Проблема политравм в настоящее время является чрезвычайно острой вследствие своей социальной значимости – как правило, такого рода травмы получают мужчины молодого и среднего возраста, причём в 15-25% случаев повреждения приводят к стойкой утрате трудоспособности.Подобные травмы, а также процесс их лечения являются причиной тяжёлых переживаний у пострадавших (M.Mohtaetal., 2003).S. Islam и соавт. (2012) также отмечают важность роли атрибуции вины за происшедшее у больных с повреждениями лица и специфическое значение данного фактора у тех, кто пострадал в результате нападения. По данным В.А. Соколова (2006), в последние 10-15 лет количество политравм, полученных в результате нападений, резко возросло.
Нами было проведено исследование на базе НИИ скорой помощи им. Н.В. Склифосовского. Всего было исследовано 40 человек. В основную группу (N=20) вошли пациенты мужского пола, получившие травму в результате противоправных действий. Группу сравнения (N=20) составили мужчины, пострадавшие по неосторожности. Пациенты, получившие тяжелые черепно-мозговые травмы или страдающие психическим расстройством, в исследовании участия не принимали.
Для выявления психологических особенностей и реакций больных были применены следующие методы: беседа, анализ медицинской документации, психодиагностические опросные методики (опросник депрессивности Бека, шкала ситуативной и личностной тревожности Спилбергера-Ханина, опросник агрессивности Басса-Перри). Для проверки достоверности различий между полученными количественными показателями в группах использовался U-критерий Манна-Уитни.
Мы предположили, что больных из основной группы отличает более высокий уровень депрессивности, тревожности иагрессивности. Также мы ожидали, что существует связь между психологическим состоянием больных и атрибуцией вины за происшедшее (обвиняющие других людей больные пребывают в менее благополучном состоянии).
Нами не было выявлено различий между показателями депрессивности (в том числе, учитывая тяжесть соматических повреждений, и отдельно по когнитивно-аффективной шкале опросника Бека) и тревожности в двух группах. Однако получены данные, позволяющие утверждать, что показатели агрессивности в основной группе являются значимо более низкими, чем в группе сравнения. При этом результаты в основной группе являются менее сбалансированными.
Исследуя атрибуцию вины, мы разделили больных на три категории: обвиняющие себя, обвиняющие других людей, обвиняющие Бога или обстоятельства. Первые два варианта рассматривались нами как противоположные. Результаты, полученные в основной группе, свидетельствуют, что обвиняющие других людей пациенты чаще демонстрируют депрессивные реакции и являются более агрессивными.
Таким образом, больных, получивших политравму в результате противоправных действий, отличает относительно низкий уровень агрессивности. Вместе с тем в этой категории пациентов более агрессивными и в то же время демонстрирующими более интенсивные депрессивные переживания являются больные, обвиняющие в происшедшем других людей.
Необходимо дальнейшее исследование обозначенной проблематики в целях разработки программ психологической реабилитации больных с политравмой, пострадавших в результате нападения.