Изучение электорального поведения россиян — от «суверенной социологии» к анализу социальных процессов в обществе^*

Настоящий материал представляет собой развернутую содержательную рецензию на книгу генерального директора ВЦИОМа В. В. Федорова «Русский выбор. Введение в теорию электорального поведения». В рецензии достаточно подробно и доказательно демонстрируется, что в книге, несмотря на имеющие место «политико-конъюнктурные» акценты, со всей очевидностью доминирует богатый и интереснейший по подбору научно-содержательный материал. Именно это и позволяет прийти к безусловному выводу о том, что в рецензируемой книге сделан реальный шаг от «суверенной социологии» к содержательному анализу важнейших социальных процессов, происходящих в современном российском обществе.

Давно известно, что существует «ложь, большая ложь и статистика». До­ля не шутки, содержащаяся в этой до­вольно злой шутке, нередко и не без ос­нований адресуется и результатам социологических опросов, направленных на выявление электоральных предпочте­ний российских граждан. Действитель­но, на базе одних и тех же раскладов, по­лученных в ходе таких исследований (речь идет именно о качественных ис­следованиях — оставим «за скобками» откровенно заказные мероприятия), по­литики и эксперты в зависимости от сво­их убеждений делают зачастую прямо противоположные выводы. Заметим, что потенциальная опасность логической ловушки, суть которой можно выразить расхожей фразой «сколько людей, столь­ко мнений», возникает всякий раз, когда встает вопрос об углубленной интерпре­тации полученных в ходе практически любого (а не только социологического) исследования первичных данных. Фак­тически речь идет о наличии различных эвристичных и научно обоснованных интерпретационных «ключей». И если в рамках не только фундаментальных, но и многих практикоориентированных на­правлений общественных наук данная задача вполне успешно решена, то в рас­сматриваемом контексте основным, а за­частую и единственным интерпретаци­онным «ключом» остается политическая ангажированность того или иного кон­кретного эксперта.

На решение этой актуальнейшей про­блемы и направлена (во всяком случае в своей наиболее содержательно ценной, на наш взгляд, части) работа В. В. Федо­рова. Автор совершенно обоснованно считает, что электоральное поведение россиян следует интерпретировать «как важный элемент истории саморазвития отечественного политического процесса, испытавший в то же время глубокое вли­яние со стороны “базисных” для челове­ческого общества сфер социального, культуры и экономики» [с. 11]. При этом хотя в своей работе автор исходит «из представления об относительной авто­номии политики как сферы человечес­кой деятельности по отношению к эко­номике и культуре» [с. 10], он признает, что «в то же время политика испытывает интенсивное и многообразное воздейст­вие со стороны процессов группообразо­вания и межгрупповых отношений (со­циальная жизнь), создания, распределе­ния и обмена материальных (экономи­ка) и духовных (культура) ценностей, распространения и потребления инфор­мации. И сама, в свою очередь, влияет на них» [там же]. Заметим, что здесь В. В. Федоров вводит (опять-таки впол­не обоснованно) в рассматриваемое про­блемное поле совершенно отчетливый социально-психологический контекст. При этом речь идет не только о составля­ющей, обозначенной им как «социальная жизнь». Создание, распределение и об­мен материальных и духовных ценнос­тей в современном мире попросту не­мыслимы вне межличностного и меж­группового взаимодействия.

По сути дела, описывая методологи­ческую базу своей работы, автор вполне убедительно показывает (хотя и не фор­мулирует это впрямую), что объектив­ное понимание природы электорального поведения и его трансформаций возмож­но только на основе анализа глубинных социальных процессов, происходящих в обществе. В свою очередь, такого рода анализ может быть осуществлен на осно­ве полидисциплинарного подхода, инте­грирующего весь спектр современного гуманитарного знания. Не случайно, из­лагая основы теории электорального по­ведения, равно как и давая развернутую характеристику современной социаль­но-политической ситуации в России, В. В. Федоров периодически обращается к проблемам коллективного бессозна­тельного, исторической и культурной традиции, психологии политического лидерства и лидерства вообще и т. п. За­метим в этой связи, что целесообраз­ность такого полидисциплинарного под­хода для исследования социальных проблем современного общества была безоговорочно обоснована в целом ряде социально-психологических и психоло­го-акмеологических исследований, осу­ществленных в последние годы.

