Особенности личности, телосложения и дерматоглифики мужчин, осуждённых за насильственные преступления

С целью выявления особенностей и связей частных конституций мужчин с делинквентным поведением, связанным с применением насилия, с помощью методик Big5 и BPAQ, антропометрии и дактилоскопии исследованы 180 мужчин, осужденных за насильственные преступления, и 60 мужчин группы сравнения. Использование корреляционного и дискриминантного анализов позволило выявить личностные и биометрические маркеры риска делинквентного поведения, связанного с насилием.

На протяжении большей части ХХ века любые аргументы в пользу генетических, биохимических, нейропсихологических и других биологических основ девиантного и делинквентного поведения рассматривались как табуированные: невероятные и неприличные. После того, как вышла книга Ганса Юргена Айзенка (Hans Jurgen Eysenck) “Crime and Personality” (Boston: Univ. Press, 1964. 204 p), в которой давались биологические объяснения преступного поведения, Айзенк подвергался особенно острой критике. Однако начиная с последней четверти (и особенно – с последнего десятилетия) XX века отмечается возрождение интереса к биологическим объяснениям делинквентного поведения. Это привело в начале XXI века к становлению биологической криминологии (biocriminology), развитие который в настоящее время продолжается и ускоряется.

Структура личности, наличие и характер психических расстройств у подростков с делинквентным поведением во многом определяются наличием почвы в виде наследственной отягощенности: при изучении более 700 сиблинговых однополых пар подростков выявлена чрезвычайно высокая (70-89%) наследуемость девиантного и делинквентного поведения [1]. Отчасти это связано с вкладом генетически детерминированных на 30-60% свойств темперамента [2] в развитие агрессивности и антисоциального поведения, так как предикторами агрессивности являются эмоциональность и активность. В свою очередь, исследование показателей темперамента у подростков свидетельствует об их очень высокой наследственной обусловленности (60-66%) [3].

На протяжении большей части ХХ века любые аргументы в пользу генетических, биохимических, нейропсихологических и других биологических основ девиантного и делинквентного поведения рассматривались как табуированные: невероятные и неприличные. После того, как вышла книга Ганса Юргена Айзенка (Hans Jurgen Eysenck) “Crime and Personality” (Boston: Univ. Press, 1964. 204 p), в которой  давались биологические объяснения преступного поведения, Айзенк подвергался особенно острой критике. Однако начиная с последней четверти (и особенно – с последнего десятилетия) XX века отмечается возрождение интереса к биологическим объяснениям делинквентного поведения.  Это привело в начале XXI века к становлению биологической криминологии (biocriminology), развитие который в настоящее время продолжается и ускоряется.

Структура личности, наличие и характер психических расстройств у подростков с делинквентным поведением во многом определяются наличием почвы в виде наследственной отягощенности: при изучении более 700 сиблинговых однополых пар подростков выявлена чрезвычайно высокая (70-89%) наследуемость девиантного и делинквентного поведения [1]. Отчасти это связано с вкладом генетически детерминированных на 30-60% свойств темперамента [2] в развитие агрессивности и антисоциального поведения, так как предикторами агрессивности являются эмоциональность и активность. В свою очередь, исследование показателей темперамента у подростков свидетельствует об их очень высокой наследственной обусловленности (60-66%) [3].

Начало исследованиям отношений между телосложением и делинквентным поведением положил один из основоположников конституциональной психологии (и автор этого термина) Уильям Герберт Шелдон (William Herbert Sheldon, 1949), который отмечал, что юноши-правонарушители отли­чаются развитием мезоморфного компонента выше среднего [4].

При этом среди несовершеннолетних преступников чаще встречаются мезоморфы с элементами эндоморфии и практически не встречаются эктоморфы [5].  В.Л. Васильев и Л.А. Рудкевич (2002) [6] также констатируют преобладание численности мезоморфных подростков в специальных школах над их численностью в средних школах.

