Социальная активность и склонность к риску студентов с автономным и зависимым типами субъектной регуляции

Введение

Изучение социальной активности и склонности к риску студентов с разным типом субъектной регуляции относится к числу задач социальной психологии, решение которых позволит раскрыть важнейшие регуляторы социального поведения личности, что в значительной степени будет способствовать пониманию его (поведения) оснований, механизмов и факторов. Кроме того, решение этой задачи имеет смысл и с прикладной точки зрения, — с позиции привлечения молодежи к социально-конгруэнтной активности, проявляющейся в волонтерском движении, гражданском поведении, социально­ориентированной активности в целом.

Социальная активность личности и группы понимается как частный случай инициативного воздействия субъектов на окружающую социальную среду. Она имеет не просто отношение к поведению (коммуникации, взаимодействию, оказанию помощи и пр.), а к социальному по происхождению и по целям поведению, инициативному и преобразующему социальную реальность, включая и саму личность или группу, в результате чего появляется новое качество и того, и другого [24].

Социальная активность студентов является органичной формой их самовыражения, самореализации и, очевидно, становится основанием социального самоопределения [23]. Предшествующие работы затрагивают отдельные формы социальной активности студентов: волонтерской активности [14], досуговой [11], протестной [8; 31; 35], социально-преобразующей [9], гражданской, интернет-сетевой или киберактивности [17] и пр. Вместе с тем ряд исследований последнего десятилетия, проведенных в рамках социальной психологии, социологии и педагогики, убедительно доказывает полинаправленность социальной активности молодых людей [3; 4; 5; 13; 21; 26; 34]. Это качество отражает не только их поиски наилучшего способа жизнедеятельности, но и стремление к самореализации в широком диапазоне социальных ролей, что являет собой социально-возрастную нормативную категорию. Исследователи отмечают, что социальная активность выступает важнейшей сферой социализации личности, средством формирования новых социальных компетенций [10; 12].

В последнее время исследования социальной активности студентов вышли на новый эмпирический уровень социально­психологического анализа. Это связано с их востребованностью для образовательной и социальной практики, а также необходимостью детального исследования социальной активности на разных уровнях социализации как явления, призванного сохранить связь личности с обществом на протяжении всего жизненного пути. Однако наиболее важным этапом для формирования основных предпочтений различных форм социальной активности является юношеский этап социализации [3] (И.В. Арендачук, 2018). Поэтому основные исследования сосредоточены именно на изучении социальной активности молодежи и в особенности студентов. Так, изучены формы социальной активности и их типология [34], личностные [5; 6; 7; 33] и психодинамические [22] преди­кторы, динамика ценностно-смысловых характеристик активности [3], изучаются политическая [22; 32], интернет-сетевая [27; 36] формы активности в системе полинаправленной активности молодежи. Наконец, изучается «тонкая настройка» личностной регуляции социальной активности. В частности, эмпирически определена типология студентов, реализующих гражданскую активность (от индивидуальных действий в проблемной ситуации и принятия ответственности за их результат на себя до полного бездействия), и связь активности с моральными качествами [1], установлено, что социальная ответственность и гражданская активность выступают факторами формирования безопасного просоциального поведения [20], изучен компонентный состав социально-ориентированной активности и разработана методика диагностики компонентов [25], проанализированы компоненты социальной активности личности в ситуациях неопределенности и риска и доказано снижение активности в этих условиях [7], анализируется социальная активность с позиции автономной и внешней мотивации [28; 29]. Таким образом, исследования социальной активности молодежи вообще и студенческой в частности направлены на изучение личностно-регулятивных характеристик. Внимание уделяется не столько приверженности к активности, сколько ее детерминации и регуляции в процессуальном контексте. Поэтому важное значение придается ценностным, мировоззренческим, смысловым и нравственным характеристикам личности как регуляторам социальной активности. Однако социальная активность, как следует из приведенного выше определения, реализуется за счет исполнительской функции субъекта, хотя и направляется личностью.

Исследователи отмечают, что для эффективной регуляции поведения необходимо взаимодействие субъектных и личностных характеристик [16]. Это значит, что личностные и субъектные характеристики (с определенного момента развития человека, достижения им личностной (социальной) зрелости), образуя единство командного и исполнительского звеньев поступка, составляют динамическую систему регуляции. В свете сказанного на первый план выходит проблема анализа активности человека со стороны личностно-типологических особенностей его субъектной регуляции.

