Взаимосвязь стиля привязанности и коммуникационных реакций на ревность: половые сходства и различия

Согласно теории привязанности, взаимодействия детей с их попечителями (родителями, воспитателями) формируют ментальные (внутренние рабочие) модели себя и других. Эти модели представляют собой когнитивные схемы, которые основываются на внутренних репрезентациях о том, какие сценарии привязанности в отношениях должны быть реализованы. Их активация происходит, когда возникает угроза привязанности в отношениях [7; 10; 11; 12]. Определенные эмоциональные и поведенческие реакции людей на эти угрозы, в свою очередь, определяются экспектациями в межличностных отношениях [23; 37].

Теория привязанности также предполагает, что внутренние рабочие модели могут повлиять на склонность испытать ревность. Ревность возникает в случае угрозы или фактической потери ценных, значимых отношений с другим человеком, из-за существования реального или воображаемого конкурента [16; 21].

Д.Дж. Шарпстин и Л.А. Киркпатрик [37], например, отметили четыре независимых параллели между привязанностью и ревностью: 1) обе функционируют, чтобы поддержать близкие отношения; 2) обе вызваны угрозами привязанности в отношениях; 3) обе вовлекают фундаментальные эмоции страха, гнева и печали; 4) обеими управляют ментальные модели близких отношений. В свете этих общих черт фактически вполне обоснованно использовать научную парадигму привязанности, чтобы предсказать пат­терны ревности в близких межличностных отношениях [25; 33; 37].

«Детские» и «взрослые» типы
привязанности

Теория привязанности была первоначально предложена в качестве основы для изучения того, как родительско-детские взаимодействия влияют на развитие ментальных моделей Я и Других и, впоследствии, на личностное развитие и безопасность ребенка [5; 10; 11; 13]. Как уже отмечалось, ментальные модели — 116 это обобщенные схемы, которые отражают внутренние представления, как о себе, так и о других. Эти модели базируются в значительной степени на прошлом опыте индивида, полученном в близких отношениях [11; 12; 14; 17], и располагаются в позитивно-негативном континууме. Индивиды с позитивными моделями Я самодостаточны и уверены, тогда как индивиды с негативными моделями Я отличаются нехваткой уверенности и требуют нескончаемых внешних подтверждений [7; 8]. Индивиды с позитивными моделями Других рассматривают отношения как полезные, а потенциальных партнеров как благосклонных, восприимчивых и одобряющих. Напротив, индивиды с негативными моделями Других рассматривают отношения как относительно бесполезные или несущественные.

Наблюдения позволили М. Эйнсворт с коллегами [5] определить три различных типа привязанности: надежный, тревожно-амбивалентный и избегающий. Дети надежного типа рассматривают своих попечителей как надежные источники комфорта и безопасности. Тревожно-амбивалентные дети, напротив, часто рассматривают своих попечителей как непоследовательных и противоречивых, что приводит к неопределенности и ди- вергентности эмоциональных реакций, которые характеризуются амбивалентностью: колеблются от активного поиска близости к вспышкам гнева. Кроме того, тревожно-амбивалентные дети могут обвинять себя в непоследовательности их попечителя. Дети избегающего типа также имеют относительно негативные модели других и активно избегают контакта с попечителем. Часто попечители детей избегающего типа пренебрежительно относились к ним — либо чрезмерно, либо недостаточно стимулировали их, принуждая ребенка становиться сепарированным и обороняющимся [5; 31].

Помимо всего прочего ментальные модели определяют и поведение взрослых, особенно когда они переживают стресс или негативный аффект [38]. К. Хазан и П.Р. Шавер [27] утверждали, что взрослые обладают теми же самыми типами привязанности, что и дети. Они установили, что взрослые, которые определяли себя как надежных, тревожно-амбивалентных или избегающих, различались друг от друга восприятием себя, других и отношений. В частности, надежные отмечали, что являются любящими, рассматривают других как принимающих и полных благих намерений, а любовь воспринимают как что-то, что изменяется в течение отношений. Тревожно—амбивалентные сообщали о наличии неуверенности в себе, о волнующих переживаниях, что другие недостаточно заботятся о них, о желании более близких отношений и о том, что они легко и с большой эмоциональной интенсивностью влюбляются. Избегающие обозначали, что они могут прожить относительно хорошо сами и что романтическую любовь трудно найти и она редко сохраняется [27]. Из этих описаний следует, что надежные имеют позитивные модели себя и других; тревожно-амбивалентные — негативные модели себя, а избегающие — негативные модели других.

Более конкретное осмысление связи между ментальными моделями и типами привязанности было представлено К. Бартоломью [7; 9], который предложил четыре отличных друг от друга типа привязанности. Каждый из них характеризуется различной комбинацией моделей Я и Других. Надежный (secure) стиль привязанности характеризуется позитивными моделями себя и других, уверенностью в себе и интересом к установлению и поддерживанию отношений. Озабоченный (preoccupied) тип привязанности (схожий с тревожно-амбивалентным) отличается негативной моделью Я, но позитивной моделью Других. Следовательно, индивиды с этим типом привязанности имеют сильные потребности во внешнем подтверждении, хотят чрезвычайно близких отношений и часто озабочены этими отношениями. Отвергающий (dismissing) тип привязанности предполагает позитивную модель себя, но негативную модель других. Поэтому отвергающие не интересуются развивающимися привязанностями с другими. Вместо этого отвергающие часто сосредотачиваются на работе или хобби и развивают модель себя как абсолютно самостоятельную [7; 8; 22]. Опасливый (fearful) тип привязанности характеризуется негативными моделями как себя, так и других. У этих индивидов есть несовместимые потребности. С одной стороны, они ищут внешнее подтверждение (признание) и желают близости в отношениях, но с другой стороны,, они не доверяют другим и страшатся отвержения. Многим из них причинили боль в прошлых отношениях и они не хотят поставить себя под угрозу снова.

Привязанность и ревность
в близких межличностных отношениях

Н.Л. Коллинз и С.Л. Риид [17] утверждали, что стиль коммуникации индивида создает социальную среду, которая навсегда сохраняет ожидаемые последствия и укрепляет ментальные модели. В случае переживания ревности индивиды могут совершать действия, которые укрепляют их высокие или низкие уровни самоуважения, а также их позитивные или негативные установки к налаживанию отношений близости.

Было установлено, что некоторые отношения характеризуются большей силой ревности, чем другие. В свое время Дж.Л. Уайт и П.Е. Мюллен [39] предположили, что теория привязанности может помочь объяснить, почему некоторые отношения досаждают большей интенсивностью ревности, чем другие. Было определенно, что ментальные модели, которые лежат в основе типов привязанности, могут регулировать и то, как переживается ревность. В частности, исследования последовательно демонстрирует, что люди с тревожным стилем привязанности испытывают больше ревности, чем люди с надежными стилями [15; 25; 37]. Кроме того, К. Радецки-Буш с коллегами [33] выявили, что люди, которые обладали тревожными стилями привязанности, оценивали угрозы отношениям как более серьезные, чем люди с надежными стилями привязанности. В свою очередь, более высокие оценки угрозы, корреспондировали с более негативными эмоциональными реакциями.

Ревность редко переживается исключительно внутриличностно. Чаще всего ревность выражается посредством действий и межличностного общения. Было выявлено, что межличностное общение изменяется в зависимости от названных выше четырех типов привязанности. В исследованиях заботливого поведения Л.Дж. Кюнс и П.Р. Шавер [31] установили, что надежные и озабоченные индивиды обеспечивали своих партнеров наибольшим физическим комфортом. Надежные также были максимально чувствительными к потребностям их партнеров. Озабоченные и опасливые сообщили о чрезмерно навязчивых паттернах заботы в отношении партнеров по общению.

Точно так же, как индивиды с разными типами привязанности отличаются по эмоциональному реагированию и пат­тернам межличностного общения [9; 24; 25], обнаруживаются различия и в формах выражения ревности.

В настоящий момент существует только одно исследование, посвященное изучению связи категории стиля привязанности и показателей выражения ревности. По мнению Л.К. Гуэрреро и коллег [26] выражение ревности включает действия как спонтанного выражения эмоции ревности, так и стратегической коммуникации, которая направлена на других. Был определен ряд типов коммуникационных реакций на ревность, которые являются релевантными выражению ревности. В результате проведенного исследования было установлено, что индивиды с различными типами привязанности отличаются по использованию этих коммуникационных реакций на ревность, а ментальные модели, которые лежат в основе типов привязанности, регулируют выражение эмоции и отражают тенденции к приближению или уходу от других [25].

Вместе с тем указанное исследование обладает существенным ограничением — оно не учитывает половых различий в стилях привязанности.

Хотя результаты метаанализа многочисленных исследований не выявляют сколько-нибудь значимых половых различий [19], в то же самое время существуют доказательства наличия значительных кросскультурных половых различий [35; 36].

Во многих странах мужчины больше склонны к избеганию, в то время как женщины — к тревоге. В частности, Д.Р. Шмитт с коллегами [36], проанализировав данные по стилям привязанности в 62 странах, выявили небольшие половые различия в отвергающем типе привязанности в большинстве культур (в частности, в культурах с низким уровнем стресса и скудной средой фертильности) и пришли к заключению, что высокий уровень отвергаемости у мужчин является почти универсальным. Эти данные совместимы и с другими исследованиями, в которых было установлено, что мужчины чаще, чем женщины, использовали отвергающий стиль привязанности во взаимодействии с окружающими, а женщины — немного чаще, чем мужчины, использовали опасливый стиль привязанности [32]. Согласно результатам еще одних исследований, мужчины больше были склонны к надежному типу привязанности, чем женщины, а женщины по сравнению с мужчинами — к опасливому. По остальным типам различий зафиксировано не было [29].

Кроме того, существуют и значимые различия в коммуникационных реакциях на ревность. В частности, в исследованиях И.А. Фурманова [2] установлено, что существенное различие в стратегиях совладания с ревностью между мужчинами и женщинами состоит в том, что активность мужчин направлена на конкурента, а у женщин — на партнера.

Все вышеизложенное дает основания выдвинуть гипотезу о существовании вариативности реакций на ситуацию, вызывающую переживание ревности, в зависимости от пола и стилей привязанности. Выявление этой вариативности реакций на ревность предоставит возможность исследовать различия в стилях привязанности, поскольку ревность является одним из самых сильных переживаний людей, испытываемых в близких межличностных отношениях. Кроме того, есть веские причины ожидать, что существуют значительные половые различия в связях стилей привязанности и способов выражения ревности.

Дизайн исследования

Инструментарий. Для определения стилей привязанности и способов выражения ревности в близких межличностных отношениях использовались следующие методики:

Методика «Шкала взрослой привязанности»(«AAS» — Adult Attachment Scale) [17], адаптированная И.А. Фурмановым [1]. Опросник состоит из 18 утверждений, каждое из которых оценивается по пятитибалльной шкале Лайкерта, и определяет выраженность трех типов привязанности: близость, зависимость, тревога. Использование четвертого измерения — избегания, согласно рекомендации авторов методики [18], позволило соотнести полученные стили с категориями стилей привязанности в модели К. Бартоломью и Л. Хоровица [9]: надежным (близость), опасливым (зависимость), озабоченным (тревога), отвергающим (избегание).

Методика «Коммуникативные реакции на ревность» («CRJ» — Communicative Responses to Jealousy), разработанной Л.К. Гуэрреро и коллегами [26], адаптированный и валидизиро- ванный И.А. Фурмановым и А.О. Вер- гейчик [2]. Данный опросник состоит из 52 суждений, каждое из которых оценивается по семибалльной шкале, и выявляет десять типов интерактивных реакций на ревность: активное дистанцирование, негативная аффективная экспрессия, интегративная коммуникация, дистрибутивная коммуникация, избега- ние/отрицание, насильственная комму- никация/угрозы, контроль/ограничение, компенсация/замещение, манипуляция, контакт с соперником.

Выборка. В исследовании приняли участие студенты дневных и заочных форм получения высшего образования факультетов гуманитарного, естественно-научного и технического профилей, всего 507 человек (мужчины — N=242; женщины — N = 265). Средний возраст — 28,5 лет.

Статистика. Рассчитывались коэффициенты корреляции Пирсона.

Результаты и их обсуждение

Корреляционный анализ позволил выявить следующие взаимосвязи стилей привязанности (СП) и коммуникационных реакций на ревность у мужчин (рис. 1):

—  надежный стиль привязанности — с интегративной коммуникацией (r= 0,26; p< 0,001);дистрибутивной коммуникацией (r= -0,29; p< 0,001);насильственной коммуникацией, угрозами (r= -0,29; p< 0,001); контролем/ограничениями (r= -0,15; p= 0,021); компенсацией/замещением (r= 0,18; p= 0,005); манипуляциями (r= -0,14; p= 0,029) и контактом с соперником (r= -0,26; p< 0,001);

—  опасливый стиль привязанности — с активным дистанцированием (r= -0,13; p= 0,039); интегративной коммуникацией (r= 0,21; p=0,001); дистрибутивной коммуникацией (r= -0,13; p= 0,038); из- беганием/отрицанием (r= 0,20; p= 0,002); насильственной коммуникацией, угрозами (r= -0,35; p< 0,001); компенсацией/за- мещением (r= 0,28; p< 0,001); манипуляциями (r= -0,13; p= 0,046) и контактом с соперником (r= -0,18; p= 0,005);

—   озабоченный стиль привязанности — с негативной аффективной экспрессией (r= 0,16; p= 0,012); дистрибутивной коммуникацией (r= 0,18; p= 0,006); избеганием/отрицанием (r= 0,16; p= 0,012); контролем/ограни- чениями (r= 0,13; p= 0,039); манипуляциями (r= 0,16; p= 0,013) и контактом с соперником (r= -0,13; p= 0,036);

—   отвергающий стиль привязанности — с насильственной коммуникацией, угрозами (r= -0,33; p< 0,001); компенсацией/замещением (r=0,22; p< 0,001); манипуляциями (r= -0,17; p= 0,01) и контактом с соперником (r= -0,35; p< 0,001).

Рис. 1. Взаимосвязи стилей привязанности и коммуникационных реакций
на ревность у мужчин

Анализ количества положительных корреляционных связей показал, что мужчины с озабоченным и опасливым стилями привязанности наиболее интенсивно и разнообразно реагируют на ситуацию провокации ревности. В наименьшей степени склонны откликаться на ситуацию провокации ревности надежные и отвергающие мужчины.

Вместе с тем следует отметить, что мужчины, принадлежащие к различным типам привязанности, отличаются определенными ревнивыми реакциями.

Надежные мужчины (позитивные модели Я и Других) отдают предпочтение прямой, просоциальной коммуникации с партнером, предпринимают попытки решения проблемы ревности через конструктивное взаимодействие с партнером и прилагают усилия, чтобы угодить партнеру, сделать ему что-то приятное, доказать свою любовь, стать более привлекательным и притягательным для него.

Отвергающие мужчины (позитивная модель Я и негативная модель Других) ограничиваются только попытками угодить партнеру, сделать ему что-то приятное, доказать свою любовь, стать более привлекательным и притягательным для него.

Озабоченные мужчины (негативная модель Я и позитивная модель Других) отличаются амбивалентностью ревнивых реакций. С одной стороны, они открыто выражают негативные эмоции, используя прямую, асоциальную коммуникацию с партнером, предпринимают попытки решения проблемы ревности через конфликтное взаимодействие с партнером, с другой стороны — используют непрямые действия, предпринимаемые, чтобы избежать обсуждения вопросов, связанных с ревностью. Их поведение направлено на контроль поведения партнеров и ограничение их доступа к конкурентам, а также на различного рода манипуляции с целью вызвать негативные переживания у партнера и/или возложить на нее/него ответственность за изменение ситуации.

Опасающиеся мужчины (негативная модель Я и негативная модель Других) также отличаются амбивалентностью ревнивых реакций, используют прямую, просоциальную коммуникацию с партнером, пытаются решить проблемы ревности через конструктивное взаимодействие с партнером и непрямые действия, предпринимаемые чтобы избежать обсуждения вопросов, связанных с ревностью. В своих действиях стараются угодить партнеру, сделать ему что-то приятное, доказать свою любовь, стать более привлекательным и притягательным для нее/него.

Корреляционный анализ также позволил выявить взаимосвязи стилей привязанности коммуникационных реакций на ревность у женщин (рис. 2):

—   надежный стиль привязанности — с интегративной коммуникацией (r= 0,17; p= 0,007) и контактом с соперником (r= -0,16; p= 0,010);

—   опасливый стиль привязанности — с насильственной коммуникацией, угрозами (r= 0,19; p= 0,001);

—   озабоченный стиль привязанности — с активным дистанцированием (r= 0,14; p= 0,025); негативной аффективной экспрессией (r= 0,25; p< 0,001); интегративной коммуникацией (r=0,12; p=0,045); дистрибутивной коммуникацией (r= 0,13; p= 0,034); избеганием/отрица- нием (r= 0,15; p= 0,012); компенсацией/ замещением (r= 0,22; p< 0,001) и контактом с соперником (r= -0,13; p= 0,036);

—  отвергающий стиль привязанности — с активным дистанцированием (r= 0,25; p< 0,001); негативной аффективной экспрессией (r= 0,13; p= 0,03); интегративной коммуникацией (r= 0,18; p= 0,004); дистрибутивной коммуникацией (r= 0,14; p= 0,021); избеганием/отрица- нием (r= 0,16; p= 0,009); компенсацией/ замещением (r= 0,20; p= 0,001) и контактом с соперником (r= -0,23; p< 0,001).

Рис. 2. Взаимосвязи стилей привязанности и коммуникационных реакций
на ревность у женщин

Детальный анализ показывает, что женщины с озабоченным и отвергающим стилями привязанности наиболее интенсивно и разнообразно реагируют на ситуацию провокации ревности. В наименьшей степени склонны откликаться на ситуацию провокации ревности надежные и опасливые женщины.

Надежные женщины (позитивные модели Я и Других) отдают предпочтение прямой, просоциальной коммуникации с партнером, предпринимают попытки решения проблемы ревности через конструктивное взаимодействие с партнером.

Отвергающие женщины (позитивная модель Я и негативная модель Других) отличаются достаточно противоречивым арсеналом коммуникационных стратегий межличностного взаимодействия [3]. Стратегия агрессивной направленности включает прямую, асоциальную коммуникацию с партнером, попытки решения проблемы ревности через конфликтное взаимодействие, выражение негативных эмоций, непринятие, игнорирование партнера, уменьшение привязанности к нему. Ассертивная стратегия предполагает прямую, просоциальную коммуникацию с партнером, попытки решения проблемы ревности через конструктивное взаимодействие, стремления угодить партнеру, сделать ему что-то приятное, доказать свою любовь партнеру, стать более привлекательным и притягательным для нее/него. Стратегия избегания основывается на непрямых действиях, предпринимаемых, чтобы избежать обсуждения вопросов, связанных с ревностью.

Озабоченные женщины (негативная модель Я и позитивная модель Других) отличаются амбивалентностью ревнивых реакций. С одной стороны, они открыто выражают негативные эмоции, непринятие, игнорирование партнера, уменьшение привязанности к ней/нему, предпринимают попытки решения проблемы ревности через конфликтное взаимодействие, используя прямую, асоциальную коммуникация с партнером, с другой стороны — используют прямую, просоциальную коммуникацию с партнером, прилагают усилия к решению проблемы ревности через конструктивное взаимодействие с партнером.

Опасающиеся женщины (негативная модель Я и негативная модель Других) в своих действиях используют прямые, агрессивные вербальные и невербальные угрозы или фактическое насилие над партнером.

Обобщив полученные данные, можно выявить сходства и различия во взаимосвязях стилей привязанности мужчин и женщин и коммуникационных реакций на ревность.

Вне зависимости от пола индивидов с надежным стилем привязанности отличает склонность к интегративной коммуникации. Вместе с тем мужчин отличает от женщин стремление к компенсационным действиям и негативное отношения к таким стратегиям, как дистрибутивная коммуникация, насильственная коммуникация, манипуляции и контакт с соперником.

Надежный стиль привязанности характеризуется чувством комфорта и в близких, и в автономных отношениях, высоким показателем самоценности и самоуважения, способностью к установлению близких и удовлетворяющих личных отношений, ожиданием, что другие люди обладают отзывчивостью и добротой. Исходя из этого, коммуникация надежных индивидов должна опираться на позитивное представление о других и, следовательно, привести к дружественному, аффилиативному стилю социального взаимодействия. Кроме того, поскольку они, вероятно, будут более гибкими и приспособленными к различным ситуациям и партнерам по отношениям [8], просоциальная коммуникация с партнером и активные попытки решения проблемы ревности через конструктивное взаимодействие с партнером представляются вполне закономерными. В других исследованиях также отмечается, что стратегия сотрудничества, которая предполагает сильное беспокойство по поводу себя и других в конфликтных ситуациях, значимо связана с надежным стилем привязанности [29].

Как мужчины, так и женщины с отвергающим стилем привязанности отличаются предпочтением компенсационных действий и отказом от контактов с соперником. При этом мужчины выделяются негативным отношением к насильственной коммуникации, угрозам и манипуляциям, в то время как женщины используют множество довольно противоречивых стратегий — активного дистанцирования, негативной аффективной экспрессии, дистрибутивной коммуникации, а также интегративной коммуникации или избегания.

Отвергающий стиль привязанности также характеризуется довольно высоким чувством самоценности, уверенности человека в себе, убежденностью, что он достоин любви. Однако этот стиль характеризуется еще и недоверием, негативным отношением к другим людям. Как отмечали К. Бартоломью и Л. Хо­ровиц [9], отвергающие защищают себя от разочарования, избегая близких отношений и поддерживая чувство независимости и неуязвимости. Тем не менее, являясь противниками зависимых отношений, они испытывают потребность в принятии другими и, чтобы поддержать позитивное самоуважение и защитить себя от негативных переживаний в ситуации, вызывающей ревность, предпринимают попытки угодить партнеру, сделать ему что-то приятное, доказать свою любовь, стать более привлекательным и притягательным для нее/него.

Независимо от пола индивиды с озабоченным стилем привязанности используют стратегии негативной аффективной экспрессии, дистрибутивной коммуникации и избегания, стремятся не вступать в контакт с соперником. Вместе с тем мужчин отличает склонность к контролю и ограничениям, манипулятив­ным действиям, а женщин — активное дистанцирование, интегративная коммуникация и компенсационное поведение.

Озабоченные индивиды, обладая позитивной моделью Других, будут очень аффилиативными, но менее гибкими, чем надежные. К. Бартоломью [7] утверждал, что озабоченные обладают низкими уровнями самоуважения и чрезмерно зависят от их партнеров по отношениям. Эта зависимость обусловлена сильной потребностью в получении одобрения от других и укрепления самооценки. При отсутствии близких отношений озабоченные чувствуют себя потерянными, нелюбимыми и неспособными справиться с такой ситуацией. Скорее всего они будут предпринимать усилия, чтобы удовлетворить потребность в зависимости, будут цепляться за отношения и сопротивляться любым попыткам партнера деэскалации или прекращения их близких отношений. Эти сильные потребности в аффилиации и внешней валидизации, вероятно, и будут мотивировать их к интенсивному выражению негативных эмоций, попыткам решения проблемы ревности через конфликтное взаимодействие с партнером или, наоборот, к действиям, предпринимаемым чтобы избежать обсуждения вопросов, связанных с ревностью.

Для индивидов с опасливым стилем привязанности существует строгая половая дифференциация. Мужчин отличает от женщин преимущественное использование интегративной коммуникации, компенсационного восстановления или, наоборот, избегающего поведения, а также отказ от таких стратегий, как активное дистанцирование, дистрибутивная коммуникация, манипуляции и контакт с соперником. Следует обратить внимание на диаметрально противоположное отношение к стратегии насильственной коммуникации, угрозам. Парадоксально, но именно женщины, в отличие от мужчин, отдают предпочтение использованию этой стратегии.

Опасающиеся находятся в самом сложном положении, поскольку должны бороться с несовместимыми чувствами и желаниями. С одной стороны, они ищут внешней валидизации и близких отношений, а, с другой стороны — не доверяют другим и испытывают страх отвержения [7]. Существование этих противостоящих тенденций обусловлено наличием негативных моделей Я и Других. Они рассматривают себя как недостойных любви, а других как неприемлемых. Как ни странно, но отказываясь рискнуть и сделать себя доступным для других, они лишают себя возможности для установления доверительных, близких отношений, которые смягчили бы их страхи. Исходя из этого, в стилях коммуникации индивидов с опасливым типом привязанности должна отражаться тенденция любыми способами избегать социальных ситуаций, сопряженных с повышением тревоги и страхом отвержения в отношениях [24]. В связи с этим в ситуации, вызывающей ревность, будет наблюдаться такая же противоречивость реагирования в континиуме: от агрессивной (женщины) либо просоциальной (мужчины) коммуникации с партнером, усилий к решению проблемы ревности через конструктивное взаимодействие с партнером, попыток угодить партнеру, сделать ему что-то приятное, доказать свою любовь партнеру, стать более привлекательным и притягательным для него до непрямых действий, предпринимаемых, чтобы избежать обсуждения вопросов, связанных с ревностью.

Несмотря на целый ряд сходств в коммуникационных реакциях на ревность у индивидов с различными стилями привязанности следует обратить внимание и на обнаруженные половые различия. В рамках данного исследования достаточно сложно точно определить факторы, определяющие эти половые различия, поскольку в литературе существуют достаточно многообразные, иногда противоречивые, данные по поводу их объяснения [например: 2; 6; 19; 20; 30; 32; 34; 37]. Тем не менее, есть основания обсудить некоторые из них.

Как уже отмечалось ментальные модели себя и других в случае возникновения ситуации, вызывающей ревность, регулируют то, как каждый интерпретирует и отвечает на эту угрозу отношениям.

Результаты показали, что индивиды с негативными моделями себя — озабоченные и опасливые — отличаются нехваткой уверенности, которая связана со многими реакциями ревности [25]. В частности, нехватка уверенности была положительно связана с негативным выражением аффекта, активным дистанцированием и контролирующим поведением. Озабоченным и опасливым очень нелегко регулировать эмоциональное выражение ревности. Особенно это касается озабоченных, поскольку они, как было установлено, является чрезмерно экспрессивным [9; 25]. K. Каннинен и коллеги [28] отметили, что озабоченные мужчины имели более интенсивную аффективную реакцию на травмирующие события, что позволило сделать предположение об их уязвимости для эмоций и дистресса, связанных с прошлыми травмирующими событиями, и о существовании серьезных трудностей при столкновении с нелегкими жизненными ситуациями. Индивиды, которые испытывают недостаток уверенности, могут также использовать контролирующее поведение в качестве метода, уменьшающего чувство неопределенности в потенциально конкурирующих отношениях.

Полученные в наших исследованиях данные согласуются со схожими исследованиями [25], в которых индивиды с позитивными моделями других —озабоченные и надежные — использовали интегративную коммуникацию и компенсационное поведение чаще, чем индивиды с негативными моделями других. Это различие, скорее всего, отражает фундаментальное различие в способе, которым люди справляются с эмоциями в межличностных взаимодействиях. Индивиды с позитивными моделями других используют действия типа «сближения», которые концентрируются на отношениях. Индивиды с негативными моделями других, наоборот, участвуют в действиях типа «избегания», которые, вероятно, предназначены, чтобы защитить себя от интенсивных чувств и/ или поддержать соответствующее психологическое расстояние между собой и партнером по отношениям.

Комбинация позитивной модели других и негативной модели Я может привести к выражению негативного аффекта и контролирующего поведения. В исследованиях Л.К. Гуэрреро [25] озабоченные отличались более сильным выражением негативного аффекта и более частым участием в слежке, чем это делали представители других типов привязанности.

Индивиды, которые имеют негативные модели себя и других, склонны испытывать страх близости и ожидают, что их партнеры разорвут с ними отношения [7; 8; 24; 25]. Следовательно, они могут быть подозрительными и отвечать на ревность реакциями избегания/отрицания и/или активным дистанцированием, воздерживаясь от реакций интегративной коммуникации. В результате индивиды, которые боятся близости, могут попытаться увеличить физическую и психологическую дистанцию между собой и партнерами, чтобы избежать страдания или отвержения.

Выводы

1.  Анализ количества положительных корреляционных связей показал, что мужчины с озабоченным и опасливым стилями привязанности и женщины с озабоченным и отвергающим стилями привязанности наиболее интенсивно и разнообразно реагируют на ситуацию провокации ревности. В наименьшей степени склонны откликаться на ситуацию провокации ревности надежные и отвергающие мужчины, а также надежные и опасливые женщины.

2.  Вне зависимости от пола индивидов с надежным стилем привязанности отличает склонность к интегративной коммуникации; с отвергающим стилем привязанности — предпочтение компенсационных действий, отказ от контактов с соперником; с озабоченным стилем привязанности — использование стратегии негативной аффективной экспрессией, дистрибутивной коммуникации и избегания, стремление не вступать в контакт с соперником. Для индивидов с опасливым стилем привязанности существует строгая половая дифференциация.

3.    В ситуации ревности в зависимости от пола мужчин с надежным стилем привязанности отличает от женщин стремление к компенсационным действиям и негативное отношения к стратегиям дистрибутивной коммуникации, насильственной коммуникации, манипуляциям и контакту с соперником. Мужчины с отвергающим стилем привязанности выделяются негативным отношением к насильственной коммуникации, угрозам и манипуляциям, в то время как женщины интенсивней используют стратегии активного дистанцирования, негативной аффективной экспрессии, дистрибутивной коммуникации, интегративной коммуникации, избегания. Для мужчин с озабоченным стилем привязанности характерна склонность к контролю и ограничениям, манипулятивным действиям, а для женщин — активное дистанцирование, интегративная коммуникация и компенсационное поведение. Мужчины с опасливым стилем привязанности ориентированы на использование интегративной коммуникации, компенсационного восстановления или, наоборот, избегающего поведения, а женщины — на стратегии насильственной коммуникации и угрозы.