Особенности антисоциального поведения детей и подростков: психопатия и черты холодной бесчувственности

2146

Аннотация

В статье представлен обзор современных зарубежных концепций и эмпирических исследований комплекса аффективно-личностных черт, играющего особую роль в формировании и опосредовании наиболее агрессивных и наименее доступных коррекции паттернов антисоциального поведения. Этот комплекс концептуализирован для взрослого возраста в форме психопатии (тесно связанной с антисоциальным расстройством личности, однако не идентичной ему) и включает такие особенности, как отсутствие способности к эмпатии, поверхностность чувств, слабый поведенческий контроль, безответственность, импульсивность и др. Исследование психопатии в детском и подростковом возрасте актуально в связи с возрастающим количеством данных о манифестации серьезных поведенческих проблем уже в раннем возрасте. Изучение большой гетерогенной группы детей и подростков с антисоциальным поведением показало, что смещение фокуса внимания с поведения на личностные и эмоциональные особенности позволяет выделить подгруппу детей, демонстрирующих особо агрессивные паттерны антисоциального поведения наряду с определенными аффективно-личностными нарушениями. Такой подход к изучению тяжелого антисоциального поведения в детском возрасте привел к экстраполяции конструкта психопатии на более ранние возрастные этапы. В обзоре обсуждаются актуальные методики измерения психопатии в зарубежной клинической науке, основные направления исследования психопатии в детском и подростковом возрасте, и перспективы изучения психопатии в России.

Общая информация

Ключевые слова: психопатия, черты холодной бесчувственности, антисоциальное поведение, детский возраст, подростковый возраст

Рубрика издания: Медицинская психология

Тип материала: обзорная статья

DOI: https://doi.org/10.17759/jmfp.2019080302

Для цитаты: Атаджыкова Ю.А., Ениколопов С.Н. Особенности антисоциального поведения детей и подростков: психопатия и черты холодной бесчувственности [Электронный ресурс] // Современная зарубежная психология. 2019. Том 8. № 3. С. 16–28. DOI: 10.17759/jmfp.2019080302

Полный текст

 

В статье представлен обзор современных зарубежных концепций и эмпирических исследований комплекса аффективно-личностных черт, играющего особую роль в формировании и опосредовании наиболее агрессивных и наименее доступных коррекции паттернов антисоциального поведения. Этот комплекс концептуализирован для взрослого возраста в форме психопатии (тесно связанной с антисоциальным расстройством личности, однако не идентичной ему) и включает такие особенности, как отсутствие способности к эмпатии, поверхностность чувств, слабый поведенческий контроль, безответственность, импульсивность и др. Исследование психопатии в детском и подростковом возрасте актуально в связи с возрастающим количеством данных о манифестации серьезных поведенческих проблем уже в раннем возрасте. Изучение большой гетерогенной группы детей и подростков с антисоциальным поведением показало, что смещение фокуса внимания с поведения на личностные и эмоциональные особенности позволяет выделить подгруппу детей, демонстрирующих особо агрессивные паттерны антисоциального поведения наряду с определенными аффективно-личностными нарушениями. Такой подход к изучению тяжелого антисоциального поведения в детском возрасте привел к экстраполяции конструкта психопатии на более ранние возрастные этапы. В обзоре обсуждаются актуальные методики измерения психопатии в зарубежной клинической науке, основные направления исследования психопатии в детском и подростковом возрасте, и перспективы изучения психопатии в России.

Антисоциальное поведение в детском и подростковом возрасте и экстраполяция конструкта психопатии

Серьезные поведенческие проблемы, включая агрессию и антисоциальное поведение, находятся в фокусе внимания не только психологов, политиков, учителей, социальных работников, но и всех людей. Расстройства поведения, ассоциированные с детским и подростковым периодами, могут служить предикто­рами ряда нарушений функционирования позже в жизни: как в области психического здоровья, так и в контексте социальных, образовательных, юридических и профессиональных последствий.

Расстройства поведения у детей и подростков, однако, разнообразны в своих проявлениях, а сама группа индивидов, демонстрирующих их, гетерогенна в зависимости от рассматриваемых биологических, социальных, психологических и прочих факторов.

Возможные пути решения этой проблемы — классификация детей с серьезными поведенческими проблемами на подгруппы по значимым признакам с целью дальнейшего исследования этиологии и механизмов развития расстройств поведения и других нарушений в будущем, а также разработка и внедрение интервенционных программ.

Примером такой классификации является подразделение группы детей с поведенческими проблемами на тех, у кого манифестация нарушений поведения приходится на детский возраст (т. е. проблемы с поведением возникают до наступления подросткового периода — «детская» группа) и тех, у кого начало проблем с поведением совпадает с началом подросткового возраста («подростковая» группа) [27]. Материалы зарубежной литературы показывают, что для «детской» группы более характерны проявления агрессии в детском и подростковом периодах, и эти агрессивные поведенческие паттерны сохраняются со вступлением во взрослую жизнь [7; 48; 51; 24]. Кроме того, поведенческие проблемы «детской» группы связываются с нарушениями исполнительных функций, когнитивными нарушениями, эмоционально-личностными особенностями (например, высокой импульсивностью), а также неблагополучным семейным статусом в форме конфликтности в семье и дезадаптивных стратегий воспитания [13; 27]. Однако этот подход к кате­горизации группы детей с поведенческими проблемами ограничен в силу гетерогенности и «детской», и «подростковой» группы — с точки зрения как этиологии, так и последствий.

Другие способы разделения детей с антисоциальным поведением на подгруппы предполагают использование в качестве значимых критериев отличия таких конструктов, как СДВГ, видов демонстрируемой агрессии (проактивной и инструментальной, и некоторых других). Однако такие способы, хотя они и валидны в определенной степени, не позволяют достаточно достоверно отделить группу детей, которые будут в дальнейшем развитии демонстрировать особо агрессивные паттерны антисоциального поведения, стабильные в течение жизни и мало доступные коррекции, — от детей с антисоциальным поведением, чьи поведенческие нарушения могут с возрастом постепенно сглаживаться [56; 12; 38].

