Адаптация болгарской версии шкалы социального и эмоционального одиночества (SELSA-S) для взрослых и пожилых людей

Одиночество является одним из наиболее распространенных феноменов в мире [15]. Исследованию одиночества в различных популяциях посвящены тысячи статей (по данным базы Academic Search Ultimate — 7587 с 1945 г. по сегодняшний день).

Но несмотря на внимание, уделяемое учеными данной теме, понимание одиночества остается неоднозначным [13]. В самом общем виде можно сказать, что одиночество может нести позитивный [9] и негативный [16] смысл. Человек может ощущать одиночество в разных средах — семейной, дружеской, профессиональной. Таким образом, одиночество представляется не просто сложным, но многомерным конструктом, для изучения которого необходимы адекватные инструменты.

Среди инструментария для изучения одиночества, существующего на сегодняшний день, наиболее распространенными являются Шкала одиночества Д. Рассела и М. Фергюсон (UCLA Loneliness Scale) [3] и шкала социального и эмоционального одиночества (SELSA-S); последняя недавно была адаптирована на русский язык для молодежной выборки Т.Л. Крюковой c коллегами [4]. Также в отечественной психологии широко применяется дифференциальный опросник переживания одиночества, позволяющий оценить не только негативные аспекты одиночества, но и его ресурсный потенциал [5]. Важной особенностью этих и других методик, направленных на изучение одиночества, является то, что они разработаны и валидизированы на молодежных выборках.

Существенным в данном случае является то, что одиночество тесно связано с мироощущением человека, которое трансформируется в процессе развития, а к периоду старения достигает наиболее существенных отличии от молодого возраста [6]. В докторской диссертации О.Ю. Сфижицкой было показано, что многие методики, валидизированные и стандартизованные на так называемых «взрослых выборках», не сохраняют своих структурны свойств на пожилых и старых людях и, таким образом, значительная часть отечественных методов неприменима для работы со старшим поколением [6]. В то же время необходимы методики, которые были бы примени мы не только для молодежи или только для старшего поколения, но которые позволяли бы проводить сравнительный анализ взрослых разных возрастов.

Оригинальная краткая версия шкалы социального и эмоционального одиночества для взрослых Э. ДиТоммасо (E. DiTommaso) и коллег (Social and Emotional Loneliness Scale for Adults — Short Form, SELSA-S) включала 15 утверждений, объединенных в три фактора, которые образовывали общий фактор [11]. Методика называется «Шкала социального и эмоционального одиночества для взрослых», при этом в процедуре валидизации участвовали в основном молодые люди (М =23,81; SD=7,91). В исследовании по валидизации также участвовала выборка жен американских военнослужащих, однако их средний возраст составил 32 года. Последующие адаптации придерживались примерно той же возрастной схемы валидизации. В 2007 г. турецкая версия прошла адаптацию на студентах (Мвозр=22,64; SD=2,15) [10]. Франко-канадская адаптация валидизиро- вана на молодых и взрослых людях (Мвозр=27,9; SD=12) [12]. Польская версия шкалы адаптирована на студентах (М =21,14; SD=2,05) [7].

Первая и единственная на данный момент версия шкалы социального и эмоционального одиночества для взрослых, адаптированная на старшей возрастной группе (60—75 лет), была разработана для болгарской выборки [1]. Эта версия была выбрана нами как исходная. Во всех адаптациях шкала сохранила исходную структуру: три субшкалы, объединенные в один общий фактор.

Россия и Болгария имеют исторические и культурные общие корни, а также, что было немаловажно для адаптации, близкую семантику языков. Самый значимый период для установления языковых связей между Болгарией и Россией начинается в период после освобождения Болгарии от османского ига. Тогда начинается процесс проникновения и заимствования множества слов, терминов и фразеологизмов из русского языка [2]. Таким образом, мы ожидали, что смысловые потери при переводе текста методики будут минимальны.

Основная цель, которую мы ставили перед собой, начиная адаптацию данной методики, — создать инструмент, который был бы пригоден для применения на взрослой (не студенческой) выборке, включая старшее поколение.

Метод

Выборка. В исследовании приняли участие 332 человека в возрасте от 35 до 75 лет (№^=49,45; SD=11,17), из них 92 мужчины (№^=43,37; SD=8,18) и 240 Рженщин (M =51,77; SD=11,29), проживающих в Санкт-Петербурге, Москве, Нижнем Новгороде, не имеющих хронических заболеваний. 67% респондентов имели высшее образование, 30% — среднее специальное, 2% — незаконченное высшее, 1% — среднее общее образование. 85% респондентов были наемными работниками, 10% имели собственный бизнес, 5% — в данный момент не работали. Выборка была разделена на три возрастные группы. Во всех трех группах были представители разных профессиональных сред: врачи, педагоги, юристы, экономисты, IT-специалисты и др. Половозрастной состав выборки представлен в табл. 1.

