Становление нравственного отношения к «чужим» у сельских и городских детей 3—11 лет

504

Аннотация

Проверялась гипотеза о том, что становление нравственного отношения к «чужим» у сельских и городских детей 3—11 лет происходит благодаря системной дифференциации, связанной с усложнением структуры субъективного опыта и появлением новых стратегий взаимодействия с другими. Участниками стали 179 детей, посещающих детские сады г. Москвы и с. Александров Гай (Саратовская обл.). Дети в беседе с экспериментатором решали моральные дилеммы, основанные на конфликте представителей ин- и аутгруппы, где «свой» (человек) был агрессором, а «чужой» (дикие, домашние животные и инопланетяне) — жертвой. Выявлен достоверный рост частоты поддержки «чужого»-жертвы с возрастом как у сельских, так и у городских детей, что может являться показателем становления нравственного отношения ко всему живому, безотносительно принадлежности к ингруппе (переход от стратегии «свой всегда прав» к стратегии «жизнь любого ценна»). Этот тренд как у городских, так и у сельских детей универсален применительно к «чужим» — представителям других биологических видов. Данные обсуждаются в контексте системно-эволюционного подхода к социокультурному развитию.

Общая информация

Ключевые слова: системная дифференциация, моральное развитие, город и село, отношение к «чужим», дети 3—11 лет, социализация, моральные дилеммы

Рубрика издания: Эмпирические исследования

Тип материала: научная статья

DOI: https://doi.org/10.17759/sps.2019100306

Для цитаты: Знаменская И.И., Александров Ю.И. Становление нравственного отношения к «чужим» у сельских и городских детей 3—11 лет // Социальная психология и общество. 2019. Том 10. № 3. С. 85–99. DOI: 10.17759/sps.2019100306

Полный текст

Введение

«Свои» и «чужие». Оппозиции «свой—чужой», «мы—они» являются одними из древних, базовых для всего живого [17; 29]. Показано, что парохиальный альтруизм — то есть поддержка членов ингруппы даже в ущерб себе — закрепился в поведении человека в сочетании с аутгрупповой агрессией [26], а маленькие дети открыто проявляют негативизм по отношению к тем, кто внешне не похож на их привычное окружение [30]. Таким образом, и в онтогенезе, и в филогенезе человека способность распознавать «своих» формируется очень рано. Младенцы также могут понимать, что такое «хорошо» и что такое «плохо» [28]: уже в полгода дети предпочитают «хорошую» куклу (ту, что помогала герою сказки-сценки), а не «плохую» (ту, что мешала герою). Однако если при этом герой является «чужим», младенцы выбирают ту куклу, что ему мешает, то есть демонстрируют предубеждение против «чужого» [29].

Аутгрупповые предубеждения ослабевают с возрастанием когнитивной сложности взглядов на мир [34], и если в 3—4 года дети чаще делятся вещами и лакомствами со своей группой, то к 7—8 годам — и с членами аутгрупп, в том числе особями другого биологического вида [27; 37]. «Чужой» перестает по умолчанию приравниваться к «плохому». В эксперименте с участием взрослых также было показано, что с возрастанием когнитивной сложности снижается стере­отипизация Другого [6]. Исходя из сказанного выше, можно предположить, что разнообразие оценок образа «чужого» увеличивается с возрастом.

С позиций системно-эволюционного подхода [2; 3; 22], структура субъективного опыта отражает историю формирования этого опыта и состоит из систем, появившихся на разных этапах онтогенеза. Если в раннем возрасте для выживания важно быстро и четко (и довольно грубо, низкодифференцированно) отличать «хорошее» от «плохого», то в процессе развития появляются «оттенки», более дифференцированное поведение, обеспечивающееся более поздно сформированными системами [4]. Нравственное отношение к «чужим», понимание ценности жизни любого существа, а не только члена «своей» группы, подразумевает именно такое высокодиффе­ренцированное поведение.