Основоположником научных исследований связей дерматоглифических, психических и поведенческих особенностей можно считать английского специалиста по дерматоглифике Ноэля Джекуина (Noel Jaquin), который обнаружил высокую встречаемость завитков у осужденных с деформациями в нравственной сфере [7].

Проблемам связей дерматоглифической конституции с частными нейродинамической и психодинамической конституциями при делинквентном поведении посвящены работы Л.И. Тегако [8] и Н.Н. Богданова [9], который, в частности, выявил у серийных убийц редкий тип ассиметрии в распределении узоров различной сложности с преимущественным расположением узоров большей сложности на пальцах правой руки.

Изучение связей физических признаков – телосложения и, прежде всего, дерматоглифики с факторами личности может помочь в разрешении проблемы степени генетической детерминации делинквентного поведения.

Проблема психобиометрических корреляций тесно связана и с использованием биометрии в паспортном контроле, когда представляет интерес не только идентификация личности, но и идентификация психофизиологического статуса на основе биометрических данных.

Целью работы явилось выявление личностных, соматических и дерматоглифических особенностей мужчин, осужденных за насильственные преступления.

Исследуемая группа: 180 мужчин 33,7±0,8 лет, осужденные за насильственные преступления (исправительные колонии №2, №17, №23 строгого режима №4, №33 общего режима). Группа сравнения:  60 мужчин 25,3±0,6 лет (курсанты Учебного центра ГУФСИН по Саратовской области).

Методы исследования:

1) психодиагоностика с использованием Пятифакторного личностного опросника (“Big 5”) и личностного опросника агрессивности Басса-Перри (“BPAQ”);

2) антропометрия с измерением тотальных размеров тела – длины тела, массы (веса) тела;

3) дактилоскопия с выделением четырех типов пальцевых узоров − «дуга» (А), «завиток» (W), «ульнарная петля» (LU), «радиальная петля» (LR). Расчитывали дерматоглифические индексы (индексы пальцевых узоров, индексы узорных типов) Данкмейера, Полла, Фуругаты и Гайпеля (как для каждой ладони, так и – в дискриминантном анализе – для обеих).

Обработку первичных данных проводили с помощью программного обеспечения Statistica 8.0.  Для оценки статистической достоверности результатов (включая значимость различий между группами) использовался непараметрический статистический критерий Манна-Уитни (U) и, в том случае, если изменчивость переменных подчиняется закону нормального распределения, – параметрический критерий Стьюдента (t). Проводили корреляционный и дискриминантный анализы.

Результаты исследования и их обсуждение. Из пяти факторов личности в группе осужденных в сравнении с группой курсантов выше факторы «открытости опыту» (26,4±0,6; 24,1±0,7; U=4029,5; p<0,004) и, особенно,  «нейротизма» (18,7±0,6; 13,0±0,8; U=2727,0; p<0,001), тогда как в группе курсантов выше показатели «экстраверсии» (31,2±0,8; 27,0±0,8; U=3253,0; p<0,001).

В группе осужденных все компоненты агрессивности (поведенческий, эмоциональный и когнитивный), как и агрессивность в целом, статистически достоверно (на самом высоком уровне значимости) выше в группе осужденных за насильственные преступления, чем в группе курсантов: выше уровни «физической агрессии» (24,5±0,6; 20,4±0,6; U=3293,0; p<0,001), «гнева» (18,0±0,5; 14,2±0,7; U=3113,0; p<0,001), «враждебности» (21,2±0,6; 16,2±0,6; U=2420,5; p<0,001), «интегральной шкалы агрессии» (63,6±1,4; 50,5±1,4; U=2286,5; p<0,001).

В группе курсантов масса тела выше (73,4±1,5; 70,0±1,1; U=3588,5; p<0,029), при этом связь длины тела и массы тела более выражена в группе осужденных, чем в группе курсантов (соответственно r=0,593±0,351; t=9,4; p<0,000; r=0,459±0,210; t=3,6; p<0,001). Однако ни один из этих тотальных размеров тела не демонстрирует достоверных связей ни с личностными, ни с дерматоглифическими показателями. Впрочем, масса тела может играть некоторую (довольно слабую) роль в разделении групп осужденных и курсантов, как это будет показано ниже – в дискриминантном анализе.