В свете этой проблемы современная зарубежная клиническая наука предлагает более валидный подход к изучению серьезных персистирующих поведенческих проблем с неблагоприятным прогнозом для коррекции у детей и подростков. Это смещение фокуса внимания с поведенческих паттернов как таковых на аффективную сферу и сферу межличностного взаимодействия. В контексте этого подхода исследователи формулируют проблему расстройств поведения в детском возрасте в рамках расширения конструкта психопатии.

Исследование психопатии на выборках взрослых индивидов показало, что психопатия не эквивалентна антисоциальному расстройству личности, поскольку не все индивиды, попадающие в категорию антисоциального расстройства личности, сформулированного в официальных диагностических руководствах, демонстрируют эмоционально-личностные особенности, характерные для психопатов и помещающие их в группу риска развития более агрессивных и стабильных паттернов антисоциального поведения [32; 61]. Поэтому авторы, работающие в данном направлении, предполагают, что такая линия рассуждения может быть экстраполирована и на детскую психопатию.

Таким образом, более точное формулирование кон­цепта психопатии в форме, в которой она наблюдается в детском возрасте, и выявление подгруппы психопатических детей и подростков из большой гетерогенной группы детей и подростков с антисоциальным поведением могут способствовать изучению ряда особенностей этой подгруппы и служить решению множества практических задач, связанных с оценками риска, прогнозами траекторий развития, разработкой психокор­рекционных программ и т. п.

Более полный обзор развития концепта психопатии и его современного состояния представлен в других работах отечественных авторов [2; 3; 4]; здесь же кратко рассмотрены ключевые понятия, связанные с этим конструктом.

Сегодня в зарубежной науке концептуализация и, как следствие, четкое определение психопатии как психического нарушения до сих пор представляют собой неоднозначную и нетривиальную задачу. Современные авторы предлагают различные взгляды на формулирование психопатии — как расстройства личности, как психического расстройства, как психопатического синдрома, — однако однозначно можно сделать лишь вывод о том, что психопатия представляет собой набор определенных черт, имеющих клиническое и социальное значение. Так, например, этот кон­структ позволяет работать с психологическими механизмами антисоциального поведения, рисками насилия, нарушениями эмпатии, агрессией, импульсивностью и т. п. [56; 28; 32; 34]. Неоднозначность концептуализации психопатии не рассматривается как необходимость поиска единственно верного решения: многие современные авторы допускают альтернативные формулировки одного и того же гипотетического кон­структа [18; 59].

Первоначально психопатия была концептуализи­рована в форме расстройства личности, характеризующегося нарушениями в эмоциональной (поверхностность, отсутствие эмпатии), личностной (импульсивность, манипулятивность, трудности регуляции) и поведенческой (делинквентность, антисоциальное поведение) сферах [35]. В связи с тем, что такое представление конструкта психопатии способствует его дезинтеграции и противопоставлению эмоционально­личностных черт поведению индивида, на сегодняшний день все большую популярность приобретает альтернативная модель психопатии, формализующая этот конструкт в триерархическом виде. Эта модель способствует интеграции традиционных и более узких моделей с современными представлениями о дименсио- нальности моделей личности и психопатологии, а также, оценивая психопатию как целостный конструкт, разрешает проблему измерения изолированных факторов психопатии [45].

Другая важная для упоминания проблема, непосредственно связанная с наличием конкурирующих способов концептуализации психопатии, — проблема операционализации конструкта и разработка оптимальной методики измерения психопатических черт. Так, указанные выше модели получили большую распространенность и развитие (чем, например, этиологические модели) в связи с тем, что в своих теоретических построениях их авторы опираются на разработанные ими методики измерения психопатических черт. Это способствовало решению ряда практических (диагностических и скрининговых) проблем, а также позволило рассматривать психопатию как многомерную модель, где каждая из сфер функционирования личности характеризуется рядом особенностей[1].

Получившая наибольшее распространение методика Р. Хэйра — Контрольный Перечень Черт Психопатии (Psychopathy Checklist Revised, PCL-R), разработанный на основе работы с преступниками, — позволила описать психопатию как имеющую двухфакторную структуру, где одним из факторов является межличностно­аффективный аспект функционирования личности, а другим — антисоциальный. Ряд исследований, выполненных с использованием этой методики, также предоставляет поддержку для трех- и четырехфакторной моделей [30; 35; 42]. Через признаки психопатии Р. Хэйр выводит определение этого расстройства как клинического конструкта, определяемого паттерном межличностных, аффективных и поведенческих характеристик, включающих эгоцентризм, лживость, мани- пулятивность, безответственность, недостаточный поведенческий контроль, поверхностный аффект, недостаток эмпатии и др. [34].

Несмотря на популярность методики Р. Хэйра, связанная с ней модель психопатии вызвала ряд вопросов у других исследователей [17; 46; 53]. Так, структура расстройства, выявленная с помощью PCL-R, делит кон­структ психопатии на два самостоятельных фактора, расщепляя личность на эмоциональную сферу и поведение. Кроме того, антисоциальный фактор скорее репрезентирует криминальность как таковую, в то время как некоторые авторы считают спорной возможность включения криминального поведения в клинический конструкт психопатии [53].

