - качество выражено ярко (рис. 1).

В эмпирических исследованиях для определения точности ответов распознавания эмоций используются два основных способа расчета, базирующихся на согласованности мнений.

В одном случае вычисляется консенсус - степень согласованности мнений испытуемых при оценке какой-либо воспринимаемой характеристики. В этом случае правильным ответом считается тот, который выбран большинством реципиентов, т. е. ответ каждого респондента сопоставляется с ответом среднестатистического большинства.

В тех ситуациях, когда оценка объекта требует профессиональной компетенции или специального опыта, например при восприятии классической музыки, более предпочтительным является сопоставление оценок реципиентов с экспертными оценками. И чем ближе оценки испытуемых к оценкам компетентных экспертов, тем более точным считается ответ.

В нашем исследовании эталоном, с которым сопоставлялись ответы испытуемых, выступили экспертные оценки. Пять экспертов оценили пять музыкальных фрагментов по тем же 12 шкалам, что впоследствии испытуемые. Точность распознавания музыкальных фрагментов оценивалась как степень близости оценок испытуемых экспертным оценкам. По оцениваемым шкалам в каждом из пяти фрагментов были подсчитаны медианы экспертных оценок. Мы получили пять эталонных профилей, которые состояли из 12 медиан оценок экспертов. Коэффициент ранговой корреляции Спирмена между экспертным профилем и индивидуальными профилями оценок испытуемых, полученными для тех же музыкальных произведений, был принят за показатель точности.

Для использования в исследовании были отобраны пять музыкальных фрагментов со значением коэффициента согласованности экспертных оценок больше 0,8.

Стимульный материал состоял из пяти фрагментов сольных инструментальных произведений (в одном случае с лаконичным аккомпанементом) определенной этнокультурной принадлежности: 1 - музыка китайской традиции цинь (китайская цитра); 2 - Caprices Н. Паганини A-moll № 1, op. 7; 3 - наигрыш на народной скрипке восточнославянской традиции; 4 - ларго из концерта для альта Д. Шостаковича; 5 - японская мелодия Syakuhaty-Sanya.

Фрагменты были выровнены по фактору чистого тембра (инструментальное соло), однако различались по эмоционально-динамическим характеристикам, жанру, этнокультурной специфичности.

При обработке данных использовали статистический пакет SPSS.

Результаты исследования и их обсуждение

Для каждого испытуемого был получен показатель точности, который представляет собой коэффициент ранговой корреляции Спирмена между экспертным и индивидуальным профилями.

Анализ точности оценок испытуемых показал, что в среднем испытуемые распознают эмоционально-динамический контекст музыки достаточно точно - более чем у 80 % испытуемых музыкальные профили оказались значимо связаны с экспертными оценками. Этот результат кажется закономерным, поскольку наши испытуемые являются бакалаврами и магистрантами музыкального вуза.

Эмоциональное распознавание музыкальных фрагментов различалось по точности. В табл. 1 представлен рейтинг точности эмоционального распознавания для музыкальных фрагментов.

Таблица 1

Рейтинг точности эмоционального распознавания музыки

По точности распознавания музыкальные фрагменты расположились в порядке убывания следующим образом: 1) Д. Шостакович; 2) японская музыка; 3) китайская музыка; 4) Н. Паганини; 5) фольклорная музыка славянско-восточной традиции.

Как указывалось, музыкальные фрагменты могут быть объединены по нескольким основаниям. Для исследования влияния факторов «этнокультурная специфичность» и «валентность» на точность распознавания музыки мы использовали дисперсионный анализ. Нас интересовало: 1) существует ли главный эффект фактора «этнокультурная специфичность», т. е. значимое различие в точности распознавания «восточной» и «западной» музыки; 2) существует ли главный эффект фактора «валентность», т. е. существует ли значимое различие в точности распознавания музыки в зависимости от знака валентности; 3) существует ли взаимодействие факторов, т. е. зависимость влияния одного фактора от уровня другого фактора.

Проверка гипотез показала, что только переменная «валентность» оказывает статистически достоверное влияние на распределение зависимой переменной «точность» (F = 4,59, p = 0,03). При негативной валентности - высоких значениях таких характеристик музыки, как «печальная» и «несчастливая», - точность распознавания музыкального контекста выше, чем при позитивной валентности - высоких значениях шкал «радостная» и «счастливая». Это значит, что музыкальные фрагменты с более выраженной трагической доминантой (в нашем случае это музыка Д. Шостаковича и традиционная японская музыка) распознаются лучше, чем произведения с позитивным и нейтральным эмоциональным контекстом.

