Коллективные эмоции вины и стыда: обзор современных исследований

Введение

В зарубежной психологии исследования коллективных эмоций все более популярны. В отечественной психологии изучение межгрупповых эмоций не так распространено, и на данный момент существует всего несколько публикаций по этой теме [1; 2]. Есть ряд работ по коллективным/групповым эмоциям, которые понимаются как эмоции коллективного субъекта, то есть эмоции, которые разделяются группой [3]. При этом нет разграничения двух понятий, на важность разграничения которых указывают в последнее время зарубежные психологи [21]: коллективные эмоции (collective emotions) и эмоции, основанные на групповой принадлежности (group- based emotions). Эти концепции не разделяются как в публикациях о межгруп­повых эмоциях, так и в публикациях о коллективных эмоциях.

Цель данной обзорной статьи — представить зарубежные исследования коллективных эмоций вины и стыда, а также описать различия между понятиями «коллективные эмоции» (collective emotions) и «эмоции, основанные на групповой принадлежности» (group-based emotions). В русскоязычной литературе представлено описание эмоций страха, гнева, вины, злорадства, а описаний эмоций стыда нет. Поскольку стыд как групповая эмоция в западной психологии изучается относительно недавно, мы включили в свой анализ и обзор информации по чувству вины, так как эта область исследований является гораздо более развитой и вина в эмоциональном континууме стоит весьма близко к чувству стыда.

В первой части обзора обсуждаются концептуальные различия между коллективными эмоциями и эмоциями, основывающимися на групповой принадлежности; во второй части — различия чувства вины на индивидуальном и групповом уровне. Также мы попытались развести понятия коллективной вины и коллективной ответственности и описать механизмы возникновения коллективного чувства вины. Последняя часть посвящена чувству стыда и его разновидностям, а также последствиям этих эмоций для межгрупповых отношений.

Коллективные эмоции и эмоции, основанные на групповой принадлежности

Коллективные эмоции — это эмоции, разделяемые группой людей. Это могут быть как положительные эмоции ( чувство гордости за страну или радость в связи с победой спортивной команды, за которую болеет группа фанатов), так и отрицательные (чувство страха, как после терактов 11 сентября в США, чувство гнева, как во время народных выступлений против каких-либо решений власти).

Эмоции, основанные на групповой принадлежности — это эмоции которые человек испытывает в связи с события- ми/поступками, к которым лично не причастен. Они возникают на основе социальной идентичности — чувства принадлежности к определенной социальной группе. Через эту принадлежность люди чувствуют свою причастность к поступкам, совершаемым ингруппой, и это становится основой для эмоций.

Большое количество исследований посвящено роли групповых эмоций в межгрупповых отношениях. Однако при этом многие авторы автоматически предполагают, что эмоции, основанные на групповой принадлежности — это также эмоции, которые разделяются группой. Это предположение не обязательно является истинным. Легко можно представить ситуацию, когда человек испытывает эмоции, причина которых — поведение ингруппы, но при этом эти эмоции не разделяются данной ингруп­пой. Существование такого «эмоционального нонконформизма» [21] и создает необходимость разграничения коллективных эмоций и эмоций, основывающихся на групповой принадлежности.

Примером такого феномена может служить настоящее положение дел в российском обществе: есть группа либерально настроенных людей, которые испытывают чувства вины и стыда в связи с рядом решений, принимаемых руководством страны, но при этом такие чувства нельзя назвать коллективными, так как все социальные опросы показывают, что большая часть населения страны поддерживает решения руководства.

А. Голденберг с коллегами на примере эмоций вины и гнева в двух различных контекстах (отношения между Израилем и Палестиной в Израиле, и отношения между белым и черным населением в США) продемонстрировали, что ситуация, когда человек испытывает данные эмоции, но при этом чувствует, что они не разделяются ингруппой, приводит к повышению интенсивности переживаемых эмоций. Также в этом исследовании была показана модерирующая роль воспринимаемой уместности эмоциональной реакции группы. Исследователи описывают механизмы, лежащие в основе этих эффектов: 1) феномен «эмоционального бремени» (emotional burden), который выражается в чувстве ответственности за «ношение» этой эмоции от имени группы, и 2) эмоциональный перенос, суть которого заключается в переносе негативных эмоций, испытываемых по отношению к ингруппе, на конкретное событие [21].