Таблица 1

Половозрастной состав выборки (N=332)

Методики. В основу нашего исследования была положена болгарская версия шкалы социального и эмоционального одиночества для взрослых и пожилых людей [1].

Опросник включал 15 пунктов, формирующих 3 шкалы.

1.    Шкала эмоционального одиночества оценивала переживание одиночества в кругу своей семьи, отсутствие понимания и поддержки.

2.    Шкала социального одиночества описывала состояние, при котором человек чувствовал себя одиноким в социальной группе.

3.    Шкала интимно-личностного одиночества рассматривала переживание чувства одиночества в романтических и интимно-личностных отношениях, здесь утверждения касались исключительно отношений с романтическим партнером.

Респонденты оценивали каждое утверждение по шкале от 1 до 5, где 1 — «не согласен», 2 — «скорее не согласен», 3 — «не уверен», 4 — «скорее согласен», 5 — «согласен».

Перевод текста опросника с болгарского на русский был выполнен профессиональным переводчиком в Болгарии и скорректирован нашими болгарскими коллегами, свободно владеющими русским языком. Далее полученный перевод прошел процедуру обратного перевода и экспертизу в фокус-группе. В результате к исходному опроснику, состоящему из 15 пунктов, было добавлено еще 4 пункта, по смыслу схожих с исходными вариантами, но использующих незначительно отличающиеся выражения.

Методики, использованные для определения внешней валидности. Мы остановились на методике «Дифференциальный опросник переживания одиночества» [5], включающей три шкалы: общее одиночество, зависимость от общения и позитивное одиночество. Несмотря на то, что она была валидизирована на молодой выборке (M =23,8; SD=8,85), это одна из наиболее современных и адекватных поставленной задаче методик.

Анализ данных. Обработка данных проводилась с помощью программ статистической обработки данных SPSS 20 и AMOS 20.

Результаты

Репрезентативность выборки обеспечивалась наличием в выборке испытуемых разного возраста, образования, представителей различных профессий, с различным семейным статусом, достаточным для валиди- зации количеством респондентов.

Факторная структура. На первом этапе анализа мы провели эксплораторный факторный анализ (метод главных компонент; вращение Варимакс с нормализацией Кайзера), чтобы проверить структуру опросника. Мера выборочной адекватности Кайзера—Мейера—Олкина (0,855) показала пригодность выборки для проведения эксплораторного факторного анализа. Было выделено четыре фактора (табл. 2), суммарно объяснявшие 65,17% дисперсии (21,9%, 18,93%, 13,02% и 12,12% соответственно).

Анализ выделенных факторов показал, что в первый фактор вошли пункты, в оригинальной методике относившиеся к шкале эмоционального одиночества. В этот же фактор вошел дополнительный пункт 18, который был сформулирован для шкалы эмоционального одиночества.

Второй фактор включил в себя пункты, относившиеся к шкале социального одиночества в оригинальной методике,и дополнительный пункт 17.

Таблица 2

Факторная структура опросника (N=332)

Анализ пунктов третьего и четвертого факторов выявил, что при эксплораторном анализе оригинальная шкала интимно-личностного одиночества разделилась на два фактора: «одиночество в романтических отношениях» (третий фактор) и «романтическое эмоциональное одиночество»(четвертыймфактор).

Поскольку в оригинальной методике пункты третьего и четвертого факторов входили в одну шкалу, мы решили проверить с помощью конфирматорного факторного анализа (КФА), какая из двух моделей соответствует нашим данным.

В однофакторную модель вошли пункты 3, 6, 14, 10, 15, 19. В двух­факторной модели первый фактор включал пункты 3, 6, 14; второй фактор — пункты 10, 15, 19. Результаты представлены в табл. 3.

Таблица 3

Данные о пригодности шкалы интимно-личностного одиночества (N=332)

Примечание: х2 — критерий хи-квадрат; df — количество степеней свободы; RMSEA — среднеквадратичная ошибка приближения; CFI — сравнительный индекс согласия; GFI — критерий согласия; Pclose — индекс близости модели исходным данным.

 Результаты КФА свидетельствуют, что однофакторная модель эмпирически не подтверждается, а двухфакторная хорошо соответствует нашим эмпирическим данным. Таким образом, третий и четвертый факторы представляют собой связанные, но самостоятельные шкалы.

Отталкиваясь от содержания пунктов, входящих в каждую шкалу, мы уточнили названия оригинальных шкал. Несмотря на общее название методики — «Шкала эмоционального и социального одиночества», — по сути, все шкалы направлены на определенные аспекты социального одиночества (в противовес, к примеру, методике изучения одиночества М. Монтеро Лопес, где рассматривается как социальное, так и внутри- личностное одиночество) [14].

