Конструирование правил онлайн-дискуссии: роль «лайков»

Введение

Особенности виртуальной цифровой коммуникации[2] в социогуманитаристике изучают, начиная со второй половины XX века. В разных предметных полях ряд характеристик виртуальной цифровой коммуникации оказывается достаточно стабильным, однако единство между лингвистикой, психологией, политологией, культурологией, философией и социологией виртуальной коммуникации существует только по ключевым позициям. Так, характеризуя личность, оказавшуюся в сети цифровых коммуникаций, психологи, как правило, подчеркивают анонимность, дистантность и отсутствие маркеров телесности (включая эмоциональное уплощение) в социальных проявлениях данной личности, обсуждают игры с ролями и в целом — с идентичностью, выделяют концентрацию на себе (слепота в отношении Другого) и необходимость творчески переносить неопределенность виртуальной реальности [2; 24; 36 и др.].

Философы, социологи и лингвисты акцентируют опосредованный, трансграничный, неинституциональный, неста­тусный и во многих случаях анонимный характер виртуальной цифровой коммуникации, а также неразвитость действующих в этой сфере социальных норм [1; 6; 9; 23 и др.]. В качестве ключевых называют такие характеристики цифровой коммуникации, как интерактивность, гипертекстуальность, глобальность, кре­ативность, анонимность и мозаичность, а также упоминают признаки гетерото- пии[3] (амбивалентность, многоканальность и т.п.) [14; 15; 29 и др.].

Описывая виртуальную цифровую коммуникацию в исследованиях, уточняют, что онлайн-коммуникация предполагает деформацию структуры взаимодействия: возникает многоконтактность; ориентация на другого вытесняется ориентацией на самого себя; самопрезентация носит ситуационный характер, а самоидентификация становится медиаперсональной. Особую роль обретает визуальный канал коммуникации, кроме того, осуществляется интерференция приватного и публичного, совмещаются несколько форм коммуникативных взаимодействий, конструируется свобода для принятия и отвержения существующих правил коммуникации [29].

Виртуальная цифровая коммуникация создает социальный гипертекст — подвижный и многоярусный интерактивный текст, открытый для творчества субъектов виртуальной коммуникации [9; 13]. Что касается языка, то цифровая коммуникация пытается в своих новых формах интерактивно представить также действия и эмоции, а по разговорности и эмоциональности она приближается к устной форме существования языка [6].

Правила виртуальной цифровой коммуникации, которые представляют особый интерес для данного исследования, на различных научных площадках обсуждаются активно, как правило, в контексте проблем этики интернета и интернет-безопасности [4; 5 и др.], в контексте норм социальных сообществ, возникающих в виртуальной реальности [1; 3; 8 и др.], а также в контексте влияния и власти [22], поскольку формулирование норм и контроль за их соблюдением конституируют и конструируют социальную реальность цифровой коммуникации.

Цифровая коммуникация использует определенный набор невербальных знаков, которые воспроизводят эмоциональность в онлайн-контакте. Это всевозможные значки эмоций («смайлы» — символическое представление улыбки, смеха, подозрения и т.п.), которые моделируются при помощи вспомогательных знаков, а также специальные значки поддержки интеракций другого (или себя) — «лайки»[4].

«Лайки» достаточно однозначны (функционируют как биполярный кон­структ: «есть поддержка»—«нет поддержки»), а их использование не обязательно (то есть чужие интеракции возможно и не «лайкать»). В онлайн-дискуссиях сохраняется использование невербальных маркеров, играющих особую роль как в самой коммуникации, с точки зрения социальной перцепции онлайн-коммуникаторов, так и при анализе виртуального взаимодействия. Эмоциональность в он- лайн-дискуссии, как и в других гипертек­стах, передается при помощи лексики и синтаксиса, поддерживается «смайлами» (значками эмоций) и «лайками».

