Взаимодействие с несовершеннолетними потерпевшими лиц, привлекаемых к ответственности за совершение развратных действий в сети Интернет: интенциональный аспект

В статье представлены результаты эмпирического исследования, проведенного на материалах проведенных судебных психолого-лингвистических экспертиз по уголовным делам, возбужденным по фактам совершения преступлений, предусмотренных статьями 132, 133, 135 Уголовного кодекса Российской Федерации. Базу исследования составили материалы интернет-коммуникации с детьми 12—15 лет женского пола, которую вели взрослые обвиняемые мужского пола (длительность переписок составляла от двух до 185 дней, М=12 дней). С использованием метода интент-анализа исследовалась структура речи обвиняемых в диалоговом взаимодействии с детьми. Выборку составили 360 диалогов (всего 1440 реплик, M=96 реплик). Выявлены ведущие интенциональные направленности (ВИН) речи обвиняемых, такие как «побудить к общению», «поддержать общение», «выразить отношение, состояние», «изменить мнение», «побудить к действию» и др. Каждый ВИН характеризуется определенным составом интенций и различной их выраженностью. Выраженность ВИН «побудить к действию» является преобладающей, что соответствует целям коммуникации со стороны обвиняемых, связанным с получением от детей фотографий и видеозаписей интимного содержания; при этом состав интенций позволяет проследить стратегии психологического воздействия на потерпевшего для достижения преступных целей.

Введение

Расширение информационно-телекоммуникационных сетей, значительную часть пользователей которых составляют лица, не достигшие 18-летнего возраста, а также стремительное внедрение цифровых технологий в социальное взаимодействие повышают незащищенность детей в Интернете. К числу основных рисков относится сексуальное злоупотребление и сексуальная эксплуатация детей с использованием коммуникационных сетей. Интернет стал способом, который значительно облегчил доступ преступников к детям, а расширение возможностей в социальных сетях и мессенджерах (обмен фото и видеоматериалыми, онлайн-общение посредством камер) расширил спектр развратных действий с несовершеннолетними. Согласно данным последних исследований (Г.У. Солдатова, 2017), 48% московских школьников в возрасте 14—17 лет сталкивались с сексуальными посягательствами [14]. За рубежом проблема незащищенности детей от сексуальных посягательств в сети Интернет была обозначена исследователями еще в конце прошлого столетия; одним из первых отметил важность ее решения D. Finkelhor, он описал процесс коммуникации преступника с жертвой («онлайн-груминг»), а также условия формирования мотивации к совершению правонарушения [15]. В нашей стране данная проблема проявилась позже; принятая Советом Европы в 2007 г. Конвенция о защите детей от сексуальной эксплуатации (Лансаротская конвенция) была ратифицирована в 2013 г.

Правоохранительные органы выявляют большое число посягательств на сексуальную неприкосновенность детей с помощью онлайн-общения в Сети. Доказательственное значение по таким делам имеет судебно-экспертное исследование переписок на сексуальные темы и других форм интернет-общения преступников с детьми. Возникновение нового вида преступной деятельности привело к появлению нового вида судебной психологической и комплексной психолого-лингвистической экспертизы, связанной с исследованием интернет-коммуникаций на сексуальные темы, при которых обвиняемыми используются различные приемы психологического воздействия на потерпевшего, направленного на побуждение к совершению сексуальных действий [8; 11; 12; 13]. Существуют различные подходы к исследованию. Н.С. Бельская, например, описала структуру речевого жанра секстинга, включающую в качестве элементов инициацию и поддержание дружеского общения (чаще от имени сверстника), сбор персональной контактной информации, установление отношений виртуального сеанса (в форме «секстинга»), побуждение к реальной встрече с целью совершения полового акта [3]. Психологическому описанию характеристик онлайн-груминга на отечественной выборке, в сравнении с данными зарубежных исследований, посвящены работы Е.Г. Дозорцевой и А.С. Медведевой [5].

При анализе продолженных коммуникаций были выявлены 3 основные цели, которые преследовали взрослые при общении с несовершеннолетними: 1) совершить сексуальные действия в реальной жизни путем организации личной встречи (данная цель наблюдалась в 60,9% случаев продолженных коммуникаций, в 2,4% случаев была реализована); 2) получить доступ к личным материалам интимного характера (фотографиям, видеоизображениям) несовершеннолетнего (75,6% случаев продолженных коммуникаций, в 39,0% случаев цель реализована); 3) совершить сексуальные действия онлайн (19,5% случаев продолженных коммуникаций, в 7,3% случаев цель реализована) [9].

