Патохарактерологические профили у лиц с расстройствами личности с криминальным анамнезом

В статье представлены результаты исследования патохарактерологических профилей у лиц с расстройствами личности и органическим расстройством личности с криминальным анамнезом. Выявлено, что высокому уровню выраженности патохарактерологических черт у лиц с расстройствами личности соответствовала агрессивность и предпочтение простых задач в структуре самоконтроля, высокий уровень отыгрывания вовне негативных переживаний. Группе лиц с органическим расстройством личности с выраженными патохарактерологическими особенностями были свойственны: неспособность к построению модели значимых условий достижения цели, выраженность гнева и враждебности, низкое торможение поведения, низкий уровень самоконтроля, преобладание таких защитных механизмов, как изоляция, отрицание, обесценивание и вымещение, и таких непродуктивных копинг-стратегий, как конфронтация, дистанцирование и избегание. Выявлены психологические предикторы, вносящие значимый вклад в отнесение к группам лиц, с расстройством личности и органическим расстройством с учетом характера правонарушения. Полученные дискриминантные модели для психологических показателей обладали удовлетворительной и высокой прогностической ценностью.

Введение

Значимость проблемы социальной дезадаптации лиц с расстройствами личности и не только актуальность изучения факторов, препятствующих ресоциализации, но и разработка проблем психологической профилактики и коррекции отклоняющегося поведения обусловлены: высокой распространенностью расстройств личности в общей популяции (10—12%); стойкостью нарушений социальной адаптации; сопряженностью с различными формами девиантного поведения; ростом количества (в среднем на 5% в год) лиц с расстройствами личности, совершающих правонарушения; существенным удельным весом преступлений агрессивно-насильственного характера (более 50%); высокой криминальной рецидивностью; попаданием в поле зрения психиатра только на этапе производства судебно-психиатрической экспертизы, а также психокоррекционной резистентностью этой категории лиц [9].

В отношении лиц с расстройствами личности остаются актуальными и требующими решения следующие задачи: 1) содержательное расширение системы психопрофилактики социальной дезадаптации и противоправного поведения у лиц с расстройствами личности; 2) изучение психологических коррелятов степени выраженности расстройств личности; 3) дополнение количественной оценки глубины расстройств личности качественной оценкой разноуровневых индивидуальных особенностей человека, влияющих на особенности функционирования; 4) уточнение критериев оценки глубины расстройств личности и соотнесение их с актуальной и потенциальной общественной опасностью в связи с изменениями в критериях классификации расстройств личности в МКБ-11 [3].

Следует отметить, что до недавнего времени большая часть отечественных исследований лиц с расстройствами личности была сосредоточена на изучении высшего, смыслового регулятивного звена психики: нарушений мотивации, нарушений опосредованности деятельности, ценностей и установок, приводящих к криминальному поведению [4; 8; 10]. В рамках судебной психиатрии и психологии были выделены факторы, препятствующие ресоциализации лиц с расстройствами личности [2; 3; 5—7].

Разрабатываются структурированные методы оценки психопатических черт, часть из них внедряются в отечественную практику [1; 11; 12]. Тем не менее, в отечественной практике существует дефицит эмпирических исследований взаимосвязи индивидуально-психологических особенностей с социальной дезадаптацей и криминализацией у лиц с расстройствами личности, что и определило постановку цели настоящей работы — выявление индивидуально-психологических факторов социальной дезадаптации и криминализации у лиц с расстройствами личности для повышения точности оценки и прогноза криминализации в рамках психопрофилактики.

Материал и методы

В выборку вошли 109 лиц мужского пола с психическими расстройствами с криминальным анамнезом. Из них 56 совершили агрессивно-насильственные деликты, 53 —неагрессивные правонарушения. По нозологической составляющей группы лиц с криминальным анамнезом были представлены следующим образом: 31 человек — с расстройствами зрелой личности (РЛ) (F60-61, МКБ-10) (M_{возраст}=33,5±13,6 года); 78 человек — с органическим расстройством личности (ОРЛ) (F07) (M_{возраст}=37,4±12,2 года).

