Киберсоциализация молодежи в информационно-коммуникационном пространстве современного мира: эффекты и риски

Введение

В современном мире социализация человека происходит в условиях повсеместной цифровизации жизненного пространства. Так, по данным ВЦИОМ, доля пользователей интернета в Российской Федерации в 1 квартале 2018 г. составила 80%. Число ежедневных интернет-серферов выросло с 28% в 2011 г. до 62% в 2018 г. (среди молодежи от 18 до 24 лет эта доля превышает 95%) [10].

Для описания процессов социального развития личности в современном информационном обществе сегодня используются различные термины, среди которых наиболее часто встречаются: «киберсоциализация» [15], «цифровая социализация» [19], «информационная социализация» [2].

Понятие «киберсоциализация» в России впервые было определено В.А. Пле­шаковым, который понимает данное явление как «процесс качественных изменений структуры самосознания личности и мотивационно-потребностной сферы» под влиянием инфокоммуникационных технологий [15, с. 5]. В зарубежной психологии термин «киберсоциализация» понимается гораздо шире: как совокупность феноменов, связанных с приобщением человека к культуре электронной коммуникации, а также к ценностям, нормам и правилам, определяющим специфику общения в киберпространстве [26; 28]. Похожее определение предлагает отечественный исследователь С.В. Бондаренко. По его мнению, социализацией в кибер­пространстве можно обозначить процесс интеграции пользователя в электронную социокультурную среду посредством освоения технологий коммуникации, информационной культуры, социальной навигации, электронной грамотности, а также социальных норм, ценностей и ролевых требований [3].

Нашему пониманию феномена социализации личности в киберпростран­стве наиболее близка позиция Г.У. Сол­датовой, которая использует термин «цифровая социализация» для описания процесса «овладения и присвоения человеком социального опыта, приобретаемого в онлайн-контекстах, воспроизводства этого опыта в смешанной офлайн/ онлайн-реальности и формирующего его цифровую личность как часть реальной личности» [19, c. 76]. Вместе с тем термин «киберсоциализация» представляется нам более точно отражающим суть данного процесса, так как префикс «кибер» объединяет все, что связано с использованием компьютеров и компьютерных сетей без подспудного сравнения элементов «цифровой» и «аналоговой» культур.

В отличие от указанных авторов мы акцентируем внимание не на поступательном переходе от «аналоговой» к «цифровой» культуре (и, соответственно, дополнении традиционной социализации ее цифровым вариантом), а на появлении принципиально новой социальной среды — компьютерной — ки­берсреды, которая диктует собственные правила и нормы коммуникации, предлагает ресурсы и возможности, полностью отсутствовавшие в «аналоговом» мире (например, создания аватаров, воплощающих самые смелые мечты и фантазии своего создателя). Другими словами, мы считаем, что процессы ки­берсоциализации и традиционной социализации могут быть как взаимодополняющими, так и не согласующимися друг с другом: существует вероятность, что человек окажется социализированным в киберпространстве: будет успешно общаться в социальных сетях, на форумах, понимая и разделяя нормативы электронной коммуникации, ценности тех или иных сетевых сообществ, но при этом ему будут присущи дезадаптивные паттерны за пределами интернет-среды, в реальной действительности. Например, в ряде исследований приводятся данные о том, что современные активные интер- нет-пользователи, виртуозно владеющие электронной коммуникацией, могут проявлять незрелость и негибкость в межличностном общении в офлайн-реальности, испытывать проблемы в создании и поддержке дружеских, интимно-личностных отношений [14; 28; 31].

Для современной науки, социальной и педагогической практики большое значение имеет исследование различных векторов киберсоциализации молодого населения России — поколения, которое родилось и развивалось параллельно с бурным развитием кибертехноло­гий. Современная молодежь активно использует интернет как пространство, позволяющее высказываться, формировать отношения, обсуждать проблемы, работать, учиться, осваивать новые модели поведения. При этом, в отличие от традиционных агентов социализации (семья, школа и т.д.), которые придают социальному развитию человека целенаправленный и регулируемый характер, интернет вносит в процесс социализации черты стихийности и неконтролируемо- сти. Общаясь в интернет-среде, молодые люди начинают усваивать ценности и нормы, принятые в сетевом сообществе с его размытыми правилами и границами, не имеющими прочной социокультурной базы и традиций [9].