В судебно-экспертной психологической практике используются коммуникативный подход и анализ интенциональной структуры диалогов (переписок) [10].

Данное исследование является частью исследования механизмов воздействия на несовершеннолетних со стороны лиц, совершающих развратные действия с помощью сети Интернет. Цель исследования — анализ интенциональной структуры речевого взаимодействия лиц, совершающих развратные действия в отношении несовершеннолетних в ходе онлайн-коммуникации.

Материалы и методы исследования

Исследование проведено на материале 15 уголовных дел, возбужденных по фактам совершения преступлений, предусмотренных статьями 132, 133, 135 УК РФ, по котором проводилась комплексная судебная психолого-лингвистическая экспертиза интернет-коммуникации, зафиксированной на цифровых и бумажных носителях. Коммуникация осуществлялась в социальных сетях между совершеннолетними обвиняемыми мужского пола и несовершеннолетними лицами женского пола (возраст потерпевших от 12 до 15 лет). Количество коммуникаций и продолжительность общения были различными (от десятков до нескольких тысяч сообщений, от 2—3 дней до 6 месяцев). Общение осуществлялось посредством текстовых переписок, пересылки фотографий и видеоизображений. Длительность переписок составляла от двух до 185 дней (М=12 дней). Выборку составили 360 диалогов, осуществлявшихся в письменной форме и зафиксированных в виде текстов (всего 1140 реплик обвиняемых, M=96 реплик).

Анализ текстов проводился методом интент-анализа к исследованию вербальной речевой продукции — экспертного подхода, разработанного в Институте психологии РАН и ориентированного на изучение психологического содержания речи, согласно которому ведущие интенциональные направленности коммуникантов представляют собой иерархически организованные интенциональные структуры, а каждая ведущая интенциональная направленность соотносится с определенными частными интенциями, определяющими ее функциональную специфику [4]. Единицей кодирования являлись высказывания обвиняемого в рамках одного диалогического единства. Были выделены основные интенции в речи обвиняемых, которые сформировали ведущие интенциональные направленности (ВИН). Впоследствии с помощью методов математической статистики были определены наиболее частотные ВИН, а также осуществлен анализ выраженности основных интенций, входящих в состав каждого ВИН.

Результаты

По результатам анализа было выявлено 8 основных ВИН различной выраженности в диалогах: ВИН1 — побудить к действию (включает интенции: дать указание, намекнуть и др.); ВИН2 — побудить к общению (интенции: запросить информацию, узнать мнение и др.); ВИН3 — уклониться, возразить (интенции: оправдаться, отклонить и др.); ВИН4 — выразить отношение, состояние (интенции: выразить симпатию, выразить недовольство и др.); ВИН5 — поддержать общение (интенции: информировать, уточнить и др.); ВИН6 — изменить мнение (интенции: убедить, скорректировать и др.); ВИН7 — поддержать действие партнера (интенции: похвалить, пообещать и др.); ВИН8 — проявить, охарактеризовать себя (интенции: выразить свое мнение, выразить свое желание и др.) (рис. 1).

В исследованных переписках преобладает ВИН — «Побудить к действию», также достаточно выражены ВИН «Поддержать общение», «Изменить мнение», что свидетельствует об активной, инициативной позиции обвиняемых в качестве доминирующих коммуникантов.

Рис 1. Выраженность ведущих интенциональных направленностей (ВИН)
обвиняемых при онлайн-переписке

Иерархическую структуру каждого ВИН образуют частные интенции, всего их выделено 72. Каждый ВИН отличается своим индивидуальным составом интенций от другого, а выраженность каждой интенции в составе различных ВИН зависит от функциональной цели общей интенциональной направленности. На рис. 2—4 представлена выраженность интенций в различных ВИН.

Рис. 2. Выраженность интенций в ВИН «Побудить к действию»

В ВИН «Побудить к действию» наиболее выражены интенции: дать указание (20.5%), намекнуть (14,5%), настоять (13,0%), попросить (9,0%), предложить (7,0%). В «иное» вошли наименее частотные интенции, частота использования которых менее 2,5% (такие как: выразить свое мнение (0,10%), выразить желание (0,60%), выразить сочувствие (0,10%), возбудить интерес (2,0%), пообещать (2,0%), предупредить (0,50%) и др.

