Структура и содержание социальных представлений юристов, психологов и журналистов о психически больных людях

В Большом энциклопедическом словаре психические болезни определяются как заболевания человека с преимущественными расстройствами психики: от функциональных изменений психической деятельности без нарушения отражения реального мира (неврозы и другие так называемые пограничные состояния) до глубоких ее расстройств с нарушением отражения реальности и поведения (психозы) [3]. Психически больной человек, соответственно, - тот, кто страдает данным заболеванием.

Несложно заметить, что в этом определении не раскрываются причины болезней, последствия, а главное - в нем отсутствует критерий оценки того, как определить, болен человек или здоров, т. е. нет понимания симптомов, диагностических критериев. Ситуацию осложняет то, что информация о психических расстройствах и психически больных людях, публикуемая в СМИ, - фрагментарна и искажена, зачастую используются уничижительные производные от психиатрических терминов, жаргон. Практически четверть публикаций (в 2000-2002 гг. - 23,2 %, в 2003-2007 гг. - 20,2 %) касается насильственных действий, совершаемых психически больными людьми, что на самом деле - гораздо более редкое явление [8].

Помимо этого отметим, что всего несколько десятилетий назад в ряде стран широко применялась карательная психиатрия. Психиатрические больницы использовались для заключения «политически неугодных» граждан, применялся такой метод лечения, как лоботомия. Даже после наложения запрета на нее она фигурирует в искусстве, например, в культовой книге и ее экранизации «Пролетая над гнездом кукушки», где врачи - безжалостные функционеры, методы лечения и содержания - зверские и направлены не на помощь, а на контроль, а главный герой - изначально здоровый свободомыслящий человек, становится «жертвой лечения».

Краткий исторический экскурс и рассмотрение актуальной ситуации освещения данной проблемы в СМИ и художественных произведениях важен нам, потому что все вышеперечисленное оказывает влияние на коллективную память [5]. Следовательно, появляется возможность говорить, что коллективная память хранит негативные образы, связанные не только с самими заболеваниями, психически больными людьми, но и с методами их лечения, со специалистами в данной области. Страх перед самой болезнью распространяется и на ее носителя, и на информацию, связанную с данной темой научного знания, заставляя общество отгораживаться от страшного и непонятного. Следовательно, происходит стигматизация, что сильно затрудняет лечение, ресоциализацию таких больных, их интеграцию в общество и, как следствие, улучшение психического состояния [1].

Для изучения вопроса о трактовке понятия «психиатрические болезни» обратимся к теории социальных представлений (далее СП) C. Московиси. Согласно одному из определений, СП - это способы объяснения реальности, которые люди вырабатывают в ходе внутригрупповых коммуникаций. Среди прочих СП обладают защитными функциями - когда материальный способ борьбы с угрозой не доступен, то можно вписать нечто угрожающее в рамку существующих идей, что позволит сделать это неизвестное и пугающее знакомым и обычным [1]. Ж.-Д. Абрик предложил выделять в СП ядро и периферические элементы. Ядро находится в центре и определяется ценностной системой, которую разделяют члены группы. Соответственно, оно придает смысл другим элементам представления, организует их, стабилизирует. И оно менее всего подвластно изменению [4].

Н. Морант предложил понятие «профессиональные СП», суть которого заключается в том, что представления специалистов в данной области научного знания (психиатров, психологов и др.) основываются как на непосредственном взаимодействии с больными, на знаниях о болезнях, диагностике и лечении, так и на таких конструктах, как страх и «инаковость», т. е. они амбивалентны и включают в себя не сочетающиеся компоненты [1].

Целью проведенного нами исследования было изучение структуры и содержания СП о психически больных людях. Объектом исследования выступили молодые люди от 20 до 30 лет, специализирующиеся в различных областях знаний. Предметом исследования стали особенности СП у различных групп молодежи. Выборку составили 60 молодых людей и девушек: по 20 человек из каждой профессиональной группы (уравненной по полу) - юриспруденция, психология и журналистика. Выбор данных специальностей был обусловлен тем, что психологи являются экспертами в области психического здоровья и отклонений, юристы взаимодействуют с психически больными людьми в юридическом контексте, журналисты оказывают сильное влияние на формирование СП.