В качестве альтернативы К. Патрик и коллеги предложили триерархическую концепцию психопатии с целью интеграции актуальных представлений о расстройстве [30; 46]. Эта триерархическая модель представляет психопатию как включающую три отдельных субконструкта: 1) несдержанность (Dishibition), которая характеризуется общей склонностью к проблемам импульсивности и контроля; 2) социальную смелость (Boldness), являющуюся внешне наблюдаемым стилем, включающим стрессоустойчивость, толерантность к неопределенности и др.; 3) бессердечие (Meanness), которое подразумевает дефицитарную эмпатию, мани- пулятивность, жестокость и т. п. К. Патрик указывает на то, что другие методики в форме самоотчета, разработанные до Триерархического опросника, скорее оценивали тот или иной аспект психопатии, но не конструкт в целом. Шкала Психопатии в Миннесотском многоаспектном личностном опроснике (MMPI), шкала Социализации в Калифорнийском личностном опроснике (CPI) и шкала Антисоциального личностного расстройства Клинического многоосевого личностного опросника Миллона (MCMI) оценивают преимущественно антисоциальный фактор психопатии. Более современные методики, специально разработанные для измерения психопатии, такие как последняя версия методики Р. Хэйра — SRPS (Self-Report Psychopathy Scale) и методика С. Лильенфельда для диагностики психопатической личности — Psychopathic Personality Inventory (PPI), скорее охватывают межличностный фактор психопатии с некоторыми элементами антисо­циальности. Кроме того, PPI является достаточно объемным опросником, состоящим из 154 пунктов, что создает сложности в использовании методики на больших выборках. Его же сокращенная версия из 54 пунктов, так же как и последняя версия методики Р. Хэйра SRPS, пока не была валидизирована в достаточном количестве исследований. Триерархический опросник, в отличие от указанных методик, измеряющих психопатические черты, был разработан для систематической и полной оценки всех трех компонентов психопатии три- ерархической модели [44]. В этой последней модели психопатии можно отметить стремление восстановить целостность человеческой личности наряду с сохранением факторной структуры конструкта психопатии, что не препятствует проведению дальнейших эмпирических исследований психопатии и ее связей с другими конструктами. Именно эта методика была ранее переведена на русский язык и апробирована на двух российских выборках: общепопуляционной и выборке подозреваемых, обвиняемых и осужденных за насильственные преступления, содержащихся в следственных изоляторах г. Москвы [1]. На данный момент русскоязычная версия Триерархического опросника находится на этапе дополнительной адаптации в сотрудничестве с автором методики К. Патриком.

Вопрос разработки корректного инструмента измерения психопатических черт у взрослых крайне важен, поскольку изучение сильных и слабых сторон уже разработанных методик является платформой для создания аналогичного инструмента исследования психопатии у детей и подростков.

Исследование психопатии у детей в зарубежной науке послужило толчком к адаптации существующих «взрослых» методик измерения психопатии для младших возрастов, а также созданию новых. Первой такой методикой стал адаптированный для детей и подростков вариант Контрольного Перечня признаков психопатии Р. Хэйра (PCL:YV) [54], который, как и его взрослая версия, представляет собой полуструктуриро- ванное интервью, на основе которого проводится экспертная оценка по каждому пункту. Так же, как и его взрослый эквивалент, детский вариант интервью обладает рядом недостатков: кроме достаточной трудоемкости и дорогой стоимости процедуры применения, содержательное наполнение пунктов не всегда соответствует контексту жизни конкретного ребенка или подростка, поскольку значительная доля вопросов связана с криминальной активностью [31].

Среди других инструментов оценки детской психопатии можно отметить: методику самоотчета, также разработанную на основе оригинального перечня Р. Хэйра, Юношеский Опросник Психопатических черт (YPI) [5]; Опросник Проблемных Черт Ребенка (CPTI) [12], разработанный всего несколько лет назад и имеющий трехфакторную структуру, концептуально сходную с триерархической моделью, и обладающий хорошими психометрическими характеристиками; также Опросник Черт Холодной Бесчувственности (далее — ОЧХБ) (ICU) [16] — набора эмоциональных нарушений, доказавших свою значимость для исследования детской психопатии, речь о которых пойдет ниже. Этот опросник был разработан на основе другой методики самоотчета для измерения психопатии у подростков — Скринингового Инструмента Антисоциального Процесса (Antisocial Process Screening Device (APSD), состоящего из 20 пунктов [63]. В ряде исследований с использованием ОЧХБ были продемонстрированы хорошие психометрические показатели, и сегодня эта методика активно используется клиницистами для изучения детской психопатии [55; 20; 26; 9; 10].

Черты холодной бесчувственности и их вклад в прогнозирование серьезных поведенческих расстройств

Эмпирические исследования подтвердили, что структура детской психопатии в целом соответствует таковой у взрослой психопатии, при этом во всех случаях — при изучении психопатических черт, как у детей и у подростков, так и у взрослых индивидов, — количество факторов в оптимальном решении варьируется от двух до четырех [17; 25; 33]. Принципиальное сходство структур психопатии в детском и взрослом возрастах может свидетельствовать в пользу обоснованности применения конструкта психопатии к младшим возрастам, однако оно мало говорит об этиологии и механизмах развития психопатии. С целью восполнить этот пробел исследователи подняли вопрос о принципиальной значимости лишь определенных психопатических черт для детского возраста.

Как было указано ранее, разделение детей и подростков с антисоциальным поведением на группы показало, что оптимальный критерий, позволяющий отделить так называемую группу «особого риска» — это критерий, связанный с эмоционально-личностными (а не поведенческими) нарушениями, а именно — эмоциональным дефицитом по типу холодной бесчувственности. С одной стороны, эти черты («холодной бесчувственности», или «холодной безэмоционально­сти» — callous-unemotional traits) позволяют работать с большой гетерогенной группой детей и подростков с антисоциальным поведением, выделив из нее подгруппу с особо серьезными и стабильными поведенческими проблемами. С другой стороны, этот критерий позволяет категоризировать выделенную подгруппу как детскую психопатию, в которой на первый план, в отличие от ее взрослого варианта, выходят эмоционально-личностные нарушения.

