Международная научная конференция «Судьба и творчество Варлама Шаламова в контексте мировой литературы и советской истории» (Москва—Вологда, 16—19 июня 2011 г.)

Настоящий материал представляет собой краткий, но в содержательном плане насыщенный отчет о прошедшей в июне 2011 г. в Москве и Вологде Международной конференции «Судьба и творчество Варлама Шаламова в контексте мировой литературы и советской истории». В тексте представлены основные идеи ключевых научных докладов на пленарном и секционных заседаниях, выступлений на круглых столах, воспоминаний участников конференции о В. Т. Шаламове. В особенно развернутой форме изложены базовые положения центрального доклада конференции, с которым выступил академик РАН В.В. Иванов.

Конференция была посвящена не только биографии и творчеству Варлама Шаламова, но и памяти его близкого друга, публикатора его наследия — Ири­ны Павловны Сиротинской, которой не стало в начале 2011 г. Основными орга­низаторами конференции выступили портал Shalamov.ru, созданный с благо­словения И. П. Сиротинской в конце 2008 г., Московская высшая школа социальных и экономических наук (которую чаще называют просто «Шанинкой» (по имени ее ректора историка Теодора Ша­нина), также в организации приняли участие Российский государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ), Международное историко-просвети­тельское правозащитное и благотвори­тельное общество «Мемориал» и Мос­ковский городской психолого-педагоги­ческий университет. Научная часть кон­ференции в течение первых двух дней проходила в Москве, а затем — уже в ме­мориально-экскурсионном ключе — про­должилась в Вологде, на родине писате­ля. Конференция проходила при под­держке «Фонда Михаила Прохорова» и при полном отсутствии внимания к кон­ференции официальных структур как в Москве, так и в Вологде.

Но прежде чем перейти к освещению содержания конференции, стоит отве­тить на вопрос, почему обзор этого науч­ного мероприятия, относящегося скорее к истории, филологии и философии, появляется в психологическом журнале?

Ответ на самом деле находится на по­верхности. Такая литература не может не оказать воздействия на науку вообще и на психологию в частности, именно по­тому, что благодаря художественной си­ле она ставит под вопрос сами принципы человеческого существования и этики. Мы должны взять крайний, предельный случай, чтобы определить возможности нашего понимания (и нашей практики!) свободы в окружающей действительнос­ти. Шаламов — один из тех немногих, кто прямо ответил на знаменитый во­прос философа, социолога и социально­го психолога Теодора Адорно: «Как воз­можны стихи после Освенцима?» При­чем этот ответ был дан и в «Колымских рассказах» и «Колымских тетрадях» (ос­новном корпусе шаламовской поэзии), и самой жизнью Шаламова.

Но такие предельные случаи — или, как сказал бы Сартр, пограничные ситу­ации — и в науке, и в общественной жиз­ни рассматривать тяжело, подчас мучи­тельно тяжело. Именно поэтому у Шаламова такая непростая читательская судь­ба, причем не только в России.

В воспоминаниях о Колыме Шала­мов писал:

«Как вывести закон распада? Закон сопротивления распаду? Как рассказать о том, что только религиозники были сравнительно стойкой группой? Что партийцы и люди интеллигентных профессий разлагались раньше других? В чем был закон? В физической ли кре­пости? В присутствии ли какой-либо идеи? Кто гибнет раньше? Виноватые или невиноватые? Почему в глазах про­стого народа интеллигенты лагерей не были мучениками идеи? О том, что чело­век человеку — волк и когда это бывает? У какой последней черты теряется чело­веческое? Как о всем этом рассказать?» (очерк «Память» из воспоминаний о Ко­лыме).

Творчество Шаламова стало ответом на эти вопросы. И психология, как все остальные науки о человеке, не может их игнорировать, упуская травматический опыт XX в., который так трудно сде­лать объектом исследования. Трудно, но необходимо.

Исследование шаламовского насле­дия по-настоящему сейчас только начи­нается, несмотря на то, что большая часть наследия опубликована старания­ми И. П. Сиротинской. Организаторы конференции поставили себе целью вы­явить уровень современного шаламове­дения, наладить контакты между иссле­дователями, обозначить основные про­блемы. И в целом можно сказать, что эта задача была выполнена.

