Субъективный возраст как предиктор жизнедеятельности в поздних возрастах

За последние несколько десятилетий в геронтологии наблюдается нарастающий интерес к изучению субъективного благополучия (subjective well-being) и эмоционального здоровья (emotional health) в пожилом и старческом возрасте [Westerhof, 2005]. Он связан с тем, что более 20% пожилых людей в возрасте 60 лет страдают психическими и неврологическими расстройствами, 7% из них имеют инвалидность в связи с этими заболеваниями [Ярыгина, 2010, с. 7]. Такое состояние здоровья пожилых людей сопровождается вероятностью роста недугов, хрониза- ции болезней, инвалидизации, что негативно сказывается на адаптивных способностях и приводит к снижению субъективного благополучия. В связи с этим проблема здоровья, актуальная для любого возраста человека, приобретает особую значимость в пожилом (55— 74) и старческом (75—90) возрасте.

Субъективное благополучие
и эмоциональное здоровье

Под эмоциональным здоровьем понимается отсутствие соматических жалоб, депрессии, тревоги, гибкость локуса контроля, наличие целей в жизни, адекватное самовосприятие возраста [Bergland, 2014]. Субъективное благополучие — это оценка человеком своего качества жизни, которая зависит от различных компонентов (рис. 1) [Brown, 2014, с. 23].

Рис. 1. Мультимодальная модель субъективного благополучия

Начиная с исследования Ф. Андрьюса и С. Витней, считается, что субъективное благополучие является многомерным конструктом, включающим в себя когнитивную оценку жизни в целом, а также положительные и отрицательные влияния этой оценки на жизнедеятельность человека [9, c. 27]. Можно ожидать, что субъективное благополучие пожилых людей отрицательно зависит от самовосприятия, потери социальных ролей и отношений, снижения прежнего функционирования, а также широко распространенных стереотипов старения в обществе (ageism) [Brown, 2014, с. 29].

Существует связь между самовосприятием и субъективным благополучием [Kleinspehn-Ammerlahn, 2008; Taylor, 1994; Westerhof, 2005]. Адекватное самовосприятие является признаком психического здоровья. Например, М. Джахода описал психически здорового человека как того, кто способен реально воспринимать себя, не искажая свое восприятие, чтобы соответствовать своим пожеланиям [Brown, 2014, с. 29]. А. Бек отмечал, что люди с повышенным риском развития депрессии обладают отрицательно предвзятым мнением о себе, окружающем мире и своем будущем [Brown, 2014, с. 30].С одной стороны, старение связано с ухудшением здоровья и некоторыми психосоциальными потерями, что в некоторой степени объективно влияет на качество жизни. С другой стороны, пожилые люди могут быть «старыми» в соответствии с культурными стандартами. Однако многие из них сопротивляются ярлыкам «пожилой», «старый», «пенсионер» и говорят, что чувствуют себя моложе своего возраста [Barak, 2009; Barak, 1986]. Сопротивление пожилых людей стереотипам старения можно считать стратегией, направленной на самоэффективность [Staats, 1993]. Применительно к пожилым людям все более актуальной является возможность успешного, продуктивного старения, в основе которого лежит использование гибких копинг-стратегий в проблемных ситуациях, актуализация и амплификация ресурсов.

Понятие субъективного возраста

При исследовании взаимосвязи между старением и субъективным благополучием большее внимание уделяется хронологическому возрасту. В обществе хронологический возраст определяет социальные возможности, права и обязанности: получение паспорта, водительских прав, вступление в брак, употребление алкоголя, курение, служба в армии, участие в политических процессах, уголовная ответственность и т. п. Однако он имеет свои существенные ограничения, являясь вариабельной величиной для оценки и прогноза только функционального состояния человека [Сергиенко, 2011; Сергиенко, 2013; Barak, 2009].

Обычно категория возраста используется в качестве показателя продолжительности жизни и поведения.

