Феномен коррупционного поведения и его ассоциативно-понятийная составляющая в социальных репрезентациях руководителей подразделений дорожно-патрульной службы ГИБДД

В науке и практике сохраняет актуальность тема коррупционного поведения, обладающего высокой степенью общественной опасности. Нетривиальным видится изучение коррупционного поведения на уровне социальных репрезентаций как проявления психологического пространства социальной группы, а именно профессиональной группы сотрудников Госавтоинспекции. Цель исследования состоит в определении особенностей социальных представлений о феномене коррупционного поведения, выявляемых на основе установления респондентами ассоциативно-смысловых отношений с иными понятиями. В ходе эмпирического изыскания, осуществленного в онлайн-формате с руководителями Госавтоинспекции, применены опрос, анализ конкретных ситуаций и метод направленных ассоциаций. Основные результаты заключаются в нахождении содержательных и структурных особенностей социальных репрезентаций о коррупционном поведении; выявлении тесной ассоциативной связи с категориями «социальный менталитет», «профессиональная среда», «коррупционный риск», «правосознание» и «профессиональная деформация». Полученные выводы способны служить отправной точкой для экспериментальных исследований и оформления объяснительного теоретического знания.

Введение

В настоящее время в числе отрицательных стимулов социальной напряженности заметное место занимает коррупционное поведение, продолжая оставаться важной научной проблемой и объектом пристального внимания в сферах практической деятельности, ориентированных на борьбу с общественно опасными явлениями.

Вопреки тенденции совершенствования законодательства о противодействии коррупции, констатируется недостаточность мер и необходимость выработки эффективных путей, локализующихся в иных сферах социального взаимодействия [14].

Так, в работах уголовно-правовой и криминологической направленности подчеркивается насущность выявления психологических характеристик коррупционного поведения и их учета в разработке системы виктимологической профилактики и противодействия коррупции [7; 8].

Характеризуя вклад отечественных психологов, следует сослаться на фундаментальное исследование, посвященное комплексному рассмотрению социально-психологических показателей коррупции и воплощенное в коллективном труде, изданном Институтом психологии Российской академии наук [15, с. 37—62].

Разработке теоретико-методологических оснований изучения психологии коррупции как нового научного направления посвящена монография О.В. Ванновской, раскрывающей психологическую природу, структуру и механизмы коррупционного поведения, а также обосновывающей возможности диагностики антикоррупционной устойчивости [4, с. 123—160].

Учеными аргументируется взгляд, согласно которому в русле психолого-правовых исследований вырисовывается отдельный вектор научных изысканий, направленный на вопросы профилактики коррупционных правонарушений и правового просвещения молодежи [5].

Новаторским представляется мнение о резонности конструирования многомерного и динамично развивающегося антикоррупционного профессионального пространства, минимизирующего коррупционное поведение субъектов делового взаимодействия [10].

Одновременно усилия ученых направлены на создание технологий по профилактике деструктивных отклонений в поведении сотрудников органов внутренних дел в антикоррупционной сфере и формирование у них антикоррупционной устойчивости [12].

Проведенное исследование посвящено феномену коррупционного поведения, отраженного в социальных репрезентациях руководителей подразделений дорожно-патрульной службы Государственной инспекции безопасности дорожного движения Министерства внутренних дел Российской Федерации (далее — ДПС ГИБДД).

Последовательность воплощения научного замысла соотносится со стадиями психологического исследования [18, с. 109—120], а в качестве дополнительного разъяснения стоит сослаться на проект, выполнивший роль пилотажного поиска, итоги которого опубликованы ранее [3].

Научная работа основана на совокупности методологических принципов, а именно: на принципе системности, предусматривающем рассмотрение психологических явлений в их сопряжении друг с другом; принципе единства сознания и деятельности, предполагающем неразрывную взаимную обусловленность умственных образов внутренней картины мира и процесса взаимодействия субъекта с реальностью.

