Роль когнитивных факторов в восприятии искусственных социальных групп с разным уровнем социальной типичности

Постановка проблемы исследования

Восприятие социальных групп и их отдельных представителей является частным случаем социальной перцепции и исследуется в рамках социальной психологии с точки зрения формирования их специфических образов [20; 26; 31]. Примечательно, что классические феномены социальной перцепции — стереотипизация и ингрупповой фаворитизм, — являясь универсальными механизмами социального восприятия [см.: 12; 19; 24], приводят к формированию совершенно различных по содержанию, эмоциональной окрашенности и степени дифференцированности образов социальных объектов, выделенных по разным критериям (этническому, профессиональному, конфессиональному и т. п.). Содержательно специфическими являются и образы, выделенные по одному и тому же (например, этническому) критерию. Более того, сама по себе выраженность стереотипизации и предвзятости (безотносительно стоящего за ними качественного содержания) может варьироваться от минимума к максимуму в зависимости от ряда факторов. Опосредующими звеньями тут могут выступать типы культуры, к которым принадлежат социальные объекты [15; 29], социально-экономический статус [9; 16; 17], специфика автостереотипа [23] и т. п. Еще одной промежуточной переменной выступают диспозиционные характеристики субъекта восприятия: доминантность [21; 27], авторитаризм [10], интернальность [14], агрессивность [2; 5; 6] и др. В результате само понятие «Другой» становится настолько условным, что утрачивает содержательное наполнение в отрыве от конкретного социального стимула, субъекта и контекста восприятия.

В то же время существуют исследования, демонстрирующие универсальный характер работы когнитивных процессов, участвующих в формировании перцептивных образов независимо от особенностей субъекта и объекта восприятия [11; 22; 25; 28]. То есть, с одной стороны, относительно изученным является когнитивный каркас перцепции Другого — например, эвристика доступности при восприятии группового меньшинства [13] или тенденция к преувеличению сходства объектов внутри одной (внешней) группы [18]. С другой стороны, исследования качественных и количественных аспектов образов конкретных аут- групп и их представителей демонстрируют специфичность, которая не может быть объяснена работой когнитивных схем. В связи с этим возникают два исследовательских вопроса.

1.    При каких условиях образ Другого формируется в соответствии с универсальными когнитивными схемами? 2. При каких условиях происходит «ослабление» роли когнитивных факторов в процессе социальной перцепции?

Наша исследовательская идея заключается в проверке предположения о том, что внутренние (индивидуально обусловленные) и внешние (ситуативные) факторы социальной перцепции образуют своеобразный континуум, активизация полюсов которого зависит от степени узнаваемости образа Другого.

Экспериментально мы исследуем социальную перцепцию Другого через восприятие искусственных социальных групп и их представителей, давая описания разных (каждый раз вымышленных) групп в двух разных вариантах узнаваемости. Первый вариант — это малоструктурированные содержательно («минимальные» в терминах Г. Тэжфела [34]) социальные группы (люди, чья работоспособность повышается при воздействии звуков низкой или высокой частоты). Второй вариант — это социальные группы, выделенные по более узнаваемым поведенческим критериям (люди, воспринимающие окружающих как соперников или соратников; люди, отдающие предпочтение «высокостатусным» или «низкоста­тусным» вещам).

Для обозначения данных уровней узнаваемости мы вводим понятие «социальная типичность». Ее низкая выраженность характеризует принадлежность объекта к неизвестной ранее и содержательно неопределенной социальной группе, предварительная информация о которой отсутствует и с трудом может быть сформирована у субъекта восприятия. Средняя «социальная типичность» характеризует принадлежность объекта восприятия к социальной группе, не имеющей устоявшегося названия, однако легко представляемой по знакомым поведенческим маркерам ее представителей. Высокая «социальная типичность» характеризует реально существующие, хорошо знакомые субъекту социальные группы, выделенные, например, по этническому (русские/башкиры) или идеологическому (коммунисты/либералы) критерию.

Целью нашей работы является сравнительное исследование эффектов когнитивных факторов — когнитивных стилей и дивергентного мышления — на выраженность стерео­типизации и ингруппового фаворитизма (предвзятости) в отношении искусственных, не существующих в реальности, социальных групп, характеризующихся низким и средним уровнем социальной типичности.