Город и село. Существует большое количество данных о различиях городских и сельских жителей (см. обзор в [14]), в частности, разный уровень кол- лективизма/индивидуализма, других личностных и когнитивных особенностей. Показано, что 8—9-летние городские дети чаще проявляют конкурентное поведение, даже если оно ведет к открытому конфликту, а сельские — кооперативное [33]. Теория морального развития Л. Колберга предполагает, что «индивидуальная мораль» развивается универсально для любой культуры. Однако, несмотря на универсальность стадий, моральные суждения все-таки имеют культурную специфику (что было продемонстрировано, например, при сравнении британских и корейских детей [25]). Согласно данным G. Loo [32], уровень морального развития связан не с коллективизмом/индивидуализмом как таковыми, а скорее с горизонтальной (равенство и акцент на взаимопомощь) или вертикальной (строгая иерархия) структурой общества: в «горизонтальных» обществах уровень морального развития выше (по Л. Колбергу). По данным Р.М. Шамионова, предиктора­ми субъективного благополучия в селе как раз выступают горизонтальный индивидуализм и коллективизм, тогда как для жителей города характерен вертикальный [21]. В таком случае встает вопрос о том, кого сельские жители считают «своими», участниками кооперации, а кого — аутгруппой, на которую кооперативное поведение распространяться не должно.

Важную роль при сравнении городских и сельских жителей играет также гомогенность общества (вероисповедание, уровень образования, качество жизни) в целом: так, например, в Республике Корея моральные суждения людей в городе и селе отличаются в меньшей степени, а в США они сильнее [35][3]. Социализация в российском селе, в сравнении с городом, также предполагает меньшее разнообразие субъектов общения, меньшее количество контактов в целом. Однако возможно и то, что в России дети, посещающие лицензированные учебные заведения, соблюдающие федеральные государственные образовательные стандарты, не будут существенно отличаться в становлении нравственного отношения к «чужим».

В нашем исследовании в качестве «чужих» были выбраны гипотетические живые существа — инопланетяне (такой выбор позволяет избежать влияния социальной желательности, так как нет «готовых» ответов о взаимодействии с ними), а также домашние (собаки) и дикие (белки) животные.

В последние десятилетия домашние питомцы, особенно живущие в городских квартирах, часто стали играть другие роли, нежели это было раньше: их заводят не в утилитарных целях (собака вместо замка или транспорта), а для удовлетворения потребностей в общении. Согласно исследованию, проведенному в США 20 лет назад, наличие животных чаще ассоциировано с большими семьями, сельской местностью, доходом и супружеством; однако отношения привязанности к животным-компаньонам (в первую очередь, это собаки) чаще встречаются среди взрослых в маленьких семьях, горожан, разведенных людей [36]. За прошедшие годы эта тенденция усилилась. Количество домашних питомцев в последние 25 лет резко увеличивается во всем мире [8]; например, в США более 63% населения имеет хотя бы одного питомца [38]. По оценкам Ф. Уолш [38], подавляющее большинство владельцев считают домашних животных друзьями (95%) и/или членами семьи (87%). Горожане переживают смерть питомца как тяжелую утрату [11]. В исследовании Е.А. Никитиной, К.А. Никитиной и дети, и взрослые использовали антропоморфные высказывания при характеристике животных, воспринимали их как членов семьи [13].

В доступной нам литературе не было обнаружено данных о различиях отношения к «чужим» у детей в российских городах и селах, а также о привязанности к домашним питомцам.

Эмпирическое исследование

Теоретической гипотезой настоящего исследования выступило предположение о том, что становление нравственного отношения к «чужим» у детей 3—11 лет, живущих в разных социокультурных условиях, происходит благодаря системной дифференциации, связанной с усложнением структуры субъективного опыта и появлением новых стратегий взаимодействия с другими.

Целью исследования стало выявление особенностей становления нравственного отношения к «чужим» у городских и сельских детей в России.

Исследовательские гипотезы:

1.  У детей 3—11 лет, живущих как в городе, так и в селе, происходит постепенное снижение частоты поддержки «своего» при решении моральных дилемм, основанных на конфликте «своего»- агрессора и «чужого»-жертвы.

2.    У сельских детей снижение частоты поддержки «своего» в дилеммах происходит позднее.

3.   У возрастных групп 3—4 и 5—6 лет преобладают крайние оценки поступка агрессора, а у детей 7—9 и 10—11 лет разнообразие оценок возрастает. У городских детей разнообразие оценок выше, чем у сельских.

Актуальность исследования обусловлена тем, что становление нравственного отношения к «чужим» у детей тесно связано с такими проблемами, как школьная травля, межгрупповая агрессия и жестокое обращение с животными. Исследование истории становления нравственного поведения может помочь в профилактике этих проблем.