Приняты к сведению воззрения о сущности феноменологического метода и феноменологической стратегии качественного исследования, участники которого рассматриваются как эксперты, обладающие жизненным опытом и способные определять смысловую наполненность обсуждаемого явления на основе его соотнесения с другими понятиями [17].

Концептуальную основу научного произведения составили положения теорий, оперирующих категориями, имеющими отношение к процессу репрезентации социально-значимых явлений. А именно, мы руководствовались постулатами теории социальных представлений, формирующихся в ходе коммуникации и обладающих структурой [2; 16]; опирались на суждения, лежащие в пределах психологической теории поля, в том числе размышления о жизненном пространстве индивида и группы [9, с. 11—12, 65-69, 71, 171—173, 266].

Кроме того, нами взято в расчет психолингвистическое понимание ассоциативного поля, презентуемого как объединение вокруг слова-стимула определенных словесных реакций, свидетельствующих об актуализации тематических, ситуативных или культурно детерминированных представлений об обозначаемых словами-стимулами явлениях [1].

В ходе интерпретации мы придерживались теоретической позиции, согласно которой ассоциативное поле резонно считать не только выражением компонента социальных репрезентаций, но и фрагментом частного психологического пространства социальной группы, выступающего, в свою очередь, продуктом отражения реальной действительности.

Программа исследования

Цель исследования состоит в определении особенностей социальных представлений руководителей подразделений ДПС ГИБДД о феномене коррупционного поведения, выявляемых на основе установления ими ассоциативно-смысловых отношений с совокупностью психологических понятий, представляемой нами как фрагмент профессионального психологического пространства сотрудников ДПС ГИБДД.

Построение ассоциативно-смысловых связей осуществлялось в двух плоскостях: во-первых, между словосочетанием «коррупционное поведение в любой профессиональной деятельности» (фраза-стимул) и множеством понятий (термины-реакции); во-вторых, между словосочетанием «коррупционное поведение в профессиональной деятельности сотрудников ДПС ГИБДД» (фраза-стимул) и тем же множеством понятий (термины-реакции).

В соответствие с целью выдвинуты следующие содержательные гипотезы:

1. Прогнозируется установление руководителями подразделений ДПС ГИБДД ассоциативно-понятийного единообразия в социальных репрезентациях феномена коррупционного поведения, проявляющегося в любой сфере профессиональной деятельности и в ситуациях труда сотрудников ДПС ГИБДД.
2. Социальное восприятие феномена коррупционного поведения отличается структурированностью, выражающейся в характере выстраиваемых руководителями подразделений ДПС ГИБДД ассоциативно-понятийных связей.
3. Центральное ядро ассоциативных отношений, создаваемых респондентами с конструктом «коррупционное поведение в профессиональной деятельности сотрудников ДПС ГИБДД», но обладающих границами в виде заданного континуума понятий, как мы предполагаем, включит термины «социальный менталитет», «правосознание», «профессиональный менталитет».

В ходе сбора фактических данных применен ряд эмпирических методов (опрос, анализ конкретных ситуаций, метод направленных ассоциаций), а в группу респондентов вошли слушатели Орловского юридического института МВД России имени В.В. Лукьянова, обучающиеся в течение 2022 и 2023 гг. по дополнительной профессиональной программе «Повышение квалификации командиров (заместителей, начальников штабов) строевых подразделений ДПС ГИБДД территориальных органов МВД России на региональном и районном уровнях» (далее — командиры ДПС ГИБДД).

По критерию «регион службы» полицейские представляли разные субъекты Российской Федерации; средний стаж службы в органах внутренних дел составил 17 лет, из них 15,1 года — в подразделениях ГИБДД. При этом респонденты обладают стажем управленческой деятельности в занимаемой должности в подразделении ГИБДД, составляющим в среднем 2,6 года. По половой принадлежности 98% респондентов являются представителями мужского пола, чей образовательный уровень характеризуется наличием высшего образования, преимущественно юридического профиля. Всего опрошено 59 сотрудников Госавтоинспекции.

