Феноменология и патология современной сексуальной культуры

Патология культуры и феноменология сексуального поведения

Сексуальное для Фрейда — признак любой живой материи. Либидо понимается как склонность быть живым и воспроизводить жизнь [18, с. 23]. Феномены сексуального поведения становятся формами, в которых человек утверждает свою жизненность. Феноменология сексуальной культуры является знаковым выражением смысловых конфликтов существования человека в социуме и утверждения им себя и своего продолжения.

Феноменология современной культуры (и современной сексуальной культуры как ее части) неразрывно связана с постоянным совершенствованием информационных технологий и технологий социокультурной манипуляции [20]. Но если в центре актуальной научной проблематики психологии сексуальности 2000—2010-х годов был процесс влияния информатизации и виртуализации культуры на падение границ в сексуальном поведении, предметом изучения становились феномены вседозволенности — «неограниченного сексуального поведения» (unrestrected sexual behaviour) и смежные феномены — проектности, героизации проституции [8; 9; 10; 11], то на пороге 2020-х годов становится все более очевидным, что все эти феномены являются лишь одной из цепочек общего феноменологического поля, где культурные тренды рождаются на границе столкновения символической, интеллектуальной, виртуальной и натуральной, физиологической, реальной составляющих либидо.

Проблематика асексуальности и потери интереса к физиологическому сексу становится ключевой в больших психологических исследованиях и злободневной публицистике: «У молодых японцев возрастает апатия к сексу. Даже супружеские пары все реже занимаются любовью. ... это уже настолько распространенный феномен, что таких асексуальных мужчин называют “сошоку данши” — то есть “травоядные”, в отличие от “плотоядных”, которым секс все еще интересен» [3, с. 41—42]. Для секса появляются юмористические эпитеты и заголовки, такие как «трение тел» или «.для тех, кто не может найти себе нормальный сериал» [16]. Следуя метафоре Зигмунда Фрейда, открывшего либидозную первооснову душевной жизни человека, его психики как силу, энергию, неуправляемый поток, прорывающийся «коллотеральными путями» при возникновении препятствий в основном русле [21], к началу 21 века русло обжито человеком и поток социально управляем. Разные типы сексуального поведения, включая промискуитет, стали стратегиями социального выбора [9; 11; 25; 26; 27; 28; 29]. К сегодняшнему дню сексуальное поведение теряет первостепенность своей биологической детерминации, дальнейшее усиление социальной регуляции либидо ставит под угрозу существование секса в его традиционном (в форме взаимодействия телами биологических индивидов homo sapiens) виде.

Наступает эпоха суррогатного секса и суррогатных сексуальных партнеров. Главными героями современных романов и кино (и сексуальными партнерами человека) становятся: «сура» — женщина-робот Кая [15]; операционная система Саманта[2] — искусственный интеллект, без своего тела, к которому может по желанию полагаться суррогатный сексуальный партнер (ультра-современная вариация «секса втроем»). Герои, воплотившие феномены современной сексуальности: один вступает в беспорядочные сексуальные контакты и теряет способность совмещать секс с эмоциональным увлечением[3], другой выбирает виртуального сексуального партнера — искусственный интеллект[4]. Это идущий по улице человек, произносящий вслух слова, адресованные чипу, встроенному в ухо, напоминает безумца, говорящего с самим собой, среди таких же людей, проходящих мимо, полностью погруженных каждый в свой монитор.

Канадские ученые объявили о наступлении новой эры — виртуального секса, секса с погружением и появлении новой сексуальной ориентации — «цифросексуалов», людей, которые будут удовлетворять свои сексуальные потребности исключительно с помощью технологий виртуальной реальности [27]. Робот-любовник воплощает мечту человека об идеальном партнере, которого можно самостоятельно настроить. Вслед за писателями-футуристами о такой перспективе пишут исследователи Центра прикладной и профессиональной этики Университета Манитобы [27]. «Маниту и этот мир — одно и то же... Если мы перестанем заботиться о Маниту, Маниту перестанет заботиться о нас. Иссякнет свет Маниту. И тогда угаснет не только солнце, погаснут все экраны... А потом кончится маниту и в кошельках у их пап и мам» [15, c. 409—410]. Маниту (manitou) — так обозначил главный символ (дух) современной культуры Виктор Пелевин по аналогии со словами близкими по звучанию: монитор (monitor) и «мани» (money>/деньги), показав неразрывную связь мегапотре­бления и постоянной сверхстимуляции психической активности.