Участники исследования. В исследовании приняли участие 179 детей (см. табл. 1), посещающих детские сады и школы Москвы и с. Александров-Гай Саратовской области (численность населения — около 10 тыс. человек). Внутри городской и сельской групп дети были разделены на возрастные подгруппы: 3—4 года, 5—6 лет, 7—9 лет, 10—11 лет. При выделении групп мы руководствовались интегративной периодизацией детских возрастов [7], теорией Ж. Пиаже [16], представлениями о становлении модели психического [19], а также институциональным признаком (младшие/старшие дошкольники, школьники 1—2 и 3—4 классов).

Таблица 1

Половозрастные характеристики респондентов

Группа

Возраст (мес)

N

Пол (N)

Min

Max

M

Муж

Жен

Город

38

134

84.6

86

46

40

3—4

38

52

44.8

19

8

11

5—6

61

86

72.6

25

14

11

7—9

80

107

95.1

21

12

9

10—11

117

134

124.6

21

13

8

Село

40

137

85.6

93

44

49

3—4

40

58

52.4

19

8

11

5—6

60

82

66.6

26

14

12

7—9

82

110

95.7

28

12

16

10—11

120

137

127.9

20

10

10

Авторская методика «Моральные дилеммы “свой—чужой”» [9; 20] состоит из трех историй, в каждой из которых «свой» из соображений увеличения комфорта для «своих» отбирает жизненно важный для «чужого» ресурс. Таким образом, возникает противоречие между интересами «своей» группы, необходимостью помощи «своим» (как базовой стратегии поведения) и необходимостью помочь «чужому», руководствуясь высшими нравственными ценностями, такими как ценность жизни любого существа, в том числе принадлежащего к «чужой» группе. В качестве «чужих» выступали домашние животные (собаки), дикие животные (белки), инопланетяне как гипотетические представители другой биосферы (текст дилемм см. в [4]).

Процедура исследования представляла собой индивидуальное структурированное интервью с каждым ребенком, дилеммы предъявлялись в рандомизированном порядке. Дошкольникам дополнительно к устному рассказу экспериментатора показывали картинки с изображением героев дилеммы и ресурса, за который герои борются. Помимо вопроса о том, кого бы поддержал ребенок в конфликте, ему также предлагалось проранжи- ровать поступок «своего»-агрессора с помощью пятибалльной шкалы смай­ликов — от «очень плохо» (грустная рожица) до «очень хорошо» (веселая рожица).

Статистический анализ данных выполнялся с помощью программ Microsoft Excel и SPSS 17.0. Для анализа дихотомических переменных использовался критерий хи-квадрат. Достоверными считались различия/ корреляции на уровне значимости p<0.05. Для определения величины эффекта использовались показатель r=Z/^N и коэффициент сопряженности Пирсона C.

Результаты исследования

1.    Анализ предпочитаемых стратегий. Для проверки гипотезы 1 отдельно для каждой возрастной группы из города и села сравнивались фактические распределения ответов с равномерным (50% за «своего», 50% за «жертву»). Результаты представлены в табл. 2.

Таблица 2

Сравнение полученных распределений ответов с равномерным, хи-квадрат

группы

Инопланетяне

Белки

Собаки

город

село

город

село

город

село

1

Х2

0.474

0.474

2.579

0.474

2.579

0.053

р

0.491

0.491

0.108

0.491

0.108

0.819

r

-

-

-

-

-

-

5—6

Х2

0.360

0.154

9.000

15.385

21.160

12.461

р

0.549

0.695

0.0001

0.0001

0.0001

0.0001

r

-

-

0.6

0.7596

0.9165

0.6794

7—9

Х2

0.948

1.286

13.762

20.571

17.190

17.286

р

0.827

0.257

0.0001

0.0001

0.0001

0.0001

r

-

0.189

0.7868

0.8452

0.8997

0.7792

1

О

Х2

10.714

3.200

13.762

12.800

100%

16.200

р

0.001

0.074

0.0001

0.0001

-

0.0001

r

0.690

0.387

0.7868

0.7746

-

0.8944

В 3—4 года у детей и из города, и из села не наблюдается достоверного предпочтения той или иной стратегии. С 5—6 лет в обеих группах наблюдается преобладание стратегии поддержки «жертвы» в дилеммах «Белки» и «Собаки», причем с довольно большим размером эффекта (r). Однако в дилемме «Инопланетяне» стратегия поддержки «жертвы» становится преобладающей только к 10—11 годам, причем в селе это преобладание остается лишь на уровне статистической тенденции.

