Об одном повороте в зеркальном лабиринте

В психотерапевтической литературе от Жака Лакана и Якоба Морено до Джона Гриндера и Ричарда Бэндлера об­разы и метафоры, связанные с зеркалами, занимают почет­ное место. Сама по себе групповая психотерапия неразрыв­но ассоциируется с образом зеркала и тем, что получило название «зеркального зала» (Фулкс и Энтони, 1957, с.50), где «человек сталкивается с различными аспектами своего социального, психологического и физического образа». (Если бы это было единственным, что мы знаем о групп-аналити­ческом подходе, этого было бы достаточно, чтобы гордиться своим «дальним родством»!)

Малер (1967) и Шенголд (1974) обращаются к образу зеркала, рассуждая о психологии развития. Важность образа зеркала для теории нарциссизма была продемонстрирована Лихтенштейном (1977) и Кохутом (1966).

Пайнс (1984) детально описывает психоаналитические и групп-аналитические вопросы, имеющие отношение к зеркальности. Русскоязычная научная литература также предос­тавляет немало глубоких идей и замечаний о зеркале в его культурном контексте. В них представлен широкий семиоти­ческий диапазон образа зеркала. В русском символизме оно может означать «знак», «восприятие», «творение», «сон», «по­тусторонний мир», «противоречие видимого и существенно­го», «симметрию», «диалог с самим собой (своим близне­цом)», «отражение», «герб», «эхо», «тень», «бесконечность», «луну», «божественность», а также «тупик» и «безвыходное положение».