Шкала эмоционального одиночества была переформулирована в шкалу семейного эмоционального одиночества, поскольку все утверждения направлены на ощущение одиночества в кругу семьи.

Шкала социального одиночества была переформулирована в шкалу несемейного эмоционального одиночества. Она рассматривает переживание одиночества в отношениях с друзьями.

Шкала интимно-личностного одиночества была расщеплена на две независимые шкалы: шкалу одиночества в романтических отношениях, направленную на оценку наличия романтической среды, в которой человек мог бы чувствовать себя не одиноким; и шкалу романтического эмоционального одиночества, пункты которой раскрывают ощущение одиночества и нереализованности в тех романтических отношениях, которые у человека есть.

Согласованность шкал. На следующем этапе мы проверили согласованность пунктов внутри выделенных шкал. В табл. 4 представлены результаты согласованности шкал в группах по полу и возрасту.

Таблица 4

Согласованность шкал в выборке и в половозрастных группах (N=332)

Примечание: возрастные группы: 1 — 35—44 года; 2 — 45—54 года; 3 — 55—75 лет.

 Во всех рассмотренных группах коэффициент альфа Кронбаха был достаточно высоким. Исключение любого пункта снижало согласованность, как отдельных шкал, так и общего показателя.

Для проверки устойчивости шкал был проведен анализ коэффициента альфа Кронбаха в случайных подвыборках. Результаты представлены в табл. 5.

Полученные результаты подтверждают устойчивость выделенных шкал при изменении состава и объема выборки.

Внутренняя согласованность опросника подтверждается результатами корреляционного анализа (табл. 6). Тесные связи всех шкал показали высокую интегрированность системы.

Дискриминативность пунктов вычислялась с помощью коэффициента корреляции пунктов с итоговым баллом. Все коэффициенты были достаточно высокими, от 0,43 до 0,66 (p<0,001).

Таблица 5

Согласованность шкал в случайных подвыборках

Таблица 6

Корреляции Пирсона между шкалами (N=332)

Примечание: «**» — р<0,01; 1 — шкала семейного эмоционального одиночества; 2 — шкала несемейного эмоционального одиночества; 3 — шкала одиночества в романтических отношениях; 4 — шкала романтического эмоционального одиночества.

Конфирматорный факторный анализ. Следующим этапом проверки структуры методики стал конфирматорный факторный анализ, используемый нами для проверки двух моделей. Первая основывалась на трехфакторной структуре оригинальной методики (модель 1). Вторая опиралась на результаты эксплораторного факторного анализа и кон- фирматорного анализа для третьей и четвертой шкал и включала четыре независимых фактора, объединенных в единую латентную переменную второго порядка (модель 2). Результаты представлены в табл. 7.

Полученные данные позволяют сделать вывод о том, что первая модель не соответствует эмпирическим данным. Показатели второй модели демонстрируют, что она наиболее близка к исходным эмпирическим данным.

Таблица 7

Данные о пригодности моделей (N=332)

Примечание: х2 — критерий хи-квадрат; df — количество степеней свободы; RMSEA — среднеквадратичная ошибка приближения; CFI — сравнительный индекс согласия; GFI — критерий согласия; Pclose — индекс близости модели исходным данным.

 Таким образом, с помощью КФА мы подтвердили, что российская адаптация болгарской версии шкалы социального и эмоционального одиночества для взрослых и пожилых людей состоит из четырех шкал.

Конвергентная валидность. Конвергентная валидность проверялась с помощью корреляционного анализа связей суммарных показателей по шкалам социального и эмоционального одиночества и показателей дифференциального опросника переживания одиночества (ДОПО). Результаты представлены в табл. 8.

Таблица 8

Корреляции Пирсона между шкалами опросника переживания одиночества и ДОПО (N=332)

Примечание: «*» — р<0,05; «**» — р<0,01; ОО — общее одиночество (ДОПО); ЗО — зависимость от одиночества (ДОПО); ПО — позитивное одиночество (ДОПО).

 Анализ показал, что все проверяемые шкалы положительно коррелируют с показателем «общее одиночество», что подтверждает, что все наши шкалы описывают конструкт «одиночество». Были также получены положительные связи со шкалой позитивного одиночества. Шкалы нашей методики направлены на оценку одиночества в различных социальных средах — семейной, несемейной, романтической, не оценивают ни принятие/ непринятие этих состояний, ни ресурсный потенциал состояния одиночества. Таким образом, связи с «позитивным одиночеством» можно интерпретировать лишь как специфические для нашей конкретной выборки. В нашей выборке несемейное эмоциональной одиночество, одиночество в романтических отношениях, а также романтическое эмоциональное одиночество положительно связаны с ресурсным потенциалом одиночества для взрослого и пожилого человека.