Обнаружен возрастной тренд для всех групп детей: чем старше дети, тем чаще они поддерживают «жертву» (рис.).

Рис. Процент поддержки «своего»-агрессора в разных возрастных группах. А — городские
дети; Б — сельские. Стрелкой показан достоверный тренд (Джонкхиера—Терпстра тест,
*p<0.05, **p<0.01, #p=0.071).

Результаты свидетельствуют в пользу гипотезы 1: у детей 3—11 лет происходит постепенное снижение частоты поддержки «своего» при решении моральных дилемм, основанных на конфликте «своего»-агрессора и «чужого»-жертвы. На рис. А видно, что в дилемме «Инопланетяне» количество городских детей 5—6 лет, поддерживающих «своего», больше, чем количество детей 3—4 лет. Однако статистически значимых различий между распределениями нет.

2.    Сравнение ответов сельских и городских детей.

При прямом сравнении достоверных различий между ответами детей из города и села не найдено ни для одной возрастной группы, то есть гипотеза 2 по результатам исследования может быть отвергнута. У сельских детей снижение частоты поддержки «своего» в дилеммах с животными происходит не позднее в связи с особенностями отношения к животным в социокультурных условиях села.

3.   Соотношение крайних и средних оценок в разных возрастных группах. Для проверки гипотезы 3 сравнивалась доля крайних оценок в разных возрастных группах (таблицы 4—6).

Таблица 3

Сравнение ответов детей из города и села

Возраст

Инопланетяне

Белки

Собаки

3—4

0.947

0.452

0.991

5—6

0.494

0.690

1.868

7—9

0.340

0.091

0.567

10—11

1.476

0.003

1.076

Таблица 4

Межгрупповые различия доли крайних оценок в дилемме «Инопланетяне»
(город — верхний треугольник, село — нижний треугольник)

Группы

3—4

5—6

7—9

10—11

1

х2

-

0.275

13.099

11.235

p

>0.05

<0.01

<0.01

C

0.111

0.702

0.662

5—6

х2

0.820

-

12.301

10.323

p

>0.05

<0.01

<0.01

C

0.189

0.650

0.605

7—9

х2

0.848

3.839

-

0.104

p

>0.05

>0.05

>0.05

C

0.188

0.364

0.070

1

О

х2

11.299

19.206

7.859

-

p

<0.01

<0.01

<0.01

C

0.670

0.768

0.530

Таблица 5

Межгрупповые различия доли крайних оценок в дилемме «Белки»
(город — верхний треугольник, село — нижний треугольник)

группы

3—4

5—6

7—9

10—11

1

Х2

-

2.835

6.535

17.378

p

>0.05

<0.05

<0.01

C

0.348

0.530

0.778

5—6

Х2

0.062

-

1.169

8.932

p

>0.05

>0.05

<0.01

C

0.053

0.223

0.570

7—9

Х2

3.440

5.275

-

3.635

p

>0.05

<0.05

>0.05

C

0.369

0.422

0.399

тН тН

1

О тН

Х2

7.977

8.195

0.627

-

p

<0.01

<0.01

>0.05

C

0.577

0.550

0.161

Таблица 6

Межгрупповые различия доли крайних оценок в дилемме «Собаки»
(город — верхний треугольник, село — нижний треугольник)

группы

3—4

5—6

7—9

10—11

1

х2

-

0.275

13.099

4.728

p

>0.05

<0.01

<0.05

C

0.111

0.702

0.441

5—6

х2

4.285

-

12.301

3.571

p

<0.05

<0.01

>0.05

C

0.417

0.650

0.365

7—9

х2

2.215

13.155

-

3.253

p

>0.05

<0.01

>0.05

C

0.300

0.626

0.363

1

О

х2

4.365

16.894

0.627

-

p

<0.05

<0.01

>0.05

C

0.448

0.733

0.161

Обнаружены достоверные различия в долях крайних оценок у сельских и городских детей разного возраста по всем дилеммам. Дети 7—11 лет используют разные варианты оценок, а дети 3—6 лет предпочитают выставлять крайние оценки — «очень плохо» либо «очень хорошо» (см. табл. 4—6). Дифференцированность оценок у сельских детей в дилемме «Инопланетяне» возрастает только к 10—11 годам, что может быть объяснено большей однородностью социальной среды в селе, то есть меньшим количеством контактов с разными субъектами общения.