Первоначально при анализе цифрового взаимодействия исследователями «лайки» недооценивались: именно «лайки» определенно относили к псевдоак­тивности и рассматривали, например, в отношении политического контента в контексте слактивизма [37]. Однако в настоящее время роль «лайков» трудно переоценить, поскольку неверная и неосторожная невербальная цифровая активность (перепосты, «лайки» и т.п.) наряду с привычной вербальной активностью может стать причиной уголовного преследования, если данная цифровая активность будет определена как экстремистская [11; 35].

Переоценена роль «лайков» и в контексте цифровых бизнес-коммуникаций: теперь они выступают маркерами привлекательного контента (символической цифровой ценности) [32], а маркетинговые компании разрабатывают технологии «повышения “лайков”» [33].

В научной литературе «лайки» анализируют:

• в контексте коммуникативной и эмоциональной активности; «лайки», как правило, включают в различного рода интегративные коэффициенты, при помощи которых исследователи характеризуют цифровые коммуникации [7; 26];

•    как невербальную составляющую цифровой коммуникации [10; 12];

•   как самостоятельный показатель вовлеченности в тему или в онлайн-деятельность, если речь идет о характеристике данной цифровой активности («лайки», как правило, рассматривают как пассивное проявление, а размещение постов — активное) [28; 31];

•  как показатель заинтересованности в контенте и показатель привязки к ресурсу, например, к цифровому медиа [19];

•  как маркер принадлежности и во­влеченности в онлайн-сообщество, способ демонстрации аффилиации с группой [23; 32].

В представляемом исследовании «лайки» рассматриваются в контексте коммуникативной активности онлайн-дискутантов, «лайки» маркируют привлекательный контент (комментарии, интеракции в процессе цифрового общения) со стороны онлайн-комментаторов, участвующих в дискуссии.

Цель данной статьи — на основе эмпирического исследования онлайн-дис- куссии, посвященной политическим проблемам и проблемам международных отношений, охарактеризовать роль «лай­ков» — невербальных единиц виртуальной цифровой коммуникации, а также их вклад в формирование правил/норм совершающегося виртуального цифрового взаимодействия.

Материалы и методы исследования

Представляемое исследование базируется на теоретических конструк­тах теории речевых актов в современных интерпретациях Т.Н. Ушаковой и Н.Д. Павловой [25], а также на предложении М.Ю. Олешкова рассматривать не только интенции, оформляющие коммуникацию, а более обобщенный формат — типы коммуникативных стратегий как результат организации речевого поведения говорящего в соответствии с прагматической целеустановкой, интенцией [17]. Коммуникативная стратегия в данном случае понимается как общее намерение, задача в глобальном масштабе, сверхзадача речи, диктуемая практической целью (интенцией) продуцента, а типология коммуникативных стратегий, объединяющая речевой акт и коммуникативную ситуацию реализации речевого акта, по М.Ю. Олешкову, включает информативно-воспроизводящий тип стратегии (сообщение, репродукция и обобщение), волюнтивно-директив- ный тип (волеизъявление, управление), контрольно-реактивный тип (оценочная и экспрессивно-оценочная реакция), эмотивно-консолидирующий тип (предложение собственной картины мира для кооперативного взаимодействия) и ма­нипулятивный тип (социальное доминирование, установление иерархии).

Было высказано предположение, что «лайки» закрепляют те коммуникативные интеракции в онлайн-дискуссии, которые являются типичными (наиболее частотными) в онлайн-взаимодействии, следовательно, суммируя интенции поддержанных лайками интеракций, возможно определить наиболее желательные (одобряемые) коммуникативные стратегии в онлайн-взаимодействии.