В методический комплекс вошли следующие методики.

· Методика, направленная на диагностику расстройств личности — «Интернациональная оценка расстройств личности» — International Personality Disorder Examination (IPDE) (Loranger A.W., Janca A., Sartorius N., 2007; Ассанович М.А., Дерман Е.В., 2014).

· Методика изучения самоконтроля (Грасмик Х., 1993, адаптация Булыгиной В.Г., Абдразяковой А.М., 2009).

· Опросник «Стиль саморегуляции поведения» (Моросанова В.И., 1999).

· Опросник агрессивности А. Басса, М. Перри (адаптация Ениколопова С.Н., Цибульского Н.П., 2007).

· Опросник BIS/BAS (Carver C.S., White T.L, 1994, стандартизированный Князевым Г.Г. и Слободскойлободскои и тандартияющий оценить соотношения процессов систем активации поведения и его торможения.

· Опросник «Защитные стили» — Defense Style Questionnaire (DSQ-40) (Andrews G., Singh M., Bond M., 1993; Куфтяк Е.В., 2016-2018), направленный на оценку выраженности психологических защит.

· Опросник «Способы совладающего поведения» Р. Лазаруса (адаптация Крюковой Т.Л., Васермана Л.И., 2007).

Статистическая обработка данных включила в себя следующие методы исследования: описательные статистики и частотный анализ; t-критерий Стьюдента для независимых выборок; однофакторный дисперсионный анализ — ANOVA; кластерный анализ методом k-средних; дискриминантный анализ с построением ROC-кривых для проверки качества дискриминантных моделей. Анализ данных производился с помощью программ SPSS 20.0 и Microsoft Office Excel 2019.

Результаты и обсуждение

Были выделены индивидуально-психологические факторы социальной дезадаптации и криминализации в зависимости от патохарактерологического профиля и уровня выраженности патохарактерологических черт для лиц с расстройствами личности и органическим расстройством личности.

Индивидуально-психологические особенности лиц с расстройствами личности с криминальным анамнезом в зависимости от патохарактерологического профиля. Для выделения гомогенных групп, в которые войдут обследуемые, схожие по патохарактерологическому профилю и уровню выраженности патохарактерологических черт, была проведена процедура кластеризации по параметрам опросника IPDE, направленного на диагностику характерологических свойств на обобщенной выборке обследованных (кластерный анализ методом k-средних).

В результате сравнения суммарного значения F-статистики оптимальным оказалось разбиение группы лиц с расстройствами личности на 2 кластера (профиля). На основе дескриптивного анализа данных были построены графики средних значений параметров, отражающих выраженность патохарактерологических особенностей обследуемых в выделенных профилях (рис. 1).

Рис. 1. График средних значений параметров, отражающих уровень выраженности патохарактерологических особенностей обследуемых с расстройством личности с криминальным анамнезом в кластерах (кластерный анализ методом k-средних)

В обоих кластерах отмечались «пики» по показателю шизоидное расстройство личности. Однако второй профиль отличался высоким уровнем выраженности патохарактерологических черт, свойственных параноидному, пограничному, истерическому, тревожному, зависимому и, особенно, ананкастному типу расстройства личности.

С помощью t-критерия Стьюдента для независимых выборок были выделены значимые различия средних значений дисперсий индивидуально-психологических показателей между кластерами. В результате было выявлено, что лица первого кластера (n=16) характеризовались низкими показателями предпочтения простых задач (t=-2,699; p<0,013) в структуре самоконтроля, низким уровнем физической агрессии (t=-2,553; p<0,017), гнева (t=-2,343; p<0,028) и общего балла агрессии (t=-2,579; p<0,016).

Лица с расстройствами личности, вошедшие во второй кластер (n=10), отличались высокой выраженностью патохарактерологических черт, свойственных для параноидного, ананкастного, пограничного, истерического, тревожного и зависимого расстройства личности (p<0,05). В этой группе отмечались высокие показатели предпочтения простых задач (t=-2,699; p<0,013), высокий уровень агрессивности (t=-2,579; p<0,016), преобладание таких защитных механизмов, как отыгрывание (t=-2,145; p<0,043) и аутистическое фантазирование (t=-4,412; p=0,000).

