Опросник «Метакогниции в отношении проблемного использования смартфона»: сокращенная русскоязычная версия для подростков и молодежи

79

Аннотация

На фоне быстрого распространения мобильных технологий и появления связанных с ними форм проблемного поведения наблюдается дефицит русскоязычных опросников, позволяющих изучать проблемное использование смартфонов подростками и молодыми людьми. В статье представлены результаты исследования, направленного на разработку сокращенной версии опросника «Метакогниции в отношении проблемного использования смартфона» (S.Casale, L. Caponi, G. Fioravanti), основанного на идее о том, что в формировании проблемного поведения решающую роль играют метакогниции. Выборку составили 781 респондент в возрасте 14—25 лет. Апробируемая версия опросника включает 10 пунктов, оцениваемых по 5-балльной шкале Ликерта, которые были выделены из первоначальной версии опросника (24 пункта) с помощью метода фокус-групп (n=35). Анализ структуры опросника (n = 636) позволил объединить пункты опросника в две шкалы: «Позитивные убеждения в отношении проблемного использования смартфона» и «Негативные убеждения в отношении проблемного использования смартфона». Получены удовлетворительные показатели конструктной валидности (конфирматорный факторный анализ: χ²/df = 1,84, p<0,01, CFI = 0,97, RMSEA = 0,04), внутренней согласованности шкал, (коэффициент Кронбаха: шкала «Позитивные убеждения в отношении проблемного использования смартфона» — α = 0,83; шкала «Негативные убеждения в отношении проблемного использования смартфона» — α = 0,72), конкурентной валидности (корреляционный анализ: r≥0,28 для обеих шкал опросника и показателей зависимости от смартфона, а также проблемного использования Интернета). Также получены приемлемые показатели ретестовой надежности (корреляционный анализ: шкала «Позитивные убеждения в отношении проблемного использования смартфона» — r = 0,64; шкала «Негативные убеждения в отношении проблемного использования смартфона» — r = 0,56). Обсуждаются возможности использования опросника для решения задач профилактики, выявления и преодоления проблемного использования смартфона, а также перспективы дальнейших исследований с применением разработанного опросника.

Общая информация

Ключевые слова: проблемное использование смартфона, метакогниции, убеждения, опросник, школьники, студенты

Рубрика издания: Психодиагностика

Тип материала: научная статья

DOI: https://doi.org/10.17759/exppsy.2024170209

Финансирование. Исследование выполнено за счет внутреннего гранта РГПУ им. А.И. Герцена (проект № 23ВГ).

Получена: 28.11.2023

Принята в печать:

Для цитаты: Микляева А.В., Панферов В.Н., Горьковая И.А. Опросник «Метакогниции в отношении проблемного использования смартфона»: сокращенная русскоязычная версия для подростков и молодежи // Экспериментальная психология. 2024. Том 17. № 2. С. 139–153. DOI: 10.17759/exppsy.2024170209

Полный текст

Введение

В настоящее время смартфон является наиболее доступным для подростков и молодежи техническим устройством, обеспечивающим выход в Интернет. Статистические данные, опубликованные компанией «MediaScope», свидетельствуют о том, что сегодня смартфонами владеет, как минимум, 92% российских подростков [1], а среди студентов, по нашим данным, эта цифра приближается к 100% [4]; при этом, по данным на май 2023 г., среднесуточная продолжительность использования смартфона для подростков, проживающих в городах с населением более 100 000 человек, составила 359 минут [1]. В контексте последовательно возрастающей роли смартфонов в жизни современных подростков и молодежи помимо несомненных преимуществ, связанных с расширением возможностей для коммуникации, учебной, профессиональной и досуговой активности [15; 22], сегодня широко обсуждаются их возможные негативные влияния на становление психики и личности [10; 21; 36], на физическое благополучие [2; 11; 16], а также на эффективность учебно-профессиональной деятельности [3; 10; 17; 20].