В конференции приняли участие ис­следователи и переводчики Шаламова из 10 стран: России, США, Великобрита­нии, Германии, Франции, Австралии, Польши, Швеции, Словении, Чехии — всего 45 участников со своими доклада­ми и выступлениями на круглых столах.

К началу конференции портал Shalamov.ru при поддержке научно-про­светительского журнала «Скепсис» под­готовил «Шаламовский сборник. Вы­пуск 4» — очередной том непериодичес­кого издания, включающего в себя неиз­данные архивные материалы В. Т. Шала­мова (на этот раз среди них был доселе не опубликованный рассказ «У Флора и Лавра»), воспоминания современников писателя, исследования по поэтике, ис­тории, публицистический раздел.

В фойе конференции была располо­жена мини-выставка «Острова. Варлам Шаламов», подготовленная режиссе­ром-документалистом Светланой Бы­ченко и коллективом Shalamov.ru и включившая в себя материалы колым­ских альбомов НКВД, хранящихся в ГАРФе. 40 изображений сопровожда­лись подписями из рассказов и перепис­ки В.Т. Шаламова, что в очередной раз иллюстрирует документальность его прозы.

Конференция открылась приветст­венными словами Теодора Шанина, президента МВШСЭН, который отме­тил, что возможность возвращения прав­ды, ради которой жил Варлам Шаламов, в том числе возможность проводить та­кие конференции, посвященные его на­следию, — это одно из важнейших дости­жений перестройки.

Председатель правления общества «Мемориал» Арсений Борисович Рогин­ский показал, что даже те факты в расска­зах Шаламова, которые, казалось бы, не­возможны с точки зрения историка, в итоге находят свое документальное под­тверждение. Тем самым, заключил А. Б. Рогинский, проза Шаламова — это не просто свидетельство, это великая про­за, выдержавшая испытание документом.

Первый переводчик «Колымских рассказов» на английский язык, бывший директор Института имени Кэннана по изучению России, американский сла­вист Джон Глэд рассказал об истории американских изданий Шаламова, о сво­ем опыте перевода «Колымских расска­зов», о том, как перевод поначалу стал­кивался с отказами издателей, как с тру­дом удалось опубликовать книгу на анг­лийском — поначалу тиражом 2000 эк­земпляров, как появилось издание с ошибкой в имени автора на обложке. И как затем последовали восторженные отзывы живых классиков американской литературы — Энтони Бёрджесса, Сола Беллоу, журналиста и историка Гарри­сон Солсбери и др.

Мемуарный блок продолжился вос­поминаниями Александра Леонидовича Ригосика о его матери — И. П. Сиротин­ской и ее деятельности по изданию твор­чества Шаламова. А. Л. Ригосик под­черкнул, что сейчас порталом Shalamov.ru готовится второе издание книги Ирины Павловны «Мой друг Вар­лам Шаламов», куда войдут и воспоми­нания о ней исследователей шаламов­ского творчества, переводчиков, к кото­рым она всегда относилась с большой теплотой.

Елена Викторовна Захарова, врач, ухаживавшая в качестве добровольной сиделки за Шаламовым в интернате для инвалидов Литфонда последние полгода его жизни, отметила в заключение своих воспоминаний, что, несмотря на то, что Шаламов в конце жизни был тяжело бо­лен (у него была нарушена способность правильно двигаться, происходили не­контролируемые движения конечнос­тей, были нарушены слух, зрение и спо­собность внятно говорить), у него не был нарушен интеллект, внутри этой чудо­вищной оболочки находился живой, со­хранный, гениальный человек.