 В первый и второй профиль вошло больше лиц, признанных невменяемыми. Во втором кластере соотношение было смещено в сторону большего количества обследованных, признанных невменяемыми. По характеру совершенных правонарушений в первый профиль вошло примерно равное количество лиц, совершивших агрессивные и неагрессивные преступления. Во второй кластер вошли лица с расстройствами личности, совершившие в основном неагрессивные деликты.

Индивидуально-психологические особенности лиц с органическим расстройством личности с криминальным анамнезом в зависимости от патохарактерологического профиля. В группе лиц с органическим расстройством личности было выделено три профиля (кластера) (кластерный анализ, метод k-средних) (рис. 2).

Рис. 2. График средних значений параметров, отражающих уровень выраженности патохарактерологических особенностей обследуемых с органическим расстройством личности с криминальным анамнезом в кластерах (кластерный анализ методом k-средних)

В первый кластер (n=40) вошли лица с органическим расстройством личности с низким уровнем выраженности патохарактерологических черт (p=0,000). Обследуемых первого кластера отличали следующие индивидуально-психологические особенности (однофакторный дисперсионный анализ): высокий уровень торможения поведения (F=8,009; p<0,001) и развлекательной активации (F=6,976; p<0,002); развитость этапа моделирования (F=3,813; p<0,027), программирования (F=4,244; p<0,019) и оценивания результатов деятельности (F=5,807; p<0,005) при несвязанности этапов процесса саморегуляции (F=5,042; p<0,009).

Лиц первого кластера отличал достаточно развитый самоконтроль: низкие показатели предпочтения простых задач (F=3,232; p<0,046), импульсивности (F=3,790; p<0,028), эгоцентризма (F=10,114; p=0,000), а также — низкие уровни физической агрессии (F=7,399; p<0,001), гнева (F=9,380; p=0,000) и враждебности (F=9,192; p=0,000). Зрелые защитные механизмы преобладали над незрелыми (F=5,084; p<0,009).

Во втором кластере (n=15) у обследованных отмечались средние значения выраженности патохарактерологических черт (p=0,000). Однако выраженность патохарактерологических свойств, характерных для параноидного и ананкастного расстройства личности были самыми высокими («пики») в этой группе.

Обследованных во второй группе отличали такие индивидуально-психологические особенности, как низкий уровень торможения поведения (F=8,009; p<0,001), высокие трудности сдерживания аффекта раздражения (F=10,560; p=0,000), эгоцентризм (F=10,114; p=0,000) и импульсивность (F=3,790; p<0,028) в структуре самоконтроля, низкий уровень регуляции поведения в виде неразвитости этапов программирования (F=4,244; p<0,019) и оценивания результатов (F=5,807; p<0,005), сцепленность этапов саморегуляции (F=5,042; p<0,009), а также — высокий уровень физической агрессии (F=7,399; p<0,001) и общего балла агрессии (F=11,289; p=0,000).

Отмечалось значимое преобладание незрелых психологических защит (F=4,874; p<0,011), в частности таких, как отрицание (F=4,642; p<0,013), обесценивание (F=7,656; p<0,001) и вымещение (F=8,234; p<0,001). Выявлялась несформированность продуктивных копинг-стратегий в виде дистанцирования (F=3,256; p<0,045), самоконтроля (F=4,106; p<0,021), планирования разрешения проблемы (F=4,869; p<0,011) и положительной переоценки (F=5,938; p<0,004).

Лица третьего кластера (n=16) отличались высокой выраженностью патохарактерологических черт (p=0,000), с максимальной представленностью черт, характерных для параноидного и шизоидного расстройства личности (рис. 2). Они отличались низкими показателями развлекательной активации поведения (F=6,976; p<0,002), предпочтением простых задач в структуре самоконтроля (F=3,232; p<0,046), неразвитостью этапов моделирования значимых условий деятельности (F=3,813; p<0,027), высокими показателями когнитивного (F=9,192; p=0,000) и аффективного (F=9,380; p=0,000) компонентов агрессивности, невыраженностью зрелых психологических защит (F=5,084; p<0,009) и высоким показателем такого защитного механизма, как изоляция (F=3,187; p<0,048).