В связи с этим в последние десятилетия широко обсуждается проблема «злоупотребления смартфонами», которое обозначается термином «зависимость от смартфона» [7; 28 и др.], трактуемым как указание на поведенческую (в противоположность химической) зависимость, характеризующуюся компульсивным использованием смартфона и дистрессом при отсутствии смартфона или невозможности его использования. Метааналитические данные свидетельствуют о том, что проявления зависимости от смартфонов неуклонно возрастают, хотя динамика этого роста в разных странах варьируется и может быть более или менее выраженной [29]. Подчеркивается, что зависимость от смартфона не тождественна интернет-зависимости, для которой характерен несколько иной профиль пользователя [14]. Однако, как показывают современные обобщающие обзоры, в исследованиях, авторы которых обозначают зависимость от смартфона в качестве предмета, связь между феноменом поведенческой зависимости и использованием смартфонов остается не вполне проясненной, и, кроме того, последовательный рост количества поведенческих проявлений, интерпретируемых как зависимость от смартфона, может означать, что соответствующее ей поведение постепенно приобретает статус нормативного [32]. В результате в последние годы в исследованиях активно распространяется термин «проблемное использование смартфона», употребление которого призвано подчеркнуть, что обозначаемое им поведение не в полной мере соответствует критериям зависимости [24]. Отмечается, что удобство смартфона, определяемое его портативностью, быстротой доступа и приватностью, обеспечивает возможность реализации широкого спектра мотивов, таких как регуляция настроения, улучшение самочувствия, самоидентификация/конформизм, организация свободного времени, общение и безопасность [22], в связи с чем использование смартфона целесообразнее характеризовать в континууме «адаптивное—неадаптивное». Недавно опубликованный систематический обзор свидетельствуют о том, что неадаптивное (проблемное) использование смартфона сегодня наблюдается почти у каждого четвертого ребенка, подростка и молодого человека, которые относятся к возрастным группам с наибольшей распространенностью проявлений проблемного использования смартфонов [25].

Одну из ключевых ролей в активации и сохранении неадаптивных способов поведения, в том числе связанных с использованием смартфона, играют метакогниции. В рамках модели метакогнитивной терапии, предложенной А. Уэллсом [34], утверждается, что метапознание, определяемое как устойчивые убеждения о своей когнитивной системе и оценка значимости мыслей и воспоминаний, играет решающую роль в совладании, позволяя контролировать мысли, связанные с проблемным поведением, благодаря персеверативному мышлению, мониторингу угроз и подавлению мыслей. В сохранение неадаптивного совладания вовлечены такие аспекты метапознания, как вера в то, что беспокойство помогает решать проблемы; вера в то, что мысли могут быть неконтролируемыми и опасными, но их необходимо контролировать; убеждение в том, что собственные когнитивные навыки — в частности, память и внимание — неэффективны; убеждение в необходимости контролировать мысли; а также степень вовлеченности в метапознание [33]. Обобщение исследований, выполненных с опорой на эти теоретические положения, показало, что проблемное поведение поддерживается двумя видами метапознания: общими метазнаниями о своей когнитивно-аффективной сфере и метазнаниями о когнитивно-аффективных реакциях, связанных с проблемным поведением, которые могут быть представлены позитивными убеждениями о преимуществах проблемного поведения или же негативными убеждениями о неконтролируемости этого поведения. Позитивные убеждения играют ключевую роль в мотивации к соответствующему поведению, тогда как негативные поддерживают его, сокращая возможности самоконтроля [18]. В целом, позитивные убеждения в большей степени проявляются на начальных этапах формирования проблемного поведения, однако наиболее надежными предикторами закрепления проблемного поведения являются убеждения, имеющие негативную окраску [30]. В то же время позитивные метакогниции могут служить потенциальным путем к контролю над проблемным поведением через позитивные убеждения о возможности контроля памяти и внимания [27]. Эти закономерности в полной мере характеризуют проблемное использование смартфона как одну из разновидностей «технологически обусловленного» проблемного поведения, наряду с зависимостью от Интернета и от социальных сетей [12].

