Поэтика гипомании. Памяти Дмитрия Александровича Пригова

Традиционно считается, что гипомания — просто обратная сторона депрессии. На наш взгляд, это не совсем так. Например, известно со времен статьи Фрейда «Скорбь и меланхолия», что главным механизмом защиты при депрессии является интроекция. Если бы гипомания была простым переворачиванием депрессии, то тогда логично было бы предположить, что основным механизмом защиты при гипомании должна быть проекция. Но это не соответствует действительности. Проекция господствует у эпилептоидов и параноиков. Депрессия и гипомания имеют родственную черту — оральность (оральную фиксацию — и при депрессии, и при гипомании человек может очень много есть, жевать, курить, пить (хотя может быть и наоборот — и в том, и в другом случае)). Считается также, что время при гипомании является простой противоположностью времени при депрессии. При депрессии время ползёт медленно, его надо «убивать», а при гипомании — быстро. В статье показано, что все гораздо сложнее, и основная идея работы заключается в следующем тезисе: при депрессии время имеет линейный характер (сукцессивность), а при гипомании господствует одновременность (симультанность).

Простой пример из книги Андре Моруа «Три Дюма» (Александр Дюма-старший был пожизненным гипоманом-гипертимиком): "Дюма протягивал гостю левую руку, правой продолжая писать, и приглашал его к обеду". (Андре Моруа. «Три Дюма».)

При гипомании человеку хочется делать сразу несколько дел: од­новременно читать и писать, лежать, ходить и бегать, читать сразу не­сколько книг, любить сразу нескольких женщин и т.д.

Так, в романе Дюма «Три мушкетера» д’Артаньян, как правило, дерется со шпагой в руке одновременно с несколькими гвардейцами кардинала. В начале романа он готов драться одновременно с Атосом, Портосом и Арамисом. Он в одну и ту же ночь спит с «миледи» и ее служанкой.

И только сукцессивная структура времени не позволяет гипоману делать все одновременно. Но об этом подробно ниже. А сначала все же о депрессии.

Психодинамическая основа депрессии - утрата любимого объек­та. Семиотический фундамент депрессии - обессмысленность внеш­него мира. Для депрессивного человека мир теряет всякий интерес, поскольку депрессивная личность полностью сосредоточивается на интроецированном потерянном объекте любви и на своей фантазма-тической вине перед ним. Этот единственный объект и обладает повы­шенной ценностью для меланхолика. Ценностью, но не знаковостью, поскольку этот объект помещается где-то внутри, как бы проглочен­ный целиком.

В истории философии и науки существуют две хорошо разработан­ные и противоположные друг другу модели времени с четкой прямо­линейной хронологией. Первую разработал Блаженный Августин. Она соотносится с христианской драмой и является в высшей степени се­миотической моделью. Здесь время движется к определенной цели - Второму Пришествию Христа и Страшному Суду. Это время можно назвать шизоидным временем. Противоположная модель времени - естественно-научная - была разработана в связи с открытием второго начала термодинамики - ее обследовал в конце XIX в. Л. Больцман, а в ХХ веке - Г. Рейхенбах. Суть этой естественнонаучной модели в том, что время направлено в сторону увеличения энтропии, в сторону раз­рушения и угасания всех процессов распада и хаоса. Это и есть депрес­сивное время.

1. Канетти Э. Масса и власть. - М., 1997.
2. Руднев В. Повторение и обсессия // Московский психотерапевтический жур­нал. № 2, 2008.
3. Топоров В.Н. Первочеловек // Мифы народов мира. Т. 2. - М., 2000. Юнг К.Г. Труды по психиатрии. - М., 2000 <1907>. Ясперс К. Избранные труды по психопатологии. Т. 2. - М., 1996.