Такое ранжирование значимости разных аспектов взрослой психопатии в контексте ее детской формы имеет не только массивную эмпирическую поддержку, но и простое логическое основание. Так, концепт черт холодной бесчувственности соответствует подтипу первичной психопатии — а именно, истинной психопатии, противопоставляемой вторичной, которая представлена категорией антисоциального расстройства личности[2]. Другими словами, эти черты с гораздо большей вероятностью отражают первичный эмоциональный дефицит, лежащий в основе истинной психопатии, в то время как трудности контроля и саморегуляции, а также социальная девиация (два других ключевых аспекта взрослой психопатии) могут естественным образом оказываться ступенями развития многих на пути к личностной зрелости.

Черты холодной бесчувственности как таковые характеризуют группу детей с серьезными нарушениями поведения, которые демонстрируют определенный межличностный и аффективный стиль, предполагающий отсутствие эмпатии и чувства вины, а также сдержанность эмоциональной экспрессии [14; 13]. Как было указано ранее, П. Фриком и его коллегами была разработана методика измерения этих черт (ОЧХБ) [20]. В операционализированной форме эти черты имеют три дименсии, или фактора: 1) Безразличие (Uncaring), 2) Поверхностность (Callousness) и 3) Бесчувственность (Unemotional) [9]. Сама методика уже переведена на многие европейские и азиатские языки и активно используется в современных зарубежных исследованиях [58; 41; 60; 11]. Большинство исследователей подтверждают предположение авторов кон­цепта черт холодной бесчувственности об их ранней манифестации и высокой предиктивной силе [14]. Кроме того, генетические исследования позволяют предположить достаточную степень наследуемости этих черт. Так, Э. Видинг с коллегами показали, что наследуемость черт холодной бесчувственности для семилетних близнецов составляет 67% [21]; более современные исследования также подтверждают достаточную долю наследуемости этих черт в целом, а также их отдельных факторов, согласно ОЧХБ [29; 57; 60]. Другие исследования, в которых использовались различные методики измерения психопатических черт, также предоставляют данные о достаточно высокой степени наследуемости психопатии и ее большей пре­диктивной силе даже в сравнении с предшествующим антисоциальным поведением [56; 51; 22].

В зарубежном научном сообществе, ориентированном на изучение детской психопатии, на первый план выступает исследование связей между взрослой психопатией, ее детской формой (которая включает в себя, в свою очередь, черты холодной бесчувственности, как наиболее диагностически значимую для детского возраста дименсию), и тяжелыми поведенческими расстройствами.

Э. Видинг и И. МакКрори на основе множества данных (генетических, психофизиологических и пр.) показали, что дети с высокой выраженностью черт холодной бесчувственности находятся в группе риска развития психопатии и антисоциального поведения [63]. Среди других коррелятов и факторов риска, связанных с детской психопатией, в фокусе внимания находятся криминальные активность и поведение [40; 43], различные виды агрессии, включая буллинг [47; 60; 8], а также другие социально значимые проблемы. Например, С. Андерсон и коллеги, исследуя на выборке из более 700 человек (подростков с 7 класса по второй курс обучения в университете) связи между чертами холодной бесчувственности, расстройствами поведения и злоупотреблением психоактивными веществами, обнаружили, что эти эмоциональные нарушения имеют предиктивную силу даже тогда, когда симптомы расстройств поведения не обнаруживаются [7]. Авторы заключают, что ввиду сделанных выводов оценка черт холодной бесчувственности должна быть инкорпорирована в превентивные и интервенционные программы, нацеленные на злоупотребление психоактивными веществами в подростковом возрасте.

Другая группа исследователей обнаружила, что бесчувственность связана с нарушением в кортикальных связях, ответственных за выявление и корректное реагирование на такой значимый стимул, как дистресс, переживаемый другими [65]. В данном исследовании черты холодной бесчувственности оказались связанными со сниженной реактивностью на чужой дистресс вне зависимости от наличия расстройств поведения.

Важнейшие импликации исследования психопатии в детском возрасте связаны с разработкой интервенционных программ, нацеленных на раннее выявление и коррекцию характерных эмоциональных и поведенческих нарушений [16]. В настоящий момент в зарубежной клинической науке разработан ряд специальных программ, нацеленных на детей и подростков с поведенческими расстройствами и высокой выраженностью черт холодной бесчувственности, в рамках которых основными задачами являются улучшение навыков распознавания эмоций, развитие про- социальных и эмпатических паттернов поведения, а также улучшение у родителей навыков воспитания детей [16]. Д. Хоуз и его коллеги, реализовав масштабный обзор существующих интервенционных программ для детей и подростков с психопатией, заключают, что наиболее эффективной теоретической основой для разработки таких программ представляется теория социального научения, а ключевой опорной точкой в психотерапии могут служить положительное подкрепление и поощрение проявлений тепла в детско-родительских отношениях [37].

Значимость черт холодной бесчувственности в качестве предикторов антисоциального поведения и его персистентности во взрослой жизни представляется обоснованной благодаря большому количеству эмпирических исследований. Тем не менее, некоторые авторы предлагают исследовать и другие аспекты психопатии в детском возрасте в рамках оценки факторов риска и поднимают ряд методологических вопросов.