Эмпирические исследования метакогниций подростков и молодежи в отношении проблемного использования смартфона, реализуемые сегодня в разных странах мира, доказывают, что они вносят существенный вклад в соотношение выраженности проблемного использования смартфона с показателями тревоги и депрессии [9; 13], традиционно рассматриваемых в качестве коррелятов проблемного использования смартфона [5]. Так, в лонгитюдном исследовании показано, что депрессия предсказывает проблемное использование смартфона, в то время как негативные метакогниции предсказывают депрессию [8]. Аналогичные данные были получены другими авторами, которые в дополнение к этому обнаружили, что тревога, в отличие от депрессии, связана не только с негативными, но и с позитивными метакогнициями в отношении проблемного использования смартфона [31]. Помимо этого, имеются данные о взаимосвязи негативных метакогниций в отношении проблемного использования смартфона с нейротизмом [35]. В совокупности эти данные свидетельствуют о важности изучения метакогниций в отношении проблемного использования смартфона в контексте задач профилактики и преодоления проблемного использования смартфонов в подростковой и молодежной среде. Такую задачу позволяет решить опросник «Метакогниции в отношении проблемного использования смартфона» («Metacognitions about problematic Smartphone use») [13], включающий 24 пункта, составляющие три шкалы: «Позитивные убеждения об эмоциональной и когнитивной регуляции», «Позитивные убеждения о социальных преимуществах» и «Отрицательные убеждения о неконтролируемости и когнитивном вреде использования смартфонов». Опросник первоначально представлен в англоязычной версии и впоследствии адаптирован в Китае [26] и Иране [9]. В связи с отсутствием русскоязычной версии опросника нами была предпринята попытка его адаптации для проведения исследований с привлечением русскоязычных выборок. Помимо русскоязычной адаптации опросника мы ставили перед собой задачу сокращения опросника в соответствии с современными тенденциями к сокращению опросных инструментов [6].

Таким образом, целью нашего исследования стала разработка сокращенной русскоязычной версии опросника «Метакогниции в отношении проблемного использования смартфона» и его апробация на выборке подростков и молодежи.

Материалы и методы

Этапы исследования. Исследование проводилось в четыре этапа. На первом этапе оценивалась содержательная валидность пунктов опросника, предварительно переведенного на русский язык методом прямого и обратного перевода, и осуществлялось сокращение оригинальной версии. На втором этапе оценивалась конструктная валидность и внутренняя согласованность опросника. На третьем этапе определялась конкурентная валидность и ретестовая надежность опросника. На четвертом этапе рассчитывались описательные статистики для шкал опросника.

Выборка. В исследовании приняли участие 781 респондент в возрасте 14—25 лет. Все участники дали информированное согласие и участвовали в исследовании добровольно. Фокус-группы проводились в формате непосредственного взаимодействия исследователей с участниками; данные для проверки конструктной валидности, внутренней согласованности, конкурентной валидности, ретестовой надежности, а также для расчета описательных статистик, были получен с помощью онлайн-опроса.

Характеристика выборки представлена в табл. 1.

Таблица 1.Характеристика выборки

Задачи

Школьники

Студенты

Девушки,

чел.

Юноши, чел.

Возраст, лет

Девушки,

чел.

Юноши, чел.

Возраст, лет

Оценка содержательной валидности, сокращение

9

7

15,7

10

9

20,3

Оценка конструктной валидности и внутренней согласованности опросника

167

117

15,8

273

79

20,6

Оценка конкурентной валидности и ретестовой надежности

35

27

15,4

34

14

20,0

Методы. Оценка содержательной валидности пунктов опросника и сокращение его оригинальной версии проводились методом фокус-групп с опорой на методологию когнитивного интервью, используемую для оценки содержательной валидности психологического инструментария с привлечением представителей целевой аудитории [19]. Респондентов просили выбрать 10—12 пунктов оригинального опросника, которые, с их точки зрения, отражают наиболее значимые аспекты представлений человека о своем взаимодействии со смартфоном, и прокомментировать свой выбор. До начала групповой работы респондентов просили оценить степень своего согласия с каждым утверждением оригинальной версии опросника, используя 5-балльную шкалу Ликерта (письменно, в формате индивидуальной работы). Результаты обрабатывались с использованием контент-анализа (фокус-группы) и расчета описательных статистик (индивидуальная работа с опросником), на основании которых отбирались пункты, удовлетворяющие двум критериям: 1) наибольшая различительная способность (по результатам расчета описательных статистик; 2) значимость для характеристики представлений человека о своем взаимодействии со смартфоном, по мнению респондентов (по результатам контент-анализа обсуждений в формате фокус-групп). В результате в итоговый вариант сокращенной версии опросника были включены 10 пунктов, которые получили наибольшие показатели дисперсии (1,02≤SD≤1,53) и были выбраны в качестве значимых не менее чем двумя третями участников фокус-группы (n≥24).

Данные, необходимые для оценки конструктной валидности краткой версии опросника и внутренней согласованности шкал, были получены с помощью онлайн-опроса; для оценки пунктов опросника использовалась 5-балльная шкала Ликерта. Конструктная валидность оценивалась с помощью эксплораторного (метод главных компонент с Варимакс-вращением, выделение факторов на основе критериев Кайзера и Кэттела) и конфирматорного (асимптотический метод) факторного анализа, внутренняя согласованность шкал — с помощью расчета α Кронбаха.