Это согласуется с уже известными представлениями о том, что негативные эмоции распознаются лучше. Например, в исследовании Т.С. Князевой было показано, что при оценке музыкальных фрагментов этюдов К. Бургмюллера по однополюсным шкалам музыкального дифференциала более успешно опознавалась музыка с негативным знаком валентности («агрессивная») по сравнению с «позитивной» музыкой. Эта закономерность проявилась как в группе музыкантов, так и в контрольной группе, т. е. оказалась не зависящей от профессиональной принадлежности испытуемых [1].

Переменная «этнокультурная специфичность» не оказала статистически значимого влияния на распределение зависимой переменной «точность» (F = 1,23, p= 0,269). Это значит, что не обнаружено различий в распознавании восточной (японская, китайская) и классической западно-европейской (Д. Шостакович, Н. Паганини) музыки. Полученный результат подтверждает представления об универсальном характере эмоционально­музыкального слуха.

Для контроля было исследовано влияние жанра музыки на ее распознавание и показано, что переменная «жанр» также не оказала статистически значимого влияния на распределение переменной «точность» (F =0,00; p= 0,994). Достоверных различий в распознавании классической (Д. Шостакович, Н. Паганини) и народной музыки (японская, китайская, русская) не обнаружено (p> 0,05).

Отсутствие влияния двух последних факторов на точность распознавания музыки может быть связано со спецификой нашей выборки. Музыканты образуют особую прослойку, субкультуру. Профессионализм в музыкальной области проявляется и в том, что «понимание» музыки становится мало зависимым от таких особенностей музыкального материала, как жанр и даже этническая специфика музыки. Музыканты привыкают к многообразию музыкальных воззрений и способов их звукового проявления, овладевают языками и эталонами музыкального мира и обладают способностью вычленять, прежде всего, эмоционально-смысловое наполнение музыкального послания среди жанровых, стилистических, этнических и прочих особенностей музыки. Восприятие музыки становится универсальным, над-этническим. Любопытно, что развитие этой способности способствует и лучшей социальной адаптации [10].

В пользу влияния музыкального развития на успешность эмоционального распознавания свидетельствуют и другие результаты нашего исследования. Благодаря использованию методики музыкального дифференциала нам удалось «уловить» отличия в восприятии музыки внутри выборки музыкантов. Обнаружена слабая, но значимая связь между точностью распознавания музыки и годом обучения студентов (r=0,362, p=0,044). Более ярко эта связь выявляется в случае распознавания музыки славянско-восточной традиции (r=0, 471, p=0,01). При этом распознавание эмоций не связано с возрастом испытуемых. Для всех фрагментов корреляции распознавания с возрастом не достигали значимых значений. То, что на старших курсах повышается точность распознавания музыки, говорит о необходимости большей профессиональной зрелости для осознанной оценки аутентичной (не актуальной для молодежи) музыки ушедшей традиции. Обнаруженное влияние музыкального обучения на развитие музыканта подтверждает известное теоретическое положение о том, что способности формируются на основе задатков в процессе специальной деятельности. Возможно, что на выборке испытуемых, не имеющих музыкального опыта, результаты будут отличаться от полученных: можно ожидать более сильного влияния как музыкальных, так и не музыкальных факторов на точность идентификации музыки.

В исследовании не было обнаружено значимого взаимодействия факторов (p>0,05). Это значит, что влияние одних факторов не зависит от уровней других факторов. Так, на точность распознавания музыкального контекста на разных уровнях фактора «валентность» не влияют уровни факторов «этнокультурная специфичность» и «жанр». Музыка с негативной валентностью распознается лучше, чем с позитивной, независимо от особенностей музыкального материала - не важно, является ли музыка народной или классической, восточной или западноевропейской традиции.

Заключение

Распознавание музыкальных эмоций - это понимание коммуникативной направленности музыки, которое лежит в основе расшифровки музыкального смысла, понимания сущности музыкального послания. В исследовании с участием 26 российских студентов-музыкантов было подтверждено представление об универсальном характере эмоционально-музыкального слуха профессионалов, который не зависит от этнической специфики музыки.

Другим значимым результатом является влияние знака валентности на точность музыкального восприятия. Исследования показали, что способность к распознаванию такого базового измерения эмоций, как валентность, лежит в основе эмоционального понимания музыки. Эта способность является фундаментальной, первичной, эволюционно укорененной, мало подвергающейся влиянию образовательных и прочих факторов. К какой бы культуре не принадлежал музыкальный язык как носитель жизненно важных смыслов, он сохраняет свое коммуникативное значение в рамках разнообразных музыкальных форм.

Изучение факторов, влияющих на эмоциональное понимание музыки, имеет значение не только для разработки моделей распознавания эмоций и теоретических конструктов эмоционального интеллекта, но и для теории и практики музыкального образования.

В качестве перспективы исследования можно наметить дальнейшее кросскультурное изучение эмоционального распознавания музыки на выборке испытуемых с разной этнической принадлежностью.