Типология субъектной регуляции, разработанная Г.С. Прыгиным, включает три составляющие — автономный, зависимый и смешанный типы. Они отличаются разной степенью сформированности качеств личности как субъекта деятельности и системы субъектной регуляции [18, с. 12]. Главным отличительным признаком является опора на собственные знания, суждения, личностные качества и т.п. или на внешние обстоятельства или других. В рамках данного подхода проведены исследования, доказывающие согласованность двух видов регуляторов — «субъектных» и «диспозиционных» [19]. Для социально-психологического исследования в указанном ключе становится принципиальным вопрос о специфике социальной активности личности с автономным и зависимым типами субъектной регуляции.

В этом смысле тип субъектной регуляции поведения является одним из важнейших оснований для понимания его (поведения) определенности и его прогнозирования. Поэтому цель данного исследования заключается в изучении приверженности к социальной активности и ее различным формам в соотнесении с характеристикой риска у студентов с разным типом субъектной регуляции поведения. Предполагается наличие специфики в приверженности к различным формам поведения, компонентах социально-ориентированной активности, склонности к риску в зависимости от типа субъектной регуляции.

Задачи исследования:

1)    проанализировать приверженность к разным формам социальной активности студентов в зависимости от типа их субъектной регуляции;

2)    провести типологический анализ склонности к риску и переживания неопределенности у студентов с автономным и зависимым типами субъектной регуляции;

3)    провести структурное моделирование и определить прямые и косвенные эффекты автономии на общую и социально-ориентированную активность.

Метод

Выборка. В исследовании приняли участие 297 студентов дневной формы обучения (36% мужчин); место жительства до поступления на учебу в вуз: 11% студентов — село, 84% — город, 5% — мегаполис; 62% из семей со средним доходом для региона, по 15% выше и ниже среднего дохода, 4% с низким уровнем дохода и 2% с высоким уровнем дохода; треть (33,3%) выросли в семьях с единственным ребенком, 47% — с двумя, 17% — с тремя, 4% — с четырьмя или более.

Методика. Были использованы анкета, направленная на фиксацию социально-демографических характеристик, и разработанные шкалы, направленные на измерение приверженности к тому или иному виду социальной активности (размерность шкалы — 5 пунктов в соответствии со шкалой Лакерта): Альтруистическая деятельность (АА), Досуговая активность (LA); Социально-политическая активность (ПА); Интернет-сетевая активность (ТА); Гражданская активность (SV); Социально-экономическая активность (SE); Образовательно-развивающая активность (EA); Духовная активность (EA); Религиозная активность (RA); Протестная активность (PR); Радикально-протестная активность (RP); Субкультурная активность (SK). Каждая шкала представлена перечислением основных форм активности, относимых к данному виду. Шкалы разработаны на основе исследований представлений о социальной активности [24 и др.]. Все шкалы имеют приемлемый уровень надежности: a Cronbach=0,68-0,74.

Методика Социально-ориентированной активности [25] (Р.М. Шамионов, М.В. Григорьева) содержит 15 пунктов, оцениваемых по 7-балльной шкале. В результате заполнения опросника выводятся 4 компонентные шкалы (когнитивная, эмоционально-статусная, мотивационная и поведенческая) и одна обобщенная. В соответствии с методикой компоненты относятся лишь к социально-ориентированной активности, т.е. той, которая предполагает непротивопоставление сложившемуся социальному укладу, соответствие общепринятым «нормам» общественной активности, социальным инициативам, лидерству, организации деятельности и т.д. a Cronbach=0,73-0,79.

Для оценки склонности личности к риску использована методика «Самооценка склонности к экстремально-рискованному поведению» (М. Цуккерман) (в оригинале «Sensation seeking scale (SSS-V)»). Методика представляет собой сокращенный вариант Формы IV [37] опросника и включает 40 пунктов (по 10 пунктов по каждой шкале). В результате заполнения опросника выводятся 4 шкалы: ПООР — поиск острых ощущений; шкала НО — непереносимость однообразия; шкала ПНВ — поиск новых впечатлений; шкала НСТ — не­адаптивное стремление к трудностям. а Cronbach=0,55, 0,71, 0,62, 0,61. Дополнительно внутренняя согласованность опросника проверялась с использованием корреляционного анализа.