Как в группе осужденных, так и в группе курсантов обнаружены положительные корреляции «физической агрессии» с «нейротизмом» (соответственно r=0,214±0,046; t=2,8; p<0,006 и r=0,287±0,082;  t=2,1; p<0,043) и отрицательные – с «уживчивостью» (соответственно r=–0,440±0,193; t=6,2; p<0,000 и r=–0,455±0,207; t=3,5; p<0,001).

В отличие от группы осужденных, в группе курсантов «физическая агрессия» отрицательно коррелирует с «сознательностью» (r=–0,411±0,169; t=3,1; p<0,003) – этой связи в группе осужденных не отмечается. В обеих группах также обнаружена положительная корреляция «гнева» с «нейротизмом» (соответственно r=0,281±0,079; t=3,7; p<0,000 и r=0,392±0,153; t=2,9; p<0,005) и отрицательная – с «уживчивостью» (соответственно r=–0,338±0,114; t=4,6; p<0,000 и r=–0,322±0,104; t=2,4; p<0,022).

В отличие от группы курсантов в группе осужденных выявлены отрицательные корреляции «гнева» с «открытостью опыту» (r=–0,157±0,025; t=2,0; p<0,045) и «сознательностью» (r=–0,184±0,034; t=2,4; p<0,018). В обеих группах отмечаются положительные корреляции «интегральной шкалы агрессии» с «нейротизмом» (соответственно r=0,346±0,120; t=4,7; p<0,000 и r=0,554±0,307; t=4,6; p<0,000) и отрицательные – с «уживчивостью» (соответственно r=–0,454±0,206; t=6,5; p<0,000 и r=–0,523±0,274; t=4,3; p<0,000) и «сознательностью» (соответственно r=–0,154±0,024; t=2,0; p<0,049 и r=–0,523±0,273; t=4,2; p<0,000). В отличие от группы осужденных, в группе курсантов «интегральная шкала агрессии»  отрицательно коррелирует с «экстраверсией» (r=–0,432±0,186; t=3,3; p<0,002) – эта связь в группе осужденных не обнаружена.

Таким образом,

1) поведенческий компонент агрессивности («физическая агрессия») увеличивается в обеих группах при росте «нейротизма» и уменьшается при возрастании «уживчивости», при этом в группе курсантов склонность к проявлениям физической агрессии снижается при повышении «сознательности», чего не наблюдается у осужденных;

2) эмоциональный компонент агрессивности («гнев») в обеих группах  увеличивается при росте «нейротизма» и снижении «уживчивости», однако в группе осужденных он уменьшается при возрастании «открытости опыту» и «сознательности», чего не отмечается у курсантов;

3) когнитивный компонент агрессивности («враждебность», трактуемая обычно как подозрительность и обидчивость) в обеих группах увеличивается при росте «нейротизма» и снижается при увеличении «экстраверсии» и «уживчивости», а у курсантов – и «сознательности»;

4) в целом агрессивность в обеих группах увеличивается при росте «нейротизма» и снижается при увеличении «уживчивости» и «сознательности» – факторах, совокупность которых рассматривается как фактор личности, «обратный» психотизму.

В группе осужденных по сравнению с группой курсантов ниже частота встречаемости и без того редких пальцевых узоров – простого узора «дуга» (соответственно р_a=0,059±0,006; р_a=0,115±0,013; t=3,5; p<0,001) и наиболее редкого узора – «радиальная петеля» (р_lr=0,036±0,005;  р_lr=0,105±0,013; t=6,0; p<0,001), в группе осужденных чаще встречаются сложный пальцевой узор «завиток» (р_w=0,397±0,012; р_w=0,271±0,018; t=5,8; p<0,001).