      Для построения выборки использовалась стратегия «снежного кома».

Мы исходили из следующих предположений:

1)  СП о психически больных людях образованы элементами с негативной валентностью во всех исследуемых профессиональных группах молодежи;

2)  СП о психически больных людях базируется на таких конструктах, как «инаковость», лечение (больница, таблетки, специалисты), болезнь (синонимы, названия болезней, симптомы), отношение общества;

3)   СП о психически больных людях у юристов и журналистов более простые и согласованные, чем у психологов.

Актуальность и новизна нашей работы состояла в развитии теоретических и методических разработок в области теории СП, особенно в русле профессиональных СП, которые в данном контексте не рассматривались ранее; СП о психически больных людях не изучались прежде в ракурсе сравнений представлений специалистов из различных областей знания. С практической точки зрения понимание СП о психически больных людях, их стигматизации позволяет более глубоко проанализировать процессы формирования психических отклонений, их профилактики и лечения.

В нашем исследовании были использованы следующие методы и методики:

1)   полуструктурированное интервью, которое включало в себя вопросы, направленные на выявление СП о психически больных людях в различных контекстах;

2) ассоциативный метод с элементами ранжирования и эмоционального отношения (стратегия исследования основывается на структурном подходе в соответствии с методикой, разработанной Ч. Галандом и Е. Сале-Вильман [10] и апробированной в нашем исследовании) [7]. Респондентам предлагалось высказать 10 ассоциаций со стимулом «психически больной человек», после чего им следовало проранжировать высказанные слова и словосочетания по степени значимости (по шкале от 1 до 10) и оценить их валентность (по шкале от 1 до 7);

3)    рисуночная методика [9]. Респондентам предлагалось нарисовать три рисунка простым карандашом, каждый на отдельном листе формата А4. На первом рисунке изображался психически здоровый человек, на втором - психически больной. При создании третьего рисунка респондентам следовало поставить себя на место психически больного человека, представить, как он видит и отражает окружающую действительность.

Для анализа результатов, полученных в интервью, была создана предварительная сетка ответов, которая дополнялась и уточнялась в процессе работы. Все ответы респондентов были закодированы, посчитаны и обработаны при помощи фи-критерия Фишера. Блок вопросов про эмоции формировался на основе социальной дистанции. Мы интересовались у респондентов по поводу их чувств, когда они встречают психически больного человека на улице. А затем постепенно «приближали» этого больного к самому респонденту: что почувствуете, если заболеет ваш коллега? друг? родственник? вы сами?

Для группировки ассоциаций нами применялся частотно-смысловой анализ. Мы формировали группы ассоциаций по частоте встречаемости, по рангу предъявления и по рангу значимости. В ядро СП по предъявлению попадали часто встречающиеся ассоциации с низким рангом (то есть те, которые актуализировались респондентами в первую очередь), а в ядро СП по значимости - часто встречающиеся с высоким рангом (то есть те, которые субъективно воспринимались как важные, подходящие, наиболее значимые). Соответственно, мы получали два варианта ядра СП в каждой профессиональной группе, после чего как бы накладывали ядро по предъявлению на ядро по значимости и получали нечто среднее - наиболее устойчивое к изменениям. Таким образом, мы имели возможность сравнить СП по ядрам не только между профессиональными группами, но и внутри каждой группы. Также в каждой группе подсчитывалась средняя валентность (эмоциональное отношение респондентов к ассоциациям по шкале от 1 до 7).

После предварительного анализа рисунков нами был проведен частотно-смысловой анализ. Статистическая обработка производилась с помощью критерия ф - углового преобразования Фишера (критерий Фишера). Внутри профессиональной группы проводилось сравнение рисунка здорового с рисунком больного и с рисунком «глазами психически больного», а также рисунок больного с рисунком «глазами психически больного». Также сравнивались отличия по каждому рисунку между профессиональными группами.