Беспорядочный секс и беспорядочное потребление есть суть одного процесса [20]. Продолжается героическое шествие «стимуляторов» сексо- потребления — проституток, порноактрис. Брук Магнанти — доктор медицинских наук, она же знаменитая лондонская проститутка, Бель де Жур стала известна благодаря своему блогу, книге и телесериалу, снятому по мотивам дневниковых записей о рабочих буднях «девочки по вызову») [4]. История студентки МГИМО Ангелины Дорошенковой, променявшей учебу в престижном вузе на «порно карьеру», до сих пор выпадает первой ссылкой в поиске google по запросу «студентка МГИМО» [1].

Потребление исключает эмоциональную близость. Сексуальный партнер становится знаковым выражением финансовой состоятельности и осмысляется по аналогии с дорогим автомобилем: «Мне кажется, что промискуитет — как все равно, что ездить на пяти машинах. У меня в Италии две машины. Мне было бы лень иметь пять машин» [6]. Про­мискуитет не является проституцией в узком смысле, однако начинает стираться грань между свободным и несвободным (для заработка) выбором сексуального поведения.

Тогда тело человека, призванное символизировать роскошный товар, должно быть вечно цветущим, юным, красивым и бессмертным. Пластическая хирургия является частью современной культуры мегапотре­бления, отрицающей смерть как часть человеческой природы: ... «лица у них не помолодевшие, а какие-то как лица роботов, как нечеловеческие лица. Так что это даже не про гендерную привлекательность, не про возраст, а просто про стремление перейти в какое-то другое качество» [5].

Современная сексуальная культура безгранична: от выбора вида/рода сексуального партнера (канадские ученые предполагают, что использование секс-роботов или кукол в ближайшем будущем станет статистической нормой [27]), сексуальной ориентации партнера или собственной (медицина отказалась от понимания однополой ориентации как патологии [2]) до выбора возраста (одобряются манипуляции с возрастными телесными изменениями) и пола (человеку предоставляется сделать социальный выбор вне зависимости от биологического соответствия; в современной сексологии вводятся соответствующие для этой задачи термины: «пол, приписанный при рождении» и «ассоциированный пол»). В 2016 году представители Всемирной Психиатрической Ассоциации официально заявили о существовании реальной необходимости в переходе к недвоичной гендерной идентичности [2, с. 294] — человечество стоит на пороге отмены биологической основы пола.

Сравнение списка сексуальных девиаций действующего классификатора МКБ-10 с аналогичным — проекта МКБ-11 — выявляет тенденцию к нормированию девиаций путем исключения части их из списка патологий. Пресыщение идет как в физической реальности (промискуитет, доступность любого сексуального партнера и формы сексуального контакта, при взаимном желании), так и в реальности виртуальной — это множественные отношения одновременно с десятками, сотнями, тысячами сексуальных партнеров. Сайты знакомств и порноиндустрия поддерживают суррогатное эмоциональное и сексуальное удовлетворение. Сексуальная неограниченность и потеря интереса к сексу на противоположном полюсе становится частью культуры «визуально пресыщенных людей» [15, с. 369]. «Специфическая функция культуры заключается в возможности удовлетворения потребности перенесением действия в символический пласт. Опосредованное удовлетворение позволяет расширить возможности человека за счет ускорения этого удовлетворения («оргазма»), однако при этом лишая человека самостоятельного усилия, а его действия — реальности, превращая процесс и результат этого действия в символический суррогат» [20, с. 24].

Однако при тенденции к полной свободе, как в выборе субъекта для секса, так и способа сексуального контакта с ним, происходит усиление социального нормирования сексуального поведения через принятие законов, регулирующих половые контакты. Получение согласия партнеров на половой акт законодательно утверждено в Швеции (причем данный закон будет распространяться не только на случайные половые контакты, но и на супружеские пары) [31], вызвал бурные дискуссии в интернет-сетях. Куда ведет жесткая законодательная регуляция, хорошо описано в романе Пелевина «S.N.U.F.F», где «возраст согласия» сексуальных партнеров достиг 46 лет и продолжает расти при доступности су- ра-педофилии; а также в фильме «Лобстер», где любая социальная регуляция сексуальной жизни ведет к физическому истреблению человека[5].