Описательные статистики для шкал опросника оценивались с учетом пола респондентов и ступени образования, сравнение показателей осуществлялось с помощью U-критерия Манна—Уитни.

Конкурентная валидность оценивалась с помощью корреляционного анализа — анализировались взаимосвязи между шкалами опросника, краткой версии «Шкалы зависимости от смартфона» (В.П. Шейнов) и «Шкалы проблемного использования Интернета» (А.А. Герасимова, А.Б. Холмогорова) (по аналогии с процедурой разработки оригинальной методики, в которой использовалась итальянская версия «Шкалы зависимости от смартфона»[13]). Ретестовая надежность проверялась методом повторного опроса с интервалом в 32 дня после первого заполнения опросника. Данные для проверки конкурентной валидности и ретестовой надежности были получены с использованием онлайн-опроса, для оценки использовался корреляционный анализ (r Спирмена).

Статистическая обработка проводилась с помощью пакета прикладных статистических программ IBM SPSS Statistics Ver. 23 с модулем AMOS.

Результаты

Эксплораторный факторный анализ позволил выделить два фактора, объясняющих 56,3% общей дисперсии переменных (табл. 2): фактор 1 — «Позитивные убеждения в отношении проблемного использования смартфона», фактор 2 — «Негативные убеждения в отношении проблемного использования смартфона».

Таблица 2. Результаты эксплораторного факторного анализа

Пункты опросника

Фактор 1

Фактор 2

1. Использование смартфона помогает мне расслабиться, когда я взволнован(а) или расстроен(а)

0,80

–0,02

2. Использование смартфона помогает мне снять напряжение, когда я устал(а) и хочу отдохнуть

0,80

–0,04

3. С помощью смартфона я могу хотя бы на время отвлечься от ежедневных обязанностей и забот

0,82

0,05

4. Использование смартфона помогает мне общаться с людьми, когда я чувствую себя одиноким(кой)

0,64

0,20

5. Использование моего смартфона отвлекает мой разум от проблем

0,73

0,24

6. Я трачу на использование смартфона непозволительно много времени

0,44

0,60

7. Я часто продолжаю пользоваться своим смартфоном, несмотря на мысли о том, что было бы лучше прекратить

0,33

0,66

8. Использование смартфона наносит урон моему здоровью и/или эмоциональному благополучию

–0,12

0,79

9. Если со мной нет моего смартфона, мысли об этом становятся навязчивыми

0,34

0,49

10. Использование смартфона вредит моей учебе

–0,08

0,73

Общая дисперсия

3,32

2,31

Доля общей дисперсии

0,332

0,231

Проверка соответствия эмпирических данных описанной структуре опросника с помощью конфирматорного факторного анализа показала удовлетворительные характеристики предложенного двухфакторного решения: при учете ковариаций χ 2 = 36,8, df = 20, CFI = 0,97, RMSEA = 0,04 (рис. 1).

Рис. 1. Результаты конфирматорного факторного анализа

Расчет α Кронбаха позволил получить удовлетворительные показатели внутренней согласованности выделенных шкал опросника: для фактора «Позитивные убеждения в отношении проблемного использования смартфона» α = 0,83; для фактора «Негативные убеждения в отношении проблемного использования смартфона» α = 0,72.

Оценка конкуретной валидности позволила зафиксировать статистически значимые взаимосвязи между шкалами используемых методик (табл. 3).

Таблица 3. Результаты корреляционного анализа (приведены корреляции для р≤0,05)

Переменные

Позитивные убеждения в отношении проблемного использования смартфона

Негативные убеждения в отношении проблемного использования смартфона

1. Предпочтение онлайн-общения

0,46

0,32

2. Регуляция настроения

0,49

0,28

3. Компульсивное использование

0,45

0,54

4. Когнитивная поглощенность

0,36

0,50

5. Негативные последствия

0,30

0,48

6. Зависимость от смартфона

0,42

0,51

Повторный опрос позволил зафиксировать удовлетворительную ретестовую надежность: для фактора «Позитивные убеждения в отношении проблемного использования смартфона»r = 0,64; для фактора «Негативные убеждения в отношении проблемного использования смартфона» r = 0,56.