Результаты исследования

Анализ рисуночной методики позволяет нам представить примерный портрет психически больного человека. Основные отличия больного от здорового во всех профессиональных группах заключаются в эмоциональном состоянии персонажей - здоровый человек улыбается в 67 % случаев, больной - в 15 %, что позволяет нам говорить о значимости эмоционального компонента в восприятии психически больных людей. Кроме того, больше чем у половины всех испытуемых наблюдается сильный нажим на первом, втором и третьем рисунке (55 %; 60 %; 71,6 % соответственно) и жирные линии (55 %; 55 %; 48,3 %), что говорит о значимости данной темы для респондентов. При изображении психически больного человека в 21,6 % случаев встречается указание на «несвободу» - наручники, решетки, смирительные рубашки и тому подобное (желание отгородиться, обезопаситься), а в 28,3 % случаев руки такого человека спрятаны за спиной (скрытность, «непонятность»).

На рисунке «глазами психически больного человека» зачастую встречаются разнообразные символы, 46,6 % таких рисунков абстрактны, а 16,6 % и вовсе представляют собой недифференцированный рисунок - «каляку». В трети таких рисунков присутствует указание на агрессию. Таким образом, можно судить о том, что мир глазами психически больного человека представляется респондентам агрессивным, запутанным. Кроме того, можно говорить о неспособности психически больного человека к отражению действительности, о мозаичности восприятия, невозможности формировать категории.

СП журналистов о психически больных людях образовано из 35 групп ассоциаций. Специфическими для зоны ядра у журналистов являются такие группы, как «интерьер», «личности» и «неуравновешенность» (табл. 1).

Таблица 1

Структура социальных представлений о психически больных людях в группе журналистов

Вероятно, больные люди представляются неуравновешенными, и именно это является определенным «диагностическим критерием» в глазах журналистов. Тесная связь с определенными персонажами свидетельствует о значимости ярких образов в глазах журналистов, что также показательно и в отношении группы «интерьер». В СП журналистов по значимости такая важная категория, как «инаковость», в данном случае не входит в зону ядра. Вероятно, это может объясняться действием механизма социальной желательности. То есть при непосредственном предъявлении ассоциаций журналисты обозначают данную группу, но при обдумывании - ее исключают. Также исключаются такие элементы, как «больница», «неуравновешенность» и «симптомы-состояния».

Таким образом, зона ядра по совокупности двух факторов базируется на таких элементах, как «названия болезней», «интерьер», «личности», «синонимы» и «шизофрения». То есть помимо описания самой болезни («названия болезней», «синонимы», «шизофрения»), остальные две характерные для журналистов группы («личности», «интерьер») - это в определенной степени какие-то запоминающиеся яркие изображения, характеризующие сам образ больного и того, что его окружает.

В интервью самый часто называемый персонаж у журналистов - герой произведения Кена Кизи «Пролетая над гнездом кукушки», выступающий скорее жертвой карательной психиатрии и являющий собой яркий образ из мира искусства.

Журналисты склонны говорить о влиянии социума на формирование и течение болезни, на значимость общественного мнения и отношения не только к самим больным, но и к членам их семьи. Так, в рисунке «глазами психически больного человека» имеется указание на социальный контекст (значимое различие), а в интервью 40 % отмечают, что жизнь детей психически больных людей отличается от жизни детей, у которых родители здоровы, именно отношением общества, и т. д.

Также респонденты рассуждают о необходимости материального обеспечения, контроля и присмотра за больными (55 %), более оптимистично настроены по отношению к возможностям трудоустройств и лечения таких людей (в интервью - значимые различия). Кроме того, чаще других упоминают феномен карательной психиатрии (40 %). При взаимодействии с психически больным человеком у журналистов возникает желание помочь в любой ситуации (т. е. если это случайный прохожий, друг, родственник и т.д.).