Для реализации цели отбирались статьи политической тематики, размещенные на открытых информационных площадках — ИноСМИ.ги (http:// inosmi.ru/), Газета.ги (https://www.gazeta.ru/), Полит.Ру (http://www.polit.ru/). Статьи, размещенные на данных информационных ресурсах, открыты для комментирования и дискуссий по итогам их прочтения. Всего был проанализирован 27901 комментарий к 302 статьям за 2015 год, отмеченные 18822 «лайками» (0,67 «лайка» на 1 комментарий). Статьи отбирались на основании числа комментариев к статьям, образующим дискуссионное поле (не менее 40).

Извлечение комментариев осуществлялось программой VKMiner, отобранные комментарии, составляющие тексты дискуссий, кодировались на основе интент-анализа, а также размечались на основе частоты «лайков» для каждой ин­теракции.

Интент-анализ — один из популярных методов современной российской психолингвистики [25; 27 и др.] — опирается на теорию речевых актов [30], которая предполагает, что коммуникативная ситуация включает в себя не только традиционные компоненты (говорящий, слушающий, высказывание и обстоятельства), но также цель и результат речевого акта. В теории речевых актов выделяют три уровня: локутивный (непосредственно речевой акт), иллокутив­ный (намерение говорящего) и перло- кутивный (воздействие, оказанное на собеседника). Интент-анализ направлен на определение иллокутивного компонента речевого акта.

Использованный в исследовании метод количественного интент-анализа конфликтного политического дискурса, разработанный сотрудниками Института психологии РАН Т.Н. Ушаковой и Н.Д. Павловой [25], предполагает анализ текста в форме закрытого кодирования с использованием словаря интенций. Для анализа онлайн-комментариев авторский словарь интенций Т.Н. Ушаковой и Н.Д. Павловой был изменен, переориентирован под задачи данного исследования [20]. Интенции в новом словаре более точно характеризуют ситуацию онлайн-дискуссии и сгруппированы по «коммуникативным блокам» в соответствии с реализацией различных типов коммуникативных стратегий (на основе типологии М.Ю. Олешкова: информа- тивно-воспроизводящий тип коммуникативных стратегий, эмотивно-кон- солидирующий тип, манипулятивный тип, волюнтивно-директивный тип, контрольно-реактивный тип) [17].

Схема соотнесения типа коммуникативных стратегий и интенций состояла в следующем. К информативно-воспро- изводящему типу (ИВТ) были отнесены интенции, воспроизводящие и сопровождающие коммуникацию: удивление, вопрос; выражение несогласия/сомнение; выражение согласия, поддержка; непринятие, отказ от коммуникации; проявление симпатии.

Эмотивно-консолидирующий тип (ЭКТ) составили интенции: самопре- зентация; привлечение внимания (рассуждения, риторические вопросы); успокоение аудитории; прогнозы, претензии на истину; оправдание (самооправдание, т.е. без предварительных обвинений).

К манипулятивному типу (МТ) отнесены интенции: оскорбления, устрашение, угрозы; дискредитация (подрыв авторитета); демонстрация силы (без явной угрозы) и морализаторство (поучения).

Волюнтивно-директивный тип (ВДТ) представил такие интенции, как побуждения к позитивному действию и рекомендации; подстрекательство к негативному; обвинения; предупреждение о последствиях; отвод обвинений.

К контрольно-реактивному типу (КРТ) были отнесены: одобрение/похва- ла; сарказм/злорадство; критика; ирония; разоблачение.

Анализ использования «лайков» в онлайн-дискуссии проводился с учетом контекста предыдущих исследований, где были определены интенциональные доминанты и ведущие коммуникативные стратегии в процессе онлайн-дискуссий, посвященных политике и международным отношениям [21].

Результаты исследования

Чтобы оценить, насколько правила онлайн-коммуникации близки правилам офлайн-коммуникации, необходимо собрать достаточный эмпирический материал, позволяющий детально представить специфику виртуального взаимодействия.

Анализ объема «лайков» тех инте­ракций, которые были осуществлены в процессе онлайн-дискуссий о политике и международных отношениях, представленный в таблице, показывает, какие интенции онлайн-комментаторов поддерживаются в онлайн-сообществе, а какие не вызывают поддержки (см. табл. 1).

