Нейробиологические факторы риска формирования интернет-зависимости у подростков: актуальные гипотезы и ближайшие перспективы

Цель исследования — суммировать и проанализировать имеющиеся к настоящему времени данные о нейробиологических факторах риска формирования интернет- зависимости (далее — ИЗ) у подростков, а также наметить наиболее перспективные направления исследований в этой области. Контекст и актуальность исследования. Стремительность появления и распространения ИЗ в подростковых популяциях, сочетающаяся с быстрым изменением потребляемого контента в связи с общедоступностью мобильного доступа в Сеть и появлением новых устройств доступа, ставит перед классической психологией и фундаментальной медициной новые вызовы, требующие безотлагательного решения. Как и большинство других хронических психопатологических состояний, патологическая ИЗ относится к группе мультифакториальных полигенных заболеваний, где в каждом конкретном случае имеет место уникальное сочетанное влияние врожденных особенностей функционирования высшей нервной деятельности, часть из которых генетически детерминирована (структурные особенности строения нервной ткани, спектр секреции, деградации и рецепции нейромедиаторов), с влиянием множества внешнесредовых факторов (семейных, социальных, этнокультурных). Используемая методология. К настоящему времени проведено большое количество исследований для изучения патогенеза ИЗ с использованием различных нейровизуализирующих техник. С помощью близнецовых исследований с одновременным учетом этнических различий установлена генетическая составляющая подверженности к ИЗ, кроме этого, выявлена серьезная коморбидность интернет-зависимости. Основные выводы. Одной из важнейших фундаментальных задач изучения интернет-зависимости является выявление конкретных генов и нейромедиаторных ассоциаций, отвечающих за предрасположенность к формированию интернет-зависимости, что позволит выйти на поиск новых терапевтических мишеней и путей ранней профилактики с оценкой степени генетического риска.

Стремительное вторжение персонального компьютера и интернета в нашу повседневную жизнь, несмотря на все технологические преимущества, принесло с собой целый ряд побочных проявлений, прямо отражающихся на психическом и соматическом здоровье детей и подростков. Интернет-зависимость — относительно новый, в некоторых регионах (Южная Корея, Китай, Япония) уже имеющий признаки социальной эпидемии психологический феномен, особо характерный для уязвимых групп (подростки и молодые взрослые). Представляя собой одну из 11 форм аддиктивного поведения, к настоящему времени интернет-зависимость имеет достаточно определенные диагностические критерии, позволяющие четко отграничить патологическую составляющую аддикции, имеющую признаки психического расстройства, что частично отражено в новой международной классификации ментальных расстройств (DSM-V, Internet gaming disorder) и планируется к выделению в современной международной номенклатуре заболеваний (МКБ-11, ICD-11).

C точки зрения классической психологии и психиатрии, ИЗ — относительно новый феномен, не имеющий к настоящему времени общепринятого формального определения. В специализированной литературе можно встретить такие взаимозаменяемые термины, как «ком­пульсивное использование интернета (compulsive internet use)», «проблемное использование интернета (problematic internet use)», «патологическое использование интернета (pathological internet use)» и, наконец, «интернет-зависимость (Internet Addiction)».

С первого описания феномена ИЗ в научной литературе [7; 8; 54] и до настоящего времени ведется дискуссия о наиболее точном определении этого психопатологического состояния [12; 41]. Наиболее часто цитируемым является определение одного из признанных авторитетов в области изучения аддиктивного поведения, английского психолога Марка Гриффит­са (Mark Griffiths): «интернет-зависимость — это нехимическая поведенческая зависимость, которая включает в себя взаимодействие “человек-машина” (“компьютер-интернет”)» [20].

Многие психологи подчеркивают, что к настоящему времени в таком взаимодействии нет полноценного компонента взаимодействия человека с «машинным разумом», хотя появления этого нельзя исключить в ближайшее время. Сейчас компонент «компьютер-интернет» в этой модели является лишь инструментом особого вида разных типов социального взаимодействия «человек-человек» (от обмена информацией в социальных сетях до соревновательных компьютерных игр). Именно поэтому исследования ИЗ в настоящее время обязательно должны включать в себя не только оценку общих компонентов любой патологической ад- дикции (компульсивность, снижение толерантности, абстиненция и т.д.), но и обязательный анализ потребляемого контента (зависимость от интернет-игр, зависимость от социальных сетей и др.).