В нижеследующем тексте выражение «коллективные эмоции» будет использоваться в обоих случаях: и когда речь идет об эмоциях, разделяемых ингруппой, и когда речь идет об эмоциях, основанных на групповой принадлежности.

Это вынужденная мера, обусловленная двумя причинами: (1) на момент проведения преобладающего большинства описываемых исследований не было ясного разграничения между этими двумя понятиями, и понять, что же именно исследователи изучали, можно только из содержания статьи и описания методов исследования, (2) нет адекватного термина для перевода понятия group-based emotion. Тем не менее, мы надеемся, что после ознакомления с данным разделом читателю будет несложно уяснить, какой именно тип эмоций имеется в виду в каждом случае.

Чувство вины на индивидуальном и групповом уровнях

В научной литературе чувство вины определяется как осознанная эмоция: индивидом усвоен определенный набор правил и стандартов поведения (в виде моральных, нравственных норм), и если его действия вступают в противоречие с данными нормами, то возникает индивидуальное чувство вины [30].

Эмоция вины на индивидуальном уровне представляет собой интрапсихи- ческий феномен и является когнитивным процессом, возникающим при расхождении ожидаемого и реального поведения. Одно из зарубежных исследований подтвердило данное утверждение: эксперимент был направлен на изучение чувства вины респондентов по отношению к стигматизированным группам (в данном случае, к сексуальным меньшинствам).

Сначала измерялись ожидания респондентов относительно того, как следовало бы общаться с представителем стигматизированной группы, а затем измерялось чувство вины либо после реального общения в рамках эксперимента, либо после того как индивид отдавал отчет о том, как он поступил бы в реальной ситуации. Выяснилось, что респонденты с низким уровнем предубеждений чаще других испытывали эмоцию вины [35].

Таким образом, чувство вины возникает в результате несоответствия усвоенных стандартов поведения и реального индивидуального поведения. Как правило, чувство вины актуализирует стремление индивида компенсировать последствия своих действий [8].

Что касается эмоции вины на групповом уровне, то ее основное отличие от индивидуальной эмоции в том, что она может возникать в результате поведения членов ингруппы [9; 42]. В качестве примера можно привести компенсирующие действия белых американцев по отношению к афроамериканцам в настоящее время, явившиеся последствием чувства вины за дискриминирующие действия по отношению к черному населению США в прошлом. Современное американское общество продолжает улучшать условия для афроамериканцев, так как испытывает социальную ответственность за годы рабства и дискриминации. Steele [42] назвал коллективное чувство вины в данном контексте Белой виной (White Guilt), которая привела к множественным попыткам компенсации негативных действий на политическом уровне. Белое население Австралии также испытывает коллективное чувство вины и ответственность за плохое обращение с коренным население страны — австралийскими аборигенами [5].

Коллективная вина и коллективная ответственность

В научном сообществе идут терминологические дискуссии относительно того, какое понятие наилучшим образом описывает данный феномен — коллективная вина или коллективная ответственность? Однако на практике, согласно исследованию P. Zylicz и L. Poleszak [51], эти два понятия во многом совпадают. May и Hoffman [32] разграничивают данные термины и выступают против исследований коллективной ответственности в связи с тем, что она представляет собой лишь совокупность индивидуальных от­ветственностей членов социальной группы, и ее нельзя выделять как социально-психологический феномен. По мнению Lewis [29], оба социально-психологических понятия (коллективная вина и коллективная ответственность) не обоснованы, так как моральную ответственность за действия может нести только тот, кто их непосредственно совершил, а диффузия вины представляется расплывчатым понятием. Этот автор полагает, что можно разделять объективные последствия негативных действий, а не моральные, психологические. По мнению May и Hoffman [32], чувство коллективной вины возникает не в результате диффузии, а в результате того, что индивид осознает тот факт, что он лично ничего не сделал, чтобы воспрепятствовать травмирующим действиям по отношению к аутгруппе, или по крайней мере потому, что лично он их не одобряет.

Авторы, изучающие групповые эмоции, тем не менее сходятся в том, что как коллективная вина, так и коллективная ответственность охватывают значительную часть межгрупповых отношений и корнями уходят в социальную идентичность и теорию самокатегоризации.