В нашем исследовании специфики восприятия социальных групп с низким уровнем социальной типичности [3] было обнаружено, что особенности когнитивных стилей в совокупности с контекстными факторами оказывают существенное влияние на возникновение стереотипов восприятия.

В настоящем исследовании эмпирической проверке подвергаются две исследовательские гипотезы:

1. Влияние когнитивных стилей и дивергентного мышления на выраженность аутгрупповой стереотипизации является более выраженным при восприятии низкотипичных социальных групп и менее выраженным при восприятии среднетипичных социальных групп.

2.    При восприятии низкотипичных социальных групп влияние когнитивных стилей и дивергентного мышления на выраженность ингруппового фаворитизма является незначи­мым и остается таковым при росте уровня социальной типичности объектов[1].

Метод, процедура, участники исследования

Информация о социальных группах предъявлялась испытуемым в виде специально написанных текстов — статей научно-популярного жанра, описывающих якобы выявленные в результате исследования категории людей, отличающихся специфическими характеристиками[2]. Всего предъявлялось 4 текста (Приложения 1—4).

Предполагалось, что группы, описанные в текстах 1 и 2, характеризуются низким уровнем социальной типичности (узнаваемости), а группы, описанные в текстах 3 и 4, — средним уровнем социальной типичности. Описание реальных социальных групп с высоким уровнем социальной типичности не было включено в настоящее исследование из соображений предварительной сформированности по отношению к ним готовых установок. Для соблюдения единых требований к стимулам разного уровня социальной типичности ставилась задача подбора таких стимульных объектов, отношение к которым формируется непосредственно в ходе эксперимента.

После прочтения текстов испытуемым предлагалось отнести самого себя к одной из описанных групп. Таким образом, для каждого участника определялась ин- и аутгруппа.

Затем испытуемых просили охарактеризовать обе группы с помощью набора положительных и отрицательных качеств, выбрав любое их количество. Далее предлагалось таким же образом охарактеризовать прототипическую группу, в которую входят обе рассматриваемые категории людей. Подсчет разности количества совпадающих с прототипическими характеристик, присвоенных «своей» и «чужой» группе, рассматривался как показатель ингруппового фаворитизма [см.: 22].

Исследуемый феномен стереотипизации содержательно рассматривается как склонность описывать конкретного представителя «чужой» группы в терминах обобщенных качеств либо конкретного поведения, демонстрирующего проявление определенного качества. Например: «сдержанный» (обобщенное качество); «сумел подавить свой гнев и раздражение» (конкретное поведение, демонстрируемое «сдержанным» человеком). Выбор большего числа обобщенных качеств, чем проявлений конкретного поведения, при описании представителя аутгруппы свидетельствовал о высокой выраженности стереотипиза­ции [3; 22].

Показатели когнитивных стилей, такие как: полезависимость—поленезависимость, ригидный—гибкий познавательный контроль, рефлексивность—импульсивность, синтетичность—аналитичность, когнитивная простота—сложность, измерялись соответственно методиками АКТ-70 К. У. Эттриха (модификация классического варианта методики «Фигуры Готтшальдта») [7, с. 49]; «Свободные ассоциации» Р. Гарднера [7, с. 69]; «Сравнение похожих рисунков» Дж. Кагана [7, с. 79]; «Свободная сортировка объектов» Р. Гарднера в модификации В.А. Колги [4] и «Репертуарный тест» Дж. Келли [8, с. 457]. Показатели дивергентного мышления оценивались вербальным тестом творческого мышления «Необычное использование», разработанным на основе теста Дж. Гилфорда [1]. В качестве показателей полезависимости—поленезависимости выступали: (1) время работы с тестом и (2) количество правильных ответов. Показателями ригидного—гибкого познавательного контроля являлись: (1) сумма дистанций и (2) среднее значение дистанции слов- ассоциаций. Импульсивный—рефлексивный стиль определялся по показателям: (1) общее время работы с рисунками и (2) количество правильных ответов. Синтетичный—аналитичный стиль был представлен показателями: (1) количество групп и (2) количество слов в самой большой группе. Когнитивная простота—сложность определялась количеством категорий конструктов. Показателем беглости служило количество предложенных релевантных вариантов необычного использования предмета; гибкости — количество категорий предложенных вариантов; оригинальности — частота встречаемости вариантов, переведенная в баллы в соответствии с ключом.