Несмотря на продолжающиеся дебаты в отношении общего определения ИЗ, среди психологов и психиатров в настоящее время существует консенсус в отношении диагностических критериев, позволяющих четко отграничить патологическую составляющую аддикции от нормального повседневного использования интернета подростками: клинический диагноз ИЗ должен включать в себя четыре явных признака [6; 42]:

• Чрезмерное использование интернета (особенно при одновременном сокращении выделяемого времени для других видов деятельности): навязчивое (компульсивное) стремление использовать интернет, рост значимости интернета для подростка в его системе интересов и ценностей;

• Симптомы отмены: изменение настроения (абстиненция) при отсутствии доступа в интернет (депрессия, тревога, агрессивность);

• Толерантность: необходимость тратить все больше времени на интернет, возрастающая потребность в приобретении чрезмерного количества новейших устройств для использования интернета, частое стремление использовать интернет для снятия дисфории;

• Негативные последствия: потеря предыдущих интересов и развлечений в результате чрезмерного пребывания в интернете; потеря социальных связей, образовательных и спортивных возможностей в результате чрезмерного использования интернета; споры и ложь в отношении использования интернета; рецидивы: безуспешные самостоятельные попытки контролировать использование интернета. 58

Эпидемиология интернет-зависимости

Современная эпидемиология и оценка роли психосоциальных и нейробиологи- ческих факторов риска ИЗ у подростков должны оперировать четкими диагностическими критериями, которые способны верифицировать специально для этих целей разработанные и валидизирован- ные психологические опросники. Первым специально созданным опросником для верификации ИЗ был валидизированный в 1998 году американской исследовательницей Кибмерли Янг тест выявления ин- тернет-аддикции. Пионерские исследования К. Янг сыграли существенную роль в стандартизации диагностики ИЗ, однако в последующие годы ее подходы были подвергнуты некоторой критике и был предложен ряд новых, в большей степени отвечающих современному развитию клинической и возрастной психологии опросников, в частности «Chen Internet Addiction Scale (CIAS)» [14], специально разработанный для подростков.

Приведенные в мировой литературе цифры распространенности ИЗ среди подростков варьируют в зависимости от исследованных этносоциальных групп и использованных критериев диагностики и опросников от 1% до 18% [12]. Так, в Европе распространенность ИЗ среди подростков составляет 1—11%, в среднем 4,4% [32]. В США распространенность ИЗ в общей выборке составляет 0,3— 8,1% [5]. В то же время среди подростков азиатских стран (Китай, Южная Корея, Япония и др.) распространенность ИЗ среди подростков и молодых взрослых значительно выше — 8,1—26,5% [9; 46]. Чрезвычайно высокая распространенность ИЗ в некоторых регионах Китая уже привела к созданию специальной правительственной программы и субси­дируемых правительством центров реабилитации. Методологически тщательно выверенное исследование В.Л. Малыги­на с соавт. учащихся 9—11 классов г. Москвы с использованием валидизированного авторами опросника «Chen Internet Addiction Scale (CIAS)» показало, что «из всех обследованных подростков (n=190) 11,0% имеют признаки интернет-зависимости, 42,0% злоупотребляют интернетом» [1]. Другое исследование этой же исследовательской группы показало, «что из 1084 подростков (средний возраст по выборке — 15,56) 4,25% были диагностированы как интернет-зависимые и 29,33% как злоупотребляющие интернетом» [2]. В.В. Титова с соавт. сообщают, что «из 120 протестированных ими студентов г. Санкт-Петербурга (шкала CIAS в адаптации В.Л. Малыги­на, К.А. Феклисова) у 57 человек (26 девушек и 31 юноши) были выявлены признаки компьютерной зависимости» [4].