Другими словами, представление человека о самом себе формируется на основании того, к каким социальным группам он принадлежит. Индивид усваивает ценности, установки данных групп и соответствующие модели поведения [44], а также испытывает соответствующие эмоциональные реакции в виде чувства вины в случае нарушения баланса между ожидаемым и реальным поведением членов группы [41].

Мы придерживаемся мнения, которое ближе всего к позиции May и Hoffman [32]: коллективная вина — это психологический феномен, имеющий в своей основе механизм социальной ка­тегоризации и идентичности, тогда как коллективная ответственность — понятие более размытое, не имеющее под собой целостного психологического обоснования.

Механизмы возникновения коллективного чувства вины

Ряд исследований описывает механизм возникновения коллективных эмоций не только через отношение к событиям внутри группы, но и на основе межгрупповых отношений [34; 18].

В экспериментальном исследовании B. Doosje с коллегами [22] было наглядно продемонстрировано, что коллективное чувство вины можно актуализировать путем обращения к прошлым исторически значимым действиям ингруп- пы. В качестве независимой переменной выступали исторические принципиально важные события, в частности, история датской колонизации Индонезии. Трем экспериментальным группам рассказывали об этом событии в разных условиях — благоприятных (для эмоций членов группы), неблагоприятных и смешанных (включающие как положительные, так и негативные последствия колонизации). В качестве положительных аргументов приводилось, что датчане во время колонизации улучшили индонезийскую инфраструктуру, внедрили надежную политическую и образовательную системы. В качестве отрицательных аргументов приводились плохое обращение с рабочей силой и эксплуатация, а также массовые убийства индонезийцев. Как и ожидалось, при предъявлении независимой переменной в отрицательных условиях, респонденты-датчане испытывали сильное чувство вины, в отличие от других экспериментальных групп. Doosje и др. [22] отмечают явление диффузии ответственности, которая может «сглаживать» коллективное чувство вины.

Членство в социальной группе как таковое может повлечь за собой переживание эмоциональных реакций в ответ на действия группы, вне зависимости от поведения индивида. Человек переживает чувство вины, когда поведение членов ингруппы нарушает моральные нормы и ценности группы или личности [22]. В данном случае чувство вины можно назвать коллективным. Человек испытывает индивидуальное или групповое чувство вины, в зависимости от того, какая идентичность (личностная или социальная) актуализирует его [51]. Если возникает противоречие между индивидуальными гуманистическими ценностями и персональным поведением человека, то провоцируется индивидуальное чувство вины, в то время как коллективное чувство вины является результатом расхождения между ценностями, установками группы и поведением ее членов [22].

Согласно исследованию L. Shepherd и др. [40], для актуализации поведенческого акта достаточно простого предвосхищения коллективных эмоций, в частности, чувства вины, когда уничижаю­щее действие по отношению к аутгруппе еще не состоялось. Таким образом, коллективное чувство вины может возникнуть даже в том случае, если негативное действие еще не состоялось, или индивид не принимал или не собирается принимать личного участия в данном действии [11; 22; 26]. Тем не менее, индивид оценивает действия или намерения группы как неэтичные и чувствует ответственность как член данной социальной группы [10; 25; 27].

Итак, коллективные эмоции (в частности, чувство вины) и стремление к достижению (восстановлению) позитивной социальной идентичности возникают не только на основе уже совершенных действий, но и на основе оценки будущего поведения.

Основываясь на теориях социальной идентичности и самоидентификации, исследователи выяснили, что интенсивность коллективного чувства вины зависит от того, в какой степени индивид идентифицирует себя с социальной группой. Чем выше уровень идентификации, тем в большей степени индивид будет чувствовать вину и социальную ответственность [16; 17]. При этом респонденты с высоким уровнем идентификации с группой при возникновении чувства вины стремятся использовать стратегии для снижения чувства социальной ответственности [22]. Некоторые из них актуальны для всех видов коллективных эмоций негативной направленности. Что касается чувства вины, то чем сильнее данная эмоция, тем больше индивид испытывает дискомфорт и нарушение целостности своей социальной идентичности.