Большой интерес всех участников вызвали воспоминания известного фи­лолога и фольклориста Сергея Юрьеви­ча Неклюдова — сына второй жены Ша­ламова писательницы О. С. Неклюдо­вой, который прожил с В. Т. Шаламовым 10 лет в одной квартире. По словам С. Ю. Неклюдова, Шаламов был челове­ком «конституционально одиноким». Говоря об известной ссоре Шаламова с Солженицыным, вспоминал, что ее при­чинами были не только идеологические разногласия, но и полное несовпадение в образе жизни. Шаламов был человек не­групповой, некомандный, и рядоположе­ние с кем-либо вызывало у него раздра­жение. Он был человеком нерелигиоз­ным, чуждым всякой мистики. Но едва ли не наибольшее раздражение у Шала­мова вызывал антисемитизм. Антисеми­ту, говорил Шаламов, не подают руки или сразу бьют в морду.

Эти воспоминания были продолже­ны тремя научными докладами, которые с самого начала обозначили рамки цент­ральной темы конференции — докумен­тальной основы произведений Шаламо­ва, которые рассматривались как с точки зрения исторической науки, так и с по­зиций исследования поэтики «новой прозы» Шаламова.

Франциска Тун-Хоэнштайн, славист из Берлинского Центра исследований литературы и культуры, а также редак­тор немецкого собрания сочинений Ша­ламова, в своем докладе «Художествен­ное слово, “данное авторитетом подлин­ности”. Поэтика оперативности у Варла­ма Шаламова» отталкивается от одной из характеристик «прозы будущего» в записных книжках писателя, понятой как «художественное суждение о мире, данное авторитетом подлинности». Это выражение Ф. Тун-Хоэнштайн трактует как эстетическое обязательство автора найти особый язык, с помощью которого «выстраданное собственной кровью вы­ходит на бумагу как документ души». Анализируя работу Шаламова над худо­жественным текстом, она коснулась двух взаимосвязанных моментов: поэтичес­кий язык прозы Шаламова воздействует на читателя особым образом как язык «повышенной коммуникативной значи­мости», что, в свою очередь, поднимает вопрос о внутренней связи шаламовской прозы с поэтикой «литературы факта» («Нового Лефа») 1920-х гг.

Эту тему в своем ярком докладе «Проза, пережитая как документ: “Сагу надобно рассказывать так, как она слу­чилась”» продолжила Елена Михайлик (Сиднейский университет, Австралия). Исследовательница начала свой доклад с констатации: «Колымские рассказы» — явление в литературе XX в. неожидан­ное и чрезвычайное, воплощенное реше­ние задачи, как говорить с людьми о том, что лежит за пределами этого мира, при­чем говорить так, чтобы читатель вос­принял этот запредельный опыт как свой собственный. В ходе выступления Е. Михайлик на конкретных примерах продемонстрировала, какими именно средствами Шаламов добивается этого потрясающего результата.

Преподаватель Сорбонны и перевод­чик Любовь Юргенсон, завершавшая пленарное заседание докладом «”Ко­лымские рассказы” в свете современных дискуссий об эстетических аспектах сви­детельских документов», вписала иссле­дование принципов прозы Шаламова в контекст ведущихся во Франции дис­куссий о способах восприятия докумен­та и документальных свидетельств.

Рассмотрение этих проблем продол­жилось и на литературоведческой сек­ции «Поэтика прозы Шаламова». Особо следует отметить доклады профессора, д-ра филол. наук И. Н. Сухих («”Новая проза” Варлама Шаламова: теория и практика»), профессора, декана коллед­жа в Оксфорде М. Никольсона («Осо­бенности ранней прозы Варлама Шала­мова»), профессора из Гданьска Ф. Апа­новича «Система рассказчиков в «Ко­лымских рассказах» Варлама Шаламо­ва» и других исследователей.

На исторической секции, организо­ванной при участии общества «Мемори­ал», звучали доклады, посвященные раз­ным аспектам биографии В. Т. Шаламо­ва и историческому контексту сталин­ской и послесталинской эпохи. В боль­шинстве докладов в научный оборот вводились новые архивные материалы. С. Ю. Агишев (МГУ) представил мате­риалы студенческого дела Шаламова из МГУ, в том числе неизвестных до сих пор доносов на Шаламова, послужив­ших одной из причин его отчисления из университета. В. А. Шмыров (директор музея «Пермь-36») на основании архи­вов Вишерлага (в которых недавно были найдены новые «шаламовские» доку­менты) нарисовал картину «Вишерлага эпохи Шаламова». Н. В. Петров («Ме­мориал», Москва) выступил с докладом «Примечания к биографиям чекистов — персонажей прозы В. Шаламова». Исто­рик М. В. Головизнин подробнейшим образом проиллюстрировал историю первой публикации Шаламова во Фран­ции, а Г. В. Кузовкин («Мемориал», Москва) представил исследование по истории самиздата «В. Шаламов в “Хро­нике текущих событий”».

