Введение
Наша повседневность полна неопределенных ситуаций, число которых растет в связи с развитием цифровых технологий и возникновением виртуальной среды – непрерывного потока искусственно созданной информации, которую человек воспринимает как естественную окружающую среду [Blascovich, 2002]. В виртуальной среде, где неопределенность является системообразующим свойством [Flores-Cortes, 2023], а социальная информация избыточна и опережает факты, несет много «фейков» и противоречивых мнений [Ferguson, 2024], наиболее востребованным качеством пользователя, формирующего свою виртуальную идентичность [Клементьева, 2024], становится толерантность к неопределенности (далее – ТН). В виртуальной среде связь идентичности и ТН особенно важна с социально-психологической точки зрения, поскольку пользователи получают возможность экспериментировать с виртуальными самопрезентациями и саморасширением (self-expansion), оценивая угрозы идентичности [Macharia, 2024], риски и возможности цифровых «Я» в условиях информационной непредсказуемости, сложности, противоречивости, недостоверности или неадекватности. Чрезвычайно важной эта связь представляется для обучающейся молодежи, когда самоисследование и становление идентичности становятся необходимыми условиями позитивного развития в цифровой среде [Soh, 2024]. Тем не менее мало известно о том, как ТН связана с поиском и принятием идентичности в условиях виртуальной среды.
Начиная с конца 1940-х годов, когда толерантность к неопределенности (tolerance of ambiguity) была впервые психологически концептуализирована Э. Френкель-Брунсвик (E. Frenkel-Brunswik) как свойство личности, и вплоть до настоящего времени многие исследования сосредоточены на изучении прогностической полезности ТН для совладания с тревожностью, преодоления аффективных расстройств и повышения психологического здоровья [Furnham, 2013; Hillen, 2017]. Наиболее заметной темой в современных исследованиях является поиск психологических коррелятов и предикторов ТН [Леонтьев, 2016; Nagel, 2023], к числу которых некоторые исследователи относят идентичность.
Одна из гипотез о механизмах связи между ТН и идентичностью, выдвинутая Э. Френкель-Брунсвик (E. Frenkel-Brunswik), получила признание в современной психологии [9; 16; 30], в реальных средах объясняя низкий уровень ТН рассогласованностью различных аспектов идентичности, которые ассоциированы с несовместимыми паттернами ролевого поведения или амбивалентным отношением к себе. Известно, что амбивалентное отношение к своей идентичности ассоциировано с ТН, когда высокий уровень ТН является предиктором низкого уровня конфликта идентичности [Leong, 2000], кризиса идентичности [Кузьмин, 2021], нарушения чувства связности идентичности [Schmidt, 2021], а позитивная групповая идентичность вносит вклад в преодоление неопределенности будущего и высокий уровень ТН [Нестик, 2018]. Несмотря на многочисленные исследования ТН, лишь в незначительном количестве работ оценивается роль идентичности.
Аналогичным образом исследовательская проблематика представлена в области психологии идентичности, где ТН обсуждают на удивление мало. В рамках сближения возрастно-психологического и социально-психологического контекстов идентичность связывают с осознанием временной преемственности и переживанием единства и уникальности собственного «Я», определяя самотождественность и общность социальным образцам группы, к которой человек себя причисляет [Handbook of identity, 2011] – в стремлении уменьшить неуверенность в себе человек продвигается от периода неопределенности к подтверждению тождественности «Я» [Crocetti, 2022]. Неопределенность (uncertainty) не является чертой личности, а представляет контекстуальную характеристику, где цельность и связность идентичности позволяют преодолеть неопределенность путем выбора способов самовыражения и самокатегоризации, адекватных конкретной среде [1; 12]. Согласованная множественная идентичность помогает человеку справляться с ситуациями неопределенности [Хайт, 2014; Soronen, 2022].
Экспансия виртуальной среды – игровые и социальные онлайн-платформы, экосистема «метавселенной» – ставит вопрос о ресурсах совладания с неопределенностью, доступных носителям виртуальной идентичности (далее – ВИ) – расширения цифрового «Я», преодолевающего ограничения физической реальности и обнаруживающего функцию преадаптации [Клементьева, 2024; Солдатова, 2022].