Измерение когнитивных стилей и дивергентного мышления осуществлялось после работы испытуемых с текстами-описаниями социальных групп и их оценки с помощью процедур диагностики ингрупповой предвзятости и аутгрупповой стереотипизации.

Сырые данные обрабатывались в программе Statistica 10 c использованием двухфак­торного дисперсионного анализа в качестве основного метода, а также кластерного анализа (метод К-средних) и описательной статистики в качестве вспомогательных методов.

В исследовании приняли участие 207 студентов 1—3 курсов Пермского государственного национального исследовательского университета. Окончательное число испытуемых после отсева статистических выбросов составило 191 человек, из них 142 девушки и 49 юношей (26%) в возрасте от 17 до 22 лет (M = 19,06; SD = 0,98).

Результаты исследования

По итогам проведенного анализа распределения показателей из дальнейшей обработки были исключены переменные, имеющие неудовлетворительные значения асимметрии (А) или эксцесса (Е). Были исключены показатели времени, полученные в ходе оценки когнитивного стиля «полезависимость—поленезависимость» (А = -0,64) и когнитивного стиля «импульсивность—рефлексивность» (А = 1,13, Е = 1,20), а также показатели суммы дистанций, полученные в ходе оценки ригидного—гибкого познавательного контроля, и количества слов в самой большой группе для синтетичности—аналитичности (А = 0,68). Кроме этого для получения приемлемой картины отклонений по оставшимся показателям из выборки были исключены данные 16 испытуемых (статистические выбросы).

В табл. 1 приводятся данные описательной статистики показателей, включая итоговые значения асимметрии и эксцесса как показателей нормальности распределения.

Как видно из таблицы, большинство исследуемых показателей имеют нормальное распределение. Исключение составляет показатель беглости, значение асимметрии которого (А = 0,57) незначительно превышает критическое. Тем не менее, распределение данной переменной является близким к нормальному.

На первом (подготовительном) этапе с помощью кластерного анализа (метод К-средних) осуществлялось формирование групп испытуемых с низким, средним и высоким уровнем выраженности показателей когнитивных стилей и дивергентного мышления. Результаты испытуемых, попавших в группы со средним уровнем выраженности данных показателей, были исключены из дальнейших анализов. Сопоставление проводилось в группах участников с контрастными (низкими и высокими) значениями. Метод анализа крайних групп использовался с учетом специфики показателей когнитивных стилей: в крайние группы вошли испытуемые с выраженными стилевыми особенностями. В случае с дивергентным мышлением та же процедура осуществлялась из соображений единообразия.

Таблица 1

Описательная статистика показателей

На втором этапе с помощью двухфакторного дисперсионного анализа исследовались особенности влияния когнитивных факторов и социальной типичности на показатели сте­реотипизации.

На третьем этапе аналогичный анализ проводился по показателю предвзятости (ингруппового фаворитизма).

В табл. 2 приводятся данные о значимости одиночных эффектов когнитивных факторов и их взаимодействий с социальной типичностью группового образа по переменной аутгрупповой стереотипизации.

Как видно из таблицы, фактор полезависимости—поленезависимости оказал значимый одиночный эффект на показатель стереотипизации (F = 23,86; р < 0,001). Взаимодействие данного фактора с уровнем социальной типичности стимула оказалось близким к значимому (F = 3,21; р < 0,10). На рис. 1 приводятся средние значения и дисперсии показателей стереотипизации при разных уровнях факторов «полезависимость—поленезависимость» и «социальная типичность».

Результаты Post hoc сравнения свидетельствовали о том, что выраженность стерео­типизации является более высокой у полезависимых, чем у поленезависимых испытуемых, при восприятии как низкотипичных (р < 0,001), так и среднетипичных (р < 0,05) социальных групп. При выраженной поленезависимости стереотипизация снижается в обеих группах, однако оказывается значимо выше для групп со средней социальной типичностью (р < 0,01). Вместе с тем данные результаты нельзя рассматривать как надежные, поскольку показатели дисперсий зависимой переменной в выделенных группах обнаружили значимые различия по критерию Левена (F = 6,01; р < 0,001).