С одной стороны, черты холодной бесчувственности действительно имеют достоверную предиктивную силу [13; 12; 43]. С другой стороны, в большинстве подтверждающих это исследованиях использовались специальные методики, направленные на измерение именно этих черт, но не психопатических черт в целом. Учитывая тот факт, что методики оценки черт холодной бесчувственности, созданные и/или адаптированные для детского и подросткового возрастов, включают ряд пунктов, связанных не только с эмоционально­личностным, но и социальным функционированием индивида, остается неясным, насколько уникальным является вклад черт холодной бесчувственности в прогнозирование антисоциального поведения, делинк­вентности и агрессии в будущем — в сравнении с возможным дополнительным вкладом других факторов, входящих в конструкт психопатии. Например, О. Колинс и коллеги показали, что, хотя дети с расстройствами поведения, демонстрирующие черты холодной бесчувственности, находятся в группе риска персистентности поведенческих проблем, дети, которые получили высокие баллы по всем аспектам психопатии, обнаружили наиболее высокий риск, одновременно устойчивый к влияниям других независимых переменных (например, сила риска не менялась в зависимости от пола ребенка) [15].

Ранее другие авторы также обнаружили, что пре­диктивная сила симптомов агрессии в детском возрасте и раннего начала антисоциального поведения оказалась выше, чем у черт холодной эмоциональности [19].

Следует отметить, что подобные дискуссии только подчеркивают актуальность исследования детской психопатии: вне зависимости от того, уникален ли значимый вклад черт холодной бесчувственности в прогнозирование антисоциального поведения у детей и подростков или же оценка должна производиться на основе всех аспектов психопатии, необходимость изучения психопатии у детей и подростков не оставляет сомнений.

Резюме

Поднимаемый в современной зарубежной науке вопрос о применимости конструкта психопатии к психологии детей и подростков является дискуссионным, но при успешной интеграции с теориями развития антисоциального поведения может внести существенный вклад в разработку превентивных и психокоррек­ционных программ [26; 23]. Релевантность разработки теорий развития психопатии и инструментов измерения психопатических черт у детей и подростков становится очевидной в связи с весьма ограниченной доступностью психопатии у взрослых индивидов какой-либо форме коррекции или психотерапии [36]. Тем не менее, распространение конструкта психопатии на детский возраст связано с рядом дискуссионных вопросов. Наиболее важным из них является вопрос о стигматизации детей и подростков, демонстрирующих любые паттерны антисоциального поведения: исследования показывают, что лишь для части из них психопатические черты действительно выступают как определяющие, в то время как для другой части детей с отклоняющимся поведением проблемы социального взаимодействия связаны с недостаточной зрелостью механизмов саморегуляции и с возрастом сглаживаются.

Несмотря на подобные риски, увеличивающееся число исследований предлагает доказательства того, что некоторые аспекты психопатии проявляются уже в детском возрасте, остаются стабильными с течением времени и достоверно предсказывают персистирующие и особо агрессивные паттерны антисоциального поведения во взрослом возрасте, с трудом поддающиеся коррекции [6]. Ключевым аспектом психопатии, выступающим на первый план при исследовании детей и подростков с антисоциальным поведением, согласно множеству исследований, являются эмоционально-личностные нарушения, а именно черты холодной бесчувственности [24; 28].

Анализ зарубежной литературы показывает, что именно эти черты связаны с актуальными проблемами возрастной психологии: злоупотреблением психоак­тивными веществами, буллингом, агрессией, жестокостью и психосоциальной дезадаптацией в целом.

Исследование психопатии в России находится в начале развития: на данный момент на русский язык переведена только одна методика измерения психопатических черт, которая получила наибольшее распространение в последние годы в зарубежных исследованиях [1; 44].

Развитие исследования психопатии в отечественной психологии должно следовать за практическими задачами, в том числе задачей изучения этиологических механизмов психопатии и форм ее манифестации в детском возрасте. В центре исследовательского внимания в этой области не обязательно должен находиться конструкт психопатии в конкретной концептуализации: необходимым и наиболее актуальным является изучение собственно психопатических черт, которые указаны в современных и признанных научным сообществом зарубежных методиках — перечнях психопатических черт. Выявление и оценка именно этих эмоционально-личностных особенностей принципиально важны для исследования антисоциального поведения как детей и подростков, так и взрослых.



[1] Следует отметить, что такой подход к концептуализации любого явления порождает ряд серьезных проблем, в том числе так называемый псевдо-операционализм — смешение методики измерения с самим конструктом, которое не позволяет приблизиться к лучшему пониманию психопатии как теоретического конструкта [53].

[2] Еще в 1940-х гг. Б. Карпман первым поднял вопрос о дифференциации психопатии на подтипы [41; 55]. С точки зрения Б. Карпмана, оба варианта психопатии фенотипически сходны, но первичная психопатия подразумевает наличие врожденного аффективного дефицита, в то время как вторичная характеризуется приобретенными в течение жизни эмоциональными нарушениями. Как следствие, вторичная психопатия с большей вероятностью доступна психокоррекционному и психотерапевтическому вмешательству [54; 55].