В рисуночной методике здоровый зачастую изображается с улыбкой (60 %), да и сам рисунок более позитивно эмоционально окрашен (например, присутствуют такие элементы, как солнце), в отличие от изображения больного (значимое различие).

Обобщая результаты, можно сказать, что представления журналистов в большей мере строятся на различных ярких образах из мировой культуры и наиболее подвержены влиянию социальной желательности. Кроме того, во главу угла респонденты ставят именно социальное воздействие на больного и его жизнь и склонны скорее обвинять общество в формировании болезни.

СП юристов о психически больных людях содержит 30 групп ассоциаций. Зона ядра СП юристов о психически больных людях по рангу предъявления включает в себя 11 категорий. Данные группы являются, по сути, синонимичными, описательными по отношению болезни, характеризуются медицинским подходом к рассмотрению данной тематики. Элементы «инаковость» и «отношение общества» демонстрируют другой угол зрения (табл. 2). Это подход скорее с точки зрения оценки социумом больных людей. Также в ядре присутствуют конструкты, демонстрирующие эмоции относительно больных людей, - «страх». Можно говорить об определенной амбивалентности отношения. При этом стоит отметить, что больной воспринимается, видимо, как человек, представляющий определенную опасность для самого респондента либо для общества. Можно полагать, что данный конструкт тесно связан со следующим - «неадекватность».

Таблица 2

Структура социальных представлений о психически больных людях в группе юристов

В Большом медицинском словаре дается следующее определение термина «неадекватность»: «несоответствие отдельных психических актов или их совокупности внешним обстоятельствам» [2]. То есть больной - непредсказуем и из-за этого опасен. В данном случае прослеживается юридический профессиональный контекст. В ядре СП о психически больных людях по значимости появляются две новые группы - «больница» и «недееспособность». То есть при самостоятельной оценке значимости у юристов на первый план выходит юридическая характеристика больного, его недееспособность, а также потребность в лечении. Однако пропадают такие конструкты, как «инаковость», «жалкий», «симптомы-состояния», «отношение общества» и «названия болезней». То есть, опять же, можно говорить о том, что социальные и медицинские характеристики больного отходят на второй план, уступая место профессиональным, специальным для юристов, познаниям.

Ядро по совокупности двух критериев образовано такими элементами, как «болезнь», «внешность», «неадекватность», «одиночество», «синонимы», «страх». То есть представления включают в себя элементы из области как научных знаний, так и житейских. Отметим также, что валентность ядра у юристов - самая низкая из всех (2,6 по шкале от 1 до 7), количество положительно и нейтрально окрашенных элементов также самое маленькое.

В интервью образ психически больного человека наиболее плотно связан с образом убийцы (46 %), самый частотно встречаемый персонаж - Адольф Гитлер (30 %). Подавляющее большинство юристов считают, что психически больные люди совершают больше насильственных преступлений (85 %), в том числе убийств (70 %) и преступлений сексуального характера (40 %), нежели здоровые люди. Треть респондентов уверена, что больных стоит наказывать за преступление, т. е. сажать в тюрьму, а не лечить. Юристы склонны считать, что больной человек не может вступать в брак как по объективным причинам (недееспособность), так и по субъективным (нежелание). Дети психически больных людей, по мнению 15 % респондентов, будут больны (15 %), но даже если и будут здоровы, то будут отличаться от других (90 %). Кроме того, половина респондентов высказывает идею о возможности перенимать симптомы больного либо деформироваться при продолжительном контакте с ним. Необходимо отметить и то, что юристы склонны описывать психическую болезнь, используя термин «невменяемость» (неспособность осознавать свои действии либо руководить ими). Наиболее часто называемой эмоцией у юристов является жалость (от 30 % до 50 % в каждой из ситуаций взаимодействия с больным).

В рисунке психически больного человека встречаются такие элементы, как крик (35 %), оружие (15 %), агрессивность (45 %).