Таким образом, результаты свидетельствуют в пользу гипотезы 3: у возрастных групп 3—4 и 5—6 лет преобладают крайние оценки поступка агрессора, а у детей 7—9 и 10—11 лет разнообразие оценок возрастает в связи с возрастанием сложности образа «чужого». При этом у городских детей разнообразие оценок возрастает раньше, предположительно, в связи с большим количеством контактов с представителями разных аутгрупп.

Обсуждение результатов

Результаты исследования в целом свидетельствуют в пользу выдвинутой нами теоретической гипотезы: становление нравственного отношения к «чужим» у детей 3—11 лет происходит благодаря системной дифференциации, связанной с усложнением структуры субъективного опыта и появлением новых стратегий взаимодействия с другими (о системной дифференциации подробнее см. в.: [1; 4; 24; 31]). Примечательно, что поддержка белок и собак в конфликте с людьми- агрессорами становится преобладающей стратегией у детей уже в 5—6 лет, а инопланетян — только в 10—11 лет. Белки и собаки присутствуют в субъективном опыте детей и в реальности, и в виде образов, к которым обращаются в процессе обучения, подчеркивается необходимость «беречь природу», «относиться к живым существам нравственно». Образ инопланетян не столь устоявшийся, и они могут наделяться как позитивными, так и негативными чертами в массовой культуре (как воплощение «чужих» — монстров или «чужих» — дружелюбных существ).

Нравственное отношение ко всему живому, независимо от опыта взаимодействия с ним, понимание ценности жизни любого существа связано с более высоким уровнем нравственного самосознания, которое и определяет моральный выбор субъекта [5].

По данным В.С. Мухиной, в структуре самосознания человека категория «землянин» формируется наиболее поздно, что связывается ею с объективными социокультурными и историческими обстоятельствами [12]. В полученных нами результатах отразилась эта тенденция: нравственное отношение к инопланетянам у детей также формируется наиболее поздно. Это может объясняться и ситуацией неопределенности [10]: нет достоверных данных о существовании инопланетян, и поэтому сложно моделировать взаимоотношения с ними, сложно делать выбор. Согласно теории Ж. Пиаже, для оперирования с абстрактными понятиями необходимо, чтобы мышление было развито на уровне формальных операций [16], к чему как раз наиболее близки в данной выборке младшие подростки.

По данным В.А. Ясвина, для младших подростков (дети 10—11 лет в нашей выборке) характерно субъектно-этическое отношение к природе, что выражается в приписывании субъектных свойств природным объектам, в готовности заботиться о природе, низком эгоцентризме и отсутствии прагматических установок при взаимодействии с природой [23]. Это соответствует субъект-субъектному уровню взаимодействия с природой, согласно экопсихологической концепции В.И. Панова [15].

В результате проведенного нами эксперимента была выявлена общая для городских и сельских детей закономерность становления нравственного отношения к «чужим» — представителям других биологических видов.

В качестве ограничения настоящего исследования можно отметить то, что все участники исследования — учащиеся дошкольных учреждений и школ, воспитывающиеся по единой образовательной программе; открытым остается вопрос о том, насколько справедливы полученные результаты для детей, не включенных в систему российского образования.

Выводы

1.  Становление нравственного отношения к «чужим» у детей 3—11 лет характеризуется постепенным снижением частоты поддержки «своего» в ситуациях, когда «свой» неправ, а также повышением частоты поддержки «жертвы», даже если это представитель чужой группы.

2.  Подобный тренд является универсальным как для городских, так и для сельских детей, живущих в России.

3.   Образ «чужого» с возрастом становится более дифференцированным, что проявляется в увеличении у младших школьников разнообразия оценок поступка, направленного против «чужого» — представителя другого биологического вида; у сельских детей разнообразие оценок возрастает позже, чем у городских.

