Психодиагностика технофобии и технофилии: разработка и апробация опросника отношения к технологиям для подростков и родителей

Контекст и актуальность. Технологический прогресс последних двух веков человеческой истории делает актуальным изучение отношения человека к новым, в первую очередь цифровым, технологиям, в частности, исследование таких социально-психологических феноменов, как технофобия и технофилия, не только в маркетинговых целях, но и для понимания социально- психологических механизмов общественных изменений. Цель. Разработка и апробация опросника отношения к технологиям, учитывающего когнитивные и эмоциональные аспекты у подростков и родителей подростков 14—17 лет. Дизайн исследования. Исследование было выполнено в корреляционном дизайне и включало очное заполнение методик всеми респондентами. Участники. 448 родителей подростков 14—17 лет и 360 подростков указанного возраста из шести городов Российской Федерации. Методы. Респонденты заполняли опросник отношения к технологиям, методики оценки пользовательской активности, признаков интернет-зависимости, стратегий родительской медиации, а также оценивали частоту использования гаджетов в течение дня во время выполнения различных повседневных дел. Для обработки и анализа данных были использованы эксплораторный и конфирматорный факторный анализ, коэффициент альфа Кронбаха. Использовались программы IBM SPSS Statistics v. 22.0, программный пакет EQS и статистические пакеты в составе языка программирования R. Результаты. Структура опросника была уточнена по результатам эксплораторного и конфирматорного факторного анализа и включила четыре шкалы: технофилии, технофобии, технорационализма и технопессимизма (альфа Кронбаха 0,66—0,88). В профиле отношения к технологиям доминируют технофилия и технорационализм. У родителей эмоциональные аспекты отношения к технологиям связаны с пользовательской активностью и склонностью использовать гаджеты во время повседневных дел. У подростков технофилия связана только с использованием гаджетов во время повседневных дел. У подростков переживание ограничений и технического контроля их онлайн-активности со стороны родителей связано с негативным отношением к технологиям и трудностями рационального к ним отношения, а активная медиация со стороны родителей — с более высоким уровнем технорационализма. Выводы. Опросник отношения к технологиям является надежным инструментом и может использоваться в психологических исследованиях.

Введение

Стремительная скорость развития современных технологий, в первую очередь цифровых, опережает способность человека и общества адаптироваться к ним и договариваться о правилах их использования. Такая ситуация вызывает у части людей рост тревоги и возникновение страхов перед новыми цифровыми устройствами, что определяет стремление их избегать, сопротивляться их распространению, а также выраженное недовольство тем, что дети ими достаточно увлечены. По-видимому, такой страх перед технологиями был распространенным явлением и в предыдущие исторические эпохи (вспомним истории об Икаре и Големе, охоту на ведьм в Средние века, восстания луддитов в 19 веке и другие примеры).

В настоящее время эти страхи приобрели ряд особенностей. Во-первых, принципы работы все более сложных устройств и все стремительнее развивающиеся цифровые технологии в целом окончательно перестали быть понятными широким массам людей, и даже высшее техническое образование далеко не всегда способствует полной «прозрачности» цифровых устройств для личности [2]. Во-вторых, мы наблюдаем не только рост популярности конспирологических теорий и снижение социального доверия в целом, но и снижение доверия к ученым и техническим экспертам, которые призваны разъяснять закономерности функционирования современных технологий. В-третьих, в отличие от предыдущих исторических эпох, в 21 веке ряд форм технологического эскапизма становится все более невозможным: необходимость взаимодействия с новыми технологиями стала неизбежной вне зависимости от нашего к ним отношения. Наконец, развитие интернета вещей и систем искусственного интеллекта сделало мнимые и действительные технологические угрозы еще более невидимыми и неопределенными. Особенно важными в этом контексте становятся социально-психологические феномены технофилии и технофобии, технооптимизма и технопессимизма.