Коморбидность интернет-зависимости

Большое количество зарубежных исследований убедительно показало выраженную коморбидность ИЗ с широким спектром психопатологических состояний [18; 50]. Так, в метаанализе продемонстрирована коморбидность ИЗ с депрессией (OR=2,77, CI=2,04—3,75), тревожными расстройствами (OR=2,70, CI=1,46—4,97), синдромом дефицита внимания с гиперактивностью (СДВГ) (OR=2,85, CI=2,15—3,77) [25]. В систематическом обзоре показано, что наибольшую связь с ИЗ имеют депрессивное расстройство и СДВГ, меньшую, но значимую связь обнаруживают также тревожное расстройство, обсессивно­компульсивное расстройство, социальная фобия и агрессивное поведение [10]. Такие же выводы были сделаны и в другом систематическом обзоре [18]. Исследование, включавшее репрезентативную выборку из 11356 подростков 11 европейских стран, убедительно показало ассоциацию ИЗ с самоповреждающим и суицидальным поведением, так же как с депрессией и тревожностью [17]. Такие же данные получены и в другом исследовании [28]. Показана также ассоциация ИЗ с определенными чертами характера, в частности с такой часто описываемой в западной литературе личностной характеристикой, как «sensation seeking» (стремление к поиску новых, необычных, сложных ощущений, часто сопряженных с риском) [40]. В лонгитюдном исследовании у взрослых лиц показана ассоциация ИЗ с ангедонией (слабой способностью испытывать удовольствие, что является характерной чертой депрессивных расстройств) [21].

Меньше в настоящее время известно об ассоциации ИЗ с психосоматическими заболеваниями, хотя такая связь вы­соковероятна, учитывая наличие общих факторов патогенеза (тревожно-депрессивные и обсессивно-компульсивное расстройства). В исследовании, основанном на интернет-опросе, была показана ассоциация ИЗ с хроническими болевыми синдромами, которые авторы связывают с психосоматическими заболеваниями и мышечным перенапряжением [49]. Недавнее исследование не выявило статистически значимой связи между ИЗ и головной болью (напряжением/мигренью), хотя, в целом, соматические симптомы чаще были зарегистрированы в группе интернет-аддикции [13]. Проведенное одновременно в трех странах (Финляндия, Франция и Дания) исследование показало ассоциацию нарушений сна с интер- нет-зависимостью у подростков [43]. Подобные данные были получены в выборке японских школьников [47].

Данные о психиатрической и психосоматической коморбидности у интер- нет-зависимых подростков в Российской Федерации крайне ограничены: опубликованные результаты исследований рассмотрены в основном с точек зрения социальной и психологической феноменологии. Так, например, в недавнем обзоре А.М. Старченковой с соавт. «Ко- морбидные расстройства у лиц молодого возраста с интернет-зависимым поведением» [3] процитирован только один отечественный источник, исследующий именно психиатрическую коморбидность: исследование о связи компьютерной зависимости и СДВГ (все остальные источники оригинальных исследований о подобных ассоциациях были зарубежными).

К настоящему времени предложено несколько этиопатогенетических моделей формирования интернет-зависимого поведения у подростков [15]. Отдельные исследователи предполагают наличие преимущественно нейробиологических факторов риска, ассоциированных с недостаточной зрелостью определенных отделов головного мозга подростка, что проявляется недостаточной эффективностью волевого контроля, высокой импульсивностью и чрезмерно активированной системой вознаграждений (reward circuitry) [26; 33]. Однако наиболее признанной большинством исследователей в настоящее время является «компонентная биопсихосоциальная модель», предполагающая комбинацию психосоциальных проблем (в особенности проблем во взаимоотношениях с родителями и сверстниками) и нейробиологических факторов риска [15; 19; 30]. В отечественной литературе нам не удалось найти обзорных статей, суммирующих фрагментарные исследования роли нейробиологических факторов риска ИЗ у подростков, что и послужило основным мотивом написания настоящего обзора литературных данных.

Патогенез интернет-зависимости с точки зрения нейробиологии

Подростковый период в развитии головного мозга характеризуется различными по времени траекториями формирования лимбической системы и префронтальных корковых отделов [11]. Затянувшееся развитие префронтальной коры по сравнению с лимбической системой в течение подросткового периода приводит к ослабленному торможению со стороны корковых отделов в отношении нижележащих подкорковых структур и повышенной импульсивности, что способствует высокому риску формирования аддиктивного поведения [24].