Описательные статистики для шкал краткой версии опросника приведены в таблице 4.

Таблица 4. Описательные статистики для шкал опросника

Группы

Позитивные убеждения в отношении проблемного использования

смартфона

Негативные убеждения в отношении проблемного использования смартфона

По выборке в целом

17,99 ± 4,93

13,96 ± 4,57

Юноши

16,85 ± 5,27

13,22 ± 4,90

Девушки

18,49 ± 4,70

14,29 ± 4,39

Различия (по полу)

U = 35230 p = 0,0002

U = 36822 p = 0,0003

Школьники

17,26 ± 5,26

14,05 ± 4,71

Студенты

18,57 ± 4,58

13,89 ± 4,47

Различия (по ступени образования)

U = 42434 p = 0,001

-

Обсуждение

Широкое использование смартфонов в различных сферах жизни актуализирует дискуссии о том, каковы признаки связанного с ним неадаптивного поведения и какие психологические механизмы лежат в основе его формирования и закрепления. Один из возможных ответов на этот вопрос дает модель метакогнитивной терапии А. Уэллса [34], в рамках которой решающая роль отводится убеждениям в отношении преимуществ и угроз, связанных с использованием смартфона. Для их оценки группой итальянских авторов был разработан опросник «Метакогниции в отношении проблемного использования смартфона» [13], который в нашем исследовании был сокращен и адаптирован для русскоязычной выборки.

Разработанная нами сокращенная русскоязычная версии опросника включает две шкалы: «Позитивные убеждения в отношении проблемного использования смартфона» и «Негативные убеждения в отношении проблемного использования смартфона», каждая из которых объединяет по пять пунктов опросника. Двухфакторное решение было выбрано на основании результатов эксплораторного факторного анализа и впоследствии подтверждено с помощью конфирматорного факторного анализа. Отметим, что, хотя оригинальная версия опросника включает в себя три шкалы («Позитивные убеждения, касающиеся эмоциональной и когнитивной регуляции», «Позитивные убеждения, касающиеся социальных преимуществ» и «Негативные убеждения о неконтролируемости и когнитивном вреде использования смартфонов»), ее авторы отмечают возможность двухфакторного решения, в котором первые две шкалы объединяются в одну [13]. По итогам иранской адаптации опросника была подтверждена трехфакторная структура опросника с возможностью ее редукции к двум факторам, аналогично оригинальной [9], однако его адаптация для Китая позволила принять только двухфакторное решение, включающее факторы «Позитивные убеждения в отношении эмоциональной и когнитивной регуляции и социальных преимуществ использования смартфонов» и «Негативные убеждения о неконтролируемости и когнитивном вреде использования смартфонов» [26], аналогичные тем, которые выделены в нашей работе. В совокупности с данными о том, что проблемное поведение, в том числе проблемное использование смартфона, поддерживается двумя широкими наборами убеждений в отношении этого поведения (убеждения о преимуществах проблемного поведения и убеждения о неконтролируемости и вреде этого поведения) [18], принятое нами двухфакторное решение можно считать содержательно релевантным оригинальному опроснику.

Проверка конкурентной валидности шкал опросника позволила получить прогнозируемые на основе анализа литературы [12; 13] положительные корреляции между показателями позитивных и негативных убеждений в отношении проблемного использования смартфона и показателями зависимости от смартфона, а также проблемного использования Интернета. Эти данные в совокупности с удовлетворительными результатами проверки внутренней согласованности и ретестовой надежности опросника на материале выборки, состоявшей из учащихся средней и старшей школы, а также студентов, позволяют признать разработанную версию опросника пригодной для диагностики метакогниций в отношении проблемного использования смартфона в выборках подростков и молодежи. При этом результаты по шкале «Позитивные убеждения в отношении проблемного использования смартфона» целесообразно интерпретировать как убеждения респондента в том, что смартфон является эффективным инструментом эмоциональной и когнитивной регуляции, а также обеспечивает ряд социальных преимуществ, связанных с возможностью коммуникации, тогда как результаты по шкале «Негативные убеждения в отношении проблемного использования смартфона» свидетельствуют об убежденности респондентов в том, что они плохо контролируют свое поведение, связанное с использованием смартфона, и это может наносить им вред.