Литература

  1. Атаджыкова Ю.А., Ениколопов С.Н. Апробация методики диагностики психопатии К. Патрика на российской выборке // Психологическая наука и образование. 2015. Т. 20. № 4. С. 75–85. doi:10.17759/pse.2015200407.
  2. Атаджыкова Ю.А., Ениколопов С.Н. Проблемы концепта психопатии в современной отечественной и зарубежной психологии // Психологическая наука и образование psyedu.ru. 2016. Т. 8. № 1. С. 114–127. doi:10.17759/psyedu.2016080111.
  3. Атаджыкова Ю.А., Ениколопов С.Н. Развитие концепта психопатии в отечественной и зарубежной психологии (обзор литературы) [Электронный ресурс] // Вестник ЮУрГУ. Сер. Психология. 2015. Т. 8. № 3. С. 77–86. URL: https://cyberleninka.ru/article/v/razvitie-kontsepta-psihopatii-v-otechestvennoy-i-zarubezhnoy-psihologii-obzor-literatury (дата обращения: 06.09.2019).
  4. Сыроквашина К.В. Антисоциальное расстройство личности у подростков с делинквентным поведением (обзор зарубежной литературы) [Электронный ресурс] // Психология и право. 2013. № 4. С. 1–10. URL: https://psyjournals.ru/psyandlaw/2013/n4/66208.shtml (дата обращения: 17.08.2019).
  5. A New Measure to Assess Psychopathic Personality in Children: The Child Problematic Traits Inventory / F.O. Colins [et al.] // Journal of Psychopathology and Behavioral Assessment. 2014. Vol. 36. № 1. P. 4–21. doi:10.1007/s10862-013-9385-y
  6. Anderson N.E., Kiehl K.A. Psychopathy: Developmental Perspectives and their Implications for Treatment // Restorative Neurology and Neuroscience. 2014. Vol. 32. № 1. P. 103–117. doi:10.3233/RNN-139001
  7. Anderson S.L., Zheng Y., McMahon R.J. Do Callous–Unemotional Traits and Conduct Disorder Symptoms Predict the Onset and Development of Adolescent Substance Use? // Child Psychiatry & Human Development. 2018. Vol. 49. № 5. P. 688–698. doi:10.1007/s10578-018-0789-5
  8. Are Youth Psychopathic Traits Related to Bullying? Metaanalyses on Callous-Unemotional Traits, Narcissism, and Impulsivity / M. van Geel [et al.] // Child Psychiatry & Human Development. 2017. Vol. 48. № 5. P. 768–777. doi:10.1007/s10578-016-0701-0
  9. Assessing callous–unemotional traits in adolescent offenders: Validation of the Inventory of Callous–Unemotional Traits / E.R. Kimonis [et al.] // International Journal of Law and Psychiatry. 2018. Vol. 31. № 3. P. 241–252. doi:10.1016/j.ijlp.2008.04.002
  10. Assessing the Affective Features of Psychopathy in Adolescence: A Further Validation of the Inventory of Callous and Unemotional Traits / A. Roose [et al.] // Assessment. 2010. Vol. 17. № 1. P. 44–57. doi:10.1177/1073191109344153
  11. Associations between callous-unemotional traits and various types of involvement in school bullying among adolescents in Taiwan / P.-W. Wang [et al.] // Journal of the Formosan Medical Association. 2019. Vol. 118. № 1. P. 50–56. doi:10.1016/j.jfma.2018.01.003
  12. Callous-unemotional traits and conduct problems in the prediction of conduct problem severity, aggression, and self-report of delinquency / P.J. Frick [et al.] // Journal of Abnormal Child Psychology. 2003. Vol. 31. № 4. P. 457–470. doi:10.1023/A:1023899703866
  13. Can Callous-Unemotional Traits Enhance the Understanding, Diagnosis, and Treatment of Serious Conduct Problems in Children and Adolescents? A Comprehensive Review / P.J. Frick [et al.] // Psychological Bulletin. 2014. Vol. 140. № 1. P. 1–57. doi:10.1037/a0033076
  14. Clinical Characteristics of Preschool Children with Oppositional Defiant Disorder and Callous-Unemotional Traits / L. Ezpeleta [et al.] // PLoS ONE. 2014. Vol. 10. № 9. doi:10.1371/journal.pone.0139346
  15. Comparing Different Approaches for Subtyping Children with Conduct Problems: Callous-Unemotional Traits Only Versus the Multidimensional Psychopathy Construct / F.O. Colins [et al.] // Journal of Psychopathology and Behavioral Assessment. 2018. Vol. 40. № 1. P. 6–15. doi:10.1007/s10862-018-9653-y
  16. Conduct disorders and psychopathy in children and adolescents: aetiology, clinical presentation and treatment strategies of callous-unemotional traits / S. Pisano [et al.] // Italian Journal of Pediatrics. 2017. Vol. 43. № 1. P. 84–95. doi:10.1186/s13052-017-0404-6
  17. Cooke D.J., Michie C.M. Refining the construct of psychopathy: Towards a hierarchical mode // Psychological Assessment. 2001. Vol. 13. № 2. P. 171–188. doi:10.1037111040-3590.13.2.171
  18. Crego C., Widiger T.A. Psychopathy and the DSM // Journal of Personality. 2014. Vol. 83. № 6. P. 665–677. doi:10.1111/jopy.12115
  19. Early starting, aggressive, and/or callous-unemotional? Examining the overlap and predictive utility of antisocial behavior subtypes / L.W. Hyde [et al.] // Journal of Abnormal Psychology. 2015. Vol. 124. № 2. P. 329–342. doi:10.1037/abn0000029
  20. Essau C.A., Sasagawa S., Frick P.J. Callous-Unemotional Traits in a Community Sample of Adolescents // Assessment. 2006. Vol. 20. № 10. P. 1–16. doi:10.1177/1073191106287354
  21. Evidence for substantial genetic risk for psychopathy in 7-year-olds / E. Viding [et al.] // Journal of Child Psychology and Psychiatry. 2005. Vol. 46. № 6. P. 592–7. doi:10.1111/j.1469-7610.2004.00393.x
  22. Forsman M. Psychopathy in Adolescence – Genetic and Environmental Influences: Thesis for Doctoral degree. Stockholm, 2009. 46 p