Таблица 1

Одобрение («лайки») в онлайн-дискуссии (%; 18822 «лайка»)

Примечание: КС — коммуникативная стратегия, ИВТ — информативно-воспроизводящий тип,
ЭКТ — эмотивно-консолидирующий тип, МТ — манипулятивный тип, ВДТ — волюнтивно-
директивный тип, КРТ — контрольно-реактивный тип.

При ранжировании коммуникативных типов онлайн-комментариев менее высокие показатели оказались у информативно-воспроизводящего типа (12%) и волюнтивно-директивного (14%). Простая открытая коммуникация (вопросы, согласие или несогласие и т.п.), а также прямые указания в процессе онлайн-дискуссии реже вызывают «лайки», нежели другие коммуникативные действия.

Напротив, другая группа коммуникативных стратегий чаще вызывает одобрение у онлайн-дискутантов: это эмотивно-консолидирующий тип коммуникативных стратегий (20%) и мани­пулятивный тип (26%).

Например: привлечение внимания (рассуждения, риторические вопросы) в адрес другого комментатора (ЭКТ): «А уголовные дела не хочешь почитать? Кого расстреляли, за что? Вот всем рассказывают что злой Павлик Морозов сдал своего отца. Только никто не говорит что отец Павлика был скотиной, который избивал жену, детей, потом их бросил, а зерно, которое спрятал, наворовал будучи старостой деревни[5]» (2 лайка) (ИноСМИ.ги: комментарий к статье Леви Б.-А. До встречи, Москва. 08.06.2015. La Regle du Jeu, Франция).

Контрольно-реактивный тип коммуникативных стратегий чаще других одобряется «лайками» (28%).

Например: одобрение/похвала в адрес «третьей стороны» (КРТ): «Путин потому что умнее всех вас взятых, поэтому будет!» (6 лайков) (ИноСМИ.ги: комментарий к статье Йоргес Г.-У. Письмо русскому другу. 13.05.2015. Stern, Германия).

Примечательность интент-анализа состоит в том, что возможно отследить объем «лайков» (одобрение в дискуссии) не только с точки зрения решения коммуникативных задач в целом по дискуссии, но также с точки зрения, кого поддерживают (оценка коммуникативных действий в контексте референциальных объектов дискуссии). Так, наиболее популярный референциальный объект, получающий значительный объем «лай­ков», — это «третья сторона» (48%). Участники дискуссии при оценке комментариев, направленных на разных ре­ференциальных объектов, своими предпочтениями как бы формируют 3 группы по степени аттрактивности: с крайне невысоким потенциалом одобрения референциальный объект «Я» (комментарии, направленные на данный референциаль­ный объект, практически никогда «не лайкают», аналог нормы «скромности» в офлайн-общении), с невысоким потенциалом одобрения референциальный объект «автор» (статьи) и группа, состоящая из других комментаторов и представителей «третьей стороны», претендующая на одобрение.

В комментариях с референциальны­ми объектами в лице самих комментаторов «лайками» значимо чаще отмечают интеракции, связанные с интенцией самопрезентации (1%; ЭКТ) и демонстрацией силы (3%; МТ). Таким образом, в процессе дискуссии участниками не поддерживается прямая концентрация на собственной персоне.

Что же касается авторов статьи, «лайками» отмечают те комментарии, в которых содержатся вопрос (1%; ИВТ), несогласие (2%; ИВТ), прогнозы (1%; ЭКТ), оскорбление (1%; МТ), дискредитация (2%, МТ), морализаторство (1%, МТ), обвинение (1%; ВТД), сарказм (1%; КРТ), критика (3%; КРТ), ирония (1%; КРТ), разоблачения (1%; КРТ).