Ориентирами для оценки выраженности позитивных убеждений о преимуществах проблемного использования смартфона и негативных убеждений о неконтролируемости и вреде этого поведения могут стать полученные в нашем исследовании описательные статистики по шкалам опросника. Отметим, что полученные нами данные о более высоких показателях по обеим шкалам в выборке девушек, в сравнении с юношами, косвенно подтверждаются в исследованиях зависимости от смартфона, выступающей их сильным коррелятом [7], в то время как данные о более высоких показателях позитивных убеждений о преимуществах использования смартфонов в выборке студентов, в сравнении со школьниками, в литературе не представлены, что предполагает необходимость более детального анализа возрастной динамики метакогниций в отношении проблемного использования смартфона, а также различий, обусловленных принадлежностью подростков и молодых людей к различным социальным группам. Указанные направления, наряду с дальнейшим анализом возможностей и ограничений опросника (в частности, сопоставление результатов с данными по шкалам тревоги и депрессии, которые использовались при разработке оригинальной версии опросника [13]), составляют перспективы исследования, результаты которого представлены в данной статье.

Выводы

В ходе исследования нами была разработана сокращенная русскоязычная версии опросника «Метакогниции в отношении проблемного использования смартфона», а также осуществлена его апробация на выборке подростков и молодежи. Итоговая версия опросника включает 10 пунктов, объединенных в две шкалы: «Позитивные убеждения в отношении проблемного использования смартфона» и «Негативные убеждения в отношении проблемного использования смартфона». Удовлетворительные психометрические показатели позволяют использовать ее для диагностики убеждений в отношении преимуществ и угроз, связанных с использованием смартфонов, в контексте решения широкого спектра задач по профилактике, выявлению и преодолению проявлений проблемного использования смартфонов в подростковой и молодежной среде. Следует отметить, что обе шкалы опросника характеризуют метакогниции респондентов в отношении проблемного использования смартфонов, что позволяет использовать результаты диагностики для дифференцированного подхода к решению задач по содействию повышению адаптивности использования смартфона в повседневной жизни: в работе с респондентами, для которых характерно преобладание негативных метакогниций в отношении проблемного использования смартфона над позитивными, целесообразно ориентироваться на изменение модальности убеждений, в противоположном случае— на формирование убеждений в отношении возможностей контроля над собственным поведением, связанным с использованием смартфона.