В других секциях новые архивные материалы из архива Шаламова в РГА­ЛИ использовали в своих докладах представители коллектива Shalamov.ru: аспирантка А. П. Гаврилова («Шаламов в журнале “Москва”») и канд. филос. наук С. М. Соловьев («Повесть наших отцов — об одном замысле В. Т. Шала­мова»). Таким образом, одна из целей конференции — ввод в научный оборот новых материалов — успешно достигну­та, намечены пути дальнейших архив­ных изысканий.

Пожалуй, центральным докладом конференции стало выступление все­мирно известного ученого, академика РАН Вячеслава Всеволодовича Ивано­ва. Его доклад был посвящен не только заявленной теме — поэзии Шаламова, но и его личным воспоминаниям о писате­ле, о его отношениях с литературной сре­дой 60-х гг., диссидентской интеллиген­цией. Академик Иванов отметил прин­ципиальное различие между позициями Шаламова и Солженицына. Шаламов считал, что человек в лагере не выдержи­вает и погибает. А Солженицын пытался доказать и писал, что человек в лагере сохраняется, более того — сохраняет там любовь к труду. Все это Шаламов считал лакировкой со стороны того литератур­ного дельца, которым, по мнению В. В. Иванова, он с полным основанием считал Солженицына. Это принципи­альное расхожение непосредственным образом относится к одной из главных проблем конференции: какова литерату­ра после Колымы и Освенцима? Если люди погибают во всех смыслах, пройдя через мучение пыток и лагеря, то литера­тура не имеет права не писать об этом. И попытки, как это делал Солженицын, построить искусственную литературу на отрицании этого бесспорного факта, вы­зывали у Шаламова, как и у академика Иванова, резкое отторжение. Вторая часть выступления академика была по­священа собственно поэзии Шаламова, которая непосредственным образом свя­зана с традициями формализма 20-х гг., интерес к которому начал возрождаться во многих странах мира. Как поэт, Шала­мов понимал, что необходимо писать стихи по-новому. Его позиция, особенно близкая к формализму и традиции, зало­женной Андреем Белым, — отношение к рифме как способу поиска чего-то ново­го не только в форме стиха, но в сути то­го, что пишет поэт. В. В. Иванов под­черкнул: удивительно, что Шаламов, прошедший через все мучительные ис­пытания, не только сохранил себя как личность, но и смог создать совершенно новое направление в поэзии, которое до сих пор не оценено, а также выступил как теоретик-исследователь развития русского стиха.

В рамках конференции были прове­дены два круглых стола. Первый, посвя­щенный отчасти провокационной теме «Шаламов и идеологии», продолжил те­му документальности прозы Шаламова, затронув при этом проблему общей оценки советского периода — в том чис­ле и в произведениях самого писателя. В бурном споре приняли активное учас­тие не только известный вологодский специалист по творчеству В. Т. Шаламо­ва В. В. Есипов и философ М. К. Рык­лин, своими докладами открывав­шие круглый стол, но и сотрудник «Ме­мориала» Д. И. Зубарев, социологи Б. Ю. Кагарлицкий и А. Н. Тарасов, а также многие другие участники конфе­ренции. Все они были едины в том, что сталинский период советской истории нанес народу невосполнимую травму, за­фиксированную Шаламовым и другими представителями лагерной прозы, но принципиально разные точки зрения высказывались об отношени Шаламова к Великой Отечественной войне, оценке истории 20-х гг., возможности сравнения сталинской и нацистской диктатур.