Например: дискредитация и сарказм в адрес автора статьи: «А что это за фрукт вообще? Что-то не слыхать его было... Может он знаком узким европейским кругам, продвигающих Содом-ценности? Да чихать мы на тебя хотели, дядя!» (3 лайка) (ИноСМИ.ги: комментарий к статье Леви Б.-А. До встречи, Москва. 08.06.2015. La Regle du Jeu, Франция).

Одобряя критический настрой в отношении авторов статьи, для чтения текстов которых, собственно, и собрались, участники дискуссии поощряют друг друга в обесценивании «стимульных» для дискуссии текстов.

Поощряемые «лайками» референци­альные объекты — «другие комментаторы» и «третья сторона» — получают одобрение за разное поведение.

Так, одобряются такие речевые действия в отношении других комментаторов, которые содержат вопрос (2%; ИВТ), несогласие (2%; ИВТ), согласие (1%; ИВТ), неприятие (1%; ИВТ), привлечение внимания (1%; ЭКТ), прогнозы (1%; ЭКТ), оскорбление (4%; МТ), дискредитацию (4%; МТ), морализаторство (3%; МТ), рекомендации (2%; ВДТ), провокации (2%; ВДТ), обвинения (1%; ВДТ) и отвод обвинения (1%; ВДТ), а также сарказм (3%; КРТ), критику (2%; КРТ), иронию (1%; КРТ), разоблачение (1%; КРТ).

Например: рекомендации в адрес других комментаторов: «... так в чем же дело... покажите высокий класс... напишите сами...» (2 лайка) (ИноСМИ.ги: комментарий к статье Аппельбаум Э. Демонстрация путинской силы. 28.09.2015. The Washington Post, США).

Следовательно, в дискуссиях поощряется требовать содержательного самораскрытия друг от друга («лайки» на комментариях, раскрывающих коммуникативную стратегию информатив- но-воспроизводящего типа), управлять и манипулировать другими комментаторами («лайки» на комментариях, раскрывающих коммуникативные стратегии манипулятивного и волюнтивно-дирек- тивного типов) и судить других («лайки» на комментариях, раскрывающих коммуникативную стратегию контрольно-реактивного типа). Противоречие между требованием к самораскрытию и одобрением манипулирования вносит определенный драматизм в отношения между комментаторами, поскольку в данных коммуникативных стратегиях интегрируются одновременно доверие и недоверие.

Референциальный объект «третья сторона» (48% от объема всех «лайков») вызывает отклик в следующих интен­циях: вопрос (1%; ИВТ), сомнение (1%; ИВТ), симпатия (1%; ИВТ), привлечение внимания (6%; ЭКТ), прогнозы (7%; ЭКТ), оскорбления (3%; МТ), угрозы (1%; МТ), дискредитация (2%; МТ), демонстрация силы (1%; МТ), морализаторство (3%; МТ), а также провокация (1%, ВДТ), обвинения (3%; ВДТ), предупреждение о последствиях (2%; ВДТ) и отвод обвинений (1%; ВДТ).

Например: прогнозы, претензии на истину в адрес «третьей стороны»: «Мне кажется, что одна из причин ки- пеша дальнобоев — это то, что им не дают теперь зарабатывать на серых схемах» (12 лайков) (ИноСМИ.ги: комментарий к статье Кэнро Н. Не до бомбардировок Сирии: экономические трудности России. 16.12.2015. Blogos, Япония).

Однако наиболее активно одобряются комментарии, раскрывающие коммуникативную стратегию контрольно-реактивного типа: одобрение (2%), сарказм (4%), критика (3%), ирония (3%), разоблачения (3%).

«Лайки» указывают на одобрение косвенной самопрезентации в онлайн- дискуссии, которая проявляется в попытках понравиться путем демонстрации интеллектуальных возможностей (привлечение внимания и прогнозы). Кроме того, «лайками» поддерживаются нападки на представителей «третьей стороны», что в сочетании с одобрением также формирует сложную и противоречивую картину поощрений в онлайн- дискуссии, подобную манипулятивным техникам «двойного захвата»[6].