В группе осужденных выявлены отрицательные связи встречаемости «дуг» и «завитков» (r=–0,257±0,066; t=3,4; p<0,001), а также «радиальных петель» и «завитков» (r=–0,154±0,024; t=2,0; p<0,049).

В группе курсантов имеют место положительная связь «дуг» и «радиальных петель»  (r=0,529±0,279; t=4,3; p<0,001), отрицательные – «дуг» и «ульнарных петель» (r=–0,507±0,257; t=4,1; p<0,001), «ульнарных» и «радиальных петель» (r=–0,650±0,423; t=5,9; p<0,000).

В обеих группах выявлена отрицательная связь «ульнарных петель» и «завитков» (r=–0,356±0,126; t=4,8; p<0,001; r=–0,649±0,421; t=5,9; p<0,001).

То есть, обычно считающиеся «конкурирующими» пальцевые узоры – сложный «завиток»  и простая «дуга» – демонстрируют лишь слабую отрицательную корреляцию, присутствующую только в группе осужденных. При этом в группе осужденных именно «завиток» «конкурирует» с тремя остальными пальцевыми узорами. В группе курсантов не сложный «завиток», как в группе осужденных, а наиболее распространенный («банальный») узор «ульнарная петля» «конкурирует» с тремя остальными выделенными пальцевыми узорами.

В группе осужденных частоты пальцевых узоров распределяются следующим образом:

на 10 пальцах – LU>W>А>LR;

на правой руке – LU=W>А>LR;

на левой руке – LU>W>А>LR.

«Ульнарная петля» достоверно чаще встречается на левой руке, а «завиток» – на правой.

В группе курсантов наблюдается следующее распределение частот узоров: на 10 пальцах и на правой руке – LU>W>А>LR; на левой руке – LU>W>А=LR.

Достоверных различий в распределении частот пальцевых узоров на правой и левой руках в группе курсантов не обнаружено.

Таким образом, в группе осужденных в отличие от группы курсантов асимметрия пальцевых узоров выражается в большей частоте «завитков» на правой руке, а «ульнарных петель» – на левой. Высокая асимметрия пальцевых узоров у осужденных может свидетельствовать о высокой степени эпигенетических (часто – неблагоприятных) влияний (относительно малой реализации генотипа) в период формирования пальцевых узоров (6-17 неделя внутриутробного развития).

Между группой осужденных и группой курсантов имеются различия относительно редких узоров «дуг», «радиальных петель» и «завитков» слева и справа.

В группе осужденных имеются различия с характерным для популяций Среднего Поволжья (рассматриваемых в качестве «типичных» дерматоглифических данных, приведенных Р. М. Хайруллиным, Д. Б. Никитюком и  Е. Н. Крикуном (2005) [10] распределением частот узоров по пальцам («тропность узора к пальцу»): «завиток» чаще встречается на IV пальце, а не на I; «радиальная петля» чаще встречается на V пальце, а не на IV; «дуга» чаще на I, а не на IV и V (на IV и V тропность одинакова).

В группе курсантов также имеются отличия в тропности узоров к пальцам относительно типичного распределения: «завиток» чаще встречается на V пальце и реже на III. «Ульнарные петли» реже встречаются на IV пальце и чаще на II чем на I. «Радиальные петли» реже встречаются на V пальце. «Дуги» встречаются на I пальце, на IV чаще, чем на первом,  на II пальце реже чем на других.

Между группой осужденных и группой курсантов имеются различия в тропности «завитков»: у осужденных этот узор с минимальной частотой встречается на V пальце, а в группе курсантов – на III. В группе осужденных в сравнении с группой курсантов «ульнарные петли» реже встречаются на II пальце, чаще – на I и IV, «радиальные петли» – на V, «дуги» – чаще на II, III, реже на I.

То есть, в группе осужденных и курсантов существуют различия тропности всех узоров к пальцам, впрочем, как и у обеих групп – в сравнении с «типичным» распределением.

