Регресс качества и характера межличностных взаимодействий происходит не только в кризисных, экстремальных и неблагоприятных условиях. Исследователи в 70-е гг. прошлого века привели доказательства того, что даже внешне удовлетворительные и стабильные взаимодействия в системе «человек–человек» способствуют развитию особого рода стресса – феномену профессионального выгорания работников. Многочисленные жалобы на сотрудников, оказывающих социально-психологическую помощь, которые не выполняли в должной мере обязанностей по поддержке, облегчению психических состояний, являя собой образцы формального и бездушного отношения, послужили началом для изучения данного феномена.
Общепринятый термин «burnout» – «выгорание», предложенный К. Маслач [Maslach, 1982] после опубликования результатов исследований в 1976 г. и получивший широкое применение, на наш взгляд, не дает точного определения происходящих трансформаций личности. Медицинское название данного феномена в МКБ-10 – «расстройство приспособительных реакций» (F43.2) в связи со стрессовыми событиями [Психические расстройства и, 1998] – также не прибавляет ясности и. Точнее всего, на наш взгляд, отражает происходящее определение «staff burned-out» – «окончание горения (воодушевления)» персонала, предложенное Х.Д. Фрайденбергером; здесь «горение» обозначается как обязательный элемент деятельности, а не отрицательное явление, профессиональное выгорание – это не «сгорание до тла от избытка огня», а прекращение интереса, творчества, здорового любопытства, экспериментирования, энтузиазма – «нет огня в глазах» [Орел, 2001].
Изучение феномена профессионального выгорания выявило его наличие у представителей практически всех социономических профессий – учителей, социальных работников, врачей, психологов, сотрудников пенитенциарной системы, правоохранительных органов и др. [Баробанова, 2005; Бойко, 1996; Водопьянова, 2008; Дебольский, 2011; Коджаспиров; Коростылева, 2005; Кулакова, 2014; Макарова Г.А, 2005; Поздняков, 2012; Ронгинская, 2002; Staemmler, 1994].
По данным исследования, проведенного в Белоруссии П.И. Сидоровым [Сидоров, 2005], различная степень выраженности признаков синдрома выгорания диагностируется у 80% психотерапевтов, врачей психиатров, причем резко выраженный синдром с психосоматическими и психовегетативными нарушениями зафиксирован у 7,8% данной категорий профессионалов. Исследования участвующих в программах повышения квалификации психологов-консультантов и врачей психотерапевтов, проведенные Г.А. Макаровой [Макарова Г.А, 2005] выявили, что признаки синдрома эмоционального выгорания различной степени выраженности имели 73% специалиста, что оценивалось по наличию формирующихся или уже сформировавшихся фаз синдрома. Однако при существовании большого количества исследований выгорания среди медицинских работников (медсестер), преподавателей, сотрудников органов внутренних дел и представителей других социальных профессий подобные публикации по профессиональному выгоранию психологов – психотерапевтов и консультантов являются достаточно редкими [Коджаспиров].
В числе причин развития выгорания специалиста наиболее часто называются особенности профессиональной деятельности и ряд индивидуально-психологических особенностей личности [Коростылева, 2005; Ронгинская, 2002].
Личностные особенности и первоначальная профессиональная мотивация –особенности индивидуальных черт, с рождения присущих человеку, воспринимаемых им как желаемые для последующей деятельности (эмпатия, сострадание, внимательность, вдумчивость, склонность к анализу и т.д.) или неосознанные и подавляемые характеристики личности (любопытство к частной жизни, манипулятивность, эгоцентричность и т.д.).
Деформирование личностных черт и характеристик – учеба и дальнейшая профессиональная деятельность, безусловно, преображают личность человека, он приобретает массу специальных поведенческих, когнитивных, коммуникативных и других навыков, развивается интроспекция, самопонимание [Луковцева, 2014].
Несомненно, изначальные склонности и мотивация оказывают значительное влияние на выбор деятельности, представляя собой «благоприятный» фон, почву, на которых затем происходит профессиональное становление. Значимые, профессионально востребованные личностные черты оттачиваются, развиваются, и эти, явно позитивные, изменения описываются выражением «личностный профессиональный рост», но одновременно с этим вытесненным, подавляемым чертам находится рациональное оправдание, они выходят на осознаваемый уровень и заостряются, начинает возникать то негативное, что «ломает» личность. Постепенно и неуклонно разрушаются обыденные установки и стереотипы; так, начинаясь еще в период обучения, формируется профессиональная картина мира. Эти новые особенности могут все более глубоко включаться в структуру личности, иерархизируя ее, по принципу изменений, происходящих в личности при акцентуациях. Парадокс в том, что чем выше уровень профессионального мастерства психолога, чем более профессиональное мировоззрение подчиняет себе личность, тем более вероятно развитие профессионального выгорания.
Выделим отдельные, специфичные для психологической деятельности, последствия, обнаруживающие себя в обыденной жизни и затрагивающие не только субъективную сферу специалиста, но и отношение к окружающим и жизни в целом.
Отказ от спонтанности, непрерывная интроспекция – идеализация поведения, состояний, ощущений, почерпнутых из многогранной и разноплановой психологической литературы, призывающей специалиста постоянно наблюдать за собственным поведением, речью, мыслями, эмоциями с целью самодиагностики и своевременной самокоррекции при отклонении от «нормы», что лишает деятельность спонтанности, независимости, творчества.