К настоящему времени проведено большое количество исследований для изучения патогенеза интернет-зави- симости с использованием различных нейровизуализирующих техник: магнитно-резонансной томографии (МРТ) с использованием воксель-базирован- ной морфометрии, диффузионной спектральной томографии, функциональной МРТ, позитронно-эмиссионной и одно­фотонной эмиссионной томографии головного мозга. Указанными методиками был выявлен ряд структурных изменений головного мозга, ассоциированных с ИЗ [44; 51; 52]: снижение плотности серого вещества в различных участках, включая префронтальный, орбитофрон­ тальный, корковые слои и дополнительную моторную область [55]; аномальная функциональная активность отделов головного мозга, связанных с зависимостью от вознаграждений [26]; активизация сенсорно-моторной синхронизации с одновременным снижением аудиовизуальной синхронизации [36]; активация отделов головного мозга, связанных с формированием непреодолимых желаний и импульсивностью; увеличение метаболизма глюкозы в отделах головного мозга, ассоциированных с импульсивностью, зависимостью от вознаграждений и стремлением к повторению пережитых соматических ощущений [45]; увеличение секреции допамина с последующим снижением доступности допаминовых рецепторов в стриарной области [31]. Кроме того, анализ потенциалов электроэнцефалограммы, ассоциированных с событием (event-related potentials), показал увеличение времени реакции, что может быть ассоциировано с нарушением произвольной регуляции [16].

Генетика интернет-зависимости

В отличие от других видов аддиктив- ного поведения (например, злоупотребления психоактивными веществами или азартными играми), очень небольшое количество исследований было посвящено поиску генетических предикторов ин- тернет-зависимости. Например, первое близнецовое исследование (являющееся одним из наиболее доказательных в современной генетике мультифактори- альных заболеваний) было проведено в 2014 году: авторам на основании обследования 825 подростков китайской популяции удалось доказать наличие врожденного компонента, оцененного ими в 58—66% [35]. Подобные результаты немного позднее были получены при исследовании нидерландской (48%, 2016 г., [48]), австралийской (41%, 2016 г., [37]) и немецкой (21—44%, 2017 г., [22]) близнецовых когорт.

Таким образом, наличие генетического компонента формирования интернет- зависимости было убедительно показано близнецовыми исследованиями на примере различных популяций, однако к настоящему времени конкретные гены, вовлеченные в механизмы такой насле­дуемости, точно не идентифицированы. Тем не менее в четырех небольших пилотных исследованиях были верифицированы полиморфные участки пяти кан- дидатных генов, среди них:

• rs1800497 (ген дофаминового рецептора второго типа, dopamine D2 receptor (DRD2) gene, Taq1A1 allele) и rs4680 (ген фермента распада допа­мина, methionine variant of dopamine degradation enzyme catecholamine-o- methyltransferase (COMT) gene) — первое из подобных исследований, проведенное среди подростков Южной Кореи и показавшее наличие связи минорных аллелей, ассоциированных с низкой продукцией допамина (rs4680) и низким количеством допаминовых рецепторов в префронтальной коре (rs1800497), с наличием патологической приверженности к интернет-играм [23]. Указанные ал­лельные варианты одновременно могут быть ассоциированы с предрасположенностью к алкоголизму, азартным играм и синдрому дефицита внимания с гиперак­тивностью;

• rs25531 (ген серотонинового транспортера, serotonin transporter (SS- 5HTTLPR) gene, short allelic variants) — было показано, что короткие аллельные варианты гена серотонинового транспортера могут быть ассоциированы с патологической интернет-зависимостью [34]. Как было показано большим количеством исследований, данные генетические варианты также связаны с предрасположенностью к депрессии — наиболее частому выявляемому коморбидному состоянию у интернет-зависимых лиц;

• rs1044396 (ген ацетилхолиново­го никотинового рецептора, nicotinic acetylcholine receptor subunit alpha 4 (CHRNA4) gene) — небольшое исследование типа «случай-контроль» показало наличие ассоциации с СС генотипом по полиморфизму rs1044396, который также может быть ассоциирован с никотиновой зависимостью и расстройствами внимания [39];

• rs2229910 (ген нейротрофического рецептора тирозинкиназы третьего типа, neurotrophic tyrosine kinase receptor type 3 (NTRK3) gene) — наконец, недавнее пилотное исследование целевого экзома 30 взрослых лиц с интернет-зависимо- стью и 30 здоровых лиц, включавшее исследование 83 полиморфных участков, показало наличие статистически убедительной связи только с одним участком — rs2229910, предположительно ассоциированным также с тревожно-паническими, депрессивными расстройствами, обсес­сивно-компульсивным расстройством и психологически детерминированными расстройствами питания [27].