Если принять за основу когнитивные аспекты отношения к технологиям, его феноменологию можно представить на континууме, крайними полюсами которого являются технологический оптимизм и его противоположность — технологический пессимизм. Если же принять за основу эмоциональные и поведенческие аспекты, то полюсами такой воображаемой шкалы будут технофобия и технофилия [4]. Технооптимизм — это мировоззренческая и жизненная позиция, в соответствии с которой техническим достижениям и научно-техническому прогрессу в целом придается первостепенное значение в преодолении социальных проблем. Технопес­симизм — система взглядов, в соответствии с которыми научно-технический прогресс рассматривается в качестве главной причины нарушения баланса в отношениях общества и природы, появления и резкого обострения экологических, ресурсных, социальных и многих других проблем [7]. Технофилия — позитивное отношение к большинству технологий, удовольствие от использования новых технологий, готовность к приобретению опыта их использования [8; 19]. Ее противоположностью является технофобия, предполагающая внутреннее сопротивление, возникающее у людей, когда они думают или говорят о новой технологии. Это также страх или тревога, связанные с использованием технологии, враждебные или агрессивные установки в отношении новой технологии [9]. Особенностью технофобии является негативное отношение к технологии при невозможности полностью отказаться от ее использования [1; 6].

Оценка технофобии и технофилии

Для измерения отношения к новым технологиям используются различные шкалы, преимущественно ориентированные на выявление отношения к конкретным типам технологий или отдельным продуктам [1]. Так, например, опросник В. Венкатеша, созданный на основе модели принятия технологий Ф. Девиса [12], измеряет ожидаемые результативность, трудоемкость освоения, социальное влияние, условия, облегчающие использование технологии, гедонистическую мотивацию, стоимость, привычность, намерение использовать и частоту использования [21]. Семантический дифференциал, разработанный Э. Донат и ее соавторами, измеряет общую оценку, трудоемкость освоения, полезность, интерес, стоимость и безопасность технологии [13]. Шкала Р. Синковича и его коллег измеряет отношение к использованию банкоматов по трем шкалам: страх ошибки, недоверие к машинам, удобство [20]. Применительно к новым пищевым технологиям Д. Кокс и Эванс Г. выделяют оценку риска, полезности, выгод от использования, а также доверие к информации о новой технологии [10; 11]. Наконец, команда исследователей из Таллинского технологического университета разработала опросник, измеряющий выраженность технофобии и технофилии как генерализованного отношения к технологиям [18]. На наш взгляд, основные недостатки данных методик связаны либо с избыточным числом измеряемых параметров и высокой трудоемкостью для респондентов, либо с излишне узкой направленностью на изучение какого- то одного аспекта использования новых технологий, либо с ориентированностью на маркетинговые исследования с целью продвижения какой-то определенной технологии или конкретного продукта.

Цель данной работы — разработка и апробация опросника оценки отношения к новым, в том числе цифровым, технологиям на основании четырех шкал (тех­нофобии, технофилии, технооптимизма и технопессимизма). Также предполагается исследовать связь различных вариантов отношения к технологиям с пользовательской активностью и родительской медиацией онлайн-активности у подростков и родителей подростков 14—17 лет.

В соответствии с представлениями о цифровой социализации [3] мы ожидали, что отношение родителей к цифровым технологиям можно рассматривать как уже имеющуюся точку отсчета, задающую, с одной стороны, их установку на необходимость «догонять» развитие технологий, «быть в курсе», осваивать новые гаджеты и программы или, с другой стороны, напротив, установку на исходящие от технологий угрозы и осторожное отношение к ним. У детей же оценка технологий формируется непосредственно в процессе их использования и повседневного совмещения онлайн- и офлайн-деятельностей, определяющих когнитивное и социальное развитие новых поколений. Таким образом, мы предполагаем, что у родителей когнитивная оценка технологий первична и определяет их вовлеченность в цифровую повседневность, опыт использования и эмоциональную оценку. От отношения к технологиям зависят время, которое они проводят онлайн, и их совмещенная он- лайн/офлайн-активность. У подростков первичной является позитивная эмоциональная оценка технологий — результат их вовлеченности в онлайн-деятельность и одна из особенностей социализации в ходе их освоения. Эта оценка уже не связана с частотой и длительностью пользовательской активности, но все еще связана с притягательностью постоянного нахождения в сети и его совмещения с различными активностями вне ее [5].