  23. Frick P.J. Effective Interventions for Children and Adolescents with Conduct Disorder // Canadian journal of psychiatry. 2001. Vol. 46. № 7. P. 597–608. doi:10.1177/070674370104600703
  24. Frick P.J. Extending the Construct of Psychopathy to Youth: Implications for Understanding, Diagnosing, and Treating Antisocial Children and Adolescents // The Canadian Journal of Psychiatry. 2009. Vol. 54. № 12. P. 803–812. doi:10.1177/070674370905401203
  25. Frick P.J., Bodin S.D., Barry C.T. Psychopathic traits and conduct problems in community and clinic-referred samples of children: Further development of the Psychopathy Screening Device // Psychological Assessment. 2000. Vol. 12. № 4. P. 382–393. doi:10.1037/1040-3590.12.4.382
  26. Frick P.J., Marsee M.A. Psychopathy and Developmental Pathways to Antisocial Behavior in Youth // Handbook of psychopathy / Ed. C.J. Patrick. New York: The Guilford Press, 2006. P. 353–374.
  27. Frick P.J., Viding E. Antisocial behavior from a developmental psychopathology perspective // Development and Psychopathology. 2009. Vol. 21. № 4. P. 1111–1131. doi:10.1017/S0954579409990071
  28. Frick P.J., White S.F. The importance of callous-unemotional traits for developmental models of aggressive and antisocial behavior // Journal of Child Psychology and Psychiatry. 2008. Vol. 49. № 4. P. 359–375. URL: doi/epdf/10.1111/j.1469-7610.2007.01862.x
  29. Genetic and environmental aetiology of the dimensions of Callous-Unemotional traits / J. Henry [et al.] // Psychological Medicine. 2016. Vol. 46. P. 405–414. doi:10.1017/S0033291715001919
  30. Hall J.R., Benning S.D., Patrick C.J. Criterion-Related Validity of the Three-Factor Model of Psychopathy Personality, Behavior, and Adaptive Functioning // Assessment. 2004. Vol. 11. № 1. P. 4–16. doi:10.1177/1073191103261466
  31. Halty L., Prieto-Ursúa M. Child and adolescent psychopathy: Assessment and treatment [Электронный ресурс] // Papeles del Psicólogo. 2015. Vol. 36. № 2. P. 117–124. URL: https://repositorio.comillas.edu/xmlui/handle/11531/6138 (дата обращения: 10.09.2019)
  32. Hare R.D. Psychopathy as a risk factor for violence // Psychiatric Quarterly. 1999. Vol. 70. № 3. P. 181–197. doi:10.1023/A:1022094925150
  33. Hare R.D., Hart S.D., Harpur T.J. Psychopathy and the DSM-IV criteria for antisocial personality disorder // Journal of Abnormal Psychology. 1991. Vol. 100. № 3. P. 391–398. doi:10.1037/0021-843X.100.3.391
  34. Hare R.D., Neumann C.S. Psychopathy: Assessment and forensic implications // Canadian Journal of Psychiatry. 2009. Vol. 54. P. 791–802. doi:10.1177/070674370905401202
  35. Hare R.D., Neumann C.S. The role of antisociality in the psychopathy construct: Comment on Skeem and Cooke // Psychological Assessment. 2010. Vol. 22. № 2. P. 446–454. doi:10.1037/a0013635
  36. Harris G.T., Rice M.E. Treatment of Psychopathy: A Review of Empirical Findings [Электронный ресурс] // Handbook of psychopathy / Ed. C.J. Patrick. New York: Guilford Publications, 2006. P. 555–572. URL: https://www.gwern.net/docs/algernon/2006-harris.pdf (дата обращения: 10.09.2019).
  37. Hawes D.J., Dadds M.R., Price M. Callous-Unemotional Traits and the Treatment of Conduct Problems in Childhood and Adolescence: A Comprehensive Review // Clinical Child and Family Psychology Review. 2014. Vol. 17. № 3. P. 248–267. doi:0.1007/s10567-014-0167-1
  38. Kruh I.P., Frick P.J., Clements C.B. Historical and Personality Correlates to the Violence Patterns of Juveniles Tried as Adults // Criminal Justice and Behavior. 2005. Vol. 32. № 1. P. 69–96. doi:10.1177/0093854804270629
  39. Lykken D.T. Psychopathy, sociopathy, and crime // Society. 1996. Vol. 34. № 1. P. 29–38. doi:10.1007/BF02696999
  40. McMahon R.J., Witkiewitz K., Kotler J.S. Predictive Validity of Callous-unemotional Traits Measured in Early Adolescence with Respect to Multiple Antisocial Outcomes // Journal of Abnormal Psychology. 2010. Vol. 119. № 4. P. 752–763. doi:10.1037/a0020796
  41. Muñoz Centifanti L. Pubertal timing and callous-unemotional traits in girls: Associations across two samples from the UK and Cyprus // Journal of Adolescence. 2019. Vol. 69. P. 52–61. doi:10.1016/j.adolescence.2018.08.010
  42. On the operationalization of psychopathy: further support for a three-faceted personality oriented model / P. Johansson [et al.] // Acta Psychiatrica Scandinavica. 2002. Vol. 106. № 412. P. 81–85. doi:10.1034/j.1600-0447.106.s412.18.x
  43. Pardini D.A., Fite P.J. Symptoms of Conduct Disorder, Oppositional Defiant Disorder, Attention-Deficit/Hyperactivity Disorder, and Callous-Unemotional Traits as Unique Predictors of Psychosocial Maladjustment in Boys: Advancing an Evidence Base for DSM-V // Journal of the American Academy of Child & Adolescent Psychiatry. 2010. Vol. 49. № 11. P. 1134–1144. doi:10.1016/j.jaac.2010.07.010
  44. Patrick C.J. Operationalizing the Triarchic Conceptualization of Psychopathy: Preliminary Description of Brief Scales for Assessment of Boldness, Meanness, and Disinhibition. Unpublished Manual. 2010. 16 p.
  45. Patrick C.J., Drislane L.E. Triarchic Model of Psychopathy: Origins, Operationalizations, and Observed Linkages with Personality and General Psychopathology // Journal of Personality. 2014. Vol. 83. № 6. P. 627–643. doi:10.1111/jopy.12119