Литература

  1. Александров Ю.И. Развитие как дифференциация // Дифференционно- интеграционная теория развития / Сост. Н.И. Чуприкова, А.Д. Кошелев. М.: Языки славянских культур, 2011. С. 49—69.
  2. Александров Ю.И., В.Б. Швырков. Формирование новой парадигмы в психологии и смежных науках // Выдающиеся психологи ИП РАН / Отв. ред. А.Л. Журавлев, В.А. Кольцова. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2017. С. 218—238.
  3. Александров Ю.И., Александрова Н.Л. Субъективный опыт, культура и социальные представления. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2009. 320 с.
  4. Александров Ю.И., Сварник О.Е., Знаменская И.И., Колбенева М.Г., Арутюнова К.Р., Крылов А.К., Булава А.И. Регрессия как этап развития. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2017. 191 с.
  5. Анцыферова Л.И. Связь морального сознания с нравственным поведением человека (по материалам исследований Лоуренса Колберга и его школы) // Психологический журнал. 1999. Т. 20. № 3. С. 5—17.
  6. Балева М.В. Когнитивно-стилевые и контекстные факторы ингрупповой предвзятости и аутгрупповой стереотипизации при восприятии искусственных социальных групп // Социальная психология и общество. 2017. Т. 8. № 2. С. 67—84.
  7. Баттерворт Д., Харрис М. Принципы психологии развития / Пер. с англ. и науч. ред. В.И. Белопольский, Е.А. Сергиенко. М.: Когито-центр, 2000. 350 с.
  8. Варга А.Я., Федорович Е.Ю. О психологической роли домашних питомцев в семье // Вестник Московского государственного областного университета. Серия «Психологические науки». 2009. № 1(3). С. 22—35.
  9. Знаменская И.И., Созинова И.М., Александров Ю.И. Интуитивные и рациональные компоненты морального выбора у детей 3—11 лет // Теоретическая и экспериментальная психология. 2013. Т. 6. № 2. С. 57—70.
  10. Корнилова Т.В. Психология неопределенности: единство интеллектуально- личностной регуляции решений и выборов // Психологический журнал. 2013. Т. 34. № 3. С. 89—100.
  11. Меренюк В.В. Совладание со стрессом потери домашнего животного // Психология стресса и совладающего поведения: материалы III Международной научно-практической конференции (г. Кострома, 26—28 сентября 2013 г.). В 2 т. Т. 1. / Отв. ред. Т.Л. Крюкова, Е.В. Куфтяк, М.В. Сапоровская, С.А. Хазова. Кострома: КГУ им. Н.А. Некрасова, 2013. С. 190—193.
  12. Мухина В.С. Психологическая помощь пострадавшим от землетрясения в Армянской ССР // Психологический журнал. 1989. Т. 10. № 5. С. 44—54.
  13. Никитина Е.А., Никитина К.А. Домашние животные: члены семьи, слуги или игрушки? // Эволюционная и сравнительная психология в России: теория и практика исследований / Под ред. И.А. Хватова, А.Н. Харитонова. М.: Когито- Центр, 2017. С. 209—217.
  14. Нисбетт Р., Пенг К., Чой И., Норензаян А. Культура и системы мышления: сравнение холистического и аналитического познания / Пер. с английского М.С. Жамкочьян под ред. В.С. Магуна // Психологический журнал. 2011. Т. 32. № 1. С. 55—86.
  15. Панов В.И. Экопсихология: парадигмальный поиск. М.; СПб.: Нестор-История, 2014. 296 с.
  16. Пиаже Ж. Моральное суждение у ребенка. М.: Академический проект, 2006. 480 с.
  17. Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. М.: Наука, 1979. 235 с.
  18. Преодоление различий между городом и деревней // Научный коммунизм: Словарь / Под ред. А.М. Румянцева. М.: Политиздат, 1983. С. 231.
  19. Сергиенко Е.А., Лебедева Е.И., Прусакова О.А. Модель психического в онтогенезе человека. М.: Институт психологии РАН, 2009. 431 с.
  20. Созинова И.М., Знаменская И.И., Александров Ю.И. Нравственное отношение к «чужому» у детей 3—11 лет. Решение моральных дилемм: предубеждения и предпочтения // Теоретическая и экспериментальная психология. 2013. Т. 6. № 1. С. 44—57.