Для оценки типов субъектной регуляции использован опросник «автономности-зависимости» (Г.С. Прыгин, 2009) [18]. Методика представляет собой опросник из 18 пунктов, предполагающий 4 варианта ответов («да», «пожалуй, да», «пожалуй, нет», «нет»). Оцениваются только совпадающие с ключом ответы. В результате заполнения опросника лица, получившие более 12 баллов, относятся к группе «автономных», ниже 8 баллов — «зависимых». Кроме того, показатель может использоваться как континуальный. а Cronbach=0,68.

Для обработки первичных данных применялась статистическая программа IBM SPSS Statistics + PS IMAGO PRO, включающая программу AMOS для проведения моделирования с помощью структурных уравнений.

Результаты

На первом этапе исследования нами выделены две крайние группы по уровню выраженности автономии [18] на основании вычисления среднего и стандартного отклонения (M±SD): лица с автономным (N=71) и с зависимым (N=53) типами субъектной регуляции. Далее проверялась гипотеза о влиянии типа субъектной саморегуляции на выраженность социальной активности с помощью однофакторного ANOVA.

В результате дисперсионного анализа выявлены четыре основных формы активности, различия по которым связаны с типом саморегуляции. Это приверженность к досуговой активности (включая путешествия, походы в театры, кино; просмотр передач и видео по ТВ или на YouTube; знакомство с источниками развлекательной информации; компьютерные игры; отдых в обществе друзей, единомышленников, интересных людей и т.п.), социально-политической (участие в деятельности политической партии или объединения; участие в политических митингах, шествиях, акциях; в выборах в любом формате и других подобных формах политической активности), гражданской (участие в деятельности неполитических организаций, например, военно-исторические клубы реконструкции и т.п.; участие в деятельности, направленной на преобразование общества и выражение своей и коллективной гражданской позиции по вопросам общественной жизни: участие в митингах, акциях, шествиях (Первомай, Бессмертный полк и др.) и т.п.), протестной активности (участие в деятельности организаций или объединений протестной направленности; участие в митингах, шествиях, акциях протестной направленности; открытое выражение протестной позиции, в том числе и через средства коммуникации и интернет, призыв к протестным действиям и прочие формы активности, связанные с выражением протеста). Как тенденцию можно обозначить различия в группах по показателям образовательной активности (p<0,06) и радикально-протестной активности (p<0,07). Как видно из табл. 1, досуговая активность в выборке студентов является наиболее предпочтительной (вне зависимости от типа регуляции), а политическая, гражданская и протестная формы активности входят в число среднепред- почитаемых. Однако эти три формы от­
носятся к одному классу активности, которые, в отличие от других форм, имеют возрастные ограничения (в частности, связанные с избирательными правами, гражданским участием и т.п.).

Обратимся к данным, отражающим выраженность компонентов и общего показателя социально-ориентированной активности студентов. Как видно из табл. 1,показатели когнитивного, эмоционально­статусного и поведенческого компонентов социально-ориентированной активности, а также обобщенный показатель студентов с автономным типом СР значимо превышают показатели студентов с зависимым типом СР. Это значит, что тип субъектной регуляции влияет на выраженность социально-ориентированной активности и трех ее компонентов.

Таблица 1

Общие статистики по формам активности, компонентам и обобщенному показателю социально-ориентированной активности и показатели критерия Фишера (независимая переменная — автономный-зависимый тип субъектной регуляции)

Условные обозначения.AA — альтруистическая деятельность, LA — досуговая активность, PA — социально-политическая активность, IA — интернет-сетевая активность, SV — гражданская активность, SE — социально-экономическая активность, EA — образовательно-развивающая активность, EX — духовная активность, RA — религиозная активность, PR — протестная активность, RP — радикально-протестная активность, SK — субкультурная активность, GSA — общая разнонаправленная активность.

Отсутствие различий выраженности моти­вационного компонента свидетельствует о том, что сила мотивации может быть одинаковой, но представления об активности, эмоциональное приятие ее, а также реализация активности могут отличаться в значительной степени в зависимости от выраженности автономного или зависимого типов субъектной регуляции.

Обратимся к данным дисперсионного анализа с введением в качестве зависимых переменных переживания чувства неопределенности и характеристик склонности к риску (табл. 2).