Обсуждение результатов

Данное исследование было направлено на адаптацию болгарской версии шкалы социального и эмоционального одиночества для взрослых для российской взрослой и пожилой выборки. Мы взяли за основу болгарскую версию, поскольку ее адаптация была сделана на пожилых людях, и мы предполагали, что этот фактор в сочетании с культурно­языковой близостью позволит получить наилучшие результаты.

В процессе адаптации методики мы увеличили количество утверждений с 15 до 19, ожидая, что в процессе проверки согласованности пунктов некоторые пункты будут удалены. Однако психометрические проверки показали, что шкала, состоящая из 19 пунктов более устойчива, этот результат мы наблюдали во всех рассматриваемых подгруппах: как в половоз­растных, так и в случайных выборках. Проверка на согласованность шкал также подтвердила, что полученную шкалу одиночества можно применять на взрослых от 35 лет и старше. Максимальный возраст участников нашего исследования составлял 75 лет, но мы допускаем, что в старших группах методика также будет сохранять свои психометрические свойства.

Факторный анализ показал, что, в целом, полученная нами структура схожа со структурой оригинальной методики (болгарской версии). Все пункты остались в пределах своих шкал, а добавленные пункты попали в те шкалы, для которых они были сформулированы. Несмотря на то, что наш анализ выявил четыре фактора вместо трех, структуры можно считать близкими, поскольку одна из шкал просто расщепилась на два фактора. Этот результат можно объяснить с позиций культурной специфичности. Для нашей выборки было обнаружено, что одиночество, вызванное отсутствием романтического партнера, и одиночество, связанное с тем, что партнер не оказывает необходимой поддержки и понимания, являются связанными, но не идентичными характеристиками.

Мы предполагали, что у респондентов старшей возрастной группы могут возникнуть некоторые сложности с вопросами, касающимися романтического партнера. Для российского общества традиционным является представление о том, что у пожилых и старых людей нет ни романтических отношений, ни заинтересованности в них. Однако западные исследования показывают, что такие представления уже не отвечают современным реалиям [8]. В нашем исследовании лишь двое пожилых респондентов отметили, что не знают, как отвечать на эти вопросы. В большинстве случаев, и это подтверждалось в личных беседах, значимость таких отношений сохраняется.

Следует обратить внимание на некоторые ограничения нашего исследования. Хотя выборка, которую мы использовали, была достаточной доля психометрической проверки методики, тем не менее, она не дает возможности определить нормы для каждой возрастной группы. С позиций психологии развития, формировать единые нормы для возрастного промежутка в сорок лет было бы некорректно. В связи с этим данные о среднтик и радбросс данных (Приложение) являются, скорее, ориентиром для дальнейшей работы по стандартизации этой шшы. Также в нашей выборке наблюдается половой перекос: лишь 28% выборки с<^<^'^ав_л^1ют мужчины. Отчасти это связано с демографической ситуацией (в с"^аршбей возрастной группе), отчасти с тем, что женщины традиционно чаще откликаются на приглашения принять участие в исследованиях, а также процент полностью корректно заполненных ими анкет всегда выше. Половое соотношение выборки является существенным ограничением исследования, и мы не могли провести анализ согласованности шкал в возрастных группах для мужчин, что требует дальнейшего дифференцированного изучения. Таким образом, в будущих исследованиях требуется увеличить объем мужской выборки, а также выборки в целом для определения норм выраженности одиночества в разных половозрастных группах взрослых и пожилых людей.

Выводы

1.    Российская адаптации болгарской версии шкалы социального и эмоционального одиночества для взрослых была дополнена до 19 утверждений, которые увеличили внутреннюю согласованность и надежность методики.

2.    Факторный анализ выявил четыре субшкалы, две из которых повторяли исходные шкалы опросника, а две возникли в результате расщепления исходной третьей шкалы. Конфирматорный анализ подтвердил, что четырехфакторная структура хорошо соответствует эмпирическим данным, на которых построена модель, и является более надежной, чем трехфакторная структура.

3.    Психометрические показатели шкалы социального и эмоционального одиночества для взрослых людей подтвердили хорошую согласованность и конвергентную валидность методики.

4.    По результатам психометрического анализа методики можно говорить о том, что она пригодна для изучения социальных аспектов одиночества у взрослых людей старше 35 лет.

5.     На данном этапе можно говорить о том, что методика имеет устойчивую структуру и высокую согласованность, ее содержание соответствует заявленному конструкту, однако требуются дальнейшие исследования для определения норм в половозрастных группах.

Приложение

Ключ к опроснику

Примечание: «*» — обратные вопросы; кодируются следующим образом: 1 — 5 баллов, 2 — 4 балла, 3 — 3 балла, 4 — 2 балла, 5 — 1 балл.

При подсчете высокие оценки говорят о наличии переживания одиночества в соответствующей сфере или в целом.

Средние показатели и разброс данных, полученных
на нашей выборке (N=332)