Были выражены следующие стратегии совладающего поведения: конфронтационный копинг (F=8,803; p=0,000), дистанцирование (F=3,256; p<0,045) и бегство-избегание (F=4,670; p<0,013).

В первый и второй кластер вошло больше лиц, признанных невменяемыми. В третьем кластере было одинаковое количество лиц, признанных вменяемыми и невменяемыми. В первом профиле преобладали лица, совершившие агрессивные правонарушения. Во втором кластере было незначительно больше лиц, совершивших имущественные, а в третьем — агрессивные правонарушения.

Далее были определены прогностически значимые индивидуально-психологические переменные при оценке риска социальной дезадаптации и криминализации у лиц с расстройствами личности (дискриминантный анализ).

Для лиц с расстройствами личности с криминальным анамнезом это — неспособность к построению модели значимых условий деятельности (df=0,804) и оценке ее результатов (df=-0,297); физическая агрессия (df=0,677); высокая активация, направленная как на достижение цели (df=0,523), так и на поощрение и вознаграждение (df=0,322); низкое торможение поведения (df=0,375); стремление к риску (df=0,299); преобладание защитного механизма «проекция» (df=0,484). Качество дискриминантной модели — высокое (AUC=81,5%). Чувствительность модели — высокая (80,6%), специфичность — удовлетворительная (76%).

Следующие переменные внесли вклад в решение о включении в группу лиц с расстройствами личности, совершивших агрессивно-насильственные правонарушения: враждебность (df=1,075), развитость этапа моделирования (df=0,682) при общем низком уровне саморегуляции (df=-0,764), эгоцентризм (df=0,405) и склонность к физической активности в структуре самоконтроля (df=0,288), низкое торможение поведения (df=-0,286), выраженность защитного механизма «вымещение» (df=0,607). Качество дискриминантной модели для психологических параметров — высокое (AUC=85,4%). Чувствительность и специфичность модели — высокие (81,8 и 84,2% соответственно).

В классификацию обследованных в группу лиц с расстройством личности, совершивших имущественные деликты вносили вклад такие психологические переменные, как: высокие показатели гнева (df=1,127), эгоцентризма (df=0,671); трудности сдерживания аффекта раздражения (df=0,603), импульсивности (df=0,601) и склонность к риску (df=0,465); преобладание таких защит, как проекция (df=0,699), отрицание (df=0,557) и изоляция (df=0,485), копинг-стратегии «дистанцирование» (df=0,360). Качество дискриминантной модели для психологических параметров — высокое (AUC=89,4%). Чувствительность и специфичность модели — высокая (82,4 и 89,9%).

Следующие индивидуально-психологические переменные внесли вклад в решение о включении в группу лиц с органическим расстройством личности, совершивших агрессивно-насильственные деликты: физическая агрессия (df=0,607); трудность сдерживания аффекта раздражения (df=0,709); эгоцентризм (df=0,377); сцепленность этапов процесса саморегуляции (df=0,617); психологическая защита «вымещение» (df=0,493). Качество дискриминантной модели для психологических параметров — достаточное (AUC=78,3%). Чувствительность модели низкая (69,8%), специфичность — удовлетворительная (71,4%).

В классификацию в группу лиц с органическим расстройством личности, совершивших имущественные деликты, вносили вклад следующие психологические переменные: стремление к риску в структуре самоконтроля (df=0,562); такие копинг-стратегии, как бегство-избегание (df=0,641), рационализация (df=0,512) и пассивная агрессия (df=0,454); дефицитарность контрольно-коррекционного этапа саморегуляции (df=-0,418). Качество дискриминантной модели для психологических параметров — высокое (AUC=83,8%). Чувствительность модели высокая (85,7%), специфичность — удовлетворительная (70,4%).