Как видно из табл. 2, лица с автономным типом субъектной регуляции обладают более высокими показателями не­адаптивного стремления к трудностям, характеризующегося склонностью к преодолению трудностей, смелостью, стремлением добиваться своих целей. Лица с зависимым типом субъектной регуляции характеризуются более высокими показателями поиска новых впечатлений и переживания неопределенности, что говорит об их склонности к риску, связанной со стремлением к новым впечатлениям, познанием нового и необычного.

Поиск острых ощущений и непереносимость однообразия не зависят от от­несенности личности к тому или иному типу субъектной регуляции.

Эти результаты позволяют предположить перспективность моделирования с помощью метода структурных уравнений. Поэтому на следующем этапе нами предпринята попытка построить структурную модель, включающую континуальный показатель автономной субъектной регуляции, общий показатель активности и социально-ориентированной активности, показатели склонности к риску и переживания неопределенности. Ее размерности (табл. 3) показывают приемлемый результат, все ковариации, дисперсии экзогенных переменных статистически достоверны. Объем выборки в анализируемом случае достаточен, но требование многомерной нормальности не выполнено, поэтому нами применен допустимый в таких случаях метод, свободный от распределения (Asymptotically distribution-free) [15].

Таблица 2

Общие статистики по шкалам склонности к риску и переживания неопределенности и показатели критерия Фишера (независимая переменная — автономный-зависимый тип субъектной регуляции)

Условные обозначения. R1 — поиск острых ощущений; R2 — непереносимость однообразия; R3 — поиск новых впечатлений; R4 — неадаптивное стремление к трудностям; Confusion — переживание неопределенности.

В качестве экзогенной переменной в данной модели (см. рисунок) выступает переменная возраста. Она оказывает влияние на склонность к риску и общую
активность студентов. Прямой эффект возраста на риск и общую активность отрицателен. Из представленной модели видно, что автономная регуляция субъекта оказывает влияние на вариации неадаптивного стремления к трудностям, социально-ориентированной активности и переживание неопределенности.

Таблица 3

Структурная модель. Пригодность размеров индексов

Совокупный вклад стремления к трудностям и автономной регуляции в вариации социально-ориентированной активности составляет 8%, совокупный вклад социально-ориентированной активности, возраста и поиска новых впечатлений в вариации общей активности составляет 21%. Важным в этой модели является также и то, что переживание неопределенности является зависимым от системы субъектной регуляции, социально-ориентированной активности и поиска новых впечатлений. Из представленной модели видно, что переменные готовности к риску (R3 и R4) являются медиаторами прямого влияния возраста на общую активность и автономии на социально-ориентированную активность.

Обсуждение результатов

Сравнительный (дисперсионный) анализ приверженности к различным формам активности лиц с различными типами субъектной регуляции позволил установить значимые различия, характеризующие более выраженную приверженность к досуговой активности, социально-политической, гражданской активности лиц с автономным типом СР и к протестной активности лиц с зависимым типом СР. Кроме того, имеется тенденция к более выраженной образовательной активности у первых и к радикально-протестной активности — у вторых, хотя общий уровень приверженности и у тех, и у других значимо выше в отношении к образовательной активности. В остальных случаях показатели свидетельствуют в пользу сходства их выраженности. Эти данные говорят о том, что лица, склонные к самостоятельности в действиях и поступках, способные к критической оценке своих действий, планированию своей жизни и соотносящие риски своей активности с точки зрения не только релевантности действующим законам, но и часто скрытым, негласным правилам и нормам социального поведения, значимо более привержены к распространенной среди студенчества досуговой активности, менее распространенной социально-политической и гражданской, но менее привержены к протестной активности. Имеется также тенденция к склонности к образовательной активности и отказу от участия в радикально-протестных акциях. Иначе говоря, нормативная социально-политическая активность, реализация различных видов досуга студентов подчинены их субъектно-регулятивной системе. Это говорит о том, что личностная зрелость студентов, сформированная система субъектной регуляции двигают их в направлении к активности, которая соответствует стремлению включиться во взрослые виды деятельности, самостоятельно определяя степень этого участия. Такие данные согласуются с результатами исследований, проведенных на другой выборке, где установлены взаимосвязи с волевыми характеристиками личности. Так, образовательная, досуговая активность связаны с инициативностью, решительностью, выдержкой и другими характеристиками [26]. Иначе говоря, характеристики личности студентов как субъектов деятельности являются предпосылками приверженности к данным формам активности. Исходя из полученных данных можно также предположить, что склонность к политическому протесту, а тем более к радикально-политическому протесту связана с зависимым типом субъектной регуляции личности студентов. Это значит, что их приверженность к такого рода активности связана с выявленным исследователями «режимом внешней детерминации личностной активности» [8, с. 90].