«Все было устроено для того, чтобы мы спали с манекенами и размножались только через пробирку... Работа шла по двум направлениям — сделать это законным и одновременно криминализировать почти все естественные сексуальные действия, даже интенции одного живого человека по отношению к другому» [14, с. 51]. И далее там же: «Вам, господа, никто не мешает заниматься телесным сексом друг с другом. Но вы должны соблюдать законы и понимать, что многим в современном обществе такое поведение кажется мерзким и оскорбительным».

Человек теряет свою биологическую, натуральную первооснову, это происходит как на уровне сексуальных отношений, так и на уровне собственного тела. Потеря биологической первоосновы ведет к потере либидо как жизненной сущности. Одним из феноменов современной сексуальной культуры является неограниченное сексуальное поведение, причем если в узком смысле происходит отмена ограничений на количество сексуальных связей, то в широком смысле речь идет о переходе на внетелесные, виртуальные, суррогатные, знаковые формы секса, об отвержении биологической первоосновы на уровне биологического тела.

В российской психологии, тесно связанной с традициями культурно­исторической психологии Л.С. Выготского, всегда большое значение уделялось исследованию культуральных факторов. Патологическому влиянию современной информационной культуры на психику человека посвящены исследования А.Ш. Тхостова, выдвинувшего концепцию формирования особых форм дезадаптации, связанных с нерациональным использованием человеком технологий современной культуры [20]. Информационные технологии провоцируют субъекта к пассивному удовлетворению потребностей путем перенесения действия в символический пласт (например, просмотр порно вместо реального сексуального контакта). Скорость удовлетворения потребности повышается, однако сам процесс действия и его результат представляют собой суррогат и ведут к формированию инфантилизма, к нарушениям идентичности, снижению способности прилагать усилия в деятельности. Макросо- циальные факторы выделены в отдельный уровень многофакторной психосоциальной модели А.Б. Холмогоровой и Н.Г. Гаранян, таким образом, подчеркивается влияние культуры в формировании психопатологической симптоматики [22].

Сексуальная культура является той макросоциальной средой, в которой оформляются те или другие стратегии сексуального поведения. Неограниченное сексуальное поведение поддерживается современной культурой и является феноменом современной культуры. Поэтому представляется важным изучение связи выбора такой стратегии с современной культурой, с убеждениями современного человека о нормальности и приемлемости неограниченного сексуального поведения.

Эмпирическое исследование патологии личности и психопатологии у мужчин с неограниченным сексуальным поведением

Неограниченное сексуальное поведение (сюда включают раннее начало половой жизни, беспорядочные половые связи и частую смену сексуальных партнеров) как стратегия сексуального поведения попадает в фокус зарубежных популяционных исследований с конца прошлого века [25; 26; 28; 29; 30; 32; 33 и др.]. В России до 2010-х гг. исследования промискуинного сексуального поведения были единичны и проводились в узкоспециализированных выборках. Соколова Е.Т., Ильина С.В., Короленко Ц.П., Дмитриева Н.В. изучали различные факторы проституции [17; 12], Максимов М.А., Холмогорова А.Б. — пограничные черты в выборке гомосексуалов [13].

В широкой популяционной выборке неограниченное сексуальное поведение впервые исследовали Конина М.А., Холмогорова А.Б. в 2014 г.: в 2014—2016 гг. представлены данные о распространенности такого поведения в российской популяции [9], исследована связь неограниченного сексуального поведения с факторами пограничной патологии [11], изучены половозрастные аспекты промискуинного поведения [8].