  46. Patrick C.J., Fowles D.C., Krueger R.F. Triarchic conceptualization of psychopathy: Developmental origins of disinhibition, boldness, and meanness // Development and Psychopathology. 2009. Vol. 21. P. 913–938. doi:10.1017/S0954579409000492
  47. Perenc L., Radochonski M. Psychopathic Traits and Reactive-Proactive Aggression in a Large Community Sample of Polish Adolescents // Child Psychiatry & Human Development. 2014. Vol. 45. № 4. P. 464-471. doi:10.1007/s10578-013-0432-4
  48. Psychopathic personality in children: genetic and environmental contributions / S. Bezdjian [et al.] // Psychological Medicine. 2011. Vol. 41. № 3. P. 589–600. doi:10.1017/S0033291710000966
  49. Psychopathic personality or personalities? Exploring potential variants of psychopathy and their implications for risk assessment / J.L. Skeem [et al.] // Aggression and Violent Behavior. 2003. Vol. 8. № 5. P. 513–546. doi:10.1016/S1359-1789(02)00098-8
  50. Psychopathic personality traits in 5 year old twins: the importance of genetic and shared environmental influences / C. Tuvblad [et al.] // European Child & Adolescent Psychiatry. 2017. Vol. 26. № 4. P. 469–479. doi:10.1007/s00787-016-0899-1
  51. Psychopathic personality traits: heritability and genetic overlap with internalizing and externalizing psychopathology / D.M. Blonigen [et al.] // Psychological Medicine. 2005. Vol. 35. № 5. P. 637–648. doi:10.1017/S0033291704004180
  52. Psychopathic traits in non-referred youths: a new assessment tool / H.A. Andershed [et al.] // Psychopaths: current international perspectives / Eds. Eric Blaauw, Lorraine Sheridan, Den Haag. The Hague: Elsevier, 2002. P. 131–158.
  53. Skeem J.L., Cooke D.J. One measure does not a construct make: Directions toward reinvigorating psychopathy research – reply to Hare and Neumann // American Psychological Association. 2010. Vol. 22. № 2. P. 455–459. doi:10.1037/a0014862
  54. The assessment of psychopathy in male and female noncriminals: Reliability and validity / A.E. Forth [et al.] // Personality and Individual Differences. 1996. Vol. 20. № 5. P. 531–543. doi:10.1016/0191-8869(95)00221-9
  55. The Association between Callous-Unemotional Traits and Behavioral and Academic Adjustment in Children: Further Validation of the Inventory of Callous-Unemotional Traits / E. Ciucci [et al.] // Journal of Psychopathology and Behavioral Assessment. 2014. Vol. 36. P. 189–200. doi:10.1007/s10862-013-9384-z
  56. The importance of callous-unemotional traits for extending the concept of psychopathy to children / C.T. Barry [et al.] // Journal of Abnormal Psychology. 2000. Vol. 109. № 2. P. 335–340. doi:10.1037/0021-843X.109.2.335
  57. The Inventory of Callous-Unemotional Traits (ICU) in Children: Reliability and Heritability / A.A. Moore [et al.] // Behavior Genetics. 2017. Vol. 47. № 2. P. 141–151. doi:10.1007/s10519-016-9831-1
  58. The Inventory of Callous-Unemotional Traits and Antisocial Behavior (INCA) for Young People: Development and Validation in a Community Sample / F. Morales-Vives [et al.] // Frontiers in Psychology. 2019. Vol. 10. Article 713. doi:10.3389/fpsyg.2019.00713
  59. The role of fearless dominance in psychopathy: confusions, controversies, and clarifications / S.O. Lilienfeld [et al.] // Personality Disorders. 2012. Vol.3. № 3. P. 327–40. doi:10.1037/a0026987
  60. Thornberg R., Jungert T. Callous-Unemotional Traits, Harm-Effect Moral Reasoning, and Bullying Among Swedish Children // Child Youth Care Forum. 2017. Vol. 46. № 4. P. 559–575. doi:10.1007/s10566-017-9395-0 2017
  61. Torrubia Beltri R., Cuquerella Fuentes Á. Psicopatía: una entidad clínica controvertida pero necesaria en psiquiatría forense // Revista Española de Medicina Legal. 2008. Vol. 34. № 1. P. 25–35. doi:10.1016/S0377-4732(08)70023-3
  62. Two subtypes of psychopathic violent offenders that parallel primary and secondary variants / J.L. Skeem [et al.] // Journal of Abnormal Psychology. 2007. Vol. 116. № 2. P. 395–409. doi:10.1037/0021-843X.116.2.395
  63. Viding E., McCrory E.J. Genetic and neurocognitive contributions to the development of psychopathy // Development and Psychopathology. 2012. Vol. 24. № 3. P. 969–983. doi:10.1017/S095457941200048X 2012
  64. Vitacco M.J., Rogers R., Neumann C.S. The Antisocial Process Screening Device: An Examination of Its Construct and Criterion-Related Validity // Assessment. 2003. Vol. 10. № 2. P. 143–150. doi:10.1177/1073191103010002005
  65. Yoder K.J., Lahey B.B., Decety J. Callous traits in children with and without conduct problems predict reduced connectivity when viewing harm to others // Scientific Reports. 2016. Vol. 6. Article 20216. doi:10.1038/srep20216

Информация об авторах

Атаджыкова Юлия Акмурадовна, младший научный сотрудник, отдел медицинской психологии, Федеральное государственное бюджетное научное учреждение «Научный центр психического здоровья», Москва, Россия, e-mail: at.julia@gmail.com

Ениколопов Сергей Николаевич, кандидат психологических наук, доцент, заведующий отделом клинической психологии, ФГБНУ «Научный центр психического здоровья» (ФГБНУ НЦПЗ), Москва, Россия, ORCID: https://orcid.org/0000-0002-7899-424X, e-mail: enikolopov@mail.ru

Метрики

Просмотров

Всего: 2748
В прошлом месяце: 54
В текущем месяце: 6

Скачиваний

Всего: 2146
В прошлом месяце: 9
В текущем месяце: 2