Процедура онлайн-опроса сопровождалась просмотром и детальным анализом новостных видеорепортажей, размещенных на веб-ресурсе мультимедийной онлайн-платформы «Смотрим», в предлагаемый контент которой мысленно погружались респонденты. На следующем этапе опроса предлагались задания, предусматривающие знакомство с перечнем из шестнадцати терминов. Согласно инструкции требовалось выбрать семь терминов-реакций, в наибольшей степени ассоциирующихся с понятием «коррупционное поведение в любой профессиональной деятельности» (о сути дальнейшего вопроса отвечающим не сообщалось). Затем происходил переход на иную страницу сконструированного шаблона опроса, где формулировалось аналогичное задание относительно понятия «коррупционное поведение в профессиональной деятельности сотрудников ДПС ГИБДД» (корректировка ответов на предыдущий вопрос не предусматривалась). Поясним, что формальным условием согласованного понимания смысла терминов-реакций выступило использование кратких словарных дефиниций каждого из них.

Количественная обработка данных сопровождалась конструированием порядковых шкал по частоте упоминания терминов-ассоциаций в каждой из двух попыток, а установление степени согласованности изменений результатов ранжирования производилось путем расчета коэффициента ранговой корреляции Спирмена, скорректированного с учетом наличия связанных рангов [6, с. 38—39; 11, с. 77—78, 80, 153—154].

Кроме того, вычислялась относительная частота (ω) упоминания каждого из шестнадцати предложенных терминов в ходе построения двух ассоциативных рядов: первого — со словосочетанием «коррупционное поведение в любой профессиональной деятельности» и второго — с фразой «коррупционное поведение в профессиональной деятельности сотрудников ДПС ГИБДД». Установление относительной частоты позволило сформировать ядро ассоциаций, образованное терминами с относительной частотой, большей или равной показателю 0,09.

Статистическими гипотезами выступили следующие предположения:

1) ожидается отсутствие тесной корреляционной связи между идентичными ассоциативными рядами понятий, относящимися к словосочетаниям «коррупционное поведение в любой профессиональной деятельности» и «коррупционное поведение в профессиональной деятельности сотрудников ДПС ГИБДД» (нулевая гипотеза);

2) ожидается наличие тесной корреляционной связи между идентичными ассоциативными рядами понятий, относящимися к словосочетаниям «коррупционное поведение в любой профессиональной деятельности» и «коррупционное поведение в профессиональной деятельности сотрудников ДПС ГИБДД» (альтернативная гипотеза).

Рассмотрение полученных результатов и формулировка выводов проведены в контексте современных представлений о типах научных объяснений, а именно исходя из существующего толкования структурного и системного подходов как разновидностей интерпретационного метода [18, с. 29—30].

Уточним, что в тексте публикации словосочетания «ассоциативно-смысловое», «ассоциативно-понятийное», «ассоциативно-терминологическое» (как и их грамматические формы) используются нами как синонимы.

Результаты исследования

Ранжированные данные, отражающие ассоциативно-терминологическое понимание сотрудниками ДПС ГИБДД лексических единиц «коррупционное поведение в любой профессиональной деятельности» и «коррупционное поведение в профессиональной деятельности сотрудников ДПС ГИБДД», представлены в диаграмме (рис. 1).

Рис. 1. Порядковые ранги терминов, ассоциирующихся у респондентов с понятиями
«коррупционное поведение в любой профессиональной деятельности» и «коррупционное поведение в профессиональной деятельности сотрудников ДПС ГИБДД»
(наименьший ранг присвоен чаще упоминаемому термину-реакции)

Эмпирическое значение r-Спирмена составило 0,94, что дает основания отклонить нулевую гипотезу и констатировать получение результата, свидетельствующего о наличии исследуемой корреляционной связи на высоком уровне статистической значимости (p < 0,001).