Была подтверждена гипотеза о высокой распространенности неограниченного сексуального поведения в российской популяции — 16,7% от общего числа опрошенных (N=492, пользователи российского интернета) [9]. Было установлено, что пол не является фактором выбора промискуинной стратегии: т. е. у российских женщин количество сексуальных партнеров не сильно отличается от того же параметра у обследованных мужчин [8; 9]. Были получены данные о том, что с возрастом стратегии неограниченного сексуального поведения закрепляются, промискуитет не является феноменом юношеского возраста, связанным с поиском и установлением своей сексуальной идентичности [8; 11]. Была выдвинута и опровергнута гипотеза о значимой связи стратегий неограниченного сексуального поведения с пограничными чертами личности [11], в связи с чем возникли гипотезы о связи неограниченного сексуального поведения с другими типами личностных патологий, представленных через дис­функциональные убеждения.

Неограниченное сексуальное поведение связано с совершенствованием информационных технологий, поддерживается современной культурой и является феноменом современной культуры, свидетельствующим о ее патологичности.

Были выдвинуты две гипотезы: 1) о наличии связей между проявлениями неограниченного сексуального поведения и дисфункцио­нальными убеждениями, характеризующими патологию личности; 2) о наличии связей между проявлениями неограниченного сексуального поведения и симптомами психической патологии. Через обнаружение этих связей можно установить патологию современной сексуальной культуры.

Метод

Выборка. В исследовании приняли участие 50 мужчин, зарегистрированных на сайте знакомств mamba.ru. Отбор испытуемых проходил по признаку наличия 5 сексуальных партнеров за последний год. Обследование прошли мужчины в возрасте от 22 до 57 лет (средний возраст 33,8 лет), среди которых преобладали люди, имеющие высшее и неполное высшее образование (84%). Респонденты были обследованы очно.

Методики. Были использованы следующие методики. Опросник оценки социально-сексуальных стратегий (SOI-R), апробированный в российской выборке в 2014 г. Кониной М.А., Холмогоровой А.Б. [7; 9; 11; 29]. Шкала оценки дисфункциональных убеждений при патологии личности (PBQ-SF) [23]. Опросник выраженности психологического симптоматического статуса (SCL-90-R) в адаптации Тарабриной Н.В. [19; 24].

Результаты

Согласно результатам по опросникам оценки дисфункциональных убеждений при патологии личности (PBQ-SF) и выраженности психопатологического симптоматического статуса (SCL-90), в исследуемой выборке показатели психопатологии соответствуют нормальным, тогда как показатели по шкалам личностной патологии превышают аналогичные в выборке здоровых людей, а по некоторым из шкал превышают аналогичные в выборке пациентов клиники с диагностированными расстройствами личности (табл. 1)[6].

Таблица 1

Средние показатели выраженности типов личностной патологии в разных группах

Показатели личностной патологии по всем доступным для сравнения шкалам среди российских мужчин с промискуинным сексуальным поведением превышают аналогичные показатели в группе нормы. По шкалам обсессивно-компульсивного, нарциссического и параноидного типа дисфункций показатели среди российских мужчин выше аналогичных показателей в группе пациентов американской клиники с диагностированными расстройствами личности соответствующих типов.

Связи показателей неограниченного сексуального поведения по шкалам опросника оценки социально-сексуальных стратегий SOI-R с показателями выраженности личностной патологии по шкале PBQ-SF отражены в табл. 2.

Таблица 2

Значения коэффициентов корреляции между показателями опросников PBQ-SF и SOI-R (N=50)

Примечание: «*»— p<0,05; «**» — p<0,01

Статистически достоверные корреляции выявлены между убеждениями о приемлемости неограниченного сексуального поведения и личностной патологией зависимого, обсессивно-компульсивного, антисоциального, шизоидного и параноидного типов. Также выявлена статистически значимая корреляция общего индекса социально-сексуальных стратегий с личностной патологией антисоциального типа.