ВИ психологически операционализирована в качестве «опосредованного технологией ментально обработанного Я, представленного или смоделированного на компьютерах, в компьютерных сетях, электронных играх и любых других виртуальных и цифровых медиасредах» (цит. по: [Клементьева, 2024, с. 81]). Функционально ВИ балансирует между переживанием уникальности Я и чувством принадлежности Я к виртуальному сообществу, в попытке обрести непрерывное, согласованное и интегрированное переживание самотождественности в виртуальной среде. Переосмысливая и интерпретируя неоэриксоновские идеи о механизмах развития идентичности [Crocetti, 2022; Handbook of identity, 2011] в русле культурно-исторической психологии, автор [Клементьева, 2024] предлагает выделять в динамической модели ВИ два компонента (измерения):
1) интенсивность поиска ВИ как интеграцию двух разных направлений исследования альтернатив воплощения Я, релевантных идентичности, – исследовательский «поиск в ширину» (exploration in breadth), по Дж. Марсиа (J. Marcia) [Handbook of identity, 2011, с. 31-53], и «поиск в глубину» (exploration in depth), по В. Меус (W. Meeus), К. Люйкс (K. Luyckx), Э. Крочетти (E. Crocetti) и др. [Crocetti, 2022; Handbook of identity, 2011, с. 77-98];
2) осмысленность принятия ВИ как обобщение двух степеней приверженности принятым обязательствам воплощения Я, уверенности в выборе принятой идентичности, приписывание тождеству и непрерывности Я «того значения, которое придается значимым другим в непосредственном окружении» [Эриксон, 1996, с. 59] – «принятие обязательств» (commitment making), по Дж. Марсиа (J. Marcia) [Handbook of identity, 2011, с. 31-53], и «идентификация с обязательствами» (identification with commitment), по В. Меус (W. Meeus), К. Люйкс (K. Luyckx), Э. Крочетти (E. Crocetti) и др. [Crocetti, 2022; Handbook of identity, 2011, с. 77-98].
Соотношение двух измерений ВИ (интенсивность поиска и осмысленность принятия) определяет четыре статуса – диффузия, предрешенность, достижение и мораторий [Клементьева, 2024, с. 87].
Предыдущие исследования демонстрируют связь между ТН, неадаптивными процессами идентичности в невиртуальных средах и чрезмерной вовлеченностью в интернет, социальные сети и онлайн-игры [Noon, 2021; Soh, 2024]. Установлено, что низкий уровень ТН ассоциирован с рискованным и проблемным использованием социальных сетей [Wu, 2023] и интернета [Chashmi, 2023], экстремизмом на онлайн-платформах [Mikhaeil, 2024], дегуманизацией идентичности [Yin, 2024], проблемным расширением «Я» в онлайн-средах [Yang, 2024], а слитность социальной и личной идентичности снижает неопределенность и неуверенность личности, повышая толерантность к неоднозначным стимулам [28. Swann W, 2015]. Тем не менее есть исключения – некоторые исследования обнаруживают связь между интегрированным чувством идентичности и менее адаптивными жизненными явлениями (например, интернет-зависимостью [Pogorelov, 2022], низкой ТН [Кузьмин, 2021]).
Итак, несмотря на обширные исследования ТН и идентичности, на удивление мало эмпирических исследований, где обсуждается интересное соответствие этих явлений в виртуальной среде.
Кроме того, трудность обобщения и интеграции данных касательно связи ТН и идентичности в виртуальной среде обусловлена, на наш взгляд, преимущественной концептуализацией цифровых сред как контекстуального фактора идентичности (например, [Soh, 2024]), но недостаточным вниманием к концептуализации и операционализации ВИ как специфической формы идентичности.
Настоящим исследованием мы вносим свой вклад в обсуждение связей между явлениями ВИ и ТН, продолжая последовательную линию концептуализации и психологической операционализации ВИ, предложенную в работе [Клементьева, 2024], восполняя недостающую психологическую литературу эмпирическими исследованиями.
Метод
Схема проведения исследования. Респонденты заполняли методики для измерения ВИ и ТН. Опрос проведен в бланковой форме (2023-2024 гг.), методики предъявлялись заочно анонимно.
Гипотеза эмпирического исследования – компоненты и статус ВИ выступают предикторами ТН.
Цель эмпирического исследования – изучить компоненты и статусы ВИ, ассоциированные с ТН среди студентов-пользователей онлайн-платформ.
Выборка исследования (размер, репрезентативность, процедура формирования). Приняли участие 350 студентов (35% мужчин, 65% женщин) в возрасте 18-25 лет (M = 19,8; SD = 1,8). Все участники являются активными пользователями социальных онлайн-платформ и ролевых онлайн-игр (опыт использования социальных онлайн-платформ – от 8 лет; опыт гейминга с использованием игровых онлайн-платформ – от 8 лет). Выборка рандомизирована.
