Структура сельской территории боспорского царства в I—II веках нашей эры, как отражение взаимосвязи человека и природы

В античное время не существовало привычных для современного человека средств связи, поэтому поселения строились так, чтобы облегчить коммуникации между ними. Для налаживания коммуникаций людям были доступны лишь возможности своего тела, т. е. зрение, слух, речь, способность самостоятельно передвигаться в пространстве или управлять гужевым транспортом. Только благодаря этому они могли своевременно организовывать взаимопомощь и реагировать на угрозы извне. Поэтому такое значение имеют расстояния между различными пунктами на хоре[*] полисов [38, с. 13—25]. Необходимо подчеркнуть, что с развитием человеческой цивилизации форма коммуникаций изменялась, но содержание и функции оставались неизменными.

Для лучшего понимания процессов, проходивших в первые века нашей эры на Боспоре, необходимо расширить термин «коммуникация». В это понятие должны войти не только расстояния между поселениями и дороги, но и облик поселений, система сакральных мест, которые, возможно, являлись также местами, где собирались представители сразу нескольких близлежащих общин, аудио- и визуальная доступность (слышимость и видимость) соседних поселений. При рассмотрении коммуникаций необходимо также учитывать целый ряд психологических и мировоззренческих аспектов восприятия различных связей и взаимосвязей в мире самим населением Боспора. Кроме того сельские поселения встраивались в природный ландшафт, который воспринимался как проявление божественного, следовательно, структура сельской территории во многом была сакральной и тесно связанной с природой.

Здесь следует отметить, что реконструкциям психологии и мировоззрения людей современных обществ по элементам культуры в литературе уделяется большое внимание [18, с. 53—53; 96—120; 398—409; 37; 42]. Но применение этих же методик при изучении древнего мира встречается гораздо реже. Не вызывает сомнения тот факт, что понимание развития древних обществ невозможно без реконструкции их психологии и картины мира. Например, интерпретация мегалитических построек, их назначения тесно связана с изучением мировосприятия создавших их обществ [22; 41]. Для огромных затрат людских и материальных ресурсов нужна была мотивация, а это область психологии. Без учета психологических аспектов процессы, связанные с системными изменениями в обществах (например, разложение общинно-родового строя у кельтов [32; 19; 34]), синтезом различных культур (например, в период эллинизма на обширных территориях Восточного Средиземноморья и Ближнего Востока [26; 30; 35]) предстают в значительной степени схематичными и неполными.

Особое внимание в рамках данной статьи к сельской территории объясняется тем, что это более обширное по сравнению с городским пространство, где, как и в любом государстве аграрного типа, проживала большая часть населения, а также располагались поселения различных этнических групп. Таким образом, сельская территория представляется основной ареной межэтнических взаимодействий, которые самым непосредственным образом влияли на развитие Боспорского царства.

Отдельно взятое поселение представляет собой социальную группу с преимущественно прямым взаимодействием ее членов [40, с. 20]. Сама структура поселения с общей системой обороны, защиты отражает единство проживающих на его территории людей. Однако Боспорское царство, как и многие другие античные общества, являлось не совокупностью отдельных поселений, а единой развивающейся системой, поэтому должна быть структура (наподобие стен для одного поселения), отражающая это. А так как кроме прямого взаимодействия людям той эпохи практически не были доступны иные формы коммуникации, то наиболее значимыми точками такой структуры должны были стать места, общие сразу для многих поселений, социальных групп.

Больше всего на роль таких точек коммуникации подходят святилища, следы которых во множестве обнаружены на сельской территории Боспора [14]. Аналогии данного явления можно проследить на территории материковой Греции, где святилища более подробно изучены. На территории Греции сакральные места играли роль не только религиозную, но и коммуникативную [36]. Логично предположить, что это справедливо и для Боспорского царства.

Важно отметить, что греческие святилища располагались на высоких местах, видимых с большого расстояния [36, с. 38]. И многие из обнаруженных подобных мест на территории Боспора также находились на возвышенностях [14]. Расположение особых сакральных сооружений на наиболее высоких пунктах дополняет систему коммуникаций на территории, объединяет людей, задает им ориентиры не только во внутренней, духовной жизни, но и дает им видимые «точки опоры».