То есть установлен статистически значимый результат, позволяющий принять альтернативную гипотезу и сделать вывод о наличии тесной связи между идентичными ассоциативными рядами понятий, относящимися к указанным в гипотезах словосочетаниям.

В ходе интерпретации мы исходили из представления, согласно которому ассоциативное толкование фразы-стимула соотносится с пониманием сущности явления, обозначенного этой фразой. Другими словами, полученная картина ассоциативно-смысловых связей является компонентом социальных представлений респондентов о соотношении соответствующих понятиям феноменов, проявляющихся в психологическом пространстве и реальном контексте профессиональной деятельности сотрудников ДПС ГИБДД.

Наиболее тесные смысловые связи словосочетаний-стимулов, судя по установленным рангам и относительной частоте упоминания, большей или равной значению 0,09, обнаруживаются с понятиями «социальный менталитет», «профессиональная среда», «коррупционный риск», «правосознание» и «профессиональная деформация».

Обращаясь к концептуальной основе исследования, считаем резонным рассматривать социальный менталитет как составляющую психологического пространства, объясняющую поведение человека и межличностные отношения, а также нередко выполняющую главную роль в принятии социально значимых решений.

В связи с этим уместно сослаться на авторскую концепцию В.И. Пищик, в рамках которой осуществляется тщательный анализ исторически сложившихся представлений о психологическом пространстве и раскрывается сущность его составляющей — ментального психологического пространства, обладающего своими координатами (в том числе значениями, смыслами и ценностями), формирующегося в социокультурном контексте и присущего коллективному носителю ментальности [13].

Объясняя взаимную связь коррупционного поведения и профессиональной среды, обратимся к результатам обсуждения новостных видеорепортажей, разбираемых с респондентами через призму установки на достоверность сведений, транслируемых средствами массовой информации.

Рассуждая о факторах коррупционного поведения, присущих профессиональной среде сотрудников Госавтоинспекции (на примере видеоматериала «Вести. Дежурная часть. Любитель взяток и золотых унитазов: как удалось разоблачить главного гаишника»), полицейские указывают на наличие негативных явлений в подразделениях ГИБДД (74,6% ответов), неправильное видение сотрудниками Госавтоинспекции миссии обеспечения безопасности дорожного движения (64,4% ответов), недостаточный учет личностных качеств и положительной мотивации к служебной деятельности при назначении на должности старшего начальствующего состава полиции (50,8% ответов).

Определяя субъективные факторы коррупционного поведения, способствующие противозаконным действиям сотрудников ДПС ГИБДД (на примере видеоматериала «Громкая спецоперация силовиков в Ростовской области»), респонденты, в числе иных популярных ответов, предпочли суждение: «понимание сотрудниками, что непринятие неписанных правил поведения, неформально установленных в батальоне ДПС ГИБДД данного населенного пункта, возможно только в случае увольнения из Госавтоинспекции» (41,5% ответов).

В противовес приведенным ответам, 68,3% опрошенных считают, что освещенные факты вызовут негативные чувства коллег к сотрудникам ДПС ГИБДД, являющимся антигероями анализируемого контента.

Одновременно часть респондентов отмечают неприглядное влияние отрицательных характеристик профессионального менталитета (42,3% ответов) и недостаточного уровня правосознания (34%) у сотрудников Госавтоинспекции. Вместе с тем в свободных ответах, респонденты не только с заметной частотой относят развитое правосознание к положительным профессионально важным качествам сотрудников ДПС ГИБДД, но и считают, что оно во многом нейтрализует влияние коррупционных рисков, встречающихся в профессиональной деятельности.

Примечательно, что в ходе аналогичного эмпирического исследования, параллельно проведенного с той же выборкой и направленного на выявление понятийно-смысловых ассоциаций со словосочетанием «коррупционный риск в профессиональной деятельности сотрудников ДПС ГИБДД», термин «правосознание» оказался самым упоминаемым и занимающим первый ранг в сравнении с четвертой позицией этого слова-реакции в ассоциативном ряду со стимулом «коррупционный риск в любой профессиональной деятельности».

Самостоятельного комментария заслуживает факт ассоциативно-смысловой связи фраз-стимулов с понятием профессиональной деформации. Признавая необоснованность суждений о причинно-следственных связях, сделаем теоретическое допущение, согласно которому существуют специфические особенности труда, способные выполнить роль нежелательных факторов, одновременно вызывающих развитие двух принципиально разных, но объединяемых отрицательной сущностной окрашенностью феноменов — коррупционного поведения и профессиональной деформации. Применительно к профессиональной деятельности сотрудников Госавтоинспекции к подобным факторам предположительно следует отнести организационно-управленческие недостатки функционирования подразделений ГИБДД и недостаточный уровень профессиональной подготовки сотрудников Госавтоинспекции.

Уточним, что в соответствии с принятым в исследовании критерием термин «профессиональный менталитет» не входит в состав ядра, но оказывается максимально приближенным к центру ассоциативного поля понятийного конструкта «коррупционное поведение в профессиональной деятельности сотрудников ДПС ГИБДД» (ω=0,07), что свидетельствует о неполном подтверждении одной из содержательных гипотез. Примечательно, что аналогичный результат констатируется относительно термина-реакции «профессиональные ценности», оказавшегося рядом с центральным узлом ассоциативного поля той же фразы-стимула (ω=0,07).

Выводы

1. Концептуальная основа и эмпирические показатели научного исследования позволили определить особенности социальных представлений руководителей подразделений ДПС ГИБДД о феномене коррупционного поведения, являющихся отражением частного психологического пространства представителей профессиональной группы сотрудников Госавтоинспекции (на примере конкретного случая приводимого эмпирического исследования).
2. Обнаружена высокая степень сходства ассоциативно-смыслового понимания командирами ДПС ГИБДД словесных выражений «коррупционное поведение в любой профессиональной деятельности» и «коррупционное поведение в профессиональной деятельности сотрудников ДПС ГИБДД». Согласованность понятийных репрезентаций позволяет говорить о видении респондентами единой природы происхождения коррупционного поведения, сходства механизмов его порождения и функционирования, присущих как обществу, так и профессиональной группе сотрудников ДПС ГИБДД.
3. Социальное восприятие респондентами явления коррупционного поведения представлено в виде структурированной модели разнопорядковых понятийных связей, включающих ядро и периферию ассоциативного поля соответствующего термина-стимула. Центр смысловых отношений концепта «коррупционное поведение в профессиональной деятельности сотрудников ДПС ГИБДД» сконцентрирован на понятиях «социальный менталитет», «профессиональная среда», «коррупционный риск», «правосознание» и «профессиональная деформация», что частично подтверждает гипотезу о составе ядра изучаемого ассоциативного поля, но вместе с тем расширяет ее изначальную формулировку. Одновременно понятие профессионального менталитета с учетом установленных критериев оказалось в области периферии, наиболее близкой к ядру ассоциативно-смысловых соединений.
4. Результаты исследования не предполагают рассуждений о причинно-следственных связях, но в определенной степени свидетельствуют о феноменологии внутреннего мира респондентов, являющегося отражением фактической наполненности их профессиональной реальности. Это выступает предпосылкой для дальнейшего научного анализа социальных репрезентаций сотрудников Госавтоинспекции о феномене коррупционного поведения, глубокого изучения характера его субъективной детерминации и соотношения с иными явлениями.
5. Расширение спектра научных изысканий создаст почву для перехода с частно-научной ступени на уровень построения теоретического подхода к объяснению феномена коррупционного поведения. В свою очередь, создание научно обоснованной теоретической концепции позволит разработать эффективные психолого-правовые технологии, применяемые в работе с личным составом Госавтоинспекции и рассматриваемые как звено межотраслевой системы профилактики коррупционного поведения в социуме.

1. Акопов Г.В., Ихсанова С.Г., Рулина Т.К. Ассоциативно-смысловая определенность откликов на словесные стимулы секулярного и религиозного значения // Российский психологический журнал. 2015. Том 12. № 1. С. 41–49.
2. Баксанский О.Е. Современные когнитивные репрезентации о мире // Философия науки. 2002. Том 8. № 1. С. 278–301.
3. Борисова С.Е. Феномен коррупционного поведения и пути снижения коррупционного риска в профессиональной деятельности сотрудников Госавтоинспекции [Электронный ресурс] // Психология и право. 2022. Том 12. № 4. С. 16– doi:10.17759/psylaw.2022120402
4. Ванновская О.В. Психология коррупционного поведения государственных служащих: Монография. 2-е изд. М.: Юрайт, 2023. 251 с.
5. Журавлев А.Л., Китова Д.А. Отношение молодежи к коррупции как проявление экономического менталитета россиян [Электронный ресурс] // Психология и право. 2022. Том 12. № 2. C. 178–193. doi:10.17759/psylaw.2022120213
6. Злоказов К.В. Математические методы психологического исследования: Учебное пособие. СПб: Издательство Санкт-Петербургского университета МВД России, 2022. 108 с.
7. Иванова А.А. Виктимологические факторы коррупционного преступления и антикоррупционная виктимологическая безопасность [Электронный ресурс] // Lex r 2022. Том 75. № 10. С. 82–94. doi:10.17803/1729-5920.2022.191.10.082-094
8. Крижановская Г.Н., Тонышев А.В., Викторов А.В., Николаева Е.А., Симончук Е.Р. Коррупция в России: психологический анализ явления и возможные пути предупреждения совершения преступлений коррупционной направленности // Юридическая наука: история и современность. 2022. № 6. С. 117–124.
9. Левин К. Теория поля в социальных науках. СПб: Речь; ООО «Сенсор», 2000. 368 с.
10. Манолова О.Н. Формирование антикоррупционного профессионального пространства // Мир психологии. 2012. № 4 (72). С. 204–216.
11. Наследов А.Д. Математические методы психологического исследования. Анализ и интерпретация данных: Учебное пособие. СПб: Речь, 2004. 392 с.
12. Миронкина О.Н. Профилактика девиаций в области антикоррупционного поведения сотрудников органов внутренних дел Российской Федерации [Электронный ресурс] // Российский девиантологический журнал. 2022. № 2 (4). С. 454–478. doi:10.35750/2713-0622-2022-4-454-478
13. Пищик В.И. Конфигурация координат психологического пространства ментальности поколений [Электронный ресурс] // Социальная психология и общество. 2013. № 2. С. 38–49. URL: https://psyjournals.ru/journals/sps/archive/2013_n2/60968 (дата обращения: 16.04.2023).
14. Савинов Л.В., Шорохов В.Е. Сравнительный анализ антикоррупционной политики России и зарубежных стран [Электронный ресурс] // Сравнительная политика. 2021. Том 12. № С. 26–37. doi:10.24411/2221-3279-2021-10016
15. Социально-психологические исследования коррупции / под ред. А.Л. Журавлева, Д.А. Китовой, В.А. Соснина. М.: Институт психологии РАН, 2017. 288 с.
16. Трушкова С.В. Структура, динамика и функции социальных представлений. (Обзор) // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Серия 11: Социология. 1996. № 3. С. 180–201.
17. Улановский А.М. Качественные стратегии и методы исследования в психологии // Современная экспериментальная психология: В 2 т. Т. 1. 2-е изд. / под ред. В.А. Барабанщикова. М.: Институт психологии РАН, 2019. 560 с.
18. Филь Т.А. Методология и методы психологических исследований: Учебное пособие. М.: IPR MEDIA, 2021. 140 с.