В группе осужденных наблюдается следующая частота лиц с «мономорфностью» (имеющих идентичный тип узоров на 10 пальцах):

«10LU» – 5 человек (0,028±0,012);

«10W» – 6 человек (0,033±0,013).

Обнаружен также вариант мономорфности «10А» у 1 человека, не выявленный ранее в популяциях Среднего Поволжья. Общая частота лиц с мономорфностью составляет 0,067±0,019, что ниже «типичного» (9,95%). В группе курсантов отмечается лишь мономорфность «10LU» у 4 человек (0,066±0,032).

То есть, главным отличием групп по этому параметру является мономорфность по «завиткам» у осужденных, отсутствующая в группе курсантов.

Исследовались частоты «абсолютной» симметрии, т.е. идентичности узоров на каждой паре пальцев. В группе осужденных выявлены следующие типы: WWWWW – 6 человек (0,033±0,013); LULULULULU – 5 человек (0,028±0,012); WLULULULU – 3 человека (0,017±0,010); LUALULULU – 2 человека (0,011±0,008); LUAALULU – 2 человека (0,011±0,008); WWWWLU – 2 человека (0,011±0,008); AAAAA (0,006±0,006); LULULUWLU (0,006±0,006); LULRLULULU (0,006±0,006); WWLUWLU (0,006±0,006).

То есть, с достоверной частотой абсолютная симметрия встречается лишь по «завиткам» и «ульнарным петлям». Кроме того, в группе осужденных обнаружены варианты абсолютной симметрии, не выделявшиеся в популяциях Среднего и Нижнего Поволжья: WLULULULU, LUALULULU, LUAALULU, WWWWLU, LULRLULULU, LULULUWLU, AAAAA, WWLUWLU, хотя общая частота лиц с абсолютной билатеральной симметрией узоров (13,3±2,5%) незначительно отличается от приведенной Р. М. Хайруллиным и соавторами (11,4%).

В группе курсантов с достоверной частотой абсолютная симметрия встречается лишь по «ульнарным петлям»: LULULULULU – 4 человека (0,066±0,032).

Обнаружены также следующие варианты абсолютной симметрии узоров, встречающиеся, однако, с недостоверной частотой (каждый вариант – у одного человека): WLRLUAW, AWLRLULU, ALULRAW, LULRAWA, LULULUWW, WWLULULU, WLULUWLU, WLRLUALU.

Кроме того, в группе курсантов обнаружены варианты абсолютной симметрии, не выделявшиеся в популяциях Среднего и Нижнего Поволжья: WLRLUAW, AWLRLULU, ALULRAW, LULRAWA, LULULUWW, WWLULULU, WLULUWLU, WLRLUALU, при этом частота лиц с абсолютной билатеральной симметрией узоров составляет 20,0±5,2%, что почти вдвое превышает частоту, приведенную в работе Р. М. Хайруллина и соавторов (11,4%).

Определены частоты и «формулы симметрии» узоров.

В группе осужденных:

V(0,800±0,030)>III(0,761±0,032)>IV(0,744±0,033)>I(0,717±0,034)>

I(0,617±0,036).

В группе курсантов:

V(0,733±0,058)>I(0,683±0,061)>IV(0,633±0,063)>III(0,600±0,064)> II(0,58±0,064).

Это отчасти совпадает с типичными данными, а именно максимальной симметрией узоров отличаются V, а минимальной – II пальцы.

Из пяти факторов личности (“Big 5”), всех видов агрессии и агрессивности в целом (“BPAQ”)  лишь фактор «открытость опыту» демонстрирует слабые, но достоверные связи с дерматоглифическими признаками. При этом в группе осужденных выявлена связь «открытости опыту» и встречаемости «ульнарных петель» (r=0,164±0,027; t=2,1; p<0,036), а в группе курсантов –  «открытости опыту» и «радиальных петель» (r=0,334±0,111; t=2,5; p<0,018).