На эмпирическом уровне выдвигались следующие гипотезы:

1. У родителей, в отличие от подростков, менее выражена технофилия как показатель положительной эмоциональной окраски отношения к технологиям. У родителей эмоциональные аспекты отношения к технологиям связаны с пользовательской и совмещенной активностью.

2. У подростков отношение к технологиям связано только с совмещенной активностью (использованием гаджетов во время повседневных дел), но не со временем, проводимым онлайн.

3. У подростков переживание ограничений и технического контроля их он- лайн-активности со стороны родителей связано с негативным отношением к технологиям, а активная медиация со стороны родителей — с более позитивным и эмоциональным к ним отношением.

Программа исследования

Создание формулировок пунктов

В опросник вошли 20 пунктов, относящиеся к четырем тематическим группам, выделенным на основе предыдущих исследований [1; 4; 6], а также анализа уже существующих методик, предлагаемых в контексте исследований по данному направлению. Среди них: «Аффективное отношение к технологиям» (пункты 1, 3, 6, 8), «Субъективная про- стота/сложность технологий» (пункты 10, 14, 16, 20), «Субъективная оценка пользы/вреда от технологии» (пункты 11, 13, 17, 18), «Технооптимизм/Тех- нопессимизм» (пункты 2, 4, 5, 7) и «Рациональное отношение к технологиям» (пункты 9, 12, 15, 19). При разработке индикаторов нами были также использованы в переформулированном виде некоторые утверждения из шкалы общего отношения личности к развитию науки и технологий европейского мониторинга Евробарометер [14], а также ранее разработанных шкал технофобии [15; 20].

Апробационное исследование

Выборка. В апробационном исследовании участвовали 808 человек из шести городов Российской Федерации (Владикавказ, Казань, Кемерово, Санкт- Петербург, Тюмень, Москва и Московская область), из которых 448 человек составили выборку родителей подростков 14-17 лет (средний возраст 40 лет, SD=5,9 лет, 77% женщин), 360 человек составили группу подростков в возрасте от 14 до 17 лет (средний возраст 15,4 лет, SD=1,07 лет, 50% девочек).

Процедура. Сбор данных проводился в ходе интервью. Помимо опросника отношения к технологиям (пункты оценивались по шкале Лайкерта от 1 — «совершенно не согласен» до 5 — «полностью согласен») респонденты заполняли следующие методики:

1. Оценка пользовательской активности, стратегий родительской медиации и признаков чрезмерного пользования интернетом проводилась в соответствии с методологией EU Kids Online [16] и Дети России Онлайн [6]. В частности, для диагностики пользовательской активности респондентов просили оценить, сколько времени они проводят онлайн в будние и в выходные дни. В соответствии с полученными ранее данными [6] применялась шкала ответов от «Практически не провожу» до «12 часов и более» с шагом в 1 час (альфа Кронбаха 0,82 у подростков и 0,70 у родителей). Диагностика стратегий родительской медиации включала оценку частоты различных действий (родители оценивали частоту своих действий, подростки — действий родителей): технический контроль, активную медиацию, медиацию безопасности и ограничивающую медиацию. Значения альфа Кронбаха варьировали от 0,69 до 0,87. Признаки интернет-зависимости оценивались только у подростков при помощи семи пунктов, описывающих нарушения других жизненных сфер из-за активности в интернете (альфа Кронбаха 0,78).

2. Дополнительно для оценки такого аспекта пользовательской активности, как совмещенная активность — частота использования гаджетов во время различных повседневных дел, респондентов просили оценить, насколько часто и интенсивно они выходят в интернет во время 11 различных деятельностей (например, «Сразу после пробуждения», «На занятиях в шко- ле/Во время работы», «Во время приема пищи» и т.п.). Альфа Кронбаха составила 0,83 у подростков и 0,82 у родителей.