  21. Шамионов Р.М. Базовые убеждения и культурные установки как предикторы эмоционального и психологического благополучия горожан и сельчан // Социальная психология и общество. 2015. Т. 6. № 4. С. 109—122.
  22. Швырков В.Б. Системно-эволюционный подход к изучению мозга, поведения, психики и сознания // Психологический журнал. 1988. Т. 9. № 1. С. 132—148.
  23. Ясвин В.А. Особенности личностного отношения к природе в подростковом и юношеском возрасте // Вопросы психологии. 1995. № 4. С. 19—28.
  24. Arutyunova K.R., Alexandrov Yu.I., Hauser M.D. Sociocultural Influences on Moral Judgments: East—West, Male—Female, and Young—Old // Frontiers in Psychology. 2016. Vol. 7. Art. 1334.
  25. Baek H.-J. A comparative study of moral development of Korean and British children // Journal of Moral Education. 2002. Vol. 31. № 4. P. 373—391.
  26. Choi J.K., Bowles S. The coevolution of parochial altruism and war // Science. 2007. Vol. 318. № 5850. P. 636—640.
  27. Fehr E., Bernhard H., Rockenbach B. Egalitarianism in young children // Nature. 2008. Vol. 454 (28). P. 1079—1083.
  28. Hamlin J.K., Wynn K, Bloom P. Social evaluation by preverbal infants // Nature. 2007. Vol. 450. P. 557—559.
  29. Hamlin J.K., Wynn K., Bloom P. Three-month-olds show a negativity bias in their social evaluations // Developmental science. 2010. Vol. 13. № 6. P. 923—929.
  30. Hamlin J.K., Mahajan N., Liberman Z., Wynn K. Not like me = bad: infants prefer those who harm dissimilar others // Psychological science. 2013. Vol. 24. № 4. P. 589—594.
  31. Kolbeneva M.G., Alexandrov Yu.I. Mental reactivation and pleasantness judgment of experience related to vision, hearing, skin sensations, taste and olfaction // PLoS ONE. 2016. Vol. 11. No 7. e0159036.
  32. Loo G.M.W. Moral judgment and collectivism: a cultural comparison among community and university college students: Ph.D. thesis. University of British Columbia, 2004. 89 p.
  33. Madsen M.C., Yi S. Cooperation and competition of urban and rural children in the Republic of South Korea // International Journal of Psychology. 1975. Vol. 10. № 4. P. 269—274.
  34. Oppenheimer L. Are Children’s views of the “enemy” shaped by highly-publicized negative event? // International Journal of Behavior Development. 2010. Vol. 34. № 4. P. 345—353.
  35. Park J.Y., Johnson R.C. Moral development in rural and urban Korea // Journal of cross-cultural psychology. 1984. Vol. 15. № 1. P. 35—46.
  36. Poresky R.H., Daniels A.M. Demographics of Pet Presence and Attachment // Anthrozoös 1998. Vol. 11. Is. 4. P. 236—241.
  37. Tomasello M., Warneken F. Share and share alike // Nature. 2008. Vol. 454 (29). P. 1057—1058.
  38. Walsh F. Human-animal bonds I: The relational significance of companion animals // Family process. 2009. Vol. 48. № 4. P. 462—480.

Информация об авторах

Знаменская Ирина Игоревна, ассоциированный научный сотрудник лаборатории психофизиологии имени В.Б. Швыркова, Институт психологии РАН, психолог благотворительного фонда «Свет в руках», Москва, Россия, ORCID: https://orcid.org/0000-0003-4021-9843, e-mail: znamenirina@gmail.com

Александров Юрий Иосифович, доктор психологических наук, профессор, член-корреспондент РАО, заведующий лабораторией психофизиологии имени В.Б. Швыркова, Институт психологии РАН (ФГБУН ИП РАН), зав. лабораторией нейрокогнитивных исследований индивидуального опыта, Московский государственный психолого-педагогический университет (ФГБОУ ВО МГППУ), Член-корреспондент РАО. Член редакционной коллегии научного журнала «Экспериментальная психология», Москва, Россия, ORCID: https://orcid.org/0000-0002-2644-3016, e-mail: yuraalexandrov@yandex.ru

Метрики

Просмотров

Всего: 1076
В прошлом месяце: 8
В текущем месяце: 3

Скачиваний

Всего: 504
В прошлом месяце: 0
В текущем месяце: 0