Методики исследования. Использованы адаптированные к российской выборке методики оценки виртуальной идентичности – «Статус ВИ» [Клементьева, 2024] и толерантности к неопределенности – MSTAT-I [Леонтьев, 2016].
Обработка данных осуществлена с использованием корреляционного анализа (r-критерий), H-критерия Краскела-Уоллиса и U-критерия Манна-Уитни, множественной линейной регрессии (метод наименьших квадратов – МНК) и метода моделирования структурными уравнениями (метод максимального правдоподобия).
Результаты
Описательные статистики и данные сравнительного анализа переменных представлены в табл. 1, где видим более низкий уровень субшкал ТН у пользователей, демонстрирующих диффузный статус ВИ: они стремятся избегать незнакомой и неопределенной информации, поскольку испытывают трудности в выборе способов и средств самовыражения в виртуальной среде.
Таблица 1
Средние значения, стандартные отклонения и статистика различий ТН при сравнении групп с разными статусами ВИ (N = 350)
|
Шкала |
Переменная |
Статусы ВИ |
||||
|
M (SD) |
Статистика U-критерия |
|||||
|
Дс(40%) |
Пр(10%) |
Мр(30%) |
Дф(20%) |
|||
|
ТН (MSTAT-I) |
Общий показатель ТН |
81,9 (17,4) |
77,5 (8,1) |
83,1 (19,2) |
74,8 (13,3) |
p = 0,05* (Дф < Мр) |
|
Отношение к новизне |
13,1 (3,0) |
11,7 (2,2) |
13,3 (3,6) |
11,6 (2,5) |
p = 0,05* (Дф < Дс) |
|
|
Отношение к сложным задачам |
29,7 (7,2) |
27,6 (4,5) |
30,7 (6,7) |
27,8 (5,7) |
p > 0,05 |
|
|
Отношение к неопределенным ситуациям |
33,4 (8,1) |
34,1 (4,2) |
34,0 (9,2) |
30,5 (6,0) |
p > 0,05 |
|
|
Предпочтение неопределенности |
44,2 (9,7) |
42,5 (5,6) |
43,9 (10,2) |
39,0 (9,4) |
p = 0,01** (Дф < Дс) |
|
|
Принятие/избегание неопределенности |
37,6 (9,3) |
35,0 (6,1) |
39,1 (10,8) |
35,8 (6,9) |
p > 0,05 |
|
Примечания: ТН – толерантность к неопределенности, ВИ – виртуальная идентичность; Дс – достигнутая виртуальная идентичность; Пр – предрешенная виртуальная идентичность; Мр – мораторий виртуальной идентичности; Дф – диффузная виртуальная идентичность; p — уровень статистической значимости U-критерия: * – p = 0,05; ** – p = 0,01; М (SD) - среднее арифметическое значение (стандартное отклонение).
Дополнительный сравнительный анализ двух групп – мужчин и женщин –выявил более высокие показатели (U-критерий при p = 0,01) отношения к новизне и неопределенным ситуациям у мужчин по сравнению с женщинами. Других различий выявлено не было.
Корреляции показателей принятия ВИ и ТН, представленные в табл. 2, демонстрируют значимые связи – участники, ориентированные на осмысленное инициативное самовыражение в виртуальной среде, отдают предпочтение неоднозначным, сложным, незнакомым и противоречивым стимулам. Ожидаемой стала связь между предпочтением неопределенности и поиском ВИ на уровне тенденции – участники, не владеющие, но ищущие способы самовыражения в виртуальной среде, склонны выбирать неопределенную информацию, допускающую разные интерпретации.
Таблица 2
Корреляции между показателями ВИ и ТН (N = 350)
|
Показатели ТН (шкала MSTAT-I) |
Значения коэффициента корреляции Пирсона |
|
|
Поиск ВИ |
Принятие ВИ |
|
|
Общий показатель ТН |
0,05 |
0,26** |
|
Отношение к новизне |
0,08 |
0,25** |
|
Отношение к сложным задачам |
–0,01 |
0,19** |
|
Отношение к неопределенным ситуациям |
0,06 |
0,24** |
|
Предпочтение неопределенности |
0,11* |
0,28** |
|
Принятие/избегание неопределенности |
–0,01 |
0,19** |
|
Примечания: ТН – толерантность к неопределенности, ВИ – виртуальная идентичность; * – p < 0,05; ** – p < 0,01. |
||
Были обнаружены значимые связи хронологического возраста с отношением к новизне (r = –0,23 при p < 0,01) и сложным задачам (r = 0,13 при p < 0,05).