Именно такой подход и позволил не просто дать развернутое описание «трен­дов» электорального поведения россиян, но и выявить ряд действительно крайне важных и отнюдь неочевидных факто­ров, характеризующих состояние совре­менного российского общества. Остано­вимся чуть подробнее на наиболее, с на­шей точки зрения, значимых из них.

Прежде всего, В. В. Федоров вполне убедительно показал, что «средний класс», являющийся основой современ­ного постиндустриального общества в его классическом, «западном» понима­нии, в современной России фактически отсутствует. Как совершенно справедли­во считает автор, оценивая результаты опроса, проведенного ВЦИОМ в 2007 г., «42 % респондентов, оценивших свой до­ход как средний — это еще не “средний класс”, а своего рода база для его форми­рования, “предсредний” слой. Ведь поня­тие “среднего класса” включает в себя социальный статус, уровень образова­ния, обеспеченность жильем и целый ряд других показателей» [с. 30]. При этом «численность людей, зарабатываю­щих предпринимательством, колеблется от 4 % до 6 %. Это “костяк” пресловутого “среднего класса”. Но в масштабах стра­ны — довольно малозаметная величина» [с. 39].

Наибольший интерес представляет анализ социокультурной природы со­временной политической системы, оли­цетворяемой В. В. Путиным. Выступая безусловным апологетом данной систе­мы, В. В. Федоров доказательно обосно­вал два принципиальных момента. Во­первых, на глубинном, смысловом (ус­ловно говоря, «стратегическом») уровне она является органичным продолжени­ем патерналистско-авторитарной рос­сийской исторической традиции, вклю­чающей такие классические мифологе­мы, как сокральность высшей власти, враждебное внешнее окружение, урав­нительная «справедливость» по типу крестьянской общины и т. п. И, во-вто­рых, на организационно-технологичес­ком («тактическом») уровне она берет свое начало в «эпохе» Б. Н. Ельцина. За­метим в этой связи, что большинство претензий, предъявляемых В. В. Путину представителями оппозиции, могут быть с полным на то основанием адресованы Б. Н. Ельцину и его окружению — в кон­це концов, фундаментом существующей политической системы была и остается принятая «под Ельцина» в 1993 г. кон­ституция. Трудно не согласиться с выво­дом В. В. Федорова, согласно которому «реформы Путина стали своего рода «культурной контрреволюцией», отве­том власти на вызревший массовый за­прос на возвращение к традиционным для России формам и образу власти» [с. 177]. Вопрос, однако, заключается в том, насколько обосновано такое возвра­щение с точки зрения развития страны и общества. По мнению В. В. Федорова, несомненно обосновано. И здесь нельзя не сказать несколько слов о той части ра­боты, которая существенно уступает, на наш взгляд, описанной выше и, более то­го, снижает ее ценность.

Сразу оговоримся, что в нашу задачу не входит политическая полемика с ав­тором (тем более, что сам жанр рецензии попросту исключает такую возмож­ность). В конце концов, он имеет безус­ловное право на свою точку зрения. Но вот форма и объем изложения авторских политических пристрастий диссонирует с общим уровнем рецензируемой рабо­ты, здесь автору явно изменяет чувство меры.