Выводы

1. При выделении патохарактерологических профилей отдельно в группе лиц с расстройствами личности с криминальным анамнезом было выявлено, что высокому уровню выраженности патохарактерологических черт (свойственных параноидному, пограничному, истерическому, тревожному, зависимому и особенно ананкастному расстройству личности) соответствовала высокая агрессивность, сочетающаяся со стремлением к решению простых задач. Среди защитных механизмов отмечался высокий уровень отыгрывания вовне негативных переживаний и склонность к фантазрованию, как средству ухода от решения актуальных проблем.

2. В группе лиц с органическим расстройством личности с выраженными патохарактерологическими особенностями, которые соответствовали преимущественно шизоидному расстройству личности, выявлялись нарушения саморегуляции поведения, характеризующиеся низким моделированием. Среди компонентов агрессивности были выражены гнев и враждебность. Процесс мотивационной регуляции поведения отличался низкой развлекательной активацией поведения. Среди защитных механизмов преобладала изоляция. Среди непродуктивных копинг-стратегий были выражены дистанцирование и избегание.

3. Полученные дискриминантные модели для лиц с расстройством личности и органическим расстройством с учетом характера совершенного правонарушения обладали высокой прогностической ценностью.

1. Булыгина В.Г., Кудрявцев И.А. Психологические основы профилактики опасных действий психически больных: монография. М.: Спринтер, 2016. 421 с.
2. Горинов В.В., Баева А.С. Влияние психогенных факторов на динамику расстройств личности и криминальное поведение // Психическое здоровье. 2011. № 10. С. 44—48.
3. Горинов В.В., Корзун Д.Н., Васюков С.А. Расстройства личности: современные классификации, диагностика и особенности экспертной оценки // Судебная психиатрия. Актуальные проблемы. Вып. 15. / Под. ред. В.В. Вандыша. М.: ФГБУ «НМИЦПН имени В.П. Сербского» Минздрава России, 2018. С. 5—63.
4. Гульдан В.В. Мотивация противоправных действий у психопатических личностей: дисс. … д-ра психол. наук. М., 1985. 242 c.
5. Казаковцев Б.А., Булыгина В.Г., Макурина А.П., Кабанова Т.Н., Макурин А.А. Методика оценки протективных факторов при лечении и реабилитации психически больных: метод. рекомендации. М.: ФГБУ «ГНЦССП имени В.П. Сербского» Минздрава России, 2013. 27 с.
6. Калашникова А.С., Сафуанов Ф.С. Роль психических расстройств, не исключающих вменяемости, в формировании разнонаправленной агрессии // Российский психиатрический журнал. 2010. № 4. С. 16—22.
7. Котов В.П., Абрамов С.В., Булыгина В.Г. и др. Амбулаторное принудительное наблюдение и лечение у психиатра лиц с тяжелыми психическими расстройствами: метод. рекомендации. М.: ФГБУ «ГНЦССП имени В.П. Сербского» Минздрава России, 2003. 24 с.
8. Кудрявцев И.А., Лапшина Е.Н. Психологические механизмы и эффекты влияния патологии характера на саморегуляцию общественно опасных действий // Российский психиатрический журнал. 2008. № 3. С. 29—35.
9. Основные показатели деятельности судебно-психиатрической экспертной службы Российской Федерации в 2017 году: аналитический обзор. Вып. 26. / Под. ред. Е.В. Макушкина. М.: ФГБУ «НМИЦПН имени В.П. Сербского» Минздрава России, 2018. 200 с.
10. Сафуанов Ф.С. Психология криминальной агрессии. М.: Смысл, 2003. 300 с.
11. De Vries Robbé M., de Vogel V., Douglas K.S. Risk factors and protective factors: A two-sided dynamic approach to violence risk assessment // Journal of Forensic Psychiatry and Psychology. 2013. Vol. 24. P. 440—457.
12. Hare R.D., Neumann C.S. Psychopathy as a clinical and empirical construct // Annual Review of Clinical Psychology. 2008. № 4. P. 217—246.

PlumX

Метрики публикации