Актуальные проблемы теории литературных сновидений и методика их изучения на современном этапе

в работе рассмотрены классические методы толкования сновидений. В статье приведены примеры из теоретических литературоведческих, педагогических работ отечественной гуманитарной мысли. Диапазон точек зрения достаточно широк для краткого исследования: философия, история литературы, литературный психоанализ. Значимость отечественной методической мысли оказывается особо значимой в сопоставлении с работами ведущих исследователей современной науки. В работе сделана попытка осмыслить рубежи изучения снов в литературе и определить перспективы научного осмысления художественной образности снов на примере последнего периода русской классической литературы

Рос­сий­ским ли­те­ра­ту­ро­ве­де­ни­ем про­де­ла­на зна­чи­тель­ная ра­бо­та по изу­че­нию мес­та и ро­ли "художественных сно­ви­де­ний" в судь­бах пер­со­на­жей и в струк­ту­ре кон­крет­ных тек­стов. Про­бле­ма оп­ре­де­ле­ния ро­ли и мес­та сно­ви­де­ний ли­те­ра­тур­ных пер­со­на­жей по-прежнему ос­та­ет­ся ак­ту­аль­ной и спорной. И. Ильин считал, что ли­те­ра­тур­ные сно­ви­де­ния со­об­ща­ют осо­бое из­ме­ре­ние, "ду­хов­ную глу­би­ну" ли­те­ра­тур­ным об­раз­ам. Обратим внимание на то, что И. Иль­ин критиковал ме­тод свободных ассоциаций: в ин­тер­пре­та­ции пси­хо­ло­гии и ти­по­ло­гии ли­те­ра­тур­ных ге­ро­ев этот способ ока­зы­ва­ет­ся не­про­дук­тив­ным. На де­ле же — ис­поль­зо­вал он сам этот метод неоднократно. Например,  в книге "О тьме и просветлении". И. Ильин свя­зал ви­де­ния ге­ро­ев с их фик­тив­ны­ми био­гра­фия­ми и судь­бой ав­то­ра. Ме­тод "при­сталь­но­го чте­ния" ори­ен­ти­ро­ван на ус­та­нов­ле­ние ро­ли статичных пси­хо­ло­ги­че­ских ню­ан­сов в раз­ви­тии сю­же­та и ли­нии жиз­ни пер­со­на­жа. Рас­смат­ри­вая про­зу И. Бу­ни­на, И. Шме­ле­ва и А. Ре­ми­зо­ва в кни­ге "О тьме и про­свет­ле­нии", Ильин ква­ли­фи­ци­ровал ли­те­ра­тур­ное сно­ви­де­ние как эф­фек­тив­ный и эф­фект­ный прие­м. Он высказался вполне определенно: сно­ви­де­ния име­ют ав­то­ном­ную ху­до­же­ст­вен­ную цен­ность. Они связывают разные литературные тексты разных эпох в "грандиозное целое" [Ильин, 1959].

В до­ре­во­лю­ци­он­ной рос­сий­ской кри­ти­ке яр­ким со­бы­ти­ем бы­ла ста­тья Д. В. Фи­ло­со­фо­ва "Сны". Ее вы­со­ко­ оце­ни­ли З. Гип­пи­ус, А. Бе­нуа, М. Во­ло­шин. Фи­ло­со­фов упо­до­бил сны га­зет­ной хро­ни­ке: дей­ст­ви­тель­ность, ис­ка­жен­ная в зер­ка­ле прес­сы, по­доб­на "вет­хой тка­ни" снов [Философов, 1912]. Д. Философов вы­де­лил ос­нов­ные два ка­че­ст­ва сна: кау­заль­ность и фраг­мен­тар­ность. Ос­лаб­лен­ная при­чин­ная связь об­ра­зом сна и фак­том из дей­ст­ви­тель­ной жиз­ни яв­ля­ет­ся при­вле­ка­тель­ной ху­до­же­ст­вен­но-фи­ло­соф­ской про­бле­мой. Пред­ста­ви­те­ли ака­де­ми­че­ской нау­ки то­же вы­де­ля­ли сны из об­ще­го сво­да со­чи­не­ний пи­са­те­ля. А Рыс­тен­ко,         Н. Ан­д­ре­ев, В. Мар­ков, А. Бем, К. Мо­чуль­ский показали свя­зь сно­ви­де­ний с пси­хи­че­скими травмами, пережитыми персонажами в прошлом, тем самым, упрочив место сновидений в повествовательной структуре произведения.

Мно­гие ви­де­ли за­ви­си­мость рус­ских пи­са­те­лей от З. Фрей­да и   К. Юн­га. Н. Уль­я­нов счи­тал, что сон дол­жен за­ни­мать скром­ное ме­сто в ху­до­же­ст­вен­ном твор­че­ст­ве. "За 250 лет, — пи­сал он в сво­ей кни­ге "Сви­ток", — "сно­ви­де­ния не за­вое­ва­ли то­го мес­та в ли­те­ра­ту­ре и ис­кус­ст­ве, ко­то­рое оно за­ня­ло за два десятилетия" на рубеже XIX и XX ве­ков [Ульянов, 1972]. Эта "ан­ти­сно­вид­че­ская" точ­ка зре­ния пере­смот­рена была          Н. Ульяновым позд­нее.

По прошествии ста лет после опубликования "Толкования сновидений" Д.П. Бры­лев справедливо назвал книгу "эпо­халь­ным яв­ле­нием", подчеркнув, что зна­че­ние ее по­сто­ян­но воз­рас­та­ет  в связи с гуманитарными проблемами психологического анализа и философско-психологического изучения проблем состояния человеческой души в повседневной жизни и в конфликтных ("житейских" и литературных) ситуациях [Брылев, 2000]. Проблема сновидений как одна из форм коллективного творческого сознания рассмотрена в двухтомной монографии болгарского фольклориста А. Анчева [Анчев, 1998]. Р. Мас­лов счи­та­ет, что сно­ви­де­ние яв­ля­ет­ся эф­фек­тив­ным прие­мом в изу­че­нии ду­ши че­ло­ве­ка, оп­ре­де­ляю­щим фак­то­ром ду­хов­но­го рос­та пер­со­на­жа [Маслов, 1999]. Н. А. Ка­щей по­ла­га­ет, что и на дан­ное вре­мя ос­та­ет­ся ак­ту­аль­ной про­бле­ма изу­че­ния сно­ви­де­ний в качестве объ­ек­тов бес­соз­на­тель­но­го в ми­фах, ле­ген­дах и ху­до­же­ст­вен­ных текстах. Однако он ограничивает сферу изучения "рам­ками вероятностной ло­ги­ки" [Кащей, 1999].

Ис­сле­до­ва­те­ли оценивали использование сна в художественном про­из­ве­де­ни­и как результат грубого “вме­ша­тель­ст­ва” фольклора. Сновидения рассматривались и как влияние “ли­ри­ки рус­ской сказ­ки” в ху­до­же­ст­вен­ную эпику. Например, в работах Д.Н. Овсянико-Куликовского и Н. Трубицына сопоставляются образы сна с видениями и снами из прóлогов.

М.О. Гер­шен­зон, ана­ли­зи­руя прие­мы ис­поль­зо­ва­ния снов на грани лирики и прозы, показал, что тон­кие "соз­на­тель­ные пер­цеп­ции" яв­ля­ют­ся результатами проникновения в об­ласть "под­соз­на­тель­но­го ра­зу­ма" [Гершензон, 1926]. В. Бо­ця­нов­ский, рассматривая связи сновидений с фантастическим мышлением, ука­зал на связь об­ра­зов сно­ви­де­ний ли­те­ра­тур­ных пер­со­на­жей с про­из­ве­де­ния­ми визуального искусства [Козлова, 1998]. Для С. М. Коз­ло­вой сновидение — одно из "наиболее загадочных явлений" русской литературы. Она представила наиболее спорный, с точки зрения достоверности, сон из комедии "Горе от ума" в контексте жиз­не­уст­ро­тель­ной фи­ло­со­фии ав­тора [Касаткина, 1999]. "Ли­ри­ка сно­ви­де­ний" Фе­та была исследована как осо­бен­ность ав­тор­ско­го ху­до­же­ст­вен­но­-философского мыш­ле­ния в статье В. Н. Касаткиной [Болдырев, 1998].

Осо­бен­но ин­тен­сив­но в 1990-е годы про­дол­жа­ет ис­сле­до­вать­ся про­бле­ма сно­ви­де­ний в ро­ман­ти­че­ской ли­те­ра­ту­ре. Н. Бол­ды­рев рас­смот­рел мо­тив и роль ре­аль­ных сно­ви­де­ний в твор­че­ской био­гра­фии Но­ва­ли­са. Ис­сле­до­ва­тель счи­та­ет, что сно­ви­де­ние осо­бен­но зна­чи­мо для ев­ро­пей­ских ро­ман­ти­ков, со­сре­до­то­чив­ших свое вни­ма­ние на проблемах са­мо­по­зна­ния.

Про­дол­жа­ет­ся изу­че­ние мотивов сно­ви­де­ний в рус­ской клас­си­че­ской ли­те­ра­ту­ре. И. Вла­ди­ми­ров рас­смот­рел ге­не­зис мо­ти­ва сно­ви­де­ния в твор­че­ст­ве Пуш­ки­на [Владимиров, 1998], И. Джи­ган­те — в ранней прозе Дос­то­ев­ско­го [Д. Джиганте. "Сновидения, 1998]. М. Вудфорт на материале ранней прозы Достоевского рассмотрел сновидения как часть "растущего" времени в мире Достоевского [Вудфорд М.Сновидения, 1999]. А. В. Матюшкин рассмотрел прозу Достоевского, его художественные тексты, которые содержат сновидения, и показал роль пророческих снов-откровений в их связи с развитием русской идеи [Матюшкин, 1998].

С. Аронь­ян называет "ли­те­ра­тур­ный сон" "ху­до­же­ст­вен­но-пси­хо­ло­ги­че­ским де­тер­ми­нан­том". Глав­ная функ­ция сна пер­со­на­жа, по ее мне­нию, — ре­ге­не­ра­тив­ная [Карлова Милена. Осуд, 1972]. М. Кар­ло­ва рас­смат­ри­ва­ла во­про­сы со­от­но­ше­ния ир­ра­цио­наль­ных сил и ин­ди­ви­ду­аль­но­го соз­на­ния. Сон в ее ра­бо­те — "по­сред­ник ме­ж­ду че­ло­ве­ком и судь­бой" [Levinson, 1977]. Чеш­ская ис­сле­до­ва­тель­ни­ца свя­зы­ва­ет по­доб­ные взгля­ды рус­ских мо­дер­ни­стов с влия­ни­ем Р. Штей­не­ра. По ее мне­нию, ком­по­зи­ции мно­гих про­из­ве­де­ний рус­ских ав­то­ров со­от­вет­ст­вуют не клас­си­че­ским ка­но­нам ви­зу­аль­ных ис­кусств, а пред­став­ле­ни­ям о строе­нии Все­лен­ной, ко­то­рые яв­ля­ют­ся от­ра­же­ни­ем не толь­ко ак­туа­ли­за­ции со­вре­мен­ных ес­те­ст­вен­нона­уч­ных представлений, но рес­тав­ра­ци­и ар­хаи­ко-сим­во­ли­че­ских воззрений. Штей­не­ри­ан­ские воззрения на "кру­го­вра­ще­ния" ду­хов­ных сил "все­го жи­во­го", оп­ре­де­ля­ют взгля­ды та­ких ху­дож­ни­ков, как А. Бе­лый, М. Во­ло­шин, А. Ре­ми­зов. Про­зрач­ные гра­ни­цы ме­ж­ду про­шлым и "дей­ст­ви­тель­ным" ста­но­вит­ся ис­точ­ни­ком фан­та­сти­ки.

Сно­вид­че­ские ин­сай­ты бы­ли пред­ме­том при­сталь­но­го ин­те­ре­са аме­ри­кан­ских и из­ра­иль­ских сла­ви­стов. Ф. Ле­вин­сон рас­смат­ри­ва­ет сно­ви­де­ния как сег­мен­ты цель­но­го ми­ро­воз­зрен­че­ско­го кон­тек­ста эпохи между двумя мировыми войнами [Terrell, 1986]. Его интересует, на­сколь­ко силь­ны свя­зи ме­ж­ду фраг­мен­та­ми снов. Он пред­ло­жил рас­смат­ри­вать сон на гра­ни "пре­лом­ле­ния жан­ра". Сно­ви­де­ние представлено как "взгляд из­нут­ри" ("in­sight"-"out­sight"). Как "ху­до­же­ст­вен­ная стра­те­ге­ма", счи­та­ет Ле­вин­сон, сновидение не позволяет пи­са­те­лю оце­нить внеш­нюю дей­ст­ви­тель­ность адекватно. Та­кие со­бы­тия, как вой­на и ре­во­лю­ция в сно­ви­де­ни­ях вы­сту­па­ют в ис­ка­жен­ной фор­ме. Вос­при­ятие со­ци­аль­ных сло­мов про­яв­ля­ет­ся толь­ко в сфе­ре чув­ст­во­ва­ний ху­дож­ни­ка, ко­то­рый вы­сту­па­ет в ро­ли "вни­ма­тель­но­го на­блю­да­те­ля" и "не­сча­ст­ной жерт­вы". Как таковой он обес­по­ко­ен боль­ше личными пси­хо­ло­ги­че­ски­ми и со­ци­аль­ны­ми про­бле­ма­ми.

На связь сно­ви­де­ний с взгля­да­ми Юн­га ука­зы­ва­ли В. Тер­релл [Ремизов, 1990], М. Козь­мен­ко [20.   Matamoro, 1997]. В Тер­релл счи­тал, что рус­ские пи­са­те­ли ос­лож­ня­ют и без то­го слож­ную кон­цеп­цию кол­лек­тив­но­го бес­соз­на­тель­но­го. Сно­ви­де­ния, как счи­та­ет аме­ри­кан­ский сла­вист, до­бав­ля­ют "фи­ло­соф­ско-по­эти­че­ско­му из­ме­ре­нию" про­заи­че­ско­го сю­же­та на­мно­го боль­ше, чем "жиз­нен­ная ин­фор­ма­ция" [19, 236]. А. Ко­зин (Б. Фи­лип­пов) пред­ста­вил ин­те­рес­ные ва­ри­ан­ты историко-культурологических тол­ко­ва­ний сно­ви­де­ний "Взвихренной Руси" А. Ремизова.

Б. Матаморо в своей книге "Сон и творческая поэтика" утверждает, что сновидения — один из основных источников художественного творчества. Как таковой он имеет ценность и в самом факте реализации сновидения как художественного приема и самостоятельного текста [Филологические науки. —, 1982].

Сбор­ни­ки ре­аль­ных сно­ви­де­ний при­вле­ка­ли вни­ма­ние не только представителей академической науки, но и профессиональных журнальных критиков. А. Ка­шин в сво­ей ста­тье "Про сны" рас­смот­рел мо­де­ли та­ких сбор­ни­ков снов как "от­кры­тые по­ве­ст­во­ва­тель­ной струк­ту­ры" [Boyd]. Рас­смат­ри­вая эк­зи­стен­ци­аль­ные мо­ти­вы, М. Козь­мен­ко ука­зал на взаи­мо­связь ми­ро­воз­зре­ния и по­эти­ки пи­са­те­ля, свя­зав сно­ви­де­ния с ос­нов­ны­ми бы­тий­ны­ми про­бле­ма­ми [21, 30 ].

Сно­ви­де­ние как жанр при­вле­ка­ло кри­ти­ков и пи­са­те­лей. А. Кон­д­рать­ев, М. Зо­щен­ко рас­смат­ри­ва­ли ре­аль­ные и фик­тив­ные сновидения, ко­то­рые по­мо­га­ли со­хра­нять ду­шев­ное рав­но­ве­сие и физическое здо­ро­вье. Ра­цио­на­ли­за­ция смыс­ла сно­ви­де­ний как те­ра­пев­ти­че­ско­го ак­та рас­смат­ри­ва­лась и на сты­ке ху­до­же­ст­вен­но­сти и на­уч­но­сти. В. На­бо­ков в ав­то­био­гра­фи­че­ской кни­ге "Дру­гие бе­ре­га" счи­тал склон­ность к раз­но­го ро­да об­ма­нам чувств, в том чис­ле и лич­ное бес­соз­на­тель­ное стрем­ле­ние к дол­го­вре­мен­ной фик­са­ции сно­ви­де­ний, ак­ту­аль­ной ху­до­же­ст­вен­ной про­бле­мой. От­ри­цая Фрей­да с его сек­сиз­мом и "сред­не­ве­ко­вым мис­ти­циз­мом", он скло­нен, как и дру­гие "вен­ские мис­ти­ки" из чис­ла мо­ло­дых пси­хо­ло­гов, тща­тель­ным об­ра­зом ре­кон­ст­руи­ро­вать сно­ви­де­ния для ре­ше­ния про­блем про­шло­го. В сво­их лек­ци­ях по рус­ской и за­ру­беж­ной ли­те­ра­ту­рам он рас­смат­ри­вал сон в ка­че­ст­ве важ­но­го пре­фор­ми­рую­ще­го ком­по­зи­ци­он­ный мо­ду­са. В пре­ди­сло­вии к пе­ре­во­ду лер­мон­тов­ско­го "Ге­роя на­ше­го вре­ме­ни" На­бо­ков пред­ста­вил ком­па­ра­тив­ное ис­сле­до­ва­ние пя­ти­строф­но­го сти­хо­тво­ре­ния "Сон" и ука­зал на связь мо­дуса сно­ви­де­ний с мо­де­лью ро­ма­на. Как ху­дож­ник Набоков счи­та­л, что да­же "са­мые ран­ние сны" являются важ­ными фактами лю­бой жизненной ис­то­рии, ре­аль­ной или фик­тив­ной. Сно­ви­де­ния по­мо­га­ют в "ро­зы­ске клю­чей" и "раз­га­док" раз­но­го ро­да тайн.   Б. Бойд в био­гра­фии В. На­бо­ко­ва при­да­вал осо­бое зна­че­ние сно­ви­де­ни­ям писателя, ре­аль­ным и "ли­те­ра­тур­ным". Сно­ви­де­ния за­ня­ли в его био­гра­фи­че­ском ис­сле­до­ва­нии ме­сто ря­дом с дру­ги­ми "пси­хо­ло­ги­че­ски­ми фак­та­ми"  [Boyd].

Л. Динс в ста­тье "Творческое во­об­ра­же­ние в "Тво­ри­мой ле­ген­де" Фе­до­ра Сол­о­гу­ба" по­ка­зал, что не толь­ко твор­че­ский акт как феномен психической активности яв­ля­ет­ся п­ре­дме­том ис­сле­до­ва­ния, но и статичные сно­ви­де­ния ге­ро­ев пред­став­ля­ют не­со­мнен­ную ху­до­же­ст­вен­ную цен­ность [Diens].

В. Чал­ма­ев в ста­тье "Мо­лит­вы и сны Алек­сея Ре­ми­зо­ва" [Ремизов, 1989] рас­смот­рел сно­ви­де­ния как од­ну из наи­бо­лее слож­ных ми­ро­воз­зрен­че­ских струк­тур твор­че­ст­ва пи­са­те­ля. А. И. Ми­хай­лов в ста­тье "О сно­ви­де­ни­ях в твор­че­ст­ве Алек­сея Ре­ми­зо­ва и Ни­ко­лая Клюе­ва" пред­ло­жил "ис­тол­ко­вы­вать сно­ви­де­ние как не­кий осо­бый жанр". Ми­хай­лов рас­смат­ри­ва­ет сно­ви­де­ния как "до­пол­не­ние" к эмо­цио­наль­но­му и сю­жет­но­му со­дер­жа­нию вы­мыш­лен­ных и ре­аль­ных ис­то­рий, пре­лом­лен­ных твор­че­ской фан­та­зи­ей ху­дож­ни­ка [25, 103].

Спе­ци­аль­ное ис­сле­до­ва­ние снов в пя­ти ро­ма­нах Ре­ми­зо­ва и в его рас­ска­зах пред­при­ня­ла С. Ароньян [S. Aron­jan. The, 1971]. С Ароньян показала связь образов подсознательного в творчестве Ремизова с традиционно христианскими символами и с психоаналитической символикой. Конструктивным представляется главный вывод: подсознательное образно компенсирует недостаток сознательной активности героев-сновидцев А. Ремизова.

Л. Ев­до­ки­мо­ва в дис­сер­та­ции о твор­че­ст­ве Фе­до­ра Со­ло­гу­ба (1996) рас­смот­ре­ла толь­ко наиболее яркие сновидения, свя­зав их с уни­вер­саль­ной ми­фо­по­эти­че­ской тра­ди­ци­ей. Не­смот­ря на то, что сновидения выполняют в этом ис­сле­до­ва­нии эпи­зо­ди­че­скую роль, об­щий под­ход представляется, несомненно, пер­спек­тив­ным [Нагорная, 1997].

Н. А. Нагорная рассмотрела проблемы стиля писателя в связи с поэтикой сновидений [Сергеева, 1998]. В диссертации Е. В. Сергеевой, посвященной проблемам мировоззрения и поэтики прозы Федора Сологуба, сновидения рассмотрены как форма сакрального знания [Корнилова, 2001]. Е. Н. Корнилова рассмотрела мифологему сна  как лейтмотив романа Новалиса "Генрих фон Офтендинген". Ценным в этом подходе представляется классификация значений мотивов сна, их генезис. Сон рассматривается как метафора жизни, как отдохновение. В этом смысле художественное сновидение противопоставляется мифологеме смерти как "вечного сна".

Перспективным и актуальным является направление в современной русистике, которое связано с изучением художественного своеобразия внутренних миров литературных персонажей. Один из аспектов многомерности человеческого микрокосма отражен в их сновидениях. М. Кац (Katz) в своей книге "Сны и подсознательное в русской литературе XIX века" (1984) рассмотрел "эстетические отношения" литературы и действительности. Его интересовало сочетание, доминации, взаимовлияния сфер сознательного и подсознательного. Исследователь рассмотрел реальные житейские конфликты персонажей и психологические инсайты. Центральное место в исследовании занимает функционирование снов в русской литературе в контексте связей русской литературы и западной. Несмотря на значительность материала, в работе М. Каца принижена роль художников начала XX века. Автор выделяет только художественные сны В. Брюсова (рассказ "В башне") и роман  А. Белого "Котик Летаев". Названные авторы, по мнению исследователя, открывают "новые экспериментальные поля" для работы со сном. Как считает М. Кац, сон "не исчез из литературы XX века": в рассказах Бунина, Бабеля, Набокова и Казакова, в романах Ремизова, Пастернака и Максимова, литературные герои "продолжают спать" и видеть сны. Под снами М. Кац понимает "образные ночные видения". Но как психологический прием, как характеристика или повествовательная структура и тематическая мотивировка сон был вытеснен другими, интенсивными "инновативными техническими приемами" [30, 209]. В 2000-е годы тема сна была наименее релевантной, чем предыдущие периоды. Однако М. Павлова, один из наиболее авторитетных исследователей творчества Фёдора Сологуба, в первой отечественной научной биографии писателя выделяет из числа главных проблем тему сна. Из обильной источниковедческой текстографии по творчеству Сологуба, скопившейся до 2010-х годов,  она выделила диссертацию О.В. Сергеева «Поэтика сновидений в прозе русских символистов. Валерий Брюсов и Федор Сологуб» (2001 г.)

Новым направлением в современной интеллектуально жизни становятся «интеллектуальные перформансы» Неслучайным представляется первое из них,  ― конец марта 2017 года «Лабиринты тайн: Сны». Содержание этого перформанса-представления ―  сновидения в литературе, культуре, жизни в интерпретации культуролога Е.А. Жаринова.

Воз­ро­ж­де­ние ин­те­ре­са к про­бле­ме сна со стороны пси­хо­ло­гов, фи­ло­со­фов, по­этов и про­заи­ков вызвано “ком­плекс­ной ре­ак­ци­ей” на европейский ра­цио­на­лизм. В настоящее время актуальной является задача оп­ре­де­ления роли ме­то­дов изу­че­ния ре­аль­ных и ху­до­же­ст­вен­ных снов в кон­тек­сте рус­ской ли­те­ра­ту­ры ру­бе­жа ве­ков как последнего классического периода русской литературы.

Методика изу­чения и сис­те­ма­ти­зации спо­со­бов ху­до­же­ст­вен­но­го ис­сле­до­ва­ния сно­ви­де­ний, ко­то­рые об­на­ру­же­ны в про­из­ве­де­ни­ях ведущих авторов кон­ца XIX — на­ча­ла ХХ ве­ков, основана на ак­центных про­бле­мах по­эти­ки сно­ви­де­ний. Методологический ана­лиз ос­но­вы­ва­ет­ся на методологических кри­те­ри­ях и про­бле­мах, связанных с необходимостью решения следующих задач: 1) как литературные сно­ви­де­ния по­мо­га­ют по­знать мир про­из­ве­де­ния; 2) ка­ко­вы функ­ции сно­ви­де­ния в по­ве­ст­во­ва­тель­ной струк­ту­ре ху­до­же­ст­вен­ных про­из­ве­де­ний; 3) в ка­кой ме­ре сно­ви­де­ния вы­ра­жа­ют ин­ди­ви­ду­аль­ные ав­тор­ские те­мы в той или иной ком­по­зи­ции.

1. Ильин И.А. О тьме и просветлении: Книга художественной критики. Бунин — Ремизов — Шмелев. — Мюнхен, 1959. — С. 79-131
2. Философов Д.В. Сны // Философов Д.В. Старое и новое. — М.: Издательство т-ва И.Д.Сытина, 1912. — С. 22-28.
3. Ульянов Н. Свиток. — Нью Хэвен, 1972. — С. 51.
4. Брылев, Д.П. К 100-летию выхода книги З.Фрейда "Толкование сновидений"// Вопр. психологии. — М., 2000. — № 1. - С. 154-155
5. Анчев А. Фолклор и сънища. - София, 1998. - 259 с.
6. Маслов Р. Символика сновидений как инструмент исследования психики человека // Бытие и познание. - Саратов, 1999. - С. 22-27.
7. Кащей Н. А. Вероятность и смысл // Вестник Новгород. государственного университета им. Ярослава Мудрого. — Новгород, 1999. — № 12. — С. 33-37.
8. Гершензон М.О. Сны Пушкина // Статьи о Пушкине. — Л., 1926.
9. Козлова С. М. Миростроительная функция сна и сновидения в комедии "Горе от ума" // А.С. Грибоедов: Хмелитский сборник. — Смоленск, 1998. — С. 94-122
10. Касаткина В. Н. Лирика сновидений А.А. Фета // А.А. Фет. Поэт и мыслитель. — М., 1999. — С. 69-81
11. Болдырев Н. Жизнь как сновидение// Шульц Г. Новалис. — Челябинск, 1998. — С. 314-325
12. Владимиров И. Сонное царство // Литературная Россия. — М., 1998. — № 41. — С. 15.
13. Д. Джиганте. "Сновидения в "Хозяйке" Достоевского // Достоевский и современность. – Старая Русса, 1998. — С. 40-52
14. Вудфорд М.Сновидения в мире Достоевского // Достоевский и мировая культура. - М., 1999. — № 12. — С. 135-144
15. Матюшкин А. Христос и русская идея в "Дневнике писателя" Ф.М. Достоевского: Два откровения божественной истины // Достоевский и современность.  — Старая Русса, 1998.  — С. 97-102
16. Карлова Милена. Осуд и сон писателя // Русская литература в эмиграции. – Питтсбург, 1972. — С. 191-197.
17. Levinson F. Remizov in the Retrospective mode. — Harvard, 1977. — P. 22.
18. Terrell V. Fantastic elements in the narrative structure of “Подстриженными глазами”// Russian Literature Triquarterly. — Ann Arbor, 1986. — Vol. 19. P. 227-237.
19. 19.   Козьменко М.В. Бытие и время Алексея Ремизова // Ремизов А.М. Повести и рассказы. — М.: Художественная литература, 1990. — С. 3-12.
20. 20.   Matamoro B.    Sueno y creacion poetica // Cuadernos hispanoamer. — Madrid, 1997. — № 569. — P. 15-21
21. Филологические науки. — М., 1982. — № 1. — С. 24-30.
22. Boyd B. Vladimir Nabokov. The Russian years. — Lnd.: Vintage. — 1990 (index).
23. Diens L. Creative imagination in Fedor Sologub’s “Tvorimaja legenda”// Die Welt der Slaven, Jahrgang, ХXIII, 1, N. F. II, S. 176-186
24. Ремизов А.М. Огонь вещей. — М.: Советская Россия, 1989. — С. 5-34.
25. Михайлов А. И. О сновидениях в творчестве Алексея Ремизова и Николая Клюева. — Алексей Ремизов. Материалы и исследования. — СПб.: Издательство Дм. Буланина, 1994. — С. 89-104.
26. S. Aron­jan. The dream as a lit­er­ary de­vice in the nov­els and short sto­ries of Alek­sey Re­mizov. The hid­den de­ter­mi­nant. — Yale, 1971. — 270 p.
27. Нагорная Н. А. Поэтика сновидений и стиль прозы А. М. Ремизова. — Барнаул, 1997.
28. Сергеева Е. В. проблемы мировоззрения и поэтика прозы Ф. К. Сологуба. Художественная космогония романов "Мелкий бес" и "Творимая легенда". — Магнитогорск, 1998.
29. Корнилова Е. Н. Мифологическое сознание и  мифопоэтика западноевропейского романтизма. — М.: ИМЛИ РАН, Наследие. — 2001. — С. 162.
30. Katz M. R. Dreams and the unconscious in XIX century Russion fiction. — Hanover, 1984. — 380 p.

PlumX

Метрики публикации