Здесь учитывается биологический и функциональный аспект. Возраст также структурирует социальное бытие человека и связывает человека с обществом. Возраст содержит ряд неофициальных норм и соглашений, которые определяют, что является возможным и что человек может ожидать в различные периоды жизни. Некоторые понятия в виду возраста, такие как «пубертатный возраст» или «возраст менопаузы», являются хорошими примерами многомерного характера возраста. Эти термины относятся к возрастным изменениям и переходам в жизненном пути, которые определяются не только биологическими аспектами, но и психосоциальными [Uotinen, 2006].

Многие пожилые люди остаются активными и жизнедеятельными, работают с полной нагрузкой, тогда как другие люди того же возраста уходят на пенсию, часто болеют, больше времени проводят дома или посещают врачей. В связи с этим наряду с хронологическим возрастом выделяют понятие субъективного возраста, также известного как возрастная идентичность (age identity), когнитивный возраст (cognitive age) или самовосприятие собственного возраста (perceived age). Р. Кастенбаум предложил модель субъективного возраста «Age-of-me» как многомерного, состоящего из различных «внутренних возрастов» (рис. 2) [Kastenbaum, 1972].

Понятие субъективного возраста обеспечивает иной ракурс исследований процесса старения, и как показано на рис. 2, включает когнитивный, личностный, эмоциональный и социальный аспекты [Сергиенко, 2013; Montepare, 2009; Teuscher, 2009].

Рис. 2. Модель субъективного возраста «Age-of-me»

Субъективный возраст — это репрезентация человека о собственном возрасте, которая формируется под влиянием раннего опыта, глубинных убеждений и ожиданий [Сергиенко, 2011; Сергиенко, 2013; Uotinen, 2006]. Если хронологический возраст отражает, сколько лет прожито по факту, то субъективный возраст показывает, как себя ощущает человек [Сергиенко, 2013]. При этом, если подростки (12—17) и молодые люди (18—24) оценивают себя старше, то после 25 лет нарастает тенденция оценивать себя моложе своего хронологического возраста. При этом разница хронологического и субъективного возраста увеличивается и особенно значительна после 50 лет, достигая 16 лет [Сергиенко, 2015; Montepare, 2009; Teuscher, 2009].

Субъективный возраст как компонент самовосприятия определяется следующими уровнями ментальных репрезентаций (рис. 3) [Сергиенко, 2011].

Из рис. 3 видно, что можно выделить стабильные («якорные») репрезентации — индивидуальные модели развития, маркирующие собственное поведение относительно возрастных ментальных схем, которые выстраиваются под влиянием раннего опыта, глубинных убеждений [Сергиенко, 2011].

Рис. 3. Система ментальных репрезентаций субъективного возраста

Данные репрезентации составляют те представления, которые связаны с «физическим Я» человека или внутренней картиной здоровья: внешним видом, состоянием здоровья, оценкой физических возможностей. Например, Р. Кастенбаум [Kastenbaum, 1972], Б. Барак [Barak, 2009], К. Гана [Gana, 2004] показали, что различие между хронологическим и субъективным возрастом связано с физическими изменениями во внешности, которые наблюдаются в зеркале. Л. Кларк показала влияние образа тела, отраженного в зеркале у женщин на оценку субъективного возраста.

Именно здоровье и привлекательность выступают высоконадежными предикторами[I] возрастной идентичности [Gana, 2004]. Проксимальные (внешние) репрезентации или ментальные возрастные маркеры определяются, с одной стороны, якорными репрезентациями, а также, с другой стороны, изменяются в соответствии с жизненными событиями (психосоциальными проблемами), которые усугубляют удовлетворенность жизнью в поздних возрастах. Сталкиваясь с проблемными ситуациями, пожилой человек формирует компенсаторные стратегии [Сергиенко, 2011]. На рис. 3 показано, что возрастная идентичность, в основе которой лежат якорные и проксимальные репрезентации, определяется физическим здоровьем, социокультурным контекстом, наличием социальных контактов, доверительного лица, а также социальной ролью и общевозрастными групповыми убеждениями.