Преобладание указанных интенций соответствует целям коммуникации, связанным с получением от детей фото и видеоизображений сексуального характера. Обвиняемые организовывают и контролируют выполнение потерпевшими действий, выстраивая при этом определенную модель отношений с детьми, что подтверждается разноплановым набором малочастотных интенций, которые ими применялись (пробудить интерес, предложить, подкупить, пригрозить, выразить симпатию, пообещать).

Рис. 3. Выраженность в ВИН «Изменить мнение»

В ВИН «Изменить мнение» наиболее выражены интенции: убедить (37,00%), скорректировать (10,50%), намекнуть (7,00%), оправдаться (7,00%), — что демонстрирует доминирующий характер общения обвиняемых с несовершеннолетними. В «иное» в данном ВИН включены такие интенции с наименьшей частотой встречаемости, как выразить чувства (любовь) (1%), подкупить (1,60%), выразить заботу (0,60%), предложить (0,30%), выразить восхищение (0,60%), обесценить мнение (0,30%), выразить сочувствие (0,30%), выразить обиду (0,30%) и др. Данные показали, что одновременно с доминантным стилем общения у обвиняемых с несовершеннолетними наблюдается тенденция к аргументации своей позиции. Использование таких интенций, как выразить обиду, выразить чувства (любви), выразить сочувствие, выразить восхищение, указывает на частое использование обвиняемыми для достижения своих целей самопредъявления эмоций и чувств с целью инициирования у собеседника ответных эмоциональных реакций, в том числе манипулируя их чувствами и эксплуатируя их потребности и эмоциональную незрелость.

Рис. 4 . Выраженность интенций в ВИН «Выразить отношение, состояние»

Наиболее выражены в составе ВИН «Выразить отношение, состояние» интенции: выразить недовольство (17,5%), выразить желание (10,50%), выразить свое мнение (7,00%), выразить чувства (любви) (6,00%), выразить симпатию (6,00%). В «иное» включены интенции с наименьшей частотой встречаемости, частота использования которых менее 2,5% (такие как: выразить сочувствие (1,00%), выразить разочарование (2,00%), выразить обиду (0,60%), выразить опасение (1,00%), выразить сожаление (1,00%), выразить доверие (2,00%), предостеречь (0,60%), проявить щедрость (0,60%), выразить привязанность (0,60%) и др.).

Преобладающие интенции и в целом состав ВИН раскрывают, по нашему мнению, стратегию выстраивания обвиняемыми эмоционально насыщенных, разноплановых отношений с несовершеннолетними, рассчитанных на длительный период их эксплуатации. Это также подтверждается набором малочастотных интенций (выразить сочувствие, выразить доверие, выразить обиду, выразить разочарование, выразить привязанность, похвалить).

Выводы

Проведенное исследование позволило установить интенциональную структуру коммуникации обвиняемых лиц с несовершеннолетними потерпевшими. Ее составили восемь ведущих интенциональных направленностей (ВИН), включающие 72 частные интенции: 1) побудить к действию; 2) побудить к общению; 3) уклониться; 4) выразить отношение; состояние; 5) поддержать общение; 6) изменить мнение; 7) поддержать действие партнера; 8) проявить, охарактеризовать себя. Интенциональная структура коммуникативных действий обвиняемых в совершении сексуальных действий с использованием сети Интернет, как показали результаты, отвечает целям коммуникации. Наибольшую выраженность имеет ВИН1, что обусловлено основной целью, для достижения которой они используют различные речевые ходы для побуждения ребенка к изготовлению и пересылке им интимных фотографий и видеозаписей. Прослеживается тенденция к организации и четкому контролю действий, выполняемых несовершеннолетними, выстраивание сложного разнопланового «эмоционального общения», манипулятивных способов воздействия. Активную, инициативную и доминирующую позицию обвиняемого подтверждает выраженность ВИН в интернет-переписках, наиболее выраженные из них: «побудить к действию», «изменить мнение», «поддержать общение».

Представленное исследование охватывает часть более широкого исследования интенциональной структуры взаимодействия обвиняемых с потерпевшими различных возрастных групп, сравнительный анализ которых позволит, по нашей гипотезе, установить специфику психологического воздействия на детей в зависимости от их возрастного и, соответственно, правового статуса.

[1] Конвенция Совета Европы о защите детей от сексуальной эксплуатации и сексуального насилия. Лансароте. 25 октября 2007 года. URL: http://lanzarote.rudn.ru/

[2] Федеральный закон от 7 мая 2013 г. № 76-ФЗ «О ратификации Конвенции Совета Европы о защите детей от сексуальной эксплуатации и сексуальных злоупотреблений». URL: https://rg.ru/2013/05/13/zashita-dok.html.