Обработка данных. Обработка результатов и анализ качества моделей проводились с использованием IBM SPSS Statistics v. 22.0, программного пакета EQS и статистических пакетов в составе языка программирования R. Критическим уровнем значимости был выбран p<0,01; в связи с большими размерами выборки сравнения групп дополнялись оценками величины статистического эффекта.

Результаты

Первоначальная структура опросника была проверена с применением кон- фирматорного факторного анализа и показала неудовлетворительное качество соответствия данным (табл. 1, модель 1). При этом все факторы предполагались взаимосвязанными, дисперсии всех факторов были фиксированы — приняты равными единице.

Для уточнения структуры опросника был проведен эксплораторный факторный анализ (метод максимального правдоподобия) для каждой группы участников отдельно, а также для объединенной группы участников (все 808 респондентов). На основании результатов этого анализа (табл. 2), а также после дополнительного анализа корреляций пунктов между собой было принято решение исключить пункт № 6 из дальнейшего анализа — он не имеет устойчивого паттерна взаимосвязей с другими пунктами, при этом только в выборке взрослых участников имеет выраженную факторную нагрузку, что может вести к дифференцированному функционированию пункта в опроснике (DIF).

На основе факторных структур для каждой из групп с помощью линейной регрессии были рассчитаны предполагаемые баллы респондентов по каждому фактору обеих моделей — эти оценки использовались для оценки близости факторных структур. Результаты корреляционного анализа баллов респондентов по каждой факторной структуре представлены в табл. 3. Можно отметить, что несколько пар факторов в обеих структурах опросников совпадают, что позволяет принять эти факторы синонимичными и включить в общую структуру. Это факторы № 3 и № 2, № 4 и № 3 и оба фактора № 5 в группе детей 14-17 лет и взрослых соответственно. Первая пара факторов соответствует пунктам, описывающим трудности в освоении технологий, а вторая — пунктам, описывающим оценку социальной опасности технологий. Факторы № 5 в обеих факторных структурах соответствуют пунктам, описывающим рациональное отношение к технологиям, однако имеют различные паттерны факторных нагрузок (табл. 2).

В качестве альтернативной структуры опросника был предложен набор из четырех шкал, соответствующих разным конструктам в сфере изучения отношений к технологиям:

1. Открытость и энтузиазм в использовании технологий — технофилия (пункты 1, 3, 5, 7, 10, 17, 18, 20).

2. Осознанное использование технологий — технорационализм (пункты 9, 12, 15, 19).

3. Трудности в освоении и использовании технологий — технофобия (пункты 8, 13, 14, 16).

4. Социальная опасность технологий — технопессимизм (пункты 2, 4, 11).

Альтернативная структура опросника была также оценена с использованием конфирматорного факторного анализа (табл. 1, модель 2). По итогам анализа возможных направлений приближения структуры опросника к описанию реальных данных были добавлены следующие модификации: (1) факторы 2 и 4 были признаны некоррелирующими между собой, (2) добавлены корреляции между пунктами 1 и 3 (отношение к новинкам технических устройств), 5 и 7 (связь технологий с успехом), 17 и 18 (повышение качества жизни с использованием технологий). Оценки качества модифицированной модели также представлены в табл. 1 (модель 3). Одним из возможных направлений улучшения качества описания данных модели является добавление дополнительной нагрузки на пункт 17 от фактора 2, однако это изменение не приведет к значительному улучшению показателей качества модели и может затруднять интерпретацию полученных результатов (табл. 1, модель 4).

По итогам анализа внутренней структуры опросника предложенная альтернативная структура опросника была признана основной для оценки надежности шкал и дальнейшей работы с опросником (рис. 1).

Все указанные шкалы показали хорошую надежность-согласованность (табл. 4).