Таблица 2

Одиночные эффекты когнитивных факторов и их взаимодействия с социальной типичностью (СТ) группового образа по переменной аутгрупповой стереотипизации

Фактор ригидного—гибкого познавательного контроля оказал близкий к значимому одиночный эффект на показатель стереотипизации (F = 3,48; р < 0,10). Взаимодействие данного фактора с уровнем социальной типичности также оказалось близким к значимому (F = 2,79; р < 0,10). На рис. 2 отображены средние значения показателей стереотипизации при разных уровнях независимых факторов.

Post hoc сравнения свидетельствовали о том, что выраженность стереотипизации является более высокой у испытуемых с ригидным, чем с гибким познавательным контролем при восприятии низкотипичных групп (р < 0,01) и не обнаруживает статистически значимых различий у данных групп испытуемых при восприятии среднетипичных социальных объектов (р > 0,10). При этом у испытуемых с гибким познавательным контролем стерео­типизация является более высокой при восприятии среднетипичных, чем низкотипичных групп (р < 0,05).

Рис. 1. Выраженность стереотипизации при разных уровнях факторов
«полезависимость—поленезависимость» и «социальная типичность»

Рис. 2. Выраженность стереотипизации при разных уровнях факторов «ригидный—гибкий познавательный контроль» и «социальная типичность»

Фактор рефлексивности-импульсивности оказал значимый одиночный эффект на показатель стереотипизации (F = 11,20; р < 0,001). Взаимодействие данного фактора с уровнем социальной типичности оказалось незначимым (F = 0,48; р > 0,10). На рис. 3 представлена выраженность стереотипизации при разных уровнях данных факторов.

Рис. 3. Выраженность стереотипизации при разных уровнях факторов «рефлексивность-импульсивность» и «социальная типичность»

Post hoc сравнения свидетельствовали о том, что выраженность стереотипизации является более высокой у импульсивных, чем у рефлексивных испытуемых, при восприятии как низкотипичных (р < 0,05), так и среднетипичных (р < 0,01) групп. При восприятии групп с разной социальной типичностью рефлексивные испытуемые демонстрировали одинаковый уровень стереотипизации (р > 0,10). Та же закономерность наблюдалась в группах импульсивных испытуемых.

Фактор когнитивной простоты-сложности не оказал значимого одиночного эффекта на показатель стереотипизации (F = 1,61; р > 0,10) . Однако взаимодействие данного фактора с уровнем социальной типичности оказалось близким к значимому (F = 2,85; р < ОДО). На рис . 4 представлено соотношение средних значений и дисперсий показателей стереотипизации, иллюстрирующее полученные результаты.

Post hoc сравнения свидетельствовали о том, что выраженность стереотипизации при восприятии низкотипичных групп выше у когнитивно простых, чем у когнитивно сложных испытуемых (р < 0,05). При восприятии групп со средним уровнем социальной типичности когнитивно простые и когнитивно сложные испытуемые не обнаруживали значимых различий по уровню выраженности стереотипизации (р > 0,10). Между группами с одинаковым уровнем когнитивной простоты-сложности не было выявлено различий по показателю стереотипизации ни при восприятии низкотипичных, ни при восприятии среднети­пичных объектов (р > 0,10).

Одиночный эффект фактора оригинальности дивергентного мышления на стереоти­пизацию оказался незначимым (F = 1,53; р > 0,10). Однако его взаимодействие с уровнем социальной типичности было близким к значимому (F = 3,66; р < 0,10). Обнаруженные результаты представлены на рис. 5.

Рис. 4. Выраженность стереотипизации при разных уровнях факторов «когнитивная простота—сложность» и «социальная типичность»

Рис. 5. Выраженность стереотипизации при разных уровнях факторов
«оригинальность дивергентного мышления» и «социальная типичность»

Post hoc сравнения свидетельствовали о том, что выраженность стереотипизации является более высокой у испытуемых с низкой оригинальностью при восприятии низ­котипичных групп (р < 0,05). При восприятии групп со средней социальной типично­
стью значимых различий между испытуемыми с низкой и высокой оригинальностью не наблюдается. Значимые различия отсутствуют также в показателях испытуемых с идентичным уровнем оригинальности при восприятии групп с разной социальной типичностью образа (р > 0,10).