Рассмотрим немного подробнее данные компоненты:

•     Групповые общевозрастные убеждения — это те убеждения, которые сформированы у людей, родившихся в аналогичные периоды времени, отражающие общие переживания по ряду вопросов.

•    Социальная роль — этот компонент описывает степень участия в личностно значимых, целенаправленных мероприятиях.

•      Социокультурный контекст — это отношение людей к собственному старению и, он может включать в себя усвоенные негативные стереотипы о старении.

•   Физическое здоровье учитывает наличие недугов, болезней. Понимание человеком собственного здоровья и заболеваний.

Когнитивная иллюзия возраста
в поздних возрастах

Е.А. Сергиенко предложила рассматривать субъективный возраст как стержневой компонент личностной идентификации, который порождает тенденции субъектной организации, согласующиеся с внутренними убеждениями, верованиями и репрезентациями о собственных возможностях [Сергиенко, 2011]. Пожилые люди субъективно могут оценивать себя старше своего возраста, что носит название негативной когнитивной иллюзии возраста. Такие люди оценивают себя менее счастливыми и сообщают о более низкой удовлетворенности старостью [Bergland, 2014]. Р. Ибач и С. Мок показали, что оценка себя старше в пожилом и старческом возрасте связана с различными формами возрастных изменений и психосоциальных проблем, таких как снижение зрения, разрыв связей между поколениями, невозможность воспринимать новую информацию и использовать ее [Eibach, 2010].

Например, Ф. Карп и А. Карп, изучали связь субъективного возраста и физического состояния у пожилых людей, переехавших недавно в дом престарелых. Они показали, что субъективный возраст не связан с хронологическим возрастом. Пожилые люди, которые оценивали свой возраст как более молодой, отличались гибкими стратегиями совладания со стрессом, позитивным отношением к другим людям, чувствовали востребованность, лучше воспринимали и контролировали ситуацию изменения своей социальной роли. Эти результаты показали, что субъективный возраст предсказывает успешность адаптации к новым жизненным условиям [Сергиенко, 2014].

С. Стаатс изучал субъективный возраст у пожилых людей (80 лет), которые жили с сиделками. Было показано, что их субъективный возраст на 11 лет моложе хронологического. Кроме того, в выборке у трети респондентов наблюдалась депрессия, они имели в среднем три хронических заболевания, но, несмотря на такое дискомфортное состояние, они показывали когнитивную иллюзию более молодого возраста [Stephan, 2015].

К.С. Маркидас и С. Папас в исследованиях 1976 и 1980 гг. проанализировали психологические, физические и социальные характеристики умерших пожилых людей. Живущие пожилые люди в 1976 г. отличались лучшим восприятием собственного здоровья, более высокими жизненными ожиданиями и более молодым субъективным возрастом. Они показали, что субъективный возраст может быть предиктором смертности [Markides, 1983]. Важно отметить, что субъективный возраст и субъективные представления о физическом здоровье даже у серьезно больных людей ниже их хронологического возраста [Terpstra, 1989]. С. Стаатс, изучая пожилых людей по интенсивности посещения врачей, показал негативные отношения между субъективным и хронологическим возрастом даже при ухудшении здоровья. При этом более старые среди пожилых людей с плохим здоровьем имеют большие отклонения в сторону оценки себя моложе, чем более молодые среди пожилых с плохим здоровьем [Staats, 1993].

Идентификация с молодым возрастом, с одной стороны, является копинг-стратегией, а с другой стороны — ресурсом [Сергиенко, 2015]. Дж. Хекхаузен и Р. Шульц, отмечали, что люди, которые могут гибко компенсировать дискомфортные последствия старения (болевой компонент, снижение работоспособности, изменения во внешности и др.) чувствуют себя моложе [Bergland, 2014].