Особую важность представляет соединение в таких сакральных местах сразу двух функций: религиозной и коммуникативной. Религия была тем, что связывало людей помимо повседневных, бытовых дел. Отсюда вытекает дополнительная смысловая нагрузка на обряды, которые проводились в подобных местах. Сам смысл религиозного обряда — связь с божественным — расширялся и означал, скорее всего, связь вообще: связь с богами, связь между людьми, связь различных поселений.

Интересно и то, что римляне считали обряды важнее богов, так как именно они объединяют людей [33, с. 35]. Для римлян, как, видимо, и для греков и варваров, была важна именно коммуникативная функция обрядов. Взаимосвязи играют особую роль для империи с ее огромными расстояниями и многочисленными этносами, так как от информационного обмена между различными частями и элементами зависит сама жизнь государства. По-видимому, в сознании античных людей имела место синонимичность «обряд» — «коммуникация (связь, общение)» — «сакральное место».

Играло свою роль и то, что расположение сакральных мест рассчитывалось с учетом их видимости из поселений. Таким образом, поселения тоже являлись элементами некой сакральной системы. Необходимо сказать и о курганах, которые могли продолжать выполнять свои коммуникативные функции (маркеры, ориентиры) [28, с. 243] и после завершения функционирования в качестве захоронений или мест для проведения обрядов. Курганы, которые, безусловно, были связаны с хорой [29], являлись частью сакральной связующей сети.

Курганы были элементами визуальной коммуникации, так же как и расположенные на высоких местах святилища, но следует отметить важность и ау­диокоммуникации [38] между точками на сельской территории, иначе эта территория переставала быть единой системой, а разбивалась на изолированные сообщества. Здесь на первый план, по-видимому, выступает психологический аспект. Люди общаются посредством звуков, и сама связь, коммуникация ассоциируется тоже со звуковым общением. Когда шум одного поселения слышен в другом, это создает определенную связь между ними.

Однако выяснить точную хронологию изменений в такой системе весьма трудно именно из-за того, что многие ее элементы меняли свои функции с течением времени, сохраняя другие. В свете вышесказанного стоит проследить изменения в системе сельских поселений Боспора. Политические и экономические события непременно влияют на облик хоры, что не может не отражаться на системе коммуникаций, а следовательно, и на единстве проживающего на данной территории общества.

Так, кризис второй половины I в. до н. э. — начала I в. н. э. привел к тому, что не позднее 80-х гг. I в. до н. э. большая часть сельских поселений либо гибнет, либо покидается своими жителями [1, с. 23]. А в годы начала экономического подъема, на которые пришлось правление Асандра и его преемников, на территории Боспорского царства возникает сеть разнообразных новых поселений [9].

Однако по археологическим источникам прослеживается тот факт, что в первые века нашей эры, несмотря на экономический подъем, сельских поселений на территории Крыма было гораздо меньше, по сравнению с эллинистическим периодом. Из 276 поселений, обнаруженных разведками Восточно­Крымского отряда на территории европейской части Боспора, к первым векам нашей эры относятся только 76. При этом 46 из них находились на месте эллинистических поселений и лишь 30 возникли на новых местах [4; 5; 6]. Этот факт можно объяснить тем, что кроме сокращения сельского населения вследствие войн и голода, возможно, эпидемий, наблюдался его отток в города, которые в это время динамично развиваются [1].

Разобраться, как все эти изменения влияли на систему коммуникаций, мироощущение населения можно, проследив изменения в облике самих поселений, при условии согласия с тезисом, что система поселений, их облик и структура отражают в определенной степени духовную сторону жизни людей.

Важно понимать, как именно воспринимали мир сами античные жители Боспора, что для них означали те или иные явления действительности. Если принять во внимание, что в их мировоззрении поселения, святилища, коммуникации были элементами единой системы, то по изменению облика поселений можно сделать ряд предположений по развитию всей этой системы в рассматриваемый период. В первые века нашей эры, действительно, меняется характер сельских поселений, они становятся пунктами обороны Боспора.