Социодемографические факторы отношения к технологиям

В профиле отношения к новым технологиям доминируют технораци­онализм и технофилия, тогда как показатели по технофобии минимальны во всех группах (рис. 2). Согласно результатам дисперсионного анализа с повторными измерениями 4*2 (Тип отношения к технологиям*Группа), эта форма профиля характерна для выборки в целом (основной эффект типа отношения к технологиям, F=349,29, p<0,01, п2=0,30). Различия между подростками и родителями (эффект взаимодействия, F=26,51, p<0,01, п2=0,03)

невелики и заключаются в том, что у подростков, по сравнению с родителями, выше показатели по технофи­лии (t=6,54, p<0,01, d Коэна=0,46) и ниже показатели по технопессимизму (t=-4,49, p<0,01, d Коэна=0,32).

По сравнению с девочками, у мальчиков выше показатели по шкалам тех­нофилии (t=5,79, p<0,01, d Коэна=0,62) и технорациональности (t=3,64, p<0,01, d Коэна=0,39), но ниже показатели по шкалам технопессимизма (t=-2,82, p<0,01, d Коэна=0,30).

Не выявлено различий в отношении к новым технологиям между мужчинами и женщинами. Чем старше родители, тем менее характерны для них технорацио­нальность (r=-0,21, p<0,01) и технофи­лия (r=-0,19, p<0,01) и тем более типична технофобия (r=0,17, p<0,01). Следует отметить, что речь идет о слабых по величине связях.

Отношение к технологиям и пользовательская активность

У подростков время, проводимое онлайн, практически не связано с отношением к новым технологиям (табл. 5). Напротив, у родителей среднее время, проводимое онлайн, связано с большей технофилией и меньшей технофобией. И подростки, и родители с более высоким показателем технофилии более склонны находиться онлайн и использовать гадже­ты во время самых разнообразных активностей в течение дня, совмещая интернет с другими делами и задачами. У родителей склонность быть онлайн во время различных дел в течение дня коррелирует также с технорационализмом и низким уровнем технофобии и технопессимизма.

Признаки интернет-зависимости у подростков 14—17 лет связаны с техно­фобией (r=0,22, p<0,01), но не связаны с технофилией или технорационализмом.

Ограничения со стороны родителей связаны с технофобией и более низким уровнем технорационализма и технофи­лии, а технический контроль — с техно­фобией и меньшим технорационализмом у подростков. Активная медиация со стороны родителей не связана с технофили­ей, но связана с технорационализмом.

Обсуждение результатов

Психометрические характеристики опросника отношения к технологиям. Результаты свидетельствуют в пользу надежности-согласованности и факторной валидности опросника для дифференцированной оценки технофобии, технофилии, технопессимизма и техно­рационализма. Одно из приоритетных направлений его развития — набор норм и повышение репрезентативности существующих оценок средних баллов по каждой шкале. Кроме того, необходима проверка конструктной валидности этого опросника, его тест-ретестовой надежности и повторная проверка структуры опросника после расширенного сбора данных.

Особенности отношения к технологиям у подростков и родителей. Данные указывают на то, что и у современных подростков, и у родителей подростков в профиле отношения к технологиям доминируют технофилия и технорациона­лизм. Хотя различия между взрослыми и подростками невелики, технофилия более типична для подростков, а техно­пессимизм — для родителей. Согласно результатам, в подростковом возрасте отмечаются выраженные гендерные различия по отношению к технологиям: мальчики относятся к технологиям более позитивно, чем девочки. Во взрослом возрасте таких различий не отмечается,

возможно, что с возрастом они «сглаживаются» в соответствии с опытом использования технологий, знаниями и требованиями, с которыми сталкиваются взрослые. Данные, полученные в выборке родителей, позволяют также предполагать, что для людей старшего возраста более характерна технофобия и менее — технорациональность и технофилия. По- видимому, этот результат объясняется не возрастом самим по себе, а тем, что родители более старшего возраста испытывают более выраженные трудности в освоении быстро меняющихся технологий.