В табл. 3 представлены только значимые результаты регрессионного анализа. Можно отметить наличие вкладов осмысленного принятия ВИ в вариативность показателей ТН. И хотя показатели регрессии (R-квадрат) невысоки, присутствуют эффекты влияния ВИ на отношение личности к неопределенным условиям среды.
Таблица 3
Результаты регрессионного анализа показателей ВИ и ТН (N= 350)
|
Предикторы |
Показатели модели |
||
|
Статистика F-критерия |
Статистика t-критерия |
R-квадрат |
|
|
Зависимая переменная – Общий показатель ТН |
|||
|
Поиск ВИ |
F = 5,88** |
t = –0,11 |
0,27 |
|
Принятие ВИ |
t = 3,30*** |
||
|
Зависимая переменная – Отношение к неопределенным ситуациям |
|||
|
Поиск ВИ |
F = 5,19** |
t = –0,11 |
0,26 |
|
Принятие ВИ |
t = 3,07** |
||
|
Зависимая переменная – Отношение к сложным задачам |
|||
|
Поиск ВИ |
F = 3,79* |
t = –0,07 |
0,22 |
|
Принятие ВИ |
t = 2,74** |
||
|
Зависимая переменная – Отношение к новизне |
|||
|
Поиск ВИ |
F = 5,39** |
t = 0,16 |
0,26 |
|
Принятие ВИ |
t = 3,07** |
||
|
Зависимая переменная – Предпочтение неопределенности |
|||
|
Поиск ВИ |
F = 3,02* |
t = –0,28 |
0,28 |
|
Принятие ВИ |
t = 2,41* |
||
|
Зависимая переменная – Принятие/избегание неопределенности |
|||
|
Поиск ВИ |
F = 18,15*** |
t = 9,15*** |
0,18 |
Примечания: ТН – толерантность к неопределенности, ВИ – виртуальная идентичность; * – p < 0,05; ** – p < 0,01; *** – p < 0,001.
Обнаружили отсутствие эффектов влияния ТН на ВИ (качество регрессионной модели: F = 1,10 при p = 0,33).
Результаты исследования обобщены в виде модели структурного уравнения (путевой) (см. рисунок), которая демонстрирует высокую степень адекватности и пригодности эмпирическим данным (n = 350; p = 0,047; χ2/df = 1,73; RMSEA = 0,07; CFI = 0,99).
Рис. Модель структурного уравнения, отражающая характеристики толерантности к неопределенности (ТН) в связи с виртуальной идентичностью (ВИ), возрастом и полом. Коэффициенты регрессии и корреляции Пирсона стандартизированы и значимы: ** – p < 0,01; *** – p < 0,001.
На рисунке показаны взаимосвязи между показателями ТН и ВИ. Так, принятие ВИ определяет все анализируемые показатели ТН, а совместный эффект от взаимодействия компонентов поиска и принятия ВИ, который возникает в статусе достигнутой идентичности, способствует предпочтению неопределенности. Анализ значимого эффекта взаимодействия «возраст × пол» для отношения к новизне (β = –0,17; p < 0,001) показал, что возрастной градиент более выражен у мужчин (показатель корреляции параметра с возрастом r = 0,20; p < 0,001), чем у женщин (показатель корреляции параметра с возрастом r = 0,15; p < 0,01).
Обсуждение результатов
В работе сделана попытка расширить рамки предшествующих исследований психологии идентичности и ТН, предлагая взгляд на компоненты и статусы ВИ как предикторы ТН молодых пользователей онлайн-платформ.
Выдвинутая гипотеза подтверждена. Показано, что пользователи студенческого возраста, демонстрирующие диффузную ВИ, испытывая трудности в осмысленном инициативном самовыражении в виртуальной среде, менее толерантны к неопределенности, по сравнению с пользователями, ориентированными на поиск и/или подтверждение ВИ (достигнутая, предрешенная, мораторий). Иными словами, поиск и принятие ВИ сопряжены с преодолением неопределенности путем выбора из множества альтернатив выражения «Я» в виртуальной среде. Этот момент особенно важен, поскольку проясняет психологический механизм экспериментирования с идентичностью в виртуальной среде – воплощая многообразие неоднозначных и противоречивых «Я», пользователи онлайн-платформ более полно переживают свое присутствие в среде и самопредставление в случае принятия виртуальной идентичности. Наши данные согласуются с выводами исследователей о согласованной и цельной идентичности как медиаторе позитивного развития молодежи в виртуальной среде [Солдатова, 2022; Yang, 2024], а также поддерживают тезис о положительной связи между адаптивными процессами идентификации и высоким уровнем ТН [9; 12; 25; 28; 30].