Размывание профессиональных границ– даже вне рабочих областей жизни профессиональные знания, обязанности и навыки побуждают к развитию «ответственности за психологическое состояние» окружающих людей, что может выражаться в раздаче советов, уничижающих «высокопрофессиональных» оценках, неявных запросах/предложениях на проведение психокоррекции у окружающих и т.д. Данное отклонение, горячо поддерживаемое окружающими, сужает личностное самоопределение и границы, низводя человека до уровня ремесленника, подчиненного лишь профессиональному долгу: «Я должен ….– я же психолог», «Независимо от происходящего… я обязан не травмировать окружающих».
Психологическая гиперинтерпретация– истолкование большинства жизненных затруднений психологическими причинами, придание психологическим факторам важнейшего значения в объяснении самых разнообразных событий.
Рационализация собственных проблем – освоение психолого-психотерапевтической терминологии и широкий круг знаний о личности человека дает обширное поле для конструирования разумных, рациональных оснований и оправданий своих действий. В отличие от предыдущего пункта, где имеет место гиперболизация психологического фактора, здесь речь идет о сочинении «разумных оснований» для своих поступков и удобных объяснений поведения других людей.
Профессиональный перфекционизм – работа над собственной личностью у психологов широко разрекламирована, является «краеугольным камнем» самообразования, поддерживается на официальном уровне, и это не только непременное прохождение личной терапии, обязательное супервизорское сопровождение специалиста, но и персональные установки типа: «У хорошего психолога не бывает личностных проблем», «Какой же я профессионал, если не в силах самостоятельно справляться со своими негативными эмоциями (стрессами, проблемами и т.п.), я не вправе консультировать других людей».
Типологизация профессиональных ситуаций – ежедневно сталкиваясь с множеством разнообразных ситуации, работая в эмоционально напряженном режиме, психолог вынужден быстро овладевать разноплановым потоком информации, что вынуждает его ограничивать восприятие, классифицировать, типологизировать и т.п. Необычное не кажется ему удивительным, он, в той или иной мере, с этим или подобным этому уже встречался. Так, развитая профессиональная толерантность к неопределенности накладывает отпечаток не только на деятельность, но и на личную жизнь специалиста.
Профессиональный цинизм – практический психолог, для эффективной работы, вынужден вырабатывать способность одновременно с эмпатийным слушанием оставаться «непогруженным» в трудную жизненную ситуацию клиента. Это позволяет ему видеть различные пути выхода, контексты, предоставлять клиенту возможности трансформации и изменения в эмоциональном, концептуальном планах и т.д. Имея важный психотерапевтический смысл, этот «взгляд со стороны» трактуется специалистами по-разому: одни считают, что эта способность развивает циничное отношение, неприемлемое для цивилизованного человека; другие оценивают ее как защитную реакцию от повседневного высоко эмоционального взаимодействия; третьи считают это выработанной стратегией, позволяющей «проще относиться к жизни».
Формирование психологических субкультуральных аспектов – речь идет о ситуации, когда специалисту не хватает позитивной обратной связи, успешных результатов, ясных ориентиров в коррекционном процессе. Распространенной стратегией компенсации реальной неопределенности и беспомощности в психологической сфере является формирование специфического жаргона для дегуманизации клиентов, навешивание на них ярлыков, введение в деятельность свода неписаных правил поведения и общения, т. е. развитие «психосоциальной субкультуры», которую справедливо критиковал J. Fengler (Ж. Фенглер) [Fengler, 1986].
Несмотря на то, что любая деятельность, в том числе профессиональная, накладывает свой отпечаток на человека, фатальной предопределенности в развитии профессионального выгорания каждого работника не существует. Правомерно говорить о наличии некоторого предела допустимости развития данного феномена из-за дисбаланса в соотношении позитивных и негативных изменений личности специалиста. Ограничившись развитием лишь отдельных, «полезных для деятельности», свойств, качеств и характеристик психолог теряет целостность личности. Это достаточно медленное, а значит, незаметное «затухание горения» отдельных личностных фрагментов не только лишает специалиста возможности в полной мере реализоваться в профессии, но и вызывает привыкание к негативным тенденциям, которые постепенно становятся неотъемлемой частью его самости. Следует заметить, что от синдрома профессионального выгорания чаще страдают специалисты, попавшие под влияние своих представлений о мощи и всемогуществе психологии, а затем разочаровавшиеся в них. Профессионально более уместна позиция понимания ее ограниченности, допущение собственной беспомощности, а не реагирование на нее агрессивно, депрессивно, обвиняюще или отчужденно-цинично.
Профилактикой развития данного синдрома также является умение экономно расходовать собственные личностные ресурсы в ходе консультирования, не теряя внутреннего равновесия и не создавая путаницы относительно границ с клиентом. По мнению F.M Staemmler (Ф.М Стаеммлера), такое поведение помогающего профессионала отличается присутствием «игрового элемента», «радостью экспериментирования», юмором и живостью, а не рабской зависимостью от жестких парадигм или «фанатизмом новичка» и «культивированием неопределенности» [Staemmler, 1994].
Таким образом, важнейшим условием профилактики профессионального выгорания психологов становится выработка представлений о собственных перспективах как профессиональных, так и жизненных. Психологическая деятельность предоставляет специалисту широкие возможности для творчества, разрешения действительно значимых индивидуальных и общественных проблем, для полноценного саморазвития и самореализации.