Итак, цифровая форма одобрения в процессе изучаемых онлайн-дискуссий (онлайн-комментирования материалов цифровых медиа) имеет вполне конкретные координаты: участники дискуссии, как правило, одобряют, во-первых, инте­ракции, обращенные к третьей стороне, а также интеракции, направленные на других дискутантов. В обращении и к участнику дискуссии, и к «третьей стороне» «лайками» поощряются противоречивое поведение, сочетающее требование к са­мораскрытию и одновременно манипулированию в отношении других участников, а также комментарии, обращенные к «третьей стороне» — поощряющие критику и стремление быть принятыми могущественными силами. Распределение интенций, которые являются частотными и одновременно имеющими высокий объем «лайков», по референциальным объектам представлено в таблице 2.

Таблица 2

Интенции, референциальные объекты и лайки: схема одобряемых
коммуникативных действий в процессе онлайн-дискуссии

Согласно таблице, наиболее частотные интенции, сцепленные с референ­циальными объектами, как правило, оказываются и в числе наиболее одобряемых коммуникативных действий в он- лайн-дискуссии, особенно если речь идет о референциальных объектах «другие комментаторы» и «третья сторона» (подробнее о результатах частотного анализа интенций см. в исследовании: [21]).

На уровне одобрения интеракций в процессе онлайн-взаимодействия (закрепления правил виртуальной коммуникации в чате) комментаторы онлайн-дискуссий о политике и международных отношениях действуют по-разному в отношении разных референциальных объектов. Так, если коммуникации направлены на других онлайн-комментаторов, одобряются (поддерживаются «лайками») коммуникативные стратегии манипулятивного типа, волюнтивно-директивного и информативно-воспроизводящего типов. В отношении авторов публикаций (авторов «постов» чата) доминирует контрольно-реактивный тип коммуникативной стратегии.

В то же время среди коммуникативных стратегий, которые адресуются «третьей стороне» (влиятельным акторам политического поля), манипулятивный накал ослабевает, проявляются стратегии эмотивно-консолидирующего типа.

Уровень поддержки интенциональ­ных действий закрепляет асимметричные отношения между комментатором и Другими (автором статьи, другими комментаторами, а также третьими лицами) в чате как в изучаемой форме онлайн- коммуникации: с авторами конкурируют, с другими комментаторами конкурируют и ищут доверительных отношений, «третью сторону» критикуют, одновременно притязая на признание.

Эмоциональная поддержка («лайки») оказывается инструментом закрепления интенциональных сценариев онлайн-коммуникации, раскрывая и ле­гитимизируя (через одобрение интерак­ций пользователей цифрового ресурса) правила социального цифрового взаимодействия (что подтверждает сформулированную ранее гипотезу).

Логика «двойного захвата» в онлайн- коммуникации используется как на уровне общения с другими комментаторами, так и при обращении к символическим фигурам. Амбивалентная, конфликтная интенцио­нальность, характеризующая онлайн-ком- муникации в политическом дискурсе, закрепляется «лайками», которые придают ей статус ситуативной коммуникативной нормы. Таким образом, на основе признания роли невербальной стороны виртуальной коммуникации в воспроизводстве ее регуляторов возможно сформулировать своеобразное правило онлайн-дискуссии, а именно: «лайкай» — создавай свои правила виртуальной коммуникации.

Подводя итоги анализа вовлечен­ности и эмоциональной поддержки в онлайн-дискуссии в формате «лайков», следует отметить, что одобрение, признание участников фокусируются непосредственно на цифровом взаимодействии акторов, а инициирующий текст (пост) для дискуссии и его автор оказываются фактически без внимания и одобрения. Фактически формируется коммуникативный треугольник (комментатор— другие комментаторы—третья сторона), размеченный «лайками», указывающими на правила социальной прагматики в виртуальной коммуникации. Согласно этим правилам, участники дискуссии с Другим (комментатором) ищут близости и/или его подавляют, а «третья сторона», как правило, олицетворяет «высшие силы» политического поля и становится символической целью коммуникативной борьбы на цифровых ресурсах медиа.