Кроме того, поддерживая понимание ТН как личностной диспозиции [Леонтьев, 2016; Furnham, 2013], есть основания предполагать относительную устойчивость ее проявлений в различных средах – реальной и виртуальной. Интерпретируя полученные данные, можем предположить, что возникающий в виртуальной среде компонент Я (ВИ) в молодом возрасте оказывает влияние на свойства личности (например, ТН) в непосредственной реальности. Аналогичный вывод представлен в работе наших коллег [Солдатова, 2022].
Полученные результаты противоречат выводам некоторых исследователей о трудностях идентификации у молодых женщин с высоким уровнем ТН [Кузьмин, 2021]. Полагаем, широта исследования идентичности возможна лишь в условиях инициативного поиска и осмысленного «примеривания» к своему «Я», что согласуется с авторитетными выводами [Crocetti, 2022; Soh, 2024]. Из материалов настоящей работы следует, что, обладая достигнутой идентичностью, и мужчины, и женщины интерпретируют неопределенные ситуации как возможности для развития, а не как угрозы, формируют позитивное отношение к неопределенным стимулам как интересным, отдавая предпочтение неоднозначным, сложным для понимания, неопределенным, незнакомым и внутренне противоречивым стимулам среды. К аналогичным выводам пришли и коллеги [Нестик, 2018; Furnham, 2013; Schmidt, 2021; 28. Swann W, 2015]. Тенденция воспринимать неопределенные ситуации как источник угрозы, характерная для низкого уровня ТН, возникает тогда, когда отсутствует мотивирующее стремление к осознанию идентичности – пользователь не ведет поиск ВИ (блокирует континуум исследовательского поведения в виртуальной среде) и не принимает ВИ (отрицает свою приверженность системе ценностно-смысловых ориентаций в виртуальном контексте), то есть пребывает в статусе диффузной ВИ. В целом обнаруженные эффекты влияния идентичности на отношение к неопределенным ситуациям согласуются с выводами других авторов [Macharia, 2024; Mikhaeil, 2024].
Возрастной градиент ТН в связи с ВИ, вероятно, сопряжен с процессами преадаптации и культурного социогенеза личности, сопровождающими нарастание когнитивной сложности и гибкости в интерпретации и обобщении неопределенных ситуаций. Возрастно-половые различия ТН в связи с ВИ, представленные в настоящей работе, согласуются с выводами предшествующих исследований [Леонтьев, 2016; Noon, 2021], подчеркивая интерес мужчин к новым и неопределенным ситуациям, что, по-видимому, обусловлено большей склонностью мужчин, по сравнению с женщинами, к новациям и рискованному поведению [Nagel, 2023], а также сопряжено с большей вовлеченностью молодых мужчин в виртуальные среды [Клементьева, 2024].
Ограничение связано с выборкой и исследовательским планом. Продемонстрированы вклады компонентов ВИ в изменчивость показателей ТН, выявлены различия в ТН среди активных пользователей (студентов) онлайн-платформ с разными статусами ВИ. Но некоторые вопросы остались нераскрытыми. Во-первых, нельзя делать выводы об изменениях связи во времени. Во-вторых, работа касалась не всех форм (стилей) идентичности. В-третьих, особенности выборки не дают возможности широких обобщений. Сказанное требует дальнейшего эмпирического исследования связей идентичности и ТН в разных социальных группах и сферах, что составляет перспективы исследования.
Заключение
Несмотря на ограничения, настоящее исследование демонстрирует данные о позитивном влиянии ВИ на ТН молодых пользователей онлайн-платформ. В совокупности представленные материалы подтверждают преадаптивный механизм ВИ – в стремлении уменьшить неуверенность в себе пользователи студенческого возраста продвигаются в поиске и принятии ВИ, формируя отношение к неоднозначным, когнитивно сложным, незнакомым и внутренне противоречивым ситуациям как возможностям и ресурсам позитивного саморазвития. Стоит отметить, что динамическая связь ВИ и ТН более выражена у мужчин, чем у женщин, и возрастает в молодости в связи высокой вовлеченностью в виртуальную среду при решении задач личностного, профессионального, социального развития, образования.