Все это позволяет сделать вывод о том, что образ больного тесно связан с образом преступника. Кроме того, больной воспринимается через призму неадекватности, невменяемости и, как следствие, опасности, жестокости. В нашем исследовании в СП о преступниках и преступлениях у юристов фигурировал такой конструкт, как «психические отклонения», что позволяет говорить об определенной взаимосвязи [6].

СП психологов о психически больных людях образовано из 35 групп ассоциаций. Ядро, с учетом и значимости, и ранга, образуется категориями: «асоциальность», «болезнь», «больница», «инаковость» и «шизофрения» (табл. 3). То есть мы можем видеть, что СП психологов о психически больных людях включают в себя и научное знание, и житейское.

Таблица 3

Структура социальных представлений о психически больных людях в группе психологов

При непосредственном предъявлении ассоциаций специалистами в области психологии на первые места ставятся субъективные ощущения больных, а при дальнейшем рассмотрении они отходят на второй план, уступая место симптомам, характерным для психических расстройств. Здесь стоит отметить разноплановость взгляда на психически больных людей, т. е. ядро по рангу предъявления включает в себя большее количество эмоциональных элементов, а по значимости - профессиональных.

В качестве примера психически больного человека психологи чаще всего (по 30%) называют такие образы из области культуры, как «Пролетая над гнездом кукушки» (скорее непрофессиональная позиция) и Билли Миллиган (скорее профессиональная позиция).

В рисуночной методике психологи изображают больного лежа или сидя (20 %), с поднятыми руками (10 %) и в больничной пижаме (20 %). Вероятно, это может свидетельствовать об отношении к нему как к пациенту, о понимании его как беспомощного, пассивного.

В интервью психологи демонстрируют большую разобщенность во мнениях, нежели другие группы, у них тяжелее выделить лейтмотив в ответе на каждый вопрос. Однако четко выделяется медикаментозная модель лечения (все респонденты об этом говорят), кроме того 100 % психологов считают, что вылечить психически больного человека нельзя (значимое различие с журналистами).

Психологи склонны испытывать более негативные эмоции по отношению к психической болезни близких людей (85 % высказываются о негативных эмоциях), но более нейтральные и позитивные (например, «интерес») по отношению к болезни случайных встречных (80 %).

Таким образом, можно сделать вывод о том, представления психологов базируются как на профессиональных знаниях, так и на обывательских, что соответствует модели профессиональных СП. Психологи склонны занимать как одну, так и другую позицию, в зависимости от ситуации. В связи с этим наблюдается рассогласованность представлений, отсутствие консенсуса.

Выводы

Результаты исследования показывают, что элементы, образующие СП, во всех исследуемых профессиональных группах имеют отрицательную валентность. Это говорит об определенной стигматизации таких людей. Для конструирования СП используются знания из СМИ, литературы и кинематографа.

В структуре СП выделяются более устойчивые и более подвижные элементы. На их формирование могут оказывать влияние профессиональные знания из смежных наук, имеющих непосредственное отношение к объекту.

Прототипический образ больного у юристов и журналистов ассоциируется с шизофренией и преступником. Во всех профессиональных группах больной воспринимается как «другой». Однако профессиональные СП наиболее рассогласованные и имеют более сложное строение.

Модели объяснения психических заболеваний различны у представителей разных специальностей. Так, у юристов выделяется «криминализирующая» модель, у журналистов - «социологизирующая». У психологов нет возможности выделить одну, главную схему.

Все наши гипотезы нашли эмпирическое подтверждение. Кроме того, можно сделать вывод о недостаточности медицинских, психиатрических, психологических знаний о данной категории людей у непрофессионалов (незнание болезней, симптомов, методов диагностики и лечения и т. д.)

Создание определенного положительного образа психически больного человека среди респондентов осуществляется за счет представлений об оказании помощи, готовности к лечению и борьбе, о его одаренности в сфере творчества.

В связи с вышеизложенным становится очевидным, что одним из направлений работы по дестигматизации должно стать формирование более благоприятного и адекватного образа психически больного, демонстрация большего количества сторон его личности и жизни.