Применение дискриминантного анализа сделало возможным разделение групп осужденных за насильственные преступления и курсантов по следующим 11 психо-биометрическим переменным («маркерам делинквентного поведения»): «интегральная шкала агрессии», «радиальная петля», «открытость опыту», «экстраверсия», «ульнарная петля»,  индекс Полла, «нейротизм», «уживчивость», «завиток», индекс Фуругаты, индекс Гайпеля.

Таким образом, к дискриминантно-значимым переменным относятся четыре из пяти факторов личности («Big5»), лишь один показатель из шкал опросника Басса-Перри (однако дающий интегральную характеристику агрессивности), три из четырех выделяемых пальцевых узоров и три из четырех индексов пальцевых узоров.

 К переменным, не вошедшим в модель дискриминантного анализа, относятся: уровни «физической агрессии», «гнева», «враждебности», «сознательности», длина тела, масса тела, узор «дуга» и индекс Данкмеера.

Классификационная матрица демонстрирует, что общий уровень достоверности разделения групп по выделенным переменным составляет 84,5% (93,7% – для группы осужденных за насильственные преступления, 56,9% – для группы курсантов).

Классификационные функции для каждой группы (осужденных, курсантов):

у1=–75,8224+0,6008иш+0,5374LR+0,7951o+0,8882e+0,6395LU+0,0167ip+ 0,8736n+1,68a+0,0779W+0,0082if–0,0023ig,

у2=–70,0298+0,5355иш+1,4054LR+0,5905o+1,0101e+0,8516LU+0,0290ip+ 0,7954n+1,5908a+0,3321W+0,0064if–0,0039ig,

где y1 – классифицированное значение для группы осужденных за насильственные преступления;

y2 – классифицированное значение для группы курсантов;

иш  –  уровень «интегральной шкалы агрессии» по опроснику “BPAQ” (баллы);

LR  – «радиальная петля» (количество);

o – уровень фактора  «открытость опыту» по шкале опросника “Big 5” (баллы);

e – уровень фактора «экстраверсия» по шкале опросника “Big 5” (баллы);

LU – «ульнарная петля» (количество);

ip – индекс Полла;

n – уровень фактора  «нейротизм» по шкале опросника “Big 5” (баллы);

a – уровень фактора  «уживчивость» по шкале опросника “Big 5” (баллы);

W – «завиток» (количество);

if – индекс Фуругаты;

ig –  индекс Гайпеля.

При классификации новых испытуемых они относятся к группе осужденных или курсантов, классифицированное значение которой будет большим.

Каноническая функция:

у=0,574929+0,483582иш–0,455978LR+0,538042o–0,399484e–0,362516LU–0,233917ip+0,267705n+0,263047a–0,421981W+0,218939if+0,174651ig,

где обозначения – см. выше.

Объединенная группа осужденных и группа курсантов были поделены пополам случайным образом.

В одной из случайно выделенных групп проводили дискриминантный анализ, который сделал возможным разделение групп с точностью 88,3% (95,2% – в группе осужденных, 66,7% – в группе курсантов) по следующим 7 показателям: «радиальная петля», «интегральная шкала агрессии», «открытость опыту», «нейротизм», «ульнарная петля», масса тела, «уживчивость».

Таким образом, к дискриминантно-значимым переменным относятся три из пяти факторов личности («Big5»), один показатель по шкалам опросника Басса-Перри, два из четырех выделяемых пальцевых узоров и один из двух антропометрических параметров.

К переменным, не вошедшим в модель дискриминантного анализа, относятся: уровни «физической агрессии», «гнева», «враждебности», экстраверсия, сознательность, «дуга», «завиток», длина тела, индексы Данкмеера, Полла, Фуругаты, Гайпеля.