Намного менее бурным, но не менее интересным получился круглый стол пе­реводчиков, в котором приняли участие переводчики из США (Д. Глэд), Велико­британии (А. Гунин), Германии (Г. Лой­польд), Франции (Л. Юргенсон), Чехии (Я. Махонин), Словении (Л. Деяк). Ве­дущий и организатор круглого стола Г. Лойпольд (переводчик-русист из Гер­мании, уже подготовившая 5 томов не­мецкого собрания сочинений Шаламо­ва) заранее ориентировала участников на обсуждение, с одной стороны, необхо­димости выработки переводчиком спе­циального языка для перевода Шаламо­ва, с другой на обсуждение контекста восприятия переводов Шаламова в раз­ных странах.

Материалы круглых столов планиру­ется опубликовать в готовящемся сбор­нике конференции.

Немалое внимание привлекли докла­ды молодых ученых, по уровню не усту­павшие выступлениям старших коллег. Так, выпускница МГППУ Ольга Порту­галова сопоставила лагерный опыт В. Т. Шаламова и известного психолога В.Франкла и показала причины ряда расхождений в их «стратегиях выжива­ния». Ее доклад продемострировал, что В. Т. Шаламову удалось заглянуть все­таки глубже, чем австрийскому психо­аналитику. Франкл делает акцент на том, что в самом ужасном положении че­ловек сохраняет возможность внутрен­ней свободы, может остаться человеком и обрести смысл. В центре внимания Шаламова — эффекты расчеловечива­ния, которые доказывают, что на самом деле выживание души в лагере (даже при условии выживания тела) никогда не полноценно и почти всегда случайно.

Подводя итоги, можно уверенно кон­статировать: конференция отразила со­временное состояние шаламоведения как российского, так и зарубежного. Ис­следование творчества и биографии Ша­ламова уже стало полноценным межди­сплинарным научным направлением, и социальная психология не должна оста­ваться здесь в стороне.

Среди слушателей и участников кон­ференции было немало молодежи. До­клад учителя литературы и филолога Ев­гении Семеновны Абелюк свидетельст­вовал о том, что и школьники способны глубоко понимать и чувствовать прозу Шаламова. Именно она, по мнению уча­стников коференции, необходима для по­нимания трагических страниц россий­ской и советской истории XX в.

Одно из главных препятствий для дальнейшего изучения шаламовских тем, которое констатировала конферен­ция, — неизученность источниковой ба­зы. Это касается и материалов биогра­фии Шаламова (до сих пор не опубли­кованы или даже не зафиксированы воспоминания многих людей, лично знавших Шаламова), и архивных мате­риалов Вологды, Москвы, Перми и Ма­гадана, которые могут пролить свет на неизвестные пока страницы жизни пи­сателя. Очевидна и малая изученность уже известных материалов, хранящих­ся, в частности, в архиве Шаламова в РГАЛИ.

В завершение конференции был представлен ряд новых научных и мемо­риальных проектов, связанных с именем Шаламова и изучением его творчества. В первую очередь, речь идет о работе по оцифровке архива В.Т. Шаламова в Рос­сийском государственном архиве лите­ратуры и искусства (РГАЛИ), которую совместно ведут Shalamov.ru и РГАЛИ. Работа начата в 2011 г. и рассчитана на несколько лет. Часть оцифрованного ар­хива будет доступна читателям и иссле­дователям в Интернете. На конферен­ции шла речь и об увековечивании памя­ти писателя. Скульптор и художник Р. Веденеев сообщил, что в Краснови­шерске в местном краеведческом музее осенью 2011 г. планируется открыть от­дел, посвященный В. Т. Шаламову. В Москве по инициативе общества «Ме­мориал», портала Shalamov.ru, газет «Первое сентября» и «Новая газета» ве­дется работа по установке мемориальной доски по одному из московских адресов В. Т. Шаламова.

Сборник материалов конференции, в который будут включены и ранее неиз­вестные публике архивные документы, уже готовится к изданию в 2012 г.

С. М. Соловьев
председатель оргкомитета конференции,
кандидат философских наук, доцент МГППУ,
главный редактор Shalamov.ru