Таким образом, киберсоциализа­ция может иметь как положительные, так и отрицательные последствия для личностного развития и социального функционирования молодых пользователей интернет-ресурсов. Целью данного теоретического исследования являются комплексный анализ эффектов и рисков социализации современной молодежи в киберпространстве и определение на его основе типов и уровней киберсоциализации.

Интернет как пространство
возможностей для позитивного
развития молодежи

Киберпространство полноценно и разнообразно активизирует все известные науке механизмы социализации человека: идентификацию, дифференциацию, аккультурацию, адаптацию, коммуникацию и т.п. М. Читоса определяет интернет как «третье место» (после дома — «первое место» и работы — «второе место») в процессе социализации человека. Эти места являются оплотом нашей социализации и социального развития. Так, интернет, или, точнее, кибер­пространство, о котором он рассуждает, стало таким «третьим» виртуальным местом, где люди встречаются, чтобы получать информацию, общаться, проводить досуг, развлекаться, искать или предлагать поддержку, а также принимать личные и групповые решения [26]. Рассмотрим основные позитивные эффекты киберсоциализации молодежи, определяемые возможностями многогранного использования информационно-коммуникационных технологий.

В первую очередь, стоит отметить преимущества онлайн-образования для молодежи. Обучение на основе интернет-ресурсов привлекает множество молодых пользователей и становится все более распространенным явлением по всему миру. Стремительно развивается и новое направление в педагогике — «он- лайн-педагогика». Масштабное исследование, проведенное в США в 2014 году, показало, что 33% всех студентов высшей школы охвачены хотя бы одной из форм онлайн-обучения. Буквально спустя 3 года, в 2017 году, цифры стремительно выросли и, по последним данным, составляют около 90% обучающихся высшей школы [23]. Онлайн-образование становится особенно востребованным у лиц с ОВЗ, у молодых людей, госпитализированных по состоянию здоровья, у молодежи, страдающей социофобией и другими расстройствами, затрудняющими непосредственные контакты с другими людьми [25].

Как отмечает А.Б. Сорокина, интернет- образование является очень перспективной формой обучения, так как ориентирует обучающихся на решение конкретных проблем, возникающих «здесь и сейчас», с возможностью образовательной поддержки в ситуации быстро меняющейся реальности. У образования с применением интернет-технологий есть мощный ресурс преодоления оторванности теории от практики, актуализации новейших знаний и разработок [20].

Кроме того, цифровые технологи предоставляют молодым людям беспрецедентные возможности для создания и распространения креативного контента, реализации творческих проектов (через некоторые платформы, такие как, например, youtube.com, flickr.com и многие другие) [24]. Молодежь более погружена в эту совместно наполняемую медиасре­ду, чем любая другая возрастная группа. Исследователи отмечают, что творческое сотрудничество в киберсреде дарит молодым людям ряд преимуществ, например: содействует развитию медиа­грамотности и технических навыков [7]; позволяет создавать уникальные художественные образы, жанры, манеры [17]; способствует формированию ключевых предикторов психологического благополучия (уважение, признание, чувство принадлежности) [27]; укрепляет такие аспекты идентичности, как этническая принадлежность или культурное происхождение [32].

Исследование С.Б. Цымбаленко и его коллег проиллюстрировало целый ряд положительных эффектов влияния ки­берпространства на развитие подростков и молодежи. Погруженные в киберпро­странство подростки и молодежь больше читают, меньше смотрят телевизор, больше общаются со сверстниками и близкими людьми, активнее занимаются спортом. Эти данные опровергают устойчивый миф о том, что погруженность в виртуальный мир полностью подменяет реальный. При этом авторы делают важный вывод о том, что молодежь становится активным участником в процессе создания и передачи информации. Кибертехнологии позволяют молодым людям стать равноправными субъектами в межпоколенческой коммуникации, активными творцами информационного пространства, выразить собственные мнения и заявить о своих информационных интересах [5].

В статье исследователей из Санкт-Петербурга анализируются различные преимущества интернет-коммуникации для молодежи и развенчиваются мифы о «неминуемых угрозах» последствий ее распространения. Авторы рассматривают интернет-коммуникацию как возможность наращивания социального капитала человека, как инструмент поддержания социальных связей и важный ресурс саморазвития [14].