 Классификационные функции для каждой группы (осужденных, курсантов):

у1=–102,787+2,307LR+0,643иш+1,302о+1,256n+0,634LU+0,715w+1,945a,

у2=–96,9150+5,0284LR+0,5752иш+1,1302о+1,1366n+0,7903LU+0,7564w +1,8706a,

где y1 – классифицированное значение для группы осужденных;

y2 – классифицированное значение для группы курсантов;

LR  – «радиальная петля» (количество);

иш  –  уровень «интегральной шкалы агрессии» по опроснику “BPAQ” (баллы);

o – уровень фактора  «открытость опыту» по шкале опросника “Big 5” (баллы);

n – уровень фактора  «нейротизм» по шкале опросника “Big 5” (баллы);

LU – «ульнарная петля» (количество);

w – масса тела (кг);

a – уровень фактора  «уживчивость» по шкале опросника “Big 5” (баллы).

Каноническая функция:

у=0,818649+0,753842LR–0,436195иш–0,382816о–0,326178n+0,236869LU +0,203776w–0,193341a,

где обозначения – см. выше.

После этого был проведен априорный дискриминантный анализ во второй случайно выделенной группе с целью отнесения ее членов к группе осужденных или группе курсантов. Погрешность составила 10% для группы осужденных и 30% – для группы курсантов. Общая точность прогноза составила 80%.

Таким образом, выявлены личностные и биометрические показатели рисков развития делинквентного поведения, совокупность которых с общей точностью около 80% позволяют разделить группы осужденных за насильственные преступления и курсантов: при апостериорной классификации с использованием этих переменных правильное отнесение субъекта к группе лиц с делинквентным поведением происходит в 94%, а к группе законопослушных – в 57%  то есть разделение групп происходит на уровне 85%. Предложена функция, позволяющая с вероятностью 70%  прогнозировать делинквентное поведение, связанное с насилием. Представляется, что полученные данные могут быть использованы и при составлении гипотетического психологического портрета подозреваемого, когда обнаружены его отпечатки пальцев.

1. Boushard ,T. J. Genes, Evolution, and Personality / T. J. Boushard, J. C. Loehlin  // Behavioral Genetics. – 2001. – Vol. – 31. – № 3. – P. 243-273.
2. Carey, G. Personality and psycho-pathology: Genetic perspectives / G. Carey, D. L. DiLalla // J. Abnorm. Psychol. – 1994. – V. 103. – №  1. – P. 32-43.
3. Малых, С. Б., Природа индивидуальных особенностей темперамента в подростковом возрасте / С. Б. Малых, Е. Д. Гиндина, В. В.  Надысева // Психологический журнал. – 2004. – Т. 25. – № 6. – С. 29-39.
4. Sheldon, W. H. Varieties of Delinquent Youth: An Introduction to Constitutional Psychiatry / W. H. Sheldon. – New York: Harper, 1949. – 899 p.
5. Shasby, G. A study of behavior and body type in troubled youth / G. Shasby,  R. F. Kingsley   // J. Sch. Health. – 1978. –  Vol. 213. – №  48 (2). – P. 103-107.
6. Васильев, В. Л. Конституция делинквентного подростка /  В. Л. Васильев, Л. А. Рудкевич // Материалы 4–го Международного Конгресса по интегративной антропологии. – СПб.: Изд–во СПБГМУ, 2002. – С. 46.
7. Jaquin, N. The Hand of Man /  N. Jaquin. – London: Faber & Faber Ltd. – 1934. – Р. 44-48.
8. Тегако, Л. И. Рука как морфологический маркер в конституциональной психологии / Л. И.  Тегако // Проблемы современной морфологии человека: материалы международной научно-практической конференции. Москва, 25-26 сентября 2008 г. – М.: Изд-во РГУФКСиТ, 2008. – С. 43-44.
9. Богданов, Н. Н. Дерматоглифика серийных убийц / Н. Н. Богданов, С. С. Самищенко, А. И. Хвыля–Олинтер // Вопросы психологии. – 1998. – №4. – С. 61-65.
10. Хайруллин, Р. М. Факторы изменчивости кожных узоров пальцев / Р. М. Хайруллин, Д. Б. Никитюк,  Е. Н. Крикун.  – Ульяновск: УлГУ, 2005. – 152 с.