P. Zylicz и L. Poleszak [51] выделили три причины, объясняющие, почему человек стремится отрицать возникающее чувство коллективной вины. Во-первых, если для данной социальной группы исторически свойственно воспринимать себя скорее как жертву, нежели как нарушителя и эксплуататора, то члены ин- группы испытывают сложности в принятии коллективной вины. Данная причина распространяется во многом на Польшу, которая была объектом политических конфликтов и унижений нации на протяжении двух столетий. Во-вторых, это страх перед последствиями вины, так как признание вины (особенно в случае давно прошедших событий) подразумевает активную компенсацию негативных последствий от действий ингруппы (как следствие — социальной ответственности). В-третьих, превалирующее чувство коллективной гордости препятствует принятию коллективной вины. Проще осветить в школьных учебниках и официальных интервью положительные последствия поведения социальной группы, такие как, например, предоставление колонизированным странам и порабощенным нациям более совершенной политической, экономической и образовательной систем, чем писать об эксплуатации народа и ресурсов, разрушении памятников культуры, нарушении прав человека.

Тем не менее, в случае принятия коллективной вины и социальной ответственности, члены ингруппы стремятся восстановить целостность своей социальной идентичности и компенсировать негативные последствия действий ин­группы. Barkan [7] приводит три основных способа такой компенсации. Во- первых, это реституция, которая относится к таким последствиям, которые можно полностью исправить (например, возвращение памятников культуры). Во- вторых, это восстановление (reparation), которое относится к тем последствиям, которые нельзя восстановить полностью. И, наконец, извинение или публичное признание своей вины, припоминание того, что негативного сделала ингруппа, и что она несет полную ответственность за свои деяния.

Чувство стыда на индивидуальном и групповом уровнях

Чувство стыда на индивидуальном уровне представляет собой эмоцию негативной направленности, испытываемую в результате действий индивида, повлекших за собой снижение позитивности личностной идентичности и снижение репутации [20; 33; 45; 49]. Исследователи сходятся во мнении, что чувство стыда, в отличие от чувства вины, связано скорее с представлением о самом себе («Я-концепцией»), чем с поведением. Если чувство вины возникает в результате расхождения ценностей и поведения, то чувство стыда испытывается человеком в том случае, если совершенное действие «бросает тень» на собственный образ себя (self-image) [4; 19; 46; 47]. Тот же механизм распространяется и на коллективное чувство стыда. Исследования межгрупповых отношений выявили, что стыд на групповом уровне появляется, когда респонденты убеждены в том, что действия членов ингруппы негативно влияют на позитивность социальной идентичности [25; 43; 50].

Когда граждане Великобритании и США проводили массовые протесты против вторжения в Ирак, они испытывали коллективное чувство вины, так как, в первую очередь, военные действия могли бы негативно повлиять на жизнь аутгруппы. Также граждане испытывали коллективное чувство стыда, но по другой причине — в связи с тем, что действия правительства, как незаконные и негуманные, негативно повлияли бы на моральную идентичность (moral identity) и социальную идентичность членов ин­группы. Согласно кросс-культурным исследования Shepherd с соавторами [40], коллективное чувство стыда оказывает большее разрушительное влияние на социальную идентичность, по сравнению с чувством вины и злости. Чувство стыда возникает при нарушении целостности и позитивности социальной идентичности [25; 50] и вызывает стремление индивида восстановить положительный и желательный образ ингруппы [37]. Таким образом, можно увидеть разницу между последствиями чувства стыда и вины: стыд связан со стремлением восстановить положительный образ, а вина вызывает желание членов ингруппы компенсировать последствия действий для аутгруппы.

Последствия переживания чувства стыда.

Моральный и имиджевый стыд

Согласно традиционному представлению о чувстве стыда, оно приводит к действиям в целях защиты собственного положительного образа, таких как социальная изоляция и экстернализация вины и ответственности [39; 46]. Кроме того, последние исследования доказали, что чувство стыда, как и чувство вины, может провоцировать просоциальное поведение индивида, направленное на восстановление целостности идентичности [13; 14; 20]. J. Allpress с коллегами [4] выявили, что стыд является более сильным позитивным предиктором про- социального поведения в отношении к аутгруппе, чем вина. А в исследовании A. Iyer было показано, что чувство вины теряет свое влияние на готовность компенсировать ущерб, нанесенный другой группе, если чувства стыда и гнева контролируются [25].

