К вопросу об этнокультурных аспектах образования народов, не имеющих государственности

В статье рассматривается понятие «народы, не имеющие государственности». Автор статьи выделяет оппозицию: личность и государство в образовательном поле, определяет их интересы и рассматривает зону компромисса. Освещается важность проблемы «национальной школы». Разбирается вопрос о национальной политике, которую проводит российское государство в образовательной сфере. Приведены позитивные сдвиги в общественном сознании относительно национально-культурной принадлежности.

В термине «народы, не имеющие государственности» содержится некоторая общепринятая мифологема, которую нужно расшифровать, определенное социально-политическое заблуждение, без дезавуирования которого мы не проясним сути вопроса.

Ведь словосочетание «народы, не имеющие государственного образования в Российской Федерации» означает, что будто бы в Российской Федерации есть народы, имеющие государственность,

Откуда это утверждение? Для него нет ровно никаких оснований ни в федеральной, ни в республиканских конституциях. Ни в СССР, ни в тогдашней РСФСР, ни в нынешней России не было и нет ни одного народа, имевшего или имеющего собственное этнонациональное государство. Нигде вы не прочтете, что Россия — это государство русских, а, положим, Татарстан — государство татар. Все, без исключения, субъекты Российской Федерации многонациональны, и ни в одном из них (как и в России в целом) нет никакого государствообразующего этноса. Государствообразующее лицо одно — это многонациональный народ Российской Федерации либо, соответственно, его не менее многонациональные части народа, проживающие в республиках, краях, областях и других субъектах Федерации.

О том, что дело обстоит именно так, убедительно свидетельствует формально-юридический механизм распада СССР. Ведь в основе Союза лежал Союзный Договор не между народами, а между советскими республиками. И в Беловежской Пуще из СССР вышли не русские, украинцы и белорусы, а многонациональные государства — члены ООН —РСФСР, УССР и БССР.

А вот Россия — не договорная, как СССР, а конституционная федерация, ее никто и никогда не создавал из независимых государственных образований. Напротив, исторически она возникла как унитарная, «великая и неделимая», и теперь сама, подобно васнецовскому витязю на распутье, колеблется в выборе между, с одной стороны, превращением в «Соединенные Штаты Евразии» с губернским (земельным, если видеть аналогию с ФРГ) принципом административного деления, с другой — трансформацией в договорную федерацию суверенных государств (субъектов международного права) либо, с третьей, во что-то смешанное, «асимметричное» вплоть до конфедеративных отношений, до возникновения «государств в государстве». Из нашей памяти как-то очень незаметно начинает вытесняться знание того зачастую совершенно случайного (я имею в виду — исторически случайного) обстоятельства, что на момент письменной фиксации — не важно, был ли на дворе IX или XVI-XVIII вв., — этнической принадлежности населения к той или иной территории именно этот этнос оказался доминирующим. Согласитесь, в наше время было бы безумием провозглашать лозунг, хотя бы минимально допускающий возможность воссоздания этнократического государства. В особой степени это относится к сегодняшней России, в историческом времени-пространстве которой вообще трудно найти автохтонный народ. Почти все — очень молодые. Великороссам — около 700 лет, современным татарам и башкирам и того меньше, а что касается Поволжья и Предуралья, то их предки пришли сюда не раньше VI в. Якуты оказались в Якутии одновременно с русскими. А если принять во внимание, что, например, у волжских булгар, кавказских балкарцев и задунайских болгар общие предки, а историческая родина в Южной Сибири, становится особенно наглядной нелепость выяснения вопросов типа: кто здесь первый? Кто здесь главный? И если уж говорить об автономности, то едва ли мы найдем среди народов России кого-то кроме аборигенных народов Севера, которые первыми заселили гигантские пространства тундры и тайги Северной Азии и этногенетически сложились уже полтора тысячелетия назад. Заметим при этом, что аборигенные народы России составляют сегодня менее 1 % ее населения, все остальные, выражаясь сегодняшним социологическим сленгом, из мигрантов и их причудливо перемешавшихся за последнее тысячелетие потомков.