Литература

  1. Детство в экране. Статистика использования смартфонов детьми разного возраста [Электронный ресурс]. URL: https://whatisgood.ru/theory/science/detstvo-v-ekrane (дата обращения: 20.11.2023).
  2. Зависимость от смартфона и ее коморбидность с рецидивирующими головными болями у студентов / Л.С. Эверт и др. // Врач. 2022. Том 33. № 9. С. 53—57. DOI:10.29296/25877305-2022-09-10
  3. Колесников В.Н., Мельник Ю.И., Теплова Л.И. Проблематичное использование мобильного телефона в юношеском возрасте // Вестник ТвГУ. Серия «Педагогика и психология». 2018. Вып. 3. С. 38—51.
  4. Микляева А.В., Безгодова С.А., Николаева Е.И. Информационный онлайн-поиск как элемент образовательной активности современных школьников и студентов: когнитивные и психофизиологические предпосылки эффективности. СПб.: Издательство РГПУ им. А.И. Герцена, 2023. 216 с.
  5. Шейнов В.П. Взаимосвязи зависимости от смартфона с психологическими и социально-психологическими характеристиками личности: обзор зарубежных исследований // Вестник Pоссийского университета дружбы народов. Серия: Психология и педагогика. 2021. Том 18. № 1. С. 235—253. DOI:10.22363/2313-1683-2021-18-1-235-253
  6. Шейнов В.П., Девицын А.С. Связь зависимости от смартфона с признаками психологического неблагополучия у россиян и украинцев // Психология человека в образовании. 2022. Tом 4. № 3. С. 323—328. DOI:10.33910/2686-9527-2022-4-3-323-328
  7. Шейнов В.П. Сокращенная версия опросника коммуникативных умений для подростков и взрослых // Герценовские чтения: психологические исследования в образовании. 2023. № 6. С. 557—565. DOI:10.33910/herzenpsyconf-2023-6-63
  8. A cross-lagged panel model for testing the bidirectional relationship between depression and smartphone addiction and the influences of maladaptive metacognition on them in Chinese adolescents / H. Zhou, et al. // Addictive Behaviors. 2021. Vol. 120. P. 106978. DOI:10.1016/j.addbeh.2021.106978
  9. Akbari M., Zamani E., Fioravanti G., Casale S. Psychometric properties of the Metacognitions about Smartphone Use Questionnaire (MSUQ) in a sample of Iranians // Addictive Behaviors. 2021. Vol. 114. P. 106722. DOI:10.1016/j.addbeh.2020.106722
  10. Alotaibi M.S., Fox M., Coman R., Ratan Z.A., Hosseinzadeh H. Smartphone Addiction Prevalence and Its Association on Academic Performance, Physical Health, and Mental Well-Being among University Students in Umm Al-Qura University (UQU), Saudi Arabia // International Journal of Environmental Research and Public Health. 2022. Vol. 19(6). P. 3710. DOI:10.3390/ijerph1906371
  11. Association between mobile phone use and self-reported well-being in children: a questionnaire-based cross-sectional study in Chongqing. China / F. Zheng, et al. // BMJ Open. 2015. Vol. 5(5). P. e007302. DOI:10.1136/bmjopen-2014-00730
  12. , Fioravanti G., Spada M.M. Modelling the Contribution of Metacognitions and Expectancies to Problematic Smartphone Use // Journal of behavioral addictions. 2021. Vol. 10(3). P. 788—798. DOI:10.1556/2006.2021.00066
  13. Casale S., Caponi L., Fioravanti G. Metacognitions about problematic smartphone use: Development of a self-report measure // Addictive Behaviors. 2020. Vol. 109. P. 106484. DOI:10.1016/j.addbeh.2020.106484
  14. De-Sola Gutiérrez J., Rodríguez de Fonseca F., Rubio G. Cell-Phone Addiction: A Review // Frontiers in Psychiatry. 2016. Vol. 7. P. 175. DOI:10.3389/fpsyt.2016.00175
  15. Does mindfulness reduce the effects of risk factors for problematic smartphone use? Comparing frequency of use versus self-reported addiction / T. Regan,et al. // Addictive Behaviors. 2020. Vol. 108. P. 106435. DOI:10.1016/j.addbeh.2020.106435 
  16. Fischer-Grote L., Kothgassner O.D., Felnhofer A. Risk factors for problematic smartphone use in children and adolescents: a review of existing literature // Neuropsychiatry. 2019. Vol. 33(4). P. 179—190. DOI:10.1007/s40211-019-00319-8
  17. Gao B., Zhu S.J., Wu J.L. The relationship between cell phone addiction and learning engagement among college students: The mediating role of self-control and the moderating role of core self-evaluation // Psychological development and education. 2021. Vol. 27. P. 400—406.
  18. Hamonniere, Varescon I. Metacognitive beliefs in addictive behaviours: A systematic review // Addictive Behaviors. 2018. Vol. 85. P. 51—63. DOI:10.1016/j.addbeh.2018.05.018
  19. Latcheva R. Cognitive interviewing and factor-analytic techniques: A mixed method approach to validity of survey items measuring national identity // Quality and Quantity. 2011. Vol. 45. № 6. P. 1175—1199. DOI:10.1007/s11135-009-9285-0
  20. Liu D., Kirschner P.A., Karpinski A.C. A meta-analysis of the relationship of academic performance and Social Network Site use among adolescents and young adults // Computers in human behavior. 2017. Vol. 77. P. 148—157.