Таким образом, мужчины, убежденные в допустимости и нормальности промискуинного поведения, как правило, могут иметь убеждения, свойственные:

—   зависимому типу личностной патологии (например: «Я нуждаюсь в других людях, чтобы они помогали мне принимать решения или говорили, что делать», «Я беспомощен, если остаюсь один», «Мне нужно, чтобы рядом всегда был кто-то, кто помогал бы мне выполнять то, что мне нужно сделать, а также на случай, если произойдет что-то плохое»);

—   обсессивно-компульсивному типу (например: «Недостатки, дефекты и ошибки невыносимы», Детали крайне важны», «Важно все делать идеально», «Необходимо всегда придерживаться высочайших стандартов, иначе все может развалиться»);

—   антисоциальному типу (например: «Я должен делать все, чтобы избежать наказания», «Жизнь — это джунгли, в которых выживает сильнейший», «Если я хочу чего-то, то должен сделать что угодно, чтобы получить это», «Если я не буду притеснять других людей, то они будут мною помыкать», «Лучший способ добиться своего — это применить силу или хитрость»);

—   шизоидному типу (например: «Мне нравится все делать самому, нежели вместе с другими людьми», «Взаимоотношения с людьми слишком запутаны и ограничивают мою свободу», «Для меня важно быть свободным и независимым от окружающих», «Во многих ситуациях мне лучше, чтобы меня оставили одного»);

—   параноидному типу (например: «Если я не буду бдителен, окружающие постараются использовать меня или будут манипулировать мною», «У других имеются скрытые мотивы», «Другие люди будут намеренно унижать меня», «Если другие люди получат информацию обо мне, то они будут использовать ее против меня»).

Из всех описанных выше характеристик складывается портрет современного мужчины, проживающего в России и склонного к неограниченному сексуальному поведению.

Корреляции симптоматических показателей психической патологии с показателями неограниченного сексуального поведения представлены в табл. 3.

Таблица 3

Значения коэффициентов корреляции между показателями опросников SCL-90-R и SOI-R (N=50)

Примечание: «*»— p<0,05; «**» — p<0,01

В наибольшей степени с выраженностью неограниченного сексуального поведения связана шкала враждебности. Это означает, что чем более у респондентов выражены проявления негативного аффективного состояния злости в отношении других людей, тем выше у них уровень неограниченного сексуального поведения. Установлены связи между общим индексом социально-сексуальных стратегий и показателем по шкале параноидного мышления. Это означает, что чем в большей степени у мужчин выражена подозрительность и чувство собственной неполноценности, тем в большей степени такие мужчины склонны придерживаться стратегий сексуальной неограниченности.

Выявлены статистически значимые связи между показателями сексуального поведения и общим индексом социально-сексуальных стратегий с одним из общих показателей уровня психопатологической симптоматики. Это значит, что чем в большей степени у респондентов выражена психопатологическая симптоматика, тем в большей степени они склонны придерживаться стратегий неограниченного сексуального поведения.

Обсуждение результатов

Неограниченное сексуальное поведение было представлено как феномен современной культуры, свидетельствующий о ее патологич­ности. В выборке мужчин, придерживающихся таких стратегий, были установлены высокие баллы по шкалам личностной патологии. По некоторым из шкал (обсессивно-компульсивная, нарциссическая, параноидная) выраженность симптоматики превышает аналогичные показатели в выборке пациентов с диагностированными расстройствами личности, что свидетельствует о том, что промискуинное сексуальное поведение предпочитают люди с выраженной личностной патологией.

Были выявлены связи выраженности убеждений о приемлемости неограниченного сексуального поведения с выраженностью личностной патологии зависимого, обсессивно-компульсивного, антисоциального, шизоидного и параноидного типов. Таким образом, подтвердилась гипотеза о связи показателей неограниченного сексуального поведения с выраженностью личностной патологии.

Можно констатировать, что убеждения о приемлемости неограниченного сексуального поведения связаны с целой системой дисфункци­ональных убеждений, характеризующих личность как патологическую. Мужчину, убежденного в приемлемости неограниченного сексуального поведения, можно описать как постоянно нуждающегося в одобрении, поддержке, силе (шкала расстройства зависимого типа), задающего высокие стандарты и крайне нетерпимого к изъянам и дефектам (шкала расстройства обсессивно-компульсивного типа), идущего к своим целям любыми способами, ведь все в этом мире устроено «по законам джунглей» (шкала расстройства антисоциального типа). Для такого мужчины высока ценность независимости и свободы, близкие отношения с людьми для него обременительны, а одиночество более приемлемо, нежели попытки вторжения в его личное пространство (шкала расстройства шизоидного типа), он не доверяет людям, ожидает, что они могут скрывать от него свои истинные мотивы, использовать и унижать (шкала расстройства параноидного типа).