В исследовании М.А. Кленовой также установлено, что испытуемые с высокой протестной (радикально-протестной) активностью проявляют склонность к зависимости [32]. Несмотря на то, что мы не обладаем подобными данными зарубежных исследований, можно предположить наличие общей тенденции, поскольку личность с зависимой регуляцией, скорее, предпочтет влиться в некое течение, нежели стремиться к самостоятельному достижению каких-либо целей. Кроме того, в российской провинции самостоятельная радикально-протестная активность ассоциируется, скорее, с маргинальностью. Вместе с тем можно предположить, что в среде студенческой молодежи имеется потенциал радикально-протестной активности в случае ее легитимизации.

Анализ компонентов и обобщенного показателя социально-ориентированной активности в зависимости от типа субъектной регуляции отражает те же тенденции. Тип субъектной саморегуляции обусловливает приверженность к социально-ориентированной активности и выраженность ее компонентов. Когнитивный, эмоционально-статусный и поведенческий компоненты значимо более выражены у студентов с автономным типом СР; мотивационный компонент одинаково выражен. Данные результаты свидетельствуют в пользу того, что, несмотря на практически одинаковую силу мотивации, более весомая приверженность к социально-ориентированной активности лиц с автономным типом СР достигается за счет более отчетливого понимания и осознания своего участия в ней, эмоционального принятия, наконец, реальных действий, предпринимаемых в пользу этой активности. Поскольку ранее нами была установлена прямая связь между социально-ориентированной активностью и приверженностью к альтруистической, социально-политической и гражданской активностям [25], такое положение не кажется случайным. Это значит, что субъектно-развитая студенческая молодежь, характеризующаяся способностью к самостоятельным решениям и критической оценке ситуации, стремящаяся к рефлексивной оценке ситуации, в данный период своей жизни предпочитает социальную активность как стремление к лидерству, к новому опыту в условиях студенческого самоуправления, характеризующую ее способность принимать решения самостоятельно и рационально. Привлечение к социально-ориентированной (которая является, очевидно, ведущей в студенческом возрасте) активности студентов с автономным типом саморегуляции является для них органичным, чего нельзя сказать в отношении студентов с зависимым типом субъектной регуляции.

По шкалам склонности к риску получены неоднозначные результаты. Во-первых, не выявлены существенные различия по шкалам «поиск острых ощущений» и «непереносимость однообразия», характеризующим склонность к экстремальным занятиям, связанным с риском для жизни, и к переменам у лиц, отнесенных к тому или ному типу субъектной регуляции. Во-вторых, противоположные по уровню показатели выявлены по шкалам не­адаптивного стремления к трудностям, поиска новых впечатлений и переживания неопределенности. Вместе с тем эти результаты становятся ясными в свете их отнесенности к разным способам бытия (с разным типом регуляции). Лица с автономным типом регуляции характеризуются стремлением к самостоятельному и ответственному достижению своих целей [18]. Это не значит, что они избегают риска; их рискованность связана с преодолением трудностей, смелостью, предпочтением такой стратегии жизни, в которой они сами добиваются своих целей. Лица с зависимым типом субъектной регуляции характеризуются более сильным переживанием неопределенности в своей жизни, что, очевидно, связано с тем, что они полагаются не на свои решения, а на внешние источники, неконтролируемые ими. Более высокие показатели поиска новых впечатлений свидетельствуют об их склонности к риску, связанной со стремлением к новым впечатлениям, познанием нового и необычного. Таким образом, лица и с автономной, и с зависимой саморегуляцией обладают своей спецификой склонности к риску. Только эта склонность связана с разными стратегиями жизни, с разными типами субъектной позиции.