Обсуждение результатов

В настоящее время исследователи социальных аспектов виртуальной цифровой реальности перешли от характеристики данной проблемы к эмпирическим исследованиям [16], включая сравнительные исследования одних и тех же феноменов в офлайн- и онлайн-реальностях [18; 38; 40 и др.]. В этом контексте «лайки» как социальное действие онлайн-реальности уникальны, поскольку у них нет прямого аналога в офлайн-коммуникации. Несмотря на то, что в обычной коммуникации индивиды и группы в процессе контактов демонстрируют поддержку и симпатию, это происходит в более сложной и менее однозначной форме. Следовательно, необходимо разобраться в содержании «лайка» как цифрового социального действия и в его функциях, что и встречается в некоторых исследованиях [34; 35; 39].

Так, «лайки» могут использоваться не только как знак одобрения действия, но также как знак присутствия и контакта («знакомый читатель» дает знать автору, что видел и читал его текст/пост), как знак состоявшейся коммуникации. Тем не менее «погоня за лайками» обычных пользователей сети Интернет и активное использование «лайков» в рекламных и маркетинговых стратегиях коммерческих кампаний [32; 33] доказывают приоритет значения «эмоциональной поддержки» «лайка» в сравнении со значением маркирования состоявшегося контакта.

Признавая тезис о разрушении общепринятых правил (социальных и этических) в виртуальной коммуникации, следует констатировать возможность непрерывного создания новых правил для каждой цифровой коммуникативной площадки и более-менее стабильного цифрового сообщества. Наличие общих (универсальных) правил виртуального цифрового взаимодействия представляется проблематичным, в то же время процесс непрерывного конструирования правил взаимодействия на цифровых площадках требует исследовательской рефлексии.

По результатам проведенного исследования возможно предположить, что «лайки» в онлайн-дискуссии являются инструментом конструирования норм и правил виртуального цифрового взаимодействия, которое использует сообщество комментаторов при регулировании поведения друг друга. «Лайки» поддерживают как содержательный компонент дискуссии (через одобрение указывают, что следует говорить), так и интенцио­нальный компонент, намерения участников дискуссии в социальном взаимодействии (одобряют тот формат намерений в коммуникации, который наиболее желателен). Помечая «лайками» одобряемые коммуникативные действия, онлайн-дискутанты демонстрируют, как необходимо поступать, чтобы члены сообщества принимали участника.

Заключение

На основе результатов проведенного исследования возможно сформулировать два ключевых вывода относительно интенциональной направленности коммуникаций в процессе онлайн-дискуссий на политические темы.

Во-первых, в онлайн-дискуссии, где инициирующим постом является журналистский текст, интерес в общении вызывают другие комментаторы и «третья сторона» (символические политические фигуры), автор текста (и его текст) используется как условный источник он­лайн-дискуссии, а не его актор (спорят и общаются не с ним).

Во-вторых, в коммуникациях в он- лайн-дискуссии о политике активно используется логика «двойного захвата» как в отношении обобщенного «другого комментатора», так и в отношении обобщенной «третьей стороны». С обобщенным другим комментатором ищут доверия и одновременно желают им властвовать (манипулировать и указывать). У обобщенной «третьей стороны» ищут признания, при этом осуждая и низвергая ее.

Чтобы понимать, насколько отличаются правила взаимодействия различных цифровых площадок взаимодействия, необходимы дальнейшие исследования, раскрывающие природу конструирования социальных и этических правил в виртуальной цифровой реальности на самом разнообразном тематическом материале.

Финансирование

Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований (проект № 16-06-00184-А «Разработка и исследование моделей “online” дискуссии на материале обсуждения политических новостей»).