Описанные выше исследования противоречат друг другу: с одной стороны, стыд приводит к социальной изоляции и экстернализации вины, а с другой — к просоциальному поведению в целях восстановления позитивной идентичности. При каких условиях срабатывает один, а при каких — другой механизм? На этот вопрос ответили исследования Allpress, Brown, и ряда других ученых [36], которые выделили две формы переживания стыда: моральный стыд и имиджевый стыд. Это выделение основано на идеях F. Teroni и др. [48; 15], которые говорят о том, что если вина — это последствие нарушения норм, то стыд — это последствие нарушения личностно-значимых ценностей. И в зависимости от того, как именно ценности нарушаются, чувство стыда может иметь очень разную природу. Так, если для человека важны моральные ценности, то их нарушение приведет к моральному стыду, который будет способствовать позитивным установкам и просоциальному поведению по отношению к аутгруппе. Если же личностно значимая ценность, которая нарушается, — это репутация, то возникает имид­жевый стыд — стыд того, как моя ин- группа выглядит в глазах других. Такая форма стыда приводит к желанию дистанцироваться от аутгруппы, и не способствует какой-либо форме компенсации за причиненный вред [36].

Согласно когнитивным исследованиям индивидуального поведения А. Бандуры, люди ожидают получать положительную аффективную награду (например, самоуважение) за совершение моральных, нравственных действий и негативную аффективную реакцию (например, самопрезрение или неуважение) за безнравственные поступки. Желание индивида испытывать положительные эмоции и избегать негативных лежит в основе нравственного поведения. Такая поведенческая модель формируется в результате воспитания [6].

Согласно исследованиям коллективных эмоций, данная модель распространяется на эмоции группового уровня и коллективные действия [12; 23; 24]. То есть коллективное чувство стыда и, как следствие, стремление восстановить целостность социальной идентичности и позитивный образ «Я» возникают не только на основе совершенных действий, но и на основе оценки и восприятия последствий будущего поведения членов ингруппы.

Предвосхищение будущих коллективных эмоций, которые могут возникнуть на основе еще не совершенного, но планируемого действия, оказывается вполне достаточно, чтобы вызвать определенные поведенческие реакции (как индивидуальные, так и коллективные действия) [40; 47]. Респонденты могут предвосхищать (предполагать) возникновение чувства стыда при совершении будущих действий ингруппой, если они нарушают нравственные нормы [31].

Поскольку члены группы стремятся «защищать» и поддерживать позитивность своей социальной идентичности [44], они склонны замедлять действия, вызывающие эмоции. Так, предвосхищение чувства стыда на групповом уровне можно рассматривать как предупреждающий эмоциональный сигнал, направленный на предотвращение членов группы от совершения действий, которые могут оказать разрушительное влияние на социальную идентичность. Коллективное чувство стыда повышает про- социальное, эгалитарное поведение и предотвращает поведение, нарушающее моральные нормы.

Таким образом, эмоция стыда (даже ее предвосхищение), как на индивидуальном, так и на групповом уровне выполняет важную функцию регулирования поведения, связанного с областью морали и нравственности [28]. Просоци- альный эффект коллективного чувства стыда может быть представлен только в неугрожающих обстоятельствах для ин- группы, потому что в случае других обстоятельств внутригрупповая лояльность может переопределить последствия данной эмоции [40].

Следовательно, коллективное чувство стыда тесно взаимосвязано с социальной идентичностью, моральным, просо- циальным поведением, представлением о самом себе (образом «Я») и положительным образом ингруппы. Кроме того, последние кросс-культурные исследования выявили связь группового чувства стыда и ингруппового фаворитизма. Так, коллективное чувство стыда негативно взаимосвязано с уровнем ингруппового фаворитизма, причем эта взаимосвязь будет более актуальной и выраженной в группах с высоким социальным статусом и стабильной иерархией [40].

Заключение

Исследование коллективных эмоций, как видно, чрезвычайно перспективное направление. Посредством коллективных эмоций возможно прогнозировать не только межгрупповые установки (аут- групповая агрессия, предубеждения, толерантность), но и отношение ко многим социальным и политическим процессам: оппозиционные, протестные движения, проэкологичное и просоци- альное поведение, и многое другое. Для деятельности в этом направлении уже разработаны методики измерения различных групповых эмоций, которые нужно только адаптировать к российской выборке. Есть теоретическая и методологическая база, на которой можно строить новые предположения и проверять их эмпирически.

Работа выполнена при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (проект №14-36-01336 «Оценка исторического прошлого своей страны как предиктор установок по отношению к представителям аут-групп»).