Настойчиво и далеко не всегда убеди­тельно В. В. Федоров пытается доказать читателю легитимность результатов «Единой России» на выборах различных уровней. При этом авторские рассужде­ния оказываются достаточно противоре­чивы. Так, например, утверждая, что «Единая Россия» в своей нынешней ипостаси не нуждается в фальсифика­ции выборов, В. В. Федоров перечисляет «целый ряд приемов ограничения кон­куренции на выборах, активно использу­емый теми силами, которые контролиру­ют органы власти и избирательные ко­миссии на конкретной территории» [с. 97], а также не менее внушительный список технологий «черного PR». Прав­да, по мнению автора, хотя «эти приемы ограничивают возможности реального выбора и определенным образом влияют на народное волеизъявление», они «не имеют никакого отношения к теме фаль­сификации выборов» [с. 97—98]. Вполне возможно, что с формально-юридичес­кой точки зрения это действительно так, но вот если рассматривать фактические результаты выборов, а тем более адек­ватность отражения в них реального во­леизъявления граждан, то такая логика представляется, мягко говоря, серьезной натяжкой. Впрочем, В. В. Федоров не от­рицает и наличия фальсификаций в «уз­ком смысле» этого слова. К тому же, по его мнению, «существуют даже более или менее удачные методики замера их вклада в общий результат. Как правило, этот вклад варьируется в пределах от 1 до 5 %» [с. 96]. Даже безоговорочно со­глашаясь с данными цифрами (предста­вители оппозиции приводят существен­но более высокие данные по фальсифи­кациям), нельзя не отметить, что 5 % — отнюдь не статистическая погрешность, еще несколько лет назад это был «про­ходной балл», позволявший политичес­кой партии сформировать фракцию в Государственной Думе. Мало этого, и при нынешнем 7 % барьере, даже 1 % со­вершенно очевидно не является прене­брежимо малой величиной в данном контексте.

Пытаясь доказать, что постоянно про­водимые параллели между «Единой Рос­сией» и КПСС полностью надуманы, В. В. Федоров приводит «факт», способ­ный повергнуть, мягко говоря, в недоуме­ние как противников, так и сторонников протежируемой им партии: «в отличие от КПСС, “Единая Россия” существует от­дельно от государственного аппарата и вынуждена регулярно подтверждать свое право на власть на выборах, чей результат отнюдь не запрограммирован» [187]. При этом буквально несколькими страницами ранее, описывая успехи В. В. Путина в выстраивании «вертикали власти», он приводит другой широко известный, уже без всяких кавычек, факт: «губернаторы стали массово вступать в партию “Единая Россия”, ассоциированную с Путиным и идеей централизации и усиления власти» [c. 181]. Интересно, с каких это пор губер­наторы в России отлучены от «государст­венного аппарата»?

Рассуждая о неоспоримых достоин­ствах «суверенной демократии», автор описывает место граждан в рамках дан­ной политической доктрины, в следую­щей метафорической форме: «Ведь, в конце концов, роль избирателя на выбо­рах подобна роли посетителя в рестора­не: выбрать из меню можно то, что хочет­ся, но только в рамках заранее состав­ленного шеф-поваром списка блюд. Функции же шеф-повара берет на себя политическая элита» [с. 157]. Рассуждая подобным образом, В. В. Федоров созна­тельно или нет обходит один существен­ный момент — если посетителя рестора­на не устраивает список блюд, состав­ленный шеф-поваром, он встает и едет в другой ресторан. Именно так и происхо­дит в современной российской реальнос­ти — уровень отъезда наиболее образо­ванных, энергичных, успешных «посети­телей» «ресторанов» с вывесками «Евро­па», «США», «Израиль» остается неиз­менно высоким.

Подобные примеры можно было бы приводить и далее. Однако, повторим­ся — не в этом наша задача. Еще раз хоте­лось бы обратить внимание на то, что в работе В. В. Федорова ставятся очень се­рьезные дискуссионные вопросы. И это позволяет с достаточным основанием ут­верждать, что ее научно-содержательные аспекты «перевешивают» политико-конъюктурные. А это, в свою очередь, означает, что сделан реальный шаг от «суверенной социологии», единственной реальной задачей которой является вычисление «правильных» рейтингов к содержательному анализу сложных и неоднозначных социальных процессов, происходящих в современном российском обществе.