1. Алиева Е.А. Сеть Интернет как средство совершения развратных действий // Пробелы в российском законодательстве. 2017. № 4. С. 180–182.
2. Атабекова А.А., Букалерова Л.А., Симонова М.А., Ястребов О.А. К вопросу об имплементации положений Лансаротской конвенции в российское и зарубежное законодательство [Электронный ресурс] // Всероссийский криминологический журнал. 2017. № 2. С. 426–434. doi:10.17150/2500-4255.2017.11(2).426-434
3. Бельская Н.С. Речевой жанр секстинга в судебной лингвистической экспертизе интернет-коммуникации при расследовании преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы личности [Электронный ресурс] // Вестник Кемеровского государственного университета. 2015. № 1-2 (61). С. 170–176. URL: https://vestnik.kemsu.ru/jour/article/view/508/506 (дата обращения: 21.02.2022).
4. Гребенщикова Т.А., Павлова Н.Д. Интент-анализ: основания, процедура, опыт использования. М.: Институт психологии РАН, 2017. 90 с.
5. Дозорцева Е.Г., Медведева А.С. Сексуальный онлайн-груминг как объект психологического исследования [Электронный ресурс] // Психология и право. 2019. Том 9. № 2. С. 250–263. doi:10.17759/psylaw.2019090217
6. Жаркая А.С. Речевое взаимодействие в криминальном интернет-дискурсе на сексуальную тему: интенциональный аспект [Электронный ресурс] // Сборник тезисов участников межвузовской научно-практической интернет-конференции по юридической психологии (21–24 мая 2018 года). М.: МГППУ, 2018. С. 23–25. URL: https://psyjournals.ru/files/93357/jurpsyconf2018.pdf (дата обращения: 21.02.2022).
7. Корчагин Н.Ю., Дворянчиков Н.В., Антонов О.Ю., Шульга Т.И. Специфика стратегий психологического воздействия у лиц, совершающих преступления сексуальной направленности против несовершеннолетних с использованием телекоммуникационной сети Интернет [Электронный ресурс] // Психология и право. 2020. Том 10. № 2. С. 111–126. doi:10.17759/psylaw.2020100209
8. Кузнецов В.О. Методологические аспекты лингвистического экспертного исследования переписок на сексуальные темы с несовершеннолетними [Электронный ресурс] // Теория и практика судебной экспертизы. 2022. Том 17. № 1. С. 107–114. doi:10.30764/1819-2785-2022-1-107-114
9. Медведева А.С., Дозорцева Е.Г. Характеристики онлайн-груминга как вида сексуальной эксплуатации несовершеннолетних (по результатам анализа переписок взрослых и детей в сети Интернет). [Электронный ресурс] // Психология и право. 2019. Том 9. № 4. С. 161–173. doi:10.17759/psylaw.2019090412
10. Секераж Т.Н. Судебная психологическая экспертиза информационных материалов: теория и практика: Монография. М.: ФБУ «РФЦСЭ» при Минюсте России, 2021. 406 с.
11. Секераж Т.Н. Психологическое исследование информационных материалов: становление нового вида судебной психологической экспертизы и новой экспертной специальности [Электронный ресурс] // Теория и практика судебной экспертизы. 2019. Том 14. № 1. С. 35–43. doi:10.30764/1819-2785-2019-14-1-35-43
12. Секераж Т.Н. Психологическое исследование информационных материалов по делам о нарушении половой неприкосновенности несовершеннолетних, совершаемом с помощью информационно-телекоммуникационных сетей [Электронный ресурс] // Теория и практика судебной экспертизы. 2022. Том 17. № 1. С. 96–106. doi:10.30764/1819-2785-2022-1-96-106
13. Секераж Т.Н., Кузнецов В.О. Комплексная судебная психолого-лингвистическая экспертиза: формы, виды, перспективы развития [Электронный ресурс] // Теория и практика судебной экспертизы. 2016. № 4 (44). С. 98–107. doi:10.30764/64/1819-2785-2016-4-98-107
14. Солдатова Г.У., Чигарькова С.В., Львова Е.Н. Онлайн-агрессия и подростки: результаты исследования школьников Москвы и Московской области [Электронный ресурс] // Эпоха науки. 2017. № 12. С. 103–109. doi:10.1555/2409-3203-2017-0-12-103-109
15. Finkelhor D. Child sexual abuse: New theory and research. N.Y.: The Free Press, 1984. 304 p.

PlumX

Метрики публикации