Среди усадеб, относящихся к периоду IV—II вв. до н. э., известны лишь неукрепленные виллы, тогда как в I в. до н. э. — I в. н. э. и вплоть до III в. н. э. появляются сельские виллы или усадьбы с мощными внешними каменными стенами, способными выдержать нападения врагов [4, с. 104 и сл.]. Это косвенно подтверждает отток сельского населения в города, так как военно-политическая ситуация в I—II вв. н. э., судя по укрепленным усадьбам, была напряженной, жить в городах было гораздо безопаснее.

Появление внешней угрозы, приведшей к укреплению поселений, не могло не сказаться на системе коммуникаций. Сами по себе стены не так влияют на единство населения, как знание того, что за этими стенами небезопасно, т. е. пространство между различными точками на территории вне стен стало восприниматься с негативным оттенком. Стены также нарушают визуальную и аудиокоммуникации, воздействуют на психологию. Речь идет о снижении связанности, солидарности между социальными группами внутри одного этноса, что облегчает процесс ассимиляции для другого [2], в данном случае — варваров.

Желание обезопасить себя привело к нарушению коммуникаций и появлению элементов изоляции. В условиях когда нарушается связность социальных групп на территории государства, повышается роль центральной, в данном случае, царской власти, которая берет на себя часть функций по организации социальных групп в единое целое. Что и наблюдается на Боспоре, где в первые века нашей эры царская власть усиливается по сравнению со временем Спар- такидов и развивается бюрократический аппарат [1].

Этот процесс сопровождается и строительством новых укреплений уже по воле царской власти [25, с. 93]. Укрепленные пункты, включаясь в существующую систему поселений и святилищ, становились не только пунктами обороны, но и проводниками царской власти. Важно подчеркнуть именно коммуникативную функцию таких новых поселений: они обеспечивали связанность государства, его подчиненность и подконтрольность царю.

Система открытых, неукрепленных поселений, связанных сакральными местами, т. е. единством духовной жизни, уступает место централизованной, бюрократической системе, объединяющей закрытые, отгороженные друг от друга (а значит и более удобные для контроля) населенные пункты.

Интересная аналогия с ситуацией на Боспоре прослеживается в развитии сельских поселений в Мезии и Фракии в первые века нашей эры. В этих римских провинциях продолжали существовать, как и столетия до этого, равные по статусу сельские общины. Но с переподчинением сельских общин городской, римской администрации наблюдается развитие частнособственнических отношений, постепенная потеря сельской общиной части своих исконных функций и ее ориентация на выполнение финансовых обязательств перед римской властью [7, с. 141]. Скупка ветеранами римской армии, знатными горожанами общинных земель изменили облик сельской территории Мезии и Фракии, усилив имущественную дифференциацию. На Боспоре значительная имущественная дифференциация отмечается в крупных городах [1, с. 193], на сельской же территории и в малых городах наблюдается унификация [10, с. 41].

Из сельских поселений первых веков нашей эры лучше всего исследованы поселки, расположенные в европейской части Боспора. Основной их особенностью является сходство внешнего облика, планировки, характера построек с тем, что встречается в городах Боспора этого же времени (особенно в малых) [3]. Это может быть следствием рационального подхода, который трактовал одни и те же методы строительства и организации домашнего хозяйства, но нельзя исключать и влияние тенденции к унификации, которая характерна для обществ с единым центром и единой системой управления и контроля.

Компактная планировка сельских поселений на Боспоре, аналогичная планировке городов, была следствием особенностей исторического развития Боспора и его взаимоотношений с окружающими племенами. Как уже упоминалось, подавляющее большинство сельских поселений первых веков нашей эры было укреплено либо располагалось в труднодоступных местах.