Необходимо отметить, что все указанные полиморфизмы не являются уникально специфичными для ИЗ: во всех случаях такие генетические особенности одновременно ассоциированы с широким спектром психопатологических состояний, в том числе и других видов аддиктивного поведения. Ситуация множественности фенотипических проявлений при наличии изменений в одном полиморфном участке генома характерна для генетики полигенных мультифакториальных психопатологических состояний, к которым, по всей видимости, относится ИЗ.

Частота встречаемости отдельных полиморфных участков упомянутых выше генов, предположительно ассоциированных с формированием интер- нет-зависимости, может значительно отличаться в различных этнических группах. Анализ доступной литературы показывает, что этническому фактору в поиске таких генетических ассоциаций уделяется совершенно недостаточное внимание. Так, в фундаментальном систематическом обзоре [38], посвященном этническим различиям 11 форм ад- диктивного поведения в классификации Стива Сассмана и др. (Sussman), смогли найти только одно исследование (процитированное ранее в обзоре [32]), учитывающее этнический фактор ИЗ: при обследовании 1470 студентов колледжа с близкими социально-культурными условиями жизни и по единому протоколу смогли показать большую частоту интернет-зависимости у представителей азиатских национальностей (8,6%) в сравнении с неазиатами (3,8%) [54]. В этом же обзоре процитирован целый ряд источников, показывающих большую распространенность зависимости от компьютерных игр у неевропеоидов Америки (коренные жители, негроиды) в сравнении с представителями белой расы [38]. В крупном мультицентровом (11 стран) европейском исследовании интернет-зависимости у подростков была выявлена наиболее выраженная коморбидность с суицидальным поведением, депрессией и тревожностью, однако вклад каждого фактора коморбид- ности различался от страны к стране.

Авторы делают вывод о необходимости дальнейших исследований в этом направлении с обязательным учетом социокультурных и, возможно, этнических (генетических) различий [17; 29]. С нашей точки зрения, анализ этногеографи- ческих различий интернет-зависимости с одновременным учетом этнических различий в распространенности генотипических особенностей популяций представляется очень перспективным направлением современной нейрогене­тики аддикций у подростков, особенно в такой многонациональной стране, как Российская Федерация.

Заключение

Таким образом, стремительность появления и распространения интернет-за- висимости в подростковых популяциях, сочетающаяся с быстрым изменением потребляемого контента, в связи с общедоступностью мобильного доступа в Сеть и появлением новых устройств доступа ставит перед классической психологией и фундаментальной медициной новые вызовы, требующие безотлагательного решения. Это особенно актуально в связи с установленной серьезной коморбидностью ИЗ (депрессия, тревожность, суицидальное поведение,

немотивированная агрессия, а также психосоматические заболевания). Наличие генетического компонента формирования интернет-зависимости было убедительно показано близнецовыми исследованиями на примере различных популяций, однако к настоящему времени конкретные гены, вовлеченные в механизмы такой наследуемости, точно не идентифицированы. Анализ этноге- ографических различий интернет-за- висимости с одновременным учетом этнических различий в распространенности генотипических особенностей популяций представляется актуальным и в достаточной мере не исследованным направлением современной нейрогене­тики аддикций у подростков, особенно в такой многонациональной стране, как Российская Федерация. Ожидается, что при взаимодействии специалистов различных направлений (педиатров, психологов, психиатров, невропатологов, нейробиологов, генетиков) уже в ближайшее время будут найдены новые патофизиологические механизмы формирования ИЗ. Результаты таких исследований помогут открыть новые перспективы в оценке фундаментальных нейробиологических причин формирования интернет-зависимости и персо­нализации терапевтической тактики у интернет-зависимых подростков.

 

PlumX

Метрики публикации