  21. Moqbel M., Nevo S. and Nah F.F.-H.Unveiling the dark side in smartphone addiction: mediation of strain and moderation of hedonic use on well-being // Internet Research. 2023. Vol. 3(1). P. 12— DOI:10.1108/INTR-01-2021-0003
  22. Mostyn Sullivan B., George A.M. The association of motives with problematic smartphone use: A systematic review // Cyberpsychology: Journal of Psychosocial Research on Cyberspace. 2023. Vol. 17(1). Article 2. DOI:10.5817/CP2023-1-2
  23. Nomophobia and lifestyle: Smartphone use and its relationship to psychopathologies / S. Gonçalves, et al. // Computers in Human Behavior Reports. 2020. Vol. P. 100025.DOI:10.1016/j.chbr.2020.100025
  24. Panova T., Carbonell X. Is smartphone addiction really an addiction? // Journal of Behavioral Addictions. 2018. Vol. 7(2). P. 252—259. DOI:10.1556/2006.7.2018.49
  25. Prevalence of problematic smartphone usage and associated mental health outcomes amongst children and young people: a systematic review, meta-analysis and GRADE of the evidence / S.Y. Sohn, et al. // BMC Psychiatry. 2019. Vol. 19. P. 356. DOI:10.1186/s12888-019-2350-x
  26. Psychometric properties of the metacognitions about smartphone use questionnaire (MSUQ) in Chinese college students / Z. Shi, et al. // Addictive Behaviors. 2021. 123. P. 107041. DOI:10.1016/j.addbeh.2021.107041
  27. Psychometric Properties of the Smartphone Distraction Scale in Chinese College Students: Validity, Reliability and Influencing Factors / X. Zhao, et al. // Frontiers in Psychiatry. 2022. Vol. 13. P. 859640. DOI:10.3389/fpsyt.2022.859640
  28. Smartphone Addiction among Students and its Harmful Effects on Mental Health, Oxidative Stress, and Neurodegeneration towards Future Modulation of Anti-Addiction Therapies: A Comprehensive Survey based on SLR, Research Questions, and Network Visualization Techniques / J.De-Sola Gutiérrez, et al. // CNS & Neurological Disorders — Drug Targets. 2023. Vol. 22(7). P. 1070—1089. DOI:10.2174/1871527321666220614121439
  29. Smartphone addiction is increasing across the world: A meta-analysis of 24 countries / J.A. Olson, et al. // Computers in Human Behavior. 2022. Vol. 129. P. 107138. DOI:10.1016/j.chb.2021.107138
  30. Spada M.M., Caselli G., Nikèeviæ A.V., Wells A. Metacognition in addictive behaviors // Addictive Behaviors. Vol. 44. P. 9—15. DOI:10.1016/j.addbeh.2014.08.002
  31. The impact of psychological distress on problematic smartphone use among college students: The mediating role of metacognitions about smartphone use / H. Chen, et al. // Frontiers in Psychology. 2022. Vol. 13. P. 932838. DOI:10.3389/fpsyg.2022.932838
  32. Understanding the construction of ‘behavior’ in smartphone addiction: A scoping review / R.J.E. James, et al. // Addictive Behaviors. 2023. Vol. 137. Р. 107503. DOI:10.1016/j.addbeh.2022.107503
  33. Wells A., Cartwright-Hatton S. A Short form of the Metacognitions Questionnaire: Properties of the MCQ-30 // Behaviour Research and Therapy. 2004. Vol. 42. P. 385—396. DOI:10.1016/S0005-7967(03)00147-5
  34. Wells A.Advances in metacognitive therapy // International Journal of Cognitive Therapy. 2013. Vol. 6. P. 186—201. DOI:10.1521/ijct.2013.6.2.186
  35. Xie Y., Lei F., Xie R. Relationship between personality traits and metacognitions about smartphone use: A latent profile analysis // Social Behavior and Personality: an international journal. 2023. Vol. 51(2). P. 1—11. DOI:10.2224/sbp.12066
  36. Yang X.F., Li X.F., Hu P. Trait procrastination and cell phone addiction: The mediating role of negative emotional experiences // Chinese journal of clinical psychology. 2020. Vol. 28. P. 1148—1151.

Информация об авторах

Микляева Анастасия Владимировна, доктор психологических наук, доцент, профессор кафедры психологии человека, Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена (ФГБОУ ВО РГПУ им. А.И. Герцена), Санкт-Петербург, Россия, ORCID: https://orcid.org/0000-0001-8389-2275, e-mail: a.miklyaeva@gmail.com

Панферов Владимир Николаевич, доктор психологических наук, профессор, профессор кафедры психологии человека Института психологии, Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена, Санкт-Петербург, Россия, ORCID: https://orcid.org/0000-0002-3528-3122, e-mail: v-panferov@mail.ru

Горьковая Ирина Алексеевна, доктор психологических наук, профессор, заведующая кафедрой психотерапии и психосоматики, Санкт-Петербургский государственный педиатрический медицинский университет Министерства здравоохранения Российской Федерации (ФГБОУ ВО «СПбГПМУ»), Санкт-Петербург, Россия, ORCID: https://orcid.org/0000-0002-1488-4746, e-mail: iralgork@mail.ru

Метрики

Просмотров

Всего: 208
В прошлом месяце: 38
В текущем месяце: 10

Скачиваний

Всего: 79
В прошлом месяце: 13
В текущем месяце: 7