Постоянная военная опасность в этот период заставляла сельских жителей укреплять свои поселения. Сооружение каменных оборонительных стен вокруг всего поселка было под силу только большому числу людей. Поэтому укрепление поселков неизбежно связано с их укрупнением, изменением планировки, так как внутри огражденной стенами территории должно было уместиться все население прилегающей территории, что также объясняет сокращение числа сельских поселений в I—II вв. н. э. Однако обнесение поселка каменными стенами и постройка тесно примыкающих один к другому домов вместо разрозненных, удаленных друг от друга, как это было прежде, еще не означало превращения поселка в город.

Определенные аналогии в планировке сельских поселений Боспора можно проследить и в других регионах античного мира. Тацит на рубеже I и II вв. н. э., описывая германские племена, сообщает, что они строили деревни (vici) не так, как римляне, не в виде соединенных между собой и примыкающих друг к другу строений, а каждый окружал свой дом свободным пространством, так что дома были удалены один от другого [31; 16]. Античная деревня в римском понимании — это тесно расположенные, примыкающие друг к другу дома. Поэтому особенности планировки сельских поселений Боспора римского времени не являются чем-то исключительным [27, с. 51].

Интересно, что основной характеристикой таких поселений является не просто компактность, а теснота. Люди, проживавшие в таких поселениях, были вынуждены приспосабливаться к таким условиям и, прежде всего, менять свое отношение к другим людям, иначе тесное соседство было чревато постоянным дискомфортом и конфликтами. А внутренние конфликты были смертельно опасны для малых поселений.

Так, конкретные исторические условия оказывали влияние на мировоззрение и психологию людей. Важно отметить, что теснота и компактность влекут за собой концентрацию на внутренней жизни поселений, на собственной внутренней жизни, что дополнительно разрушает систему коммуникаций как внутри отдельной социальной группы, так и между различными поселениями, городами.

Однако сельские поселения на Боспоре являлись не только элементами коммуникационной сети, но и пунктами обороны. Это двойное назначение сельских поселений наиболее ярко отражено в типологии сельских поселений А. А. Масленникова [11; 16; 17; 12].

А. А. Масленников в качестве критерия для выделения типов сельских поселений Боспора предложил использовать занимаемую поселением площадь, характер застройки и принцип планировки этой площади.

Тип I — простое поселение, обособленное, представляющее собой автономный жилищно-хозяйственный комплекс:

•   вид «А» — поселение из одной постройки (у станицы Анапской, хут. Рассвет — на Азиатской стороне Боспора);

•   вид «Б» — укрепленные дома башенного типа (Семибратское городище — Таманский полуостров).

Тип II — поселения с рассеянной застройкой:

•        вид «А» — селища (варвары);

•        вид «Б» — деревни (греки).

Тип III — поселения со сплошной застройкой:

•    вид «А» — помещения в таких поселениях группируются вокруг одного большого двора, реже двух дворов, образуя замкнутое пространство, в таких поселениях нет улиц;

•   вид «Б» — поселения, спланированные по линейному принципу. В них есть улицы, переулки, площади.

Данная типология имеет ряд преимуществ, так как, кроме площади и характера застройки, учитывает и структуру поселений, их внутреннее устройство, что позволяет перейти к системному анализу как специфики отдельных поселений, так и общих моментов.

Все сельские поселения первых веков нашей эры образуют единую оборонительную систему и объединены общим административным замыслом [8; 15]. Структура же поселений отражает не только их роль в оборонительной системе, но и характер связей внутри конкретной социальной группы, а также связей с другими социальными группами. Организация пространства поселений по тому или иному типу представляется не случайной и не стихийной, хотя этого нельзя исключить для определенной части поселений. Исходя из планировки жилищ и обнаруженной в них утвари, можно также сделать вывод, что обитателями сельских поселений Боспора были свободные земледельцы [4, с. 159].

Наглядней всего взаимосвязь внутренней структуры поселения с мировосприятием его жителей прослеживается на населенных пунктах типа III. Так, поселения типа III вида «А» явно организованы социальной группой, имеющей единый центр, будь то кровное родство и/или хозяйственные интересы. Общий двор представляется прекрасной площадкой для общения, которая не просто определенным образом организует жизнь людей, но и отражает их желания и предпочтения в коммуникациях друг с другом. Поселения типа III вида «Б» уже не предполагают некого единого центра, а улицы и переулки разбивают пространство на части, соответствующим образом организуя и общение внутри социальной группы.