Отношение к технологиям и пользовательская активность. Результаты позволяют предполагать, что у взрослых людей отмечается согласованность между их эмоциональной реакцией на технологический прогресс и тем, сколько времени они проводят онлайн, тогда как у подростков их пользовательская активность зависит от иных факторов, нежели общее отношение к технологиям. Интересно, что и у родителей, и у детей техно­филия связана со склонностью использовать гаджеты во время разнообразных деятельностей в течение дня. Иными словами, при позитивном отношении к новым технологиям люди склонны выходить онлайн как можно чаще, начиная с утреннего подъема и заканчивая отходом ко сну.

Тот результат, что признаки интер- нет-зависимости связаны с более высоким уровнем технофобии, хоть и выглядит на первый взгляд парадоксальным, но все же представляется нам закономерным: в исследовании оценивалось субъективное переживание чрезмерного использования интернета, включая переживание проблем, возникающих в различных сферах жизни из-за онлайн- активности. Субъективное переживание «потери контроля» связано с негативными переживаниями в отношении интернета, страхом в отношении технологий.

Отношение к технологиям и стратегии родительской медиации. Негативное отношение к технологиям и трудности рационального, прагматичного подхода к ним более характерны для подростков, испытывающих ограничения и технический контроль со стороны родителей. Эти данные согласуются с представлениями о возможных негативных последствиях ограничений и запретов в отношении интернета со стороны родителей [6; 17]. Отметим, что активная медиация связана с технорационализмом, но не технофилией. С нашей точки зрения, активное участие родителей может провоцировать именно рациональное, позитивное, но в меру прагматичное отношение, а не исключительно положительную эмоциональную оценку.

Выводы

Проведенное исследование позволяет сделать следующие выводы:

1. Опросник отношения к технологиям представляет собой надежный инструмент и включает четыре шкалы (технофилии, технофобии, технорацио­нализма и технопессимизма).

2. И у подростков, и у родителей — жителей больших городов — в профиле отношения к технологиям доминируют технофилия и технорационализм, а показатели по технофобии наиболее низкие. По сравнению с родителями, для подростков более типична технофилия и менее — технопессимизм.

3. В подростковом возрасте у мальчиков показатели технофилии и технора­циональности выше, а технопессимизма ниже, чем у девочек, что не отмечается во взрослом возрасте. В выборке родителей у лиц более старшего возраста выше показатели технофобии и ниже — технора­циональности и технофилии.

4. У родителей эмоциональные аспекты отношения к технологиям (технофи­лия и технофобия) связаны с пользовательской активностью и склонностью использовать гаджеты во время повседневных дел. У подростков технофилия связана с использованием гаджетов во время повседневных дел, но не пользовательской активностью.

5. У подростков переживание ограничений и технического контроля их онлайн-активности со стороны родителей связано с негативным отношением подростков к технологиям и трудностями рационального к ним отношения, а активная медиация со стороны родителей — с более высоким уровнем технора­ционализма.

Важными направлениями дальнейших исследований выступают уточнение связи между различными компонентами отношения к современным, в первую очередь цифровым, технологиям и отношением личности к другим людям и к обществу в целом, а также изучение отношения личности к социальным и гуманитарным технологиям. Особый интерес представляет сравнение отношения к технологиям у представителей разных социальных классов, а также городских и сельских жителей (ввиду различной доступности для них информационных технологий). Также в качестве одного из дальнейших фокусов исследования мы видим сравнение и дифференциацию отношения к различным цифровым технологиям, конструирующим множественную реальность современного мира (дополненной реальности, виртуальной реальности и пр.), а также исследования возможностей методики применительно к иным современным технологиям (генетическим, медицинским и пр.).

 