В табл. 3 приводятся данные о значимости одиночных эффектов когнитивных факторов и их взаимодействий с социальной типичностью группового образа по переменной ингруппового фаворитизма (предвзятости).

Таблица 3

Одиночные эффекты когнитивных факторов и их взаимодействия с социальной типичностью (СТ) группового образа по переменной ингрупповой предвзятости

Как видно из таблицы, когнитивные факторы не обнаружили статистически значимых эффектов и взаимодействий по переменным ингрупповой предвзятости. При этом на основании значений критерия Левена сомнению можно подвергнуть лишь результаты по показателям синтетичности—аналитичности и беглости дивергентного мышления. Однако общая картина свидетельствует все же в пользу высокой вероятности отсутствия эффектов когнитивных факторов на ингрупповую предвзятость при любом уровне социальной типичности воспринимаемых социальных групп.

Обсуждение

Результаты, полученные в нашем исследовании, свидетельствуют о том, что когнитивные факторы играют существенную роль в процессе стереотипизации социальных аутгрупп. При этом в условиях низкой социальной типичности воспринимаемых объектов их влияние усиливается, а при росте социальной типичности, наоборот, снижается. Так, в условиях низкой социальной типичности рост уровня стереотипизации фиксируется при выраженной полезависимости, ригидности, импульсивности, когнитивной простоте и слабой оригинальности. При усилении социальной типичности воспринимаемых социальных групп до (условно) среднего уровня рост уровня стереотипизации обусловливается лишь влиянием таких факторов, как полезависимость и импульсивность. Влияние факторов ригидности, когнитивной простоты и оригинальности ослабевает вплоть до полного исчезновения.

Чем можно объяснить полученные результаты? Мы предполагаем, что социальную типичность (и связанную с ней узнаваемость) объекта восприятия можно рассматривать как ситуативный (внешний) фактор, который обеспечивает функциональный отклик перцептивной системы. В качестве физиологической метафоры данного процесса можно привести реакцию зрачка на степень освещенности объекта для его лучшего рассмотрения. Механической метафорой может служить гибридный автомобиль, использующий в качестве альтернативных источников энергии двигатель внутреннего сгорания и электродвигатель: при большой скорости на дальние расстояния используется двигатель внутреннего сгорания, а при малой скорости на короткие расстояния — электродвигатель [см.: 33]. Судя по всему, ослабление интенсивности (яркости) перцептивного объекта активизирует когнитивные факторы в процессе формировании его образа. Другими словами, при низкой социальной типичности объекта, когда его образ содержательно размыт, нейтрален, а потому не отягощен предварительными установками и оценочными суждениями, восприятие зависит от устоявшихся индивидуальных приемов обработки информации — когнитивных стилей. Наоборот, когда объект обладает высокой социальной типичностью, т. е. хорошо узнаваем, роль индивидуальных когнитивных стилей ослабевает и отношение к объекту, скорее, не формируется, а актуализируется на основе усвоенной извне (часто идеологизированной) информации. В полученных нами результатах обращает на себя внимание тот факт, что при изменении стереотипизации под влиянием релевантных полюсов когнитивных стилей при восприятии низкотипичных групп она каждый раз оказывается ниже уровня стереотипи­зации среднетипичных групп при той же выраженности когнитивного полюса. Визуально эта тенденция представлена на всех графиках, однако статистическая значимость данных различий обнаруживается только для факторов полезависимости—поленезависимости и рефлексивности—импульсивности. На наш взгляд, данный факт согласуется с идеей о том, что при росте социальной типичности стереотипный образ аутгруппы актуализируется в виде заранее сформированного и потому четко выраженного, как бы более интенсивного, представления о воспринимаемом объекте.

Как и в нашем предыдущем исследовании [3], мы не обнаружили значимого влияния когнитивных факторов на формирование ингруппового фаворитизма (предвзятости). Таким образом, было еще раз подтверждено, что в основе феноменов стереотипизации и ингруппового фаворитизма лежат разные механизмы: стереотипизация обнаруживает, скорее, когнитивную, а предвзятость—мотивационную обусловленность. Можно предположить, что усиление социальной типичности социального объекта приводит к росту ингруппового фаворитизма в условиях сформированности определенных ценностно-мотивационных характеристик личности.