Можно объяснить особенности структуры поселений хозяйственными потребностями или потребностями обороны, рациональным использованием условий местности, и это будет в значительной степени справедливо, однако при этом не будет учитываться сакральная коммуникативная сфера жизни людей. Общение, коммуникации играли важную роль в жизни античного общества [36, с. 42] и, в частности, населения Боспорского царства.

Наряду с греческими поселениями существовали и варварские, что естественно в условиях неоднородности этнического состава сельского населения Бос- порского царства. Варварские поселения изучены гораздо хуже греческих, и выводы исследователей по этой теме часто оспариваются.

Тем не менее большинство исследователей выделяют целый ряд варварских поселений на сельской территории Боспора. Например, в поселении у с. Се- меновка, по-видимому, проживало сильно сармати- зированное население, которое пользовалось землей на условиях выполнения некоторых повинностей, в частности несения службы и уплаты податей [4, с. 160]. Некоторые исследователи находят на сельской территории таких поселений черты мелкого условного землевладения [12, с. 30].

Черты и элементы, связываемые с различными варварскими этносами (в погребальном обряде, антропонимике, лепной посуде), выявляются постоянно. Особенно стабильно прослеживается позд­нескифское влияние [8, с. 62]. Наиболее ярко присутствие варварского элемента среди населения Бос- пора видно по характерной для этой категории населения лепной керамике. Для периода I—III вв. н. э. это коллекции лепной посуды из Илурата, Семенов- ки, Михайловки, Золотое-берег, Ново-Отрадного и др. [там же, с. 15].

Варварские поселения, будучи включенными в Боспорское царство, также должны были быть частью его коммуникационной сети. Однако, как уже отмечалось, изначально основным связующим звеном на сельской территории Боспора, скорее всего, были святилища. Взаимосвязь коммуникаций и религии являлась препятствием для органического включения в боспорское общество других этносов с другой религией. Представители иных этнических групп были вынуждены либо перенимать религиозные представления и обряды, либо находиться в состоянии значительной изоляции по отношению к греческим поселениям. Это могло служить дополнительным стимулом для принятия греческих обычаев, а значит способствовать эллинизации.

Но с ростом тенденции к изоляции греческих поселений друг от друга, с частичной утратой святилищами коммуникативной роли, переносом этих функций на бюрократический аппарат и царскую власть варвары оказались полностью включенными в бос- порское общество. Для бюрократического аппарата не было большой разницы между варварским или греческим поселением, тем более что царская власть, по-видимому, постепенно начинает опираться именно на варварских военных поселенцев [25, с. 93].

В новой системе коммуникаций варвары для успешного существования могли и не перенимать греческих обычаев, перестраивая только свою хозяйственную жизнь для выполнения тех или иных обязательств перед царской властью. Создались условия для распространения варварских идей в боспорском обществе, в то время как процесс эллинизации стал затухать. Поэтому если в начале рассматриваемого периода наблюдается только эллинизация, то постепенно к III в. н. э. нарастает варваризация Боспор- ского царства [24, с. 254].

Итак, экономические и политические изменения в регионе коснулись как облика сельских поселений Боспора, так и всей системы коммуникаций. Сокращение числа сельских поселений в первые века нашей эры не противоречит тому, что в это время экономика Северного Причерноморья переживала расцвет. Это объясняется оттоком сельского населения в города, а также укрупнением самих поселений, которые теперь в большей степени, чем раньше, стали выполнять оборонительные функции. Новая сеть укрепленных сельских поселений строилась по единому плану, и это косвенно подтверждает укрепление государственного сектора экономики Боспора, царской власти и власти бюрократического аппарата. Смена же систем коммуникаций открыла пути для варваризации боспорского общества, способствовала изменению мировоззрения и психологии населения данного региона.