Еще одна группа российских ученых в результате проведенных исследований пришла к выводу, что одним из современных способов проявления молодежью социальной инициативы является создание благотворительных сайтов и групп в социальных сетях. Авторы отмечают, что видеохостинги (например, YouTube) и авторские блоги позволяют молодым людям продвигать свои социальные проекты, заниматься благотворительностью и быть активными участниками событий, происходящих в жизни общества [12].

Риски и угрозы, сопровождающие
процесс киберсоциализации
молодежи

Киберсоциализация, как было показано выше, дает молодым людям грандиозные преимущества в плане коммуникации, образования, саморазвития, но в то же время несет в себе серьезные опасности для их психологического благополучия.

Проблематике онлайн-рисков, связанных с освоением киберпространства и использованием киберресурсов, посвящено на сегодняшний день значительное количество работ как отечественных, так и зарубежных авторов. При этом многие авторы особо пристальное внимание уделяют анализу рисков онлайн-коммуникации в подростковом и юношеском возрасте. Это определяется, с одной стороны, высокой степенью вовлечен­ности подростков и молодежи в кибер­коммуникацию и, с другой стороны, более низкой, по сравнению со взрослыми, толерантностью к манипулятивным и агрессивным воздействиям со стороны интернет-среды, легкостью нежелательных деформаций «образа Я», искажений идентичности, следствием которых могут стать различные поведенческие девиации и эмоциональные расстройства [1; 18; 29; 30].

В частности, несмотря на то, что интернет открывает молодым людям доступ к чрезвычайно полезному кон­тенту (например, онлайн-библиотеки, фильмотеки, виртуальные концертные залы, галереи, тематические парки), его просторы изобилуют бесполезной и/ или низкокачественной информацией, а также информацией манипулятивного и деструктивного характера [1; 13]. Часть ресурсов, содержащих недопустимый контент (с точки зрения законодательства, безопасности и прав человека), блокируется на уровне государственных регуляторов. Тем не менее пользователи все равно могут получить к ним доступ, используя «темную сеть» («darknet»). Поясним, что «darknet» — это часть «глубокого интернета» («deepweb»), представляющего собой разнообразный кон­тент из множества веб-страниц, которые не доступны большинству поисковых систем [11]. Изначально «deepweb» создавался как сетевое пространство, свободное от какой-либо цензуры, где каждый мог высказать свое мнение, не боясь последствий. К сожалению, практически с самого начала появления «deepweb» стал также и ареной преступной деятельности — распространения детской порнографии, торговли оружием, наркотиками и другими законодательно запрещенными товарами и контентом [11].

Таким образом, процессы киберсо­циализации молодежи на сегодняшний день проходят не только в открытом информационном пространстве, но и на просторах «глубокого» интернета, что создает дополнительные опасности вовлечения молодых людей в опасные для физического и психического здоровья эксперименты, преступную деятельность. Освоение молодежью «deepweb» иллюстрирует усиливающуюся в современном обществе тенденцию рассматривать некоторые формы девиантного, неконвенционального или криминального поведения как приемлемые способы самопредъявления и самореализации. В результате часть представителей молодого поколения стремится занять позицию расширения границ социальной дозволенности, являющуюся по меньшей мере неэтичной по отношению к другим людям и оправдывающую агрессивное поведение в киберпространстве [1].

К числу серьезных угроз, связанных с коммуникациями в киберпростран­стве, следует отнести участившиеся в последние годы попытки вовлечения молодежи в суицидальные сетевые сообщества. Причины этой опасной ситуации, как и стратегии ее преодоления, активно обсуждаются сегодня с позиций специалистов различного профиля [13; 21]. Например, Н.Д. Узлов предлагает осмысление данной проблемы через понятие «трансгрессии суицидальности», подчеркивая, что в постмодернистском обществе трансгрессивные (переходящие ранее установленные и общепринятые границы дозволенности) практики постепенно становятся атрибутом повседневности, следствием чего могут быть драматические и даже трагические события, к числу которых автор относит, в частности, «суицидальные тренды». Сознание молодого человека, который становится участником «группы смерти» и практикует рискованные или суицидальные действия, подчиняется игровому алгоритму и не в полной мере находится в мире реальности, будучи частично транс­грессированным в реальность виртуальную. Автор подчеркивает, что средством решения этой серьезной проблемы должны стать не только меры по усилению контроля над сетевыми контентами, но и внедрение в практику антисуицидальных кибертехнологий игрового характера и формата, позволяющих молодым людям испытать яркие переживания в процессе игры, реализовать потребности в риске, новизне и острых ощущениях, но при этом задающих позитивный вектор личностного развития, актуализации творческого потенциала [21].

В качестве еще одной серьезной угрозы, связанной с использованием ресурсов и возможностей киберпространства, стоит указать увеличение времени, затрачиваемого молодыми людьми на онлайн- коммуникацию и сетевые компьютерные игры, что в своих крайних формах приводит к возникновению интернет-зависимости, нарушениям функционирования в реальной действительности. Например, исследования, проведенные в США, показали, что примерно 10% подростков от 10 до 19 лет и 16% молодых людей в возрасте от 18 до 25 лет проводят в интернете более 15 часов в день и имеют симптомы ин- тернет-зависимости [33]. В России время, проводимое молодежью в киберпростран­стве, также неуклонно возрастает. Так, по данным ВЦИОМ на сентябрь 2018 года, именно молодые люди в возрасте от 18 до 24 лет являются самой многочисленной категорией населения, проводящей в интернете более 4 часов ежедневно (71% опрошенных против 41% респондентов возраста 25—34 лет и 24% респондентов возраста 35—44 лет) [16].

Вместе с тем в современных исследованиях отмечается, что пребывание в киберпространстве само по себе не вызывает каких-либо отклонений в личностном развитии, но определенные индивидуально-психологические особенности могут рассматриваться в качестве факторов риска для формирования сверхзна­чимого отношения к виртуальным коммуникациям и ролевым компьютерным играм [4; 8; 31]. При этом многие авторы отмечают, что процессы взаимовлияния личности и виртуальной среды весьма неоднозначны [2; 4; 6; 31]. Например, среди личностных особенностей выделяют нейротизм как фактор, детерми­нирующий интернет-зависимость, тогда как добросовестность, экстраверсию и доброжелательность относят к факторам, предохраняющим личность пользователя от формирования аддиктивных паттернов при использовании киберре­сурсов [4].

Российские психологи Е.П. Белин­ская и Т.Д. Марцинковская, анализируя результаты эмпирического исследования, которое было проведено на выборке, включающей 100 молодых (от 17 до 27 лет) респондентов, приходят к выводу о том, что в определенных случаях виртуальная среда способствует укреплению личностной идентичности: данная тенденция характерна для молодых людей с информационным стилем идентичности, то есть для тех, кто склонен принимать взвешенные жизненные решения на основе анализа всей доступной информации. Для них онлайн- и оф- лайн-контексты дополняют друг друга, образуя общее коммуникативное пространство. Вместе с тем пользователи с нормативным или диффузным стилем идентичности в большей степени подвержены негативным эффектам онлайн- коммуникации: первые испытывают сложности самоидентификации в сетевом пространстве, так как виртуальный мир не предоставляет столь четких и однозначных социальных ориентиров, как привычная офлайн-повседневность; вторые сталкиваются в онлайн-контек- стах с той же самой проблемой, которая препятствует их успешной адаптации в реальной действительности, а именно — с последствиями импульсивных, непродуманных решений [2].

Таким образом, как показывают результаты приведенных исследований, наблюдаемую в молодежной среде тенденцию к увеличению времени пребывания в киберпространстве, вовлеченность в виртуальные социальные коммуникации нельзя считать однозначно негативными. Угроза социальной дезадаптации молодого человека возникает только в тех случаях, когда он оказывается неспособен к адекватной саморегуляции и самоконтролю при использовании киберре­сурсов, а также не обладает достаточной резистентностью в отношении провокаций со стороны агрессивно настроенных участников сетевых сообществ.

Типы и уровни киберсоциализации
молодежи

Как видно из приведенного обзора, пребывание в киберпространстве, так или иначе, всегда влияет на социали- зационные процессы. Интернет создал новую культуру социализации, социального научения, позволяющую не только «впитывать» транслируемые модели поведения, но и обмениваться этими моделями с другими посредством виртуальных технологий и опосредованных средств коммуникации.

Однако необходимо учитывать тот факт, что сам по себе опыт виртуальной социальной коммуникации не обеспечивает полноценной социализации в широком жизненном контексте. Социализация — результат перманентного движения человека из мира актуального в миры виртуальные и обратно [22]. В связи с этим мы считаем необходимым введение в научно-психологический аппарат идеи о существовании различных типов и уровней киберсоциализации.

Мы выделяем два типа киберсоциа­лизации:

•    позитивная киберсоциализация;

•    негативная киберсоциализация.

Мы пониманием позитивную кибер­социализацию как совокупность процессов безопасного освоения пользователем киберпространства, полноценного использования его многочисленных преимуществ и перенесения полезного опыта, полученного в виртуальной среде, на решение жизненных задач в реальной действительности. В свою очередь, негативная кибер­социализация характеризуется высокой степенью вовлеченности пользователя в виртуальные коммуникации в сочетании с низкой способностью к саморегуляции при использовании сетевых ресурсов, наличием девиантных паттернов при общении в интернет-среде и/или высокой уязвимости по отношению к агрессивным сетевым интервенциям. Основные критерии позитивной и негативной киберсоци­ализации представлены на рисунке.

В свою очередь, уровень киберсоци­ализации будет определяться степенью овладения пользователем системой правил, норм, знаний и навыков, позволяющих успешно функционировать в кибер­пространстве.

Следовательно, высокий уровень ки­берсоциализации предполагает способность молодого пользователя уверенно ориентироваться в киберпространстве, то есть использовать широкий спектр ки­берресурсов, включая разнообразные поисковые системы, сайты, форумы, библиотеки, медиатеки и т.д., а также высокую активность в нескольких социальных сетях различного типа. Средний уровень киберсоциализации характеризуется наличием у молодого пользователя знаний и навыков электронной коммуникации, пониманием основных норм и правил общения в социальных сетях; при этом у него могут возникать трудности в поиске нужной информации в силу недостаточно высокой компетентности в области использования сетевых ресурсов. Низкий уровень киберсоциализации определяется поверхностными представлениями о возможностях электронной коммуникации, нормах и правилах общения в социальных сетях, низкой компетентностью в области использования поисковых систем, отсутствием активности в сетевых сообществах.

Как видно на рисунке, уровень кибер­социализации не определяет сам по себе ее позитивный или негативный вектор. Например, высокий уровень может быть характерен для молодых людей как с позитивным типом киберсоциализации, так и с негативным (рис). Для уточнения данного положения, основываясь на результатах теоретического анализа, мы выделяем дополнительные типы ки­берсоциализации молодежи, которые еще необходимо будет верифицировать в процессе последующих эмпирических исследований: условно позитивная и условно негативная.

Рис. Типы и уровни киберсоциализации молодежи

Мы предполагаем, что условно позитивная киберсоциализация будет характеризоваться успешностью социализации в киберпространстве, но при этом неэффективным социальным функционированием в реальной жизни. Условно негативная киберсоциализация, предположительно, будет характеризоваться низким уровнем социализации в киберпространстве при достаточно успешном социальном функционировании за его пределами.

Представленные в данном исследовании типы и уровни киберсоциализации, безусловно, требуют дальнейшей эмпирической валидизации. Решение этой задачи мы предполагаем осуществить с помощью разработки опросника, предназначенного для выявления уровня и преобладающего типа киберсоциализации личности, и его апробации на репрезентативной выборке испытуемых молодого возраста.

Заключение

Киберпространство оказывает несомненное влияние на сознание и поведение современного человека, особенно человека юного, взрослеющего и развивающегося параллельно с информационными технологиями. Вопросы киберсоциализации молодежи сегодня требуют более детального изучения, взвешивания всех позитивных и негативных эффектов, которые порождаются плотным ежедневным взаимодействием человека и информационной среды.

На основе теоретического анализа современных отечественных и зарубежных исследований по проблемам вовлечен­ности молодежи в виртуальную социальную коммуникацию, в процесс освоения и использования разнообразных кибер­ресурсов мы дифференцировали феномены социализации личности в кибер­пространстве, выделили типы и уровни киберсоциализации, представили основные критерии позитивной и негативной киберсоциализации молодежи.

К числу наиболее актуальных задач дальнейших исследований мы относим создание и валидизацию диагностического инструмента, который позволит выявлять преобладающий тип киберсоциа­лизации, а также определять ее уровень. Последующее соотнесение типа и уровня киберсоциализации по результатам диагностики позволит разработать технологии развития ресурсного потенциала молодежи с различными типами и различным уровнем киберсоциализации, а также систему методов по предотвращению и коррекции паттернов дезадаптивного поведения молодежи в киберпространстве.