Д. Коттер-Гран и Т. Хесс описали эту копинг-стратегию как подталкивание себя к тому, чтобы чувствовать себя моложе и испытывать более высокую само­эффективность, вкладывая больше усилий в значимые дела. Идентификация себя с молодым возрастом защищает от деструктивного эффекта негативных стереотипов о старении [Kotter-Grühn D.,, 2012]. Ряд авторов считают, что пожилые люди произвольно вызывают у себя чувство молодости чтобы отклонять эти стереотипы и выработать новые формы поведения в поздних возрастах [Eibach, 2010; Westerhof, 2005]. Желание пожилого человека компенсировать слабые стороны и идентифицировать себя с молодым возрастом (чувствовать себя моложе, выглядеть более молодым, действовать как молодой и интересоваться тем же, что и молодые), можно рассматривать как специальные механизмы психологической защиты [Сергиенко, 2015; Bergland, 2014; Iwamasa G.Y, 2011].

Факторы, влияющие на субъективный возраст

Все больше исследований показывают, что более молодой субъективный возраст связан с целым рядом положительных аспектов в старости, в том числе с эмоциональным благополучием, удовлетворенностью старостью, улучшением физических и когнитивных функций и социальной активностью [Gana, 2004; Stephan, 2013], временной перспективной и индивидуально-психологической организацией и стереотипами старения [Сергиенко, 2013; Сергиенко, 2014; Westerhof, 2005]. Субъективный возраст связан с показателями успешного старения: физическим, функциональным, социальным и психологическим компонентами [Iwamasa G.Y, 2011]. Оптимизм, востребованность, удовлетворенность жизнью также высоко коррелируют с более молодым субъективным возрастом [Staats, 1993].

Отношение между субъективным возрастом и субъективным благополучием зависит от отношения человека к старению. Когда отношение к старению носит негативных характер, наблюдается оценка своего субъективного возраста старше, что прогнозирует более низкую удовлетворенность жизнью и повышенные риски хронизации болезней. Подобное отношение к старению связано с усугублением физического и психического состояния, с тенденцией к снижению желания жить, увеличением сердечно-сосудистых кризов, снижением когнитивных и двигательных функций, увеличением риском смертности [Kleinspehn-Ammerlahn, 2008].

На оценку субъективного возраста воздействуют система медицинской помощи, наличие работы, финансовое благополучие, уровень образования, что опосредованно через субъективный возраст влияет на удовлетворенность жизнью [Bergland, 2014].

Выявлена тесная сопряженность качества здоровья человека (физического и психического) с субъективным возрастом. Наиболее тесные взаимосвязи обнаружены в возрастной группе 60—70 лет, что указывает на значение субъективной возрастной идентичности для поддержания психологического здоровья, особенно в пожилом возрасте [Сергиенко, 2013].

Степень связи ощущения себя моложе или старшес- воего возраста связана с физическимфункционированием и пока до конца не иследована. [Montepare, 2009]. Пожилые люди, которые чувствуют себя моложе, чем их хронологический возраст, описывают состояние здоровье как хорошее, и у них наблюдается более низкий риск смертности [Kotter-Grühn D.,, 2012]. Кроме того, оценка себя моложе может противодействовать негативным стереотипам старения, которые оказывают неблагоприятное воздействие на физическое состояние [Levy, 2009].

Исследования субъективного возраста под руководством Е.А. Сергиенко [Сергиенко, 2013; Сергиенко, 2015; Сергиенко, 2014] показали, что оценка субъективного возраста неоднородна. Наиболее близким к хронологическому возрасту является биологический возраст как составляющая субъективного возраста. Также человек оценивает возраст, на который он выглядит, ближе к своему хронологическому, если у него нет аффективных расстройств. Субъективная оценка собственного возраста младше фактического связана с низким риском развития большого депрессивного эпизода и большей помехоустойчивостью, и стрессоустойчивостью [Keyes, 2012]. Положительная иллюзия возраста может служить основанием улучшения субъективного благополучия [Taylor, 1994], она минимизирует негативные состояния психического здоровья, такие как депрессия и тревога [Keyes, 2012].

В возрастной группе пожилых людей (60—70 лет) субъективные оценки здоровья оказывают более сильное воздействие на субъективный возраст и все его составляющие. В возрастных группах 50—59 лет и 60—69 лет пожилые люди могут быть приспособлены к ухудшению здоровья, однако изменения в субъективном возрасте могут быть вызваны спецификой убеждений и верований по поводу собственного здоровья [Bergland, 2014]. Соотношение между субъективным возрастом и состоянием здоровья опосредуется как рядом физиологических факторов (работоспособность), так и психологическими факторами (самоэффективность, самооценка, гибкость в оценке ситуации).

Ряд исследований показывает влияние социального сравнения (social comparison) на субъективный возраст в поздних возрастах. В пожилом и старческом возрасте социальное сравнение со сверстниками выполняет решающую функцию самоэффективности. Когда пожилые люди сталкиваются с негативными возрастными изменениями в области собственного здоровья, они часто сравнивают себя с теми, кто хуже них по социальному сравнению. В результате сравнения возникает повышение удовлетворенности жизнью и самовосприятия здоровья. Уменьшение самооценки здоровья приводит пожилых людей к более широкому использованию социального сравнения, чтобы повысить «физическое Я», которое часто является буфером против отрицательных эффектов физических симптомов, влияющих на самооценку здоровья. Ф. Инфарна и Д. Герсторф показали, что среди пожилых людей, которые считают, что их здоровье лучше, чем у других людей их возраста, оценивали себя моложе своего возраста [Infurna, 2010].

Проведенный анализ позволяет сделать следующие выводы.

Выводы

1.    Эмоциональное здоровье в поздних возрастах понимается как отсутствие выраженных соматических жалоб, депрессии или тревоги, гибкость локуса контроля (преобладание внутреннего локуса контроля), наличие целей в жизни, адекватное самовосприятие возраста.

2.    Хронологический возраст отражает, сколько лет прожито. Субъективный возраст показывает репрезентации человека о собственном возрасте, т. е. как человек себя ощущает. В связи с этим субъективный возраст имеет большее значение для оценки психологического здоровья человека, чем хронологический возраст.

3.  Субъективный возраст, в основе которого лежат якорные и проксимальные репрезентации определяется качеством медицинской помощи, наличием работы, финансового благополучия, уровнем образования, состоянием физического и психического здоровья, стереотипами старения, наличием социальных контактов, доверительного лица, а также социальной ролью и общевозрастными, групповыми убеждениями.

4.    В пожилом и старческом возрасте оценка субъективного возраста неоднородна. Можно наблюдать идентичную оценку своего хронологического возраста, тенденцию к его занижению или завышению.

5.  Субъективный возраст связан с качеством жизни, состоянием здоровья, удовлетворенностью старостью в пожилом и старческом возрасте.

6.    Оценка себя старше в пожилом и старческом возрасте связана с различными формами возрастных изменений и психосоциальных проблем, которые могут способствовать хронизации болезней и развитию аффективных расстройств.

7.   Произвольная идентификация пожилого человека с более молодым возрастом, с одной стороны, является копинг-стратегией, а с другой стороны — ресурсом т. е. защищает от деструктивного эффекта негативных стереотипов о старении и способствует формированию новых, гибких форм поведения.

Заключение

Субъективный возраст интегрирует биологические и социальные сигналы о старении. Принимая во внимание роль самооценки здоровья, наличие аффективных расстройств, субъективный возраст может быть понят как интегративный показатель процессов, которые участвуют в когнитивном и физическом функционировании. Это позволяет предположить, что субъективный возраст может способствовать поддержке здоровья и активности в поздних возрастах, поскольку он отражает биологические и социальные факторы.

С практической точки зрения, субъективная оценка возраста может быть полезным инструментом для раннего выявления лиц с повышенным риском неблагоприятных исходов старения с целью применения ранних стратегий профилактики и лечения, с целью воздействия на соматические, когнитивные и психологические компоненты здоровья. Негативная иллюзия возраста, т. е. оценка себя старше своего хронологического возраста, может быть перспективной мишенью для психотерапии, чтобы улучшить психологическое и физическое благополучие людей в пожилом и старческом возрасте.