1. Журавлев А.Л., Нестик Т.А. Социально-психологическая детерминация готовности личности к использованию новых технологий // Психологический журнал. 2018. T. 39. № 5. C. 5—14. DOI:10.31857/S020595920000829-7
2. Рассказова Е.И., Емелин В.А., Тхостов А.Ш. Диагностика психологических последствий влияния информационных технологий на человека. Учебно-методическое пособие для студентов психологических специальностей. М.: Акрополь, 2015. 116 с.
3. Солдатова Г.У. Цифровая социализация в культурно-исторической парадигме: изменяющийся ребенок в изменяющемся мире // Социальная психология и общество. 2018. Т. 9. № 3. С. 71—80. DOI:10.17759/sps.2018090308
4. Солдатова Г.У., Нестик Т.А. Отношение к интернету среди интернет-пользователей: технофобы и технофилы // Вестник Московского государственного областного университета. Серия «Психологические науки». 2016. № 1. С. 54—61.
5. Солдатова Г.У., Рассказова Е.И. Итоги цифровой трансформации: от онлайн-реальности к смешанной реальности // Культурно-историческая психология. 2020. Т. 16. № 4. С. 87—97. DOI:10.17759/chp.2020160409
6. Солдатова Г.У., Рассказова Е.И., Нестик Т.А. Цифровое поколение России: компетентность и безопасность. M.: Смысл, 2017. 375 с.
7. Чумаков А.Н. Технооптимизм. Технопессимизм // Малая российская энциклопедия прогностики / И.В. Бестужев-Лада (гл. редактор). М.: Институт экономических стратегий, 2007. 326 c.
8. Amichai-Hamburger Y. Technology and well-being: designing the future // Technology and Psychological Well-being. Ed. by Amichai-Hamburger Y. Cambridge University Press, 2009. P. 260—278.
9. Brosnan M.J. Technophobia: The psychological impact of information technology. London: Routledge, 1998. 233 p.
10. Cox D.N., Evans G. Construction and validation of a psychometric scale to measure consumer’s fears on novel food technologies: the food technology neophobia scale // Food quality and preference. 2008. Vol. 19. P. 704—710.
11. Damsbo-Svendsen M., Bom Frøst M., Olsena A. A review of instruments developed to measure food neophobia // Appetite. 2017. Vol. 113. P. 358—367.
12. Davis F.D. User acceptance of information technology: system characteristics, user perceptions and behavioral impacts // International journal of man-machine studies. 1993. Vol. 38. № 3. P. 475—487.
13. Donat E., Brandtweiner R., Kerschbaum J. Attitudes and the Digital Divide: Attitude Measurement as Instrument to Predict Internet Usage // Informing Science: the International Journal of an Emerging Transdiscipline. 2009. Vol. 12. P. 38—56.
14. Eden G. Special Eurobarometer 401: survey summary on responsible research and innovation, science and technology // Journal of Responsible Innovation. 2014. Vol. 1(1). P. 129—132. DOI:1 0.1080/23299460.2014.882553
15. Gilbert J.K., Lin H.S. How might adults learn about new science and technology? The case of nanoscience 10. Validation and exploration of instruments for assessing public knowledge of and attitudes toward nanotechnology // Journal of Science Education and Technology. 2013. Vol. 22. P. 548—559.
16. Livingstone S., Haddon L. EU Kids Online. Findings, methods, recommendations. 2014 [Электронный ресурс]. URL: http://www.lse.ac.uk/media@lse/research/EUKidsOnline/Home. aspx (дата обращения: 02.07.2021).
17. Livingstone S., Helsper E.J. Parental mediation of children’s internet use // Journal of Broadcasting & Electronic Media. 2008. Vol. 52. № 4. P. 581—599.
18. Martínez-Córcoles M., Teichmann M., Murdvee M. Assessing technophobia and technophilia: Development and validation of a questionnaire // Technology in Society. 2017. № 51. P. 183—188.
19. Osiceanu M.-E. Psychological Implications of Modern Technologies: “Technofobia” versus “Technophilia” // Procedia — Social and Behavioral Sciences. 2015. Vol. 180. P. 1137—1144.
20. Sinkovics R., Stottingen B., Schlegelmilch B.B., Ram S. Reluctance to Use Technology-Related Products: Development of a Technophobia Scale // Thunderbird International Business Review. 2002. Vol. 44. № 4. P. 477—494.
21. Venkatesh V., Thong J.Y.L., Xu X. Сonsumer acceptance and use of information technology: extending the unified theory of acceptance and use of technology // MIS Quarterly. 2012. Vol. 36. № 1. P. 157—178.

PlumX

Метрики публикации