Моделирование с помощью SEM позволило установить прямые и косвенные эффекты автономии на вариации социальной активности. В качестве экзогенной переменной в данной модели также выступает переменная возраста. Она однозначно оказывает влияние на переменные риска и общей активности. Такая картина вполне предсказуема, поскольку в ряде исследований показано, что склонность к риску коррелирует с возрастом (отрицательно) [2; 7]. Из модели также следует совместное влияние возраста, социально-ориентированной активности и неадаптивного стремления к трудностям на общую активность, составляющую до 21% ее вариаций, что частично согласуется с результатами ранее проведенных исследований, где показано, что возраст является сильным предиктором социальной активности [33], а социально-ориентированная активность вносит значительный вклад в общую активность личности (особенно в такие ее формы, как волонтерская, образовательная, социально-политическая и экономическая) [25]. Прямое влияние автономности совместно с поиском новых впечатлений на социально-ориентированную активность охватывает до 8% ее вариаций. Установлен эффект совместного влияния автономности, социально-ориентированной активности и поиска новых впечатлений на степень переживания неопределенности (8%).

Из представленной модели видно, что кроме прямых имеются косвенные эффекты. Так, неадаптивное стремление к трудностям является медиатором влияния автономии на социально-ориентированную активность, ослабляя прямую причинную связь, а поиск новых впечатлений является медиатором влияния возраста на общую активность и медиатором влияния возраста на переживание неопределенности. Социально-ориентированная активность, в свою очередь, является медиатором прямой причинной связи между автономией и переживанием неопределенности. Таким образом, из данной модели следует, что показатели риска занимают важное место в детерминации социально-ориентированной и общей активности студентов как переменные, опосредующие прямую связь переменных возраста и автономной стратегии субъектной регуляции. Весьма важной в этой модели также является переменная переживания неопределенности, которую можно рассматривать как своеобразный результат стечения ряда обстоятельств: зависимой стратегии субъектной регуляции, поиска новых впечатлений, связанного с риском, и отказа от социально-ориентированной активности.

По нашему предположению, для такого расклада должны быть основания в виде определенных ценностных ориентаций, что требует дополнительного уточняющего исследования.

Заключение

Изучение социальной активности и склонности к риску у студентов с автономным и зависимым типами субъектной регуляции необходимо с точки зрения анализа и прогнозирования специфики приверженности студентов к определенной форме активности в зависимости от типа регуляции в условиях их групповой реализации, а также с точки зрения определения их статуса в отношении к риску. Из проведенного исследования следует, что не только имеются предпочтения определенных видов риска, но и риск сам по себе является важным с точки зрения реализации активности в той или иной форме. Понимание сходства и различий приверженности личности к формам социальной активности, а также склонности к риску в зависимости от типа ее субъектной регуляции позволит осуществить риск-менеджмент социальной активности, прогнозировать возможные варианты и направления взаимодействия студенческой молодежи в различных ситуациях внутри социальной группы и с другими социальными субъектами. В результате исследований можно сделать несколько выводов:

1.    Студенты с автономным типом субъектной регуляции, в отличие от студентов с зависимым типом, в большей степени привержены к социально-конгруэнтным формам активности (приверженность к досуговой, социально-политической, гражданской активности). Вместе с тем студенты с зависимым типом субъектной регуляции более привержены к протестной активности, хотя общий уровень ее выраженности и у тех, и у других находится на низших позициях.

2.    Социально-ориентированная активность более привлекательна для студентов с автономным типом субъектной регуляции. Когнитивный, эмоционально-статусный и поведенческий ее компоненты более выражены у автономных, а показатели мотивационного компонента индифферентны к типу саморегуляции.

3.    Автономные и зависимые по типу субъектной регуляции характеризуются спецификой проявлений стремления к риску. Лица с автономным типом субъектной регуляции характеризуются более высокими показателями не­адаптивного стремления к трудностям, характеризующегося склонностью к преодолению трудностей, а с зависимым типом — более высокими показателями поиска новых впечатлений и переживания неопределенности. Поиск острых ощущений и непереносимость однообразия недифференцированы в двух выборках.

4.    В результате структурного моделирования установлены место и роль типа субъектной регуляции и характеристик склонности к риску в вариациях социально-ориентированной и общей активности студентов. Континуальный показатель субъектной регуляции оказывает прямое влияние на вариации социально-ориентированной активности, а показатели склонности к риску являются медиаторами прямой причинной связи автономности с социально-